Теории происхождения Трикстера

Культурные герои часто выступают в виде пары братьев-близнецов, соперничающих или враждующих между собой, например в мифологии большинства меланезийских племен, у ирокезов. Культурные герои- близнецы, как и другие пары близнецов в мифологии (Ромул и Рем, Ашвины-Диоскуры и др.), имеют генетическую связь с двуфратриальным делением племени, т. е. с так называемой дуальной экзогамией, составляющей основу родоплеменной организации с традиционными шутливо-враждебными отношениями представителей противоположных фратрий. Антагонизм братьев-близнецов наиболее отчетливо выступает в мифах о То Кабинана и То Карвуву 4 (вариант - То Пурго) у меланезийского племени гунантуна (полуостров Газель на острове Новая Британия и остров Вуатом). По некоторым версиям, То Кабинана и То Карвуву - дети старухи, которая фигурирует в мифах о происхождении огня, пресной воды, смерти. Этот образ аналогичен прародительнице Мауи. То Кабинана и То Карвуву в одних вариантах - предки людей, в других - создают людей из дерева. Братья устанавливают экзогамию и брачные правила. С их деятельностью связывается происхождение смерти и возникновение огня. Они первые построили лодку и дом, создали рыб и впервые ловили их, они же создали культурные растения, научились земледелию, изобрели музыкальные инструменты и раковинные деньги. Всякий, даже случайный поступок культурных героев имел решающие последствия для последующих поколений (так, братья убили свинью, и с тех пор люди стали охотиться; близнецы роздали пищу птицам, и поэтому люди испытывают нехватку в пище; братья играли в войну, поэтому люди теперь воюют, и т. п.).В создании культурных благ близнецы участвуют не одинаково. Главным инициатором всего лучшего и ценного для человека является То Кабинана. То Карвуву срывает благие начинания брата и создает различные вредные и бесполезные предметы. Он же приносит людям голод, людоедство, войны, кровосмешение и смерть. Противопоставление полезной и вредной деятельности То Кабинаны и То Карвуву не носит этического характера. Просто То Кабинана умный и умелый, а брат его глуп и неловок. В некоторых эпизодах То Карвуву проявляет себя как типичный сказочный дурачок. Вне всякого сомнения, в плане зарождающегося эстетического восприятия он становится носителем комической стихии. Здесь намечается тенденция к превращению первобытного мифа не в религиозную легенду, а скорей в анекдотическую сказку. Преобладающий у американских индейцев и палеоазиатов тип культурного героя обладает своими особенностями. Он обычно не имеет братьев (за исключением мифа ирокезов) и творит в одиночку. Зато ему самому наряду с серьезными делами приписываются различные плутовские проделки над людьми и животными ради удовлетворения своей прожорливости или похоти, из мести врагам или просто для забавы. У культурного героя оказывается второе лицо - плута, озорника, трюкача (трикстера, как его называют американские этнографы). Доминирующая черта этого мифологического плута - хитрость, но иногда (в тех случаях, когда он сам попадает впросак) плут проявляет черты простофили, дурачка, безумца. Если в меланезийском фольклоре действия То Карвуву были невольной пародией на серьезные культурные деяния его брата То Кабинаны, то здесь мы встречаемся с элементами самопародирования. Многие проделки плута - не что иное, как слегка завуалированная пародия на его собственные культурные деяния. Некоторые рассказы о плуте имеют чисто бытовую основу. Они выражают дух озорства и протеста против строгой регламентации, охватывающей при первобытнообщинном строе все стороны жизни человека.[1]

Создатель структурной антропологии Карл Леви-Стросс, который посвятил изучению мифологического сознания несколько фундаментальных исследований, в том числе книгу «Мышление дикарей» и четырехтомный труд «Мифологичные», утверждал, основываясь на анализе широкого этнографического и собственно мифологического материала, что базу мифологического мышления составляет система оппозиций (черное – белое, верх – низ, правое – левое, мужское – женское и т.д.). В данной схеме особую роль он отводит центральным героям мифологических повествований – культурным героям – которые, по его мнению, призваны выполнять функцию прогрессивного посредничества (медиации) между этими фундаментальными противоположностями. К. Леви-Строс считал мифы инструментом первобытной логики, ищущей выхода из противоречий за счет введения промежуточной фигуры «медиатора», и уделял большое внимание культурным героям и трикстерам, как подобным медиаторам. Эти важные выводы К. Леви-Стросс сделал, исходя из исследования мифологии североамериканских индейцев.

Вопрос о природе культурного героя (а также его демонического двойника трикстера) в течение последних ста лет широко дискутировался в науке. В частности, А. Лэнг частично связывал культурного героя с творцами-демиургами, частично с «первыми людьми». К. Брейзиг считал, что образ культурного героя. эволюционировал от полузооморфных духов-предков к антропоморфным небесным богам. П. Эренрейх напротив, полагал, что культурный герой есть эманация высшего божества, и его первоначальная природа - астральная, Н. Сёдерблом допускал незаметное превращение творца в культурного героя. В. Шмидт в духе школы культурных кругов доказывал, что в древнейших мифологиях этот персонаж совпадает с предком, в мифологии периода матриархата - с лунарными героями, в мифологии патриархата культурный герой выступает в роли арбитра между людьми и высшим богом. Э. Дюркгейм видел в культурном герое идеализированного предка, которого смешивают с установленными им культами, с обрядами инициации. А. Ван Деурсен опираясь на данные этнографии индейцев, считал культурного героя существом промежуточным между богом и человеком, которое обычно подчинёно богу, но в то же время не является священным. Он допускал отражение в образах культурного героя исторического элемента - воспоминаний о выдающихся вождях и шаманах. Африканисты Г. Бауман, Э. Браурер, X. Тегнеус утверждали, что культурный герой - древнейший мифический образ, совпадающий с образом предка или сына бога. Бауман отмечал его тератоморфный (от греч.

«чудовище») и плутовской аспекты. Браурер указывал на его связь с культом племенных вождей. Тегнеус исследовал связь африканских культурного героя с чудесными кузнецами, некоторыми видами духов-хозяев, первых царей и др. Специалист по античной мифологии К. Кереньи, признает фигуру трикстера весьма древней, связывает её с так называемой «поздней архаикой», стилю которой свойственны грубо-развлекательные моменты (54, Культурный герой).

Если исходить из концепции К.Г. Юнга, Койот-трикстер – это «тень» самого Сонни, т.е. часть его бессознательного. Доводов в пользу данного утверждения немало: Койот является только во сне, в бессознательном состоянии или в состоянии измененного сознания (бред, алкогольное опьянение, сон навеянный Чашей Снов и т.д.). Однако в большинстве ситуаций трикстер выступает в роли помощника. Койот обладает качествами, которых лишен сам Сонни, т.е. сознательная сторона его «я» -это коварство, хитрость, умение лгать и обманывать. Качества, которые нередко трактуются как отрицательные в цивилизованном обществе – отражении рациональной стороны человеческого сознания. Однако только при помощи этих качеств Сонни–Койот способен победить другого трикстера                                                       (Ворона).

К.Г. Юнг в своих комментариях к работе П. Радина “Трикстер/ исследование мифов североамериканский индейцев” делает следующее заключение о функциональном значении подобного персонифицированного отражения как архетип трикстера в области эмпирической психологии: “…такой опыт расколотой или двойственной личности является ядром самых первых психопатологических исследований. Особенностью этих диссоциаций является то, что такая отколовшаяся личность не случайна, а состоит в дополнительных или коменсаторных отношениях с эго-личностью. Это персонификация черт характера, которые иногда лучше, а иногда и хуже тех, которыми обладает эго-личность. Такая персонификация, как Трикстер, есть продукт множества индивидов и принимается каждым из них как нечто уже знакомое – чего не было бы, если бы Трикстер был продуктом лишь индивидуального                                            сознания.”

Далее в своей работе, Юнг делает вывод, что «персональная тень», которая находится внутри каждого человека, произошла от «священного коллективного образа тени».

По мнению К.Г. Юнга, большинство мифов о трикстерах сохраняют тень в ее изначальной мифологической форме и потому направляет наше внимание к самой ранней стадии развития сознания, существовавшей еще до рождения самого мифа, когда умственная жизнь людей была почти целиком окутана тьмой. Только когда их сознание достигло более высокого уровня, они смогли отделить эту раннюю стадию от самих себя и объективировать ее, то есть что-то о ней сказать. В тот момент, когда начавшее осмысливать себя, свою человеческую сущность, сознание вышло из первобытной стадии развития оно начало отделяться от собственной «тени». Пока собственное сознание человека оставалось подобно сознанию трикстера, такое противостояние не могло возникнуть. Оно стало возможным лишь тогда, когда достигнутый человечеством более высокий уровень сознания предоставил им возможность взглянуть на тот, который они оставили позади.[2]

Моя точка зрения на эту проблему, что близнечный миф появился в обществе при переходе к дуально-родовой общине (экзогамии) и далее к патрилинейности, и поскольку чужой род был источником злых сил, его тотем наделили чертами трикстера, а тотем родного рода чертами культурного героя.