Теоретико-прикладная целесообразность анализа юридического дискурса в процессуальном праве

DOI:

Цитирование. Иншакова А. О. Теоретико-прикладная целесообразность анализа юридического дискурса в процессуальном праве // Legal Concept = Правовая парадигма. – 2024. – Т. 23, № 3. – С. 6–13. – DOI:

Главная тема очередного номера юридического журнала «Legal Concept = Правовая парадигма» – «Юридический дискурс в процессуальном праве: теоретическая дискуссия и практическая целесообразность». Понятие юридического дискурса можно с определенной долей уверенности отнести к новым, ранее нерассматриваемым категориям и явлениям в праве (таким, например, как правовое поле, правовая материя, правовой выбор, правовое пространство). Появление этих феноменов было вызвано кардинальными преобразованиями, произошедшими в общественных отношениях последних десятилетий, которые потребовали изменения и совершенствования правовой науки, образования и закрепления в ней новых понятий.

Понятие юридического дискурса настолько многогранно, что возникла необходимость в определении границ его рассмотрения, ограничив одним видом. Для каждого юридического дискурса характерна своя терминологическая система, проявляющаяся в упорядоченной организации. Например, для процессуального права: разумный срок, исковое производство, состязательность, участники процесса, процессуальные издержки, стадии процесса и др.

Ядром юридического дискурса являются документы, принятые на международном и государственном уровнях, а также юридическое образование, юридическая наука, юридическая публицистика и бытовое общение на юридические темы. Художественное творчество, в котором затрагиваются юридические вопросы, относится к художественному дискурсу, но определенные элементы юридического дискурса здесь также присутствуют.

Юридический дискурс имеет определенные черты, позволяющие говорить о его специфике. Важнейшей чертой юридического дискурса является специфический язык, который объединяет язык законодателя, язык правоприменительной практики, язык юридического образования, язык юридической журналистики. Ш. Монтескье писал: «Слова законов должны побуждать у всех людей одни и те же идеи, никогда не следует в законе употреблять неопределенные понятия, стиль законов должен отличаться точностью и краткостью» (цит. по: [3, с. 193]).

Вместе с тем понятие юридического дискурса настолько многомерно и многогранно, что трудно выделить в нем главное и второстепенное. Все элементы взаимосвязаны и постоянно пересекаются между собой, создавая некую целостную систему, в которой все, от буквы закона до участника, применяющего эту букву, выступает самостоятельным музыкальным инструментом большого оркестра.

Именно с позиций комплексности, мно-гоаспектности и междисциплинарности в своей статье «Амфиболичность юридического дискурса, или искусство владения словом в профессиональной юридической деятельности» Н.А. Соловьева попыталась разобраться в сложных, порой неоднозначных определениях и взглядах на вопрос о содержании дискурса и перспективах его исследования. Автор справедливо отмечает, что отсутствие единства и однозначности в определении юридического дискурса позволяет охарактеризовать ситуацию как амфиболичную, и вместе с тем напоминает, что часто все новое просто хорошо забытое старое. И надо оглянуться назад для того, чтобы понять истоки сегодняшних поисков и, возможно, найти ответы на многие вопросы. Ведь, как известно, разработку проблемы языка и права начинали еще философы Древней Греции и юристы Древнего Рима, впервые обратившие внимание на то, что слова закона не тождественны его «силе и власти» ( vin ac potestatem ). Поэтому говорить сегодня об актуальности проблемы с позиции новизны было бы по крайней мере сомнительно. Искусство владения словом в профессиональной деятельности всегда волновало юридическое сообщество. В статье сделана попытка показать преемственность в изучении вопроса и возможность обогащения разработок в данном направлении с учетом современных достижений. По мнению автора, целесообразно отказаться от усложнения определения юридического дискурса путем исключения нагромождений в его содержании различных составляющих, лишенных практического значения, и исходить из того, что юридический дискурс – это прежде всего искусство владения словом в профессиональной деятельности юриста.

Подобной позиции придерживается и другой автор главной рубрики – Е.С. Азарова, которая в статье «Судебное усмотрение и судебный прецедент: праволингвистический контекст» также предприняла попытку межотраслевого исследования в рамках юридического дискурса, тем самым наглядно представив его интегративную сущность. Судебное усмотрение, по мнению автора, – одно из ключевых понятий в российской системе права, которое на протяжении долгого времени привлекало внимание законодателей из-за его значимости для работы судов. В результате исследования выявлено, что усмотрение суда включает в себя анализ взаимосвязи с судебным прецедентом, который является одним из источников права, поэтому его анализ и взаимное влияние на судебную дискрецию представляются важными аспектами. Установлено, что судебный прецедент представляет собой решение высших судов, а усмотрение суда способно обеспечить законность правоприменительной и правореализационной дискреции иных органов, организаций, граждан и должностных лиц. И опять основой для анализа и обобщения имеющихся позиций стал юридический дискурс. Благодаря его комплексной природе стало возможным объединить право и лингвистику, выстроив определенные ступени к пониманию сущности текста в праве.

Саратовские ученые, в частности профессор Н.С. Манова и доцент Д.С. Устинов в статье «Обвинение: научный дискурс и проблемы законодательного закрепления», а также доцент кафедры процессуального права и криминалистики Волгоградского государственного университета В.М. Шинкарук в работе «Дискурсивная природа обвинения и защиты» раскрывают вопросы четкости и полноты формулирования юридической терминологии при содержательном анализе таких процессообразующих элементов, как обвинение и защита. Обвинение – основополагающий элемент уголовного судопроизводства, выступающий в качестве явления, которое, по сути, порождает всю уголовно-процессуальную деятельность, определяет механизм реализации норм материального права при производстве по уголовному делу. Еще А.Ф. Кони писал о том, что обвинение служит «маховым колесом в машине уголовного суда» [1, с. 259]. Термины «обвинение» и «защита» – фундамент принципа состязательности, и наоборот. Поэтому так важно рассматривать их с позиции юридического дискурса, стержнем которого является в том числе концептуальное выражение определенных идей, правил, процедур в процессуальном праве. Так, древние идеи отражены в современной процессуальной терминологии благодаря формированию юридического дискурса. В соответствии со ст. 123 Конституции РФ судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. По отношению к уголовному процессу этот принцип конкретизирован в ст. 15 УПК РФ, в том числе через определения сторон обвинения и защиты и их равноправия. Перечисленные термины указывают на исходную идею поединка, сражения за справедливость. Кстати, меч и сегодня остается эмблемой охраны правопорядка. Но правовой способ разрешения конфликтов, вместо реальной битвы и агрессивных самоуправных действий, предлагает мысленное моделирование события, перевод фактического в юридическое, нейтрализующее остроту ситуации. Абстрактные юридические конструкции и принципы позволяют возвыситься над произволом и примитивной местью и в то же время реально повлиять на судьбы людей через символические формы, посредством которых жизненно важные вопросы решаются в правовом поле – без варварства и кровопролития, на основе гуманистических идей справедливости, свободы и достоинства личности. Таким образом, язык в праве – это не только вопросы юридической техники и стилистики, это конструктивные моменты существования самого права как своеобразного социального феномена [2, с. 7].

Исходя из широкого определения юридического дискурса в процессуальном праве, Н.С. Манова, Д.С. Устинов и В.М. Шинкарук в своих статьях в качестве предмета научного поиска выбрали достаточно устоявшиеся в науке и практике термины – «обвинение» и «защита», что могло бы вызвать некоторое недоумение. Однако именно кажущаяся изученность того или иного явления часто препятствует более глубокому и детальному его изучению. Авторы же не побоялись быть баналь- ными и в русле главной темы номера смогли выявить новые грани обвинения и защиты, представив на страницах журнала свое видение их специфических черт через призму юридического дискурса. Действующий УПК РФ дает определение обвинения в статье, посвященной основным понятиям, использованным в Кодексе. Согласно п. 22 ст. 5 УПК РФ, обвинение – это «утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в установленном законом порядке». Данное понятие используется в тексте Кодекса десятки раз, однако далеко не всегда в том смысле, который заложен в п. 22 ст. 5 УПК РФ. Даже в той же ст. 5 УПК РФ понятие «обвинение» использовано для обозначения самых разных уголовно-процессуальных явлений. Нет единого подхода к трактовке понятия «обвинение» и в теоретико-правовых позициях Конституционного Суда РФ, который в одном случае говорит об обвинении как уголовно-процессуальной функции, отмечая, что «выполнение функции обвинения заключается в возбуждении уголовного преследования, формулировании обвинения и отстаивании его в суде», а в другом своем решении использует рассматриваемое понятие в самых различных смыслах, указывая на то, что, «осуществляя от имени государства уголовное преследование по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения, прокурор, а также следователь, дознаватель и иные должностные лица, выступающие на стороне обвинения, должны подчиняться предусмотренному УПК РФ порядку уголовного судопроизводства». Подобное «свободное» использование данного термина на законодательном уровне и при его официальном толковании во многом является следствием научного дискурса о сущности обвинения, той полемики, которая десятки лет велась в теории уголовного процесса по проблемам, связанным с понятием обвинения.

Неординарное видение научно-практических проблем представила профессор Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П. Королева, заслуженный деятель науки В.А. Лазарева в статье «Судебный штраф – хорошая идея, плохое решение». Значительное число научных публикаций, посвященных судебному штрафу, в том числе диссертационных исследований, свидетельствует не только о высоком уровне научного интереса к новому институту уголовного и уголовно-процессуального права и его практической востребованности, но и о серьезных претензиях к качеству его законодательного воплощения. Институт судебного штрафа с момента введения, несмотря на определенные колебания, показывает устойчиво высокую степень востребованности как со стороны лиц, впервые совершивших преступления небольшой и средней тяжести, в силу своей гуманистической сущности, так и со стороны органов предварительного расследования и судей в силу относительной простоты его процедуры. На этом фоне особенно заметны многочисленные огрехи законодательной техники, противоречия и иные недоработки правовых норм, содержащихся в Федеральном законе от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ, не соответствующие задаче создания эффективного и несложного механизма освобождения от уголовной ответственности с применением меры уголовно-правового характера. В.А. Лазарева систематизировала недостатки правового регулирования процедуры принятия решения о прекращении уголовного дела с назначением судебного штрафа и сформулировала предложения, направленные на повышение практической целесообразности процессуальной формы.

Интересную с точки зрения научной значимости и практической целесообразности проблему соотношения уголовно-процессуальных понятий «предпосылка» и «причина» в уголовном судопроизводстве затронул профессор Саратовской государственной юридической академии Ю.В. Францифоров, еще раз показав в своей статье, насколько необъятна и многомерна тема юридического дискурса, в которой тесно переплетаются научные концепции, законодательные формулировки и правоприменительная практика. Ю.В. Францифоров определил неожиданную точку отсчета для исследования в контексте главной темы, объяснив актуальность проблемы тем, что однозначное понимание отдельных терминов и положений уголовно-процессуального права, их смысловая определенность вызвана правильным пониманием соотношения понятийного взаимодействия, необходимостью разрешения

КОЛОНКА ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА противоречий уголовного судопроизводства, обеспечением прав участников уголовного процесса, законностью и обоснованностью вынесения процессуальных решений по уголовному делу. Термин в виде слова или словосочетания необходим для выражения конкретного понятия и его отграничения от близкого по смыслу понятия, которое точно обозначает его сущность в специальной области человеческих знаний. Важной частью исследования явилось рассмотрение предпосылок и причин соблюдения и реализации принципа законности. Профессор обосновывает вывод о том, что причина – это фактор, определяющий исход любого события. Чтобы отыскать его первоисточник, нужно задать вопрос «Почему?». Найденный ответ окажется причиной. Тогда как предпосылки – это условия (факторы), порождающие правовые отношения.

В главной теме номера представлены и интересные разработки, касающиеся языковых особенностей нормативных высказываний, которые, в свою очередь, обусловлены объективными юридическими характеристиками норм права. Это статьи Т.Г. Жуковой, К.А. Долгополова, А.П. Жукова «Легализация имущества: речевой стереотип и совершенствование законодательства» и А.В. Кутузова «Цифровые следы и доказательства: необходимость теоретического и нормативного определения в условиях цифровизации». Известные способы изложения нормативных предписаний закреплены социальным опытом и образуют относительно самостоятельную область речевой практики, подчиненную соответствующему стандарту, одной из черт которого являются речевые стереотипы, или воспроизводимые выражения, фразы-клише. В регламентированном процессе принятия правотворческих решений многие ситуации обладают высокой степенью повторяемости. Для их обозначения в нормативных правовых текстах всякий раз используются одни и те же синтаксические конструкции с одинаковым лексическим составом. В результате отдельные слова постепенно теряют свое самостоятельное значение, а фраза превращается в неделимое смысловое целое, легко воспринимается и быстро распознается при передаче той или иной типовой информации. Легализация имущества в контексте речевого сте- реотипа стала предметом исследования ученых из Северо-Кавказского федерального университета (Т.Г. Жуковой, К.А. Долгополова, А.П. Жукова) в статье «Легализация имущества: речевой стереотип и совершенствование законодательства». В статье рассматривается сложившаяся ситуация в сфере противодействия теневой экономики и легализации (отмывания) материальных средств. Авторами аргументируется вывод о том, что на сегодняшний день борьба с рассматриваемым видом преступлений, несмотря на все предпринимаемые меры, направленные как на создание условий, затрудняющих процесс придания законности криминальным активам, так и на выявление и привлечение к ответственности виновных лиц, недостаточно эффективна. В процессе выявления и квалификации общественно опасных деяний, связанных с легализацией денежных средств, возникает много проблем, среди которых и неоднозначность трактовок правовых признаков рассматриваемого вида преступлений.

А.В. Кутузов в статье «Цифровые следы и доказательства: необходимость теоретического и нормативного определения в условиях цифровизации» также, благодаря использованию речевых стереотипов, проводит анализ научных позиций понимания следов и доказательств, обрабатываемых исключительно в цифровой форме, их природы и соотношения с общепринятыми категориями. Существующая дискуссия позволяет выработать единый подход к пониманию природы цифровых следов и их научной интерпретации в криминалистике, уголовном процессе и иных отраслях юридической науки. По итогам проведенного исследования выделены наиболее общие теоретические позиции к пониманию сущности следовой и доказательственной информации в цифровой (электронной) среде. Обобщены сведения об основных подходах к пониманию данной категории, и предложены дополнения в отечественное законодательство с целью устранения имеющихся противоречий.

Познать и получить полное представление о таком масштабном явлении, как юридический дискурс, в рамках одной рубрики – задача, безусловно, невыполнимая. Но именно в этом просторе и широте, в многограннос- ти и многофакторности юридического дискурса открываются перспективы для дальнейшего научного поиска, скромным вкладом в осуществление которого можно считать и представленные в подготовленном выпуске нашего журнала научные работы.