Тело человека в модели жилища (сравнительный анализ юрты, русской избы и чума)

Каждый народ видит мир особым образом. Зависит это от того участка мирового бытия, который ему достался, от особого сочетания первостихий – земли, воды, воздуха, огня, которое отлилось в составе человека, и в быту, и в слове.

В традиционной культуре народов тело человека является продолжением природы и обладает теми же чертами. С древнейших времен известно, что сознание человека, антропоцентрическое по своей природе, создаёт образ мира, в котором центром системы операционных проекций служит собственное тело.

Целью данной статьи является найти взаимосвязь между телом человека и жилищем в традиционной культуре бурят, русских и эвенков.

Рассмотрим антропоморфную модель жилища, в которой лежит образ тела человека. Э. Ле Руа Ладюри пишет, что «на всех уровнях человеческое тело и domus (дом), в качестве базовых единиц, стремятся быть пространственной и временной мерой мира» [6, c. 125].

Подобным образом рассуждает и Г. Д. Гачев. Он рассматривает дом как макет мироздания, национальный космос в уменьшении. «Здесь земля (пол), небо (крыша), страны света (стены) и т. д. Как мир (природа) – храм, так дом – храм человека; человек творит дом, как Бог мир – по своему подобию. Как в нашем теле заключена душа и просвечивает сквозь тело, так дом – тело на нас, в котором находимся мы; человек во плоти – как душа в доме» [4, c. 11].

Устройство жилища, с одной стороны, отражает космос вокруг; дом строится как схема того, что человек видит, так что по дому можно изучать воззрение народа на мир: как он его понимает. С другой стороны, дом берется не готовым, а строится. Отсюда происходит выражение «нутра» человека, невидимого устройства его души, проекция сокровенного микрокосмоса.

Н. Е. Мазалова также утверждает, что представления о человеке как о целом, соответствуют представлениям о доме. Структурные элементы в модели человеческого тела (его части) имеют соответствия в модели дома (его элементы) и тождественны им. Дом у восточных славян, в её понимании, воспринимается и как мужское тело (дом у русских), и как женское (хата у украинцев) [7, c. 69].

По аналогии, можно предположить, что юрта у бурят и изба у русских воспринимается как женское тело, а чум у эвенков как мужское.

Г. Д. Гачев рассматривает: «Дом – это голова. Ведь голова в нас – стяжение, макет всего тела, а дом уже тело выражает, как оно обобщено и абстрагировано в устройстве головы. Недаром в «Руслане и Людмиле» Голова – как дом, а русская изба и есть голова под шлемом. В доме вход = рот. Двери = губы: где раскрыты, где сжаты. Окна = глаза» [4, c. 12].

Г. Д. Гачев пишет, что вход в юрту обозначает рот, двери равны губам, окна равны глазам. То же самое можно сказать и о чуме. В юрте и чуме нет окон, поэтому рот и глаза совпадают. Интересна мысль Г. Д. Гачева о связи безоконности юрты и сидячей позой бурят – усиливается восприятие колебаний земли (прямо туловищем) и воздуха, и кочевники слышат приближение или врага или гостя [4, c. 12].

В русских избах окна используются, чтобы смотреть на улицу, по сторонам, что выражает любопытство русских, как экстравертность духовного пространства в человеке: направленность вовне, выход из себя. У бурят и эвенков, можно предположить, что жизнь направлена внутрь себя, а не вовне.

Это можно заметить, если рассматривать дверь жилища. Дверь отделяет юрту и чум от окружающего неосвоенного, «дикого» пространства; дверь - граница внешнего и внутреннего, освоенного и неосвоенного миров. Пересечение этой границы как в ту, так и в другую сторону было сопряжено с соблюдением ряда правил, которые вошли в народный этикет [6, с. 193].

Дверь и порог выступают символом прочности живущей в ней семьи и всего ро-да, а также дверь и порог (окно) могут мыслиться как вход (выход) в иной мир [1, с. 104].

Исследователь Н.Е. Мазалова пишет о том, что двери обозначают женские гениталии, и, прежде всего, их объединяет идея входа - выхода. «В фольклоре женский рождающий орган - «ворота», дитя - «путник», акт рождения - «поезд». Во время тяжелых родов открывали двери, роженицу заставляли переступать через порог. Автор также отмечает тождество рта и лона. «Двери также уподобляются рту: исчезновение людей за дверью рассматривается как поглощение» [7, с. 72].

Н. Л. Жуковская отмечает, что юрта у монгольских кочевников является моделью вселенной, микромир кочевника; она ориентирована по странам света, имеет центральную ось, проходящую через очаг и дымовое отверстие; она членится на семантические секторы: правый-левый, северный-южный, верхний-нижний, почетный-непочетный, мужской-женский [5, с. 15]. Аналогичным образом воспринимают свое жилище и другие народы, в частности буряты, русские и эвенки.

Пространство жилища предлагаем рассмотреть в двух проекциях: горизонтальной и вертикальной. В горизонтальной проекции юрты: в северной - хоймор - почетной части находятся семейный алтарь, прочие важнейшие для семьи главные предметы, т.е. «голова».

Именно на северной стороне, в сакральной части юрты, находился дух-покровитель семейного очага и семьи, глава или «хозяин» юрты. Хранили его в кожаном мешочке или небольшом деревянном ящике. Он мог быть подвешен к центру или спрятан подальше от посторонних глаз [3, с. 24]. В юрте, восточнее алтаря, находились поставленные уступами сундуки, в которых хранились ценности семьи, праздничная одежда [1, с. 111].

В чуме справа от дверей находится женское место со всеми кухонными атрибутами и продуктами. По бокам - постель хозяев. Здесь же находится место хранения других женских принадлежностей для шитья и других мелких работ. Слева от двери - мужская часть. За костром, напротив двери, расположено место для гостей. Рядом с правой или левой стороны хранятся боеприпасы и другие необходимые инструменты.

Русское национальное жилище представляло собой сооружение из дерева - избу, построенную в срубной или каркасной технологии. Значительную часть жилого помещения занимала русская печь, которая ставилась справа от входа. По диагонали от печи находился главный угол дома, «красный». Здесь висели иконы. В красном углу молились, собирались за столом на семейную трапезу, на почетное место сажали гостей. Пространство перед устьем печи до стены, где входная дверь, было женским. От печи до окна стояла самая высокая лавка в избе - судная [2, с. 21]. В ней за занавеской на полках хранилась посуда. Этот угол назывался бабьим. От красного угла до входной двери занимал коник-лавка в виде ящика с откидной крышкой для хранения инструментов хозяина. К стене, противоположной входу, ставили широкую лавку для спанья.

Границей, отделяющей верх тела от низа, центром фигуры человека в традиционной культуре считался пуп. Пуп не только делит тело на «чистую» и «нечистую» половину. Он является границей между этими половинами. Пуп и пуповина связаны с женской производящей энергией [7, с. 73]. Поэтому в горизонтальной плоскости жилища дым от очага, по нашему мнению, является пуповиной, соединяющий верх и низ.

Очаг или печь – это семантический центр жилища, который выступает точкой отсчета при организации её пространства, и местом, вокруг которого протекает вся жизнь семьи. Очаг, печь является также связующим звеном между предками и потомками, символ преемственности поколений, символ объединения определенной группы людей. Сердце человека можно сравнить с очагом, печью.

Сердце объединяется, как утверждает Н. Е. Мазалова, с другими внутренними органами – легкими, печенью – под названием «печень», однокоренным со словом «печь». Существенный признак, объединяющий сердце и печь, – связь с огнём, жаром, теплом. Тепло, жар – признаки живого человека, холод – мертвого [7, c. 74].

Границей человеческого тела является кожа. В конструкции юрты, чума и избы стены соответствуют коже человека, которые также обладают значением границы. Они отделяют стены от внешнего пространства, как кожа отделяет тело человека от окружающего мира [7, c. 73].

Итак, нами рассмотрено соотношение органов тела человека в юрте, чуме и избе по горизонтали и показана их семантическая значимость.

Заметим, что расположение органов тела человека по вертикали также связано с культурной оппозицией верха и низа. К верху – голове – принадлежит крыша. В народных представлениях голова – средоточие жизни, жизненной энергии. Через дистальную точку головы – темя осуществляется контакт человеческого тела и окружающего мира. С теменем человека сопоставимо дымовое отверстие.

• Н.    Е. Мазалова пишет о том, что это отверстие – нерегламентированный канал связи с внешним миром [7, c. 70]. Через него не только выходит дым, но и проникает свет, по своим функциям оно соответствует окну в жилище оседлых народов. Дым очага представлялся пуповиной, соединяющей огонь очага (земной огонь) – детище солнца (огонь небесный), с источником его породившим – Небом.

Автор отмечает, что так как жилище человека строилось не только по образу и подобию Вселенной, но и в контексте мифологического мышления соотносилось с человеческим телом, светодымовое отверстие уподобляется отверстию, находящемуся в верхней части черепной коробки [8, c. 98].

Если юрта осмысливается в мифологии как модель вселенной, то шест – багана – это мировая ось, соединяющая верх – тооно и низ – землю, проходящая через прошлое-настоя-щее-будущее пространственно-временного континуума, а также представляется как позвоночник человека, опора. В чуме роль позвоночника выполняет чимка – серединная вертикальная жердь. В русской избе такой вертикали не наблюдается, но если рассматривать печь, которая находится в центре избы и является самой главной деталью избы, то именно печь является позвоночником человека.

Пол, по-нашему мнению, представляет внутренности тела человека. Как отмечает Г. Д. Гачев, пол в юрте и в чуме покрыт войлоком, коврами, подушками. «Кочевник сидя, свернут комочком – в мягкости бедер своих ног, ягодиц утопает, и снизу, и сверху, и с боков кочевник – в шкуре животного, животным окружен» [4, c. 19].

В избе пол поднят над землёй, стоит на камнях, на деревьях, есть подпол. Здесь человек не на полу, а на скамье или на стуле сидит. В данном случае, связь с внутренностями человека явно не прослеживается.

В число объектов, моделирующих идею вертикальной оси мира, входят стены жилища, которые являются символами упорядоченности «мироустройства» в образе жилища.

М. М. Содномпилова в структуре стен жилища отмечает триадность (верх – голова, середина – тело, низ – ноги) вертикальной Вселенной, которая фиксируется в терминах, обозначающих детали стен жилища [8, c. 89].

Автор обращает внимание на тот факт, что способы формирования стен переносного (войлочного) и стационарного срубного жилища принципиально различаются. Так, в первом случае не столь явно выражен мотив верха, роста, поскольку формообразующие действия направлены на раздвижение, растягивание стен в горизонтальном плане, в то время как в строительстве деревянного дома актуальным является движение по вертикали вверх. Вместе с тем и установка войлочной юрты содержит в себе космогоническую тему: установление центральной опоры, моделирование низа (пол), середины (стены) и верха (крыша).

Идея моделирования вертикальной оси при возведении стен деревянного жилища проявляется посредством формирования комплекса представлений, связанных с нижними земляными бревнами и верхним черепным венцом , то есть головой.

Проанализировав работы ученых, которые рассматривали жилище народов, можно сделать вывод о том, что антроморфизм характерен для представлений о жилище. В мировоззрении существует тесная связь в представлениях о теле человека и человеческой жизни с одной стороны, доме и космосе с другой. Поэтому прослеживается тождество семиотики частей человеческого тела и деталей дома. Элементы жилища функционируют подобно человеческим органам и поддерживают жизнедеятельность, как самого жилища, так и его обитателей. Рассматривая и сравнивая юрту, чум и избу, можно сделать определенный вывод о том, что элементы данных жилищ похожи и эти элементы соответствуют определенным частям человеческого тела.