Теория и практика в осуществлении права: социально-правовое исследование

Эффективность права – одна из центральных проблем современной юридической науки и практики. Под эффективностью права традиционно понимают достижение целей права, то есть степень эффективности права определяется степенью соответствия между целями законодателя и реально наступившими результатами. При этом важно также не забывать о том, что эти цели должны быть сами по себе правовыми, то есть должны быть провозглашены правом и составлять его дух (цели установления правового государства и приоритета прав и свобод человека и гражданина), а не идеологическими, экономически выгодными лоббистским группам и т. п. [1, c. 37].

Когда мы говорим об эффективности права, то имеем в виду эффект не только норм права, но и актов их реализации, так как право – это, на наш взгляд, не просто совокупность правовых норм, но и правовые отношения, правосознание и иные правовые явления.

Ученые дают различные классификации эффективности права. Так, некоторые из них указывают на юридическую и социальную эффективность [2, c. 48–52; 3, c. 19], рассуждают также о политической, организационно-технической, процедурной, психологической эффективности. Исследователи спорят о понятии эффективности права, выделяют ее виды, говорят о проблемах взаимодействия права и государства, права и общества, но часто отводят второстепенную роль проблеме соотношения теории и практики и его влияния на осуществление права.

Первое, о чем необходимо сказать при рассмотрении указанной проблемы, – это значимость взаимодействия теории и практики в осуществлении права. Здесь нельзя говорить ни о примате одного над другим, ни о первичности одного и вторичности другого.

Развитие юриспруденции как науки и эффективность правового регулирования являются следствиями возникающих проблем во взаимодействии теории и практики. Теория может опережать практику или отставать от нее. При воплощении такого несоответствия в конкретных декларативных нормах и принципах права может возникать неэффективность права.

Ученые-правоведы, которые одновременно являются юристами-практиками, способны преодолевать проблемы несоответствия теории и практики. Именно им свойственно создавать наиболее приближенные к правовой реальности правовые концепции, которые, отразившись в праве, будут способствовать эффективному осуществлению права.

Ярким примером, подтверждающим важность параллельного взаимного развития теории и практики, является развитие идей прагматизма, которые из философии успешно перешли в юридическую науку. Одним из известных представителей прагматизма был американский философ Д. Дьюи, развивший идею инструментализма. Центральное понятие его философии – опыт, как врожденный, так и приобретенный, а основная задача – помочь человеку двигаться к поставленным целям, используя накопленный опыт. Для ученого истинным было то, что несло в себе практическую пользу. Руководствуясь такой идеей, он приходил к выводам о необходимости сотрудничества классов, а не борьбы, о важности реформ и эволюционного пути развития общества. Что касается образования, то здесь также на первое место исследователь выводил опыт ребенка и получение им знаний прикладного характера, формирование умений и навыков, индивидуальность, а не дисциплину.

Но в то же время Д. Дьюи не забывал о необходимости применения к опыту научных методов совершенствования мышления. Здесь, несомненно, необходим баланс. Должно существовать не какое-то одно высшее благо, а плюрализм целей и благ. Любой опыт должен подкрепляться научными данными.

Интересно, что, утверждая конкретность, а не абстрактность ценностей и целей, философ говорил и о необходимости соответствия целей средствам их достижения. Изменчивость целей и ценностей в разные периоды развития общества и государства приводят к исчезновению абсолютных норм. То, что справедливо в одних условиях, может представляться несправедливым в других. Но основой эволюции общества является применение научных методов и технологий как в области образования, так и в сфере социального контроля, средствами которого являются в том числе право и мораль [4, c. 200–202]. Д. Дьюи утверждал, что нет «метода вообще», существуют конкретные методы для достижения конкретных целей, именно эти конкретные методы, состоящие не только в теоретическом анализе, но и в исследовании накопленного опыта, позволяют человечеству переходить на новые ступени развития [5].

Обращение к конкретным методам характерно для сторонников социологической школы права, так как изначально социология как ответвление философии, основанное на идеях позитивизма, была призвана использовать не абстрактное знание, а те факты, которые установлены с помощью ряда конкретных научных методов. Основоположник социологии О. Конт выделял четыре метода: исторический и сравнительный методы, наблюдение и метод эксперимента. То есть теоретический анализ, опирающийся на первые два метода, должен всегда подтверждаться эмпирическими данными.

Д. Дьюи, для которого общество реализуется через жизнь индивидов, в работе «Опыт и природа» (1929) признает значение субъективного опыта человека в процессе возникновения новых идей. В отличие от У. Джеймса – другого американского философа и сторонника прагматизма – Д. Дьюи был в меньшей степени релятивистом и утверждал, что экспериментирование (социальное, культурное, технологическое, психологическое) можно использовать как относительно точный критерий истины. Так, Джеймс считал, что люди, недостаточно верующие в религиозные постулаты, становятся жертвами несовершенства жизни и общества, и, хотя нельзя утверждать какое-либо религиозное верование как единственно правильное, все-таки именно религия помогает человеку сохранять стабильность и позитивное отношение к окружающей действительности (в том числе к обществу). Дьюи же, уважая религию и понимая важную роль религиозных институтов, отрицал веру в какой-то статичный идеал, каким, например, представляется Бог. Он утверждал, что только наука может быть надежным будущим для человека, отрицая при этом то, что религия может быть твердой основой для морали и социальных ценностей. В этом он следовал представлениям О. Конта, который утверждал в качестве высшей стадии развития человеческого общества позитивную (научную) стадию.

Для сторонников прагматизма любое знание, как обыденное, так и научное, является предметом для дальнейшего исследования, проверки и пересмотра. Таким образом, прагматист не рассуждает о бытии, а ставит конкретные цели и думает о средствах их достижения [6, c. 173].

Идеи позитивизма, заложенные еще О. Контом и Г. Спенсером, а также идеи прагматизма американских философов (Д. Дьюи, У. Джеймса) оказали существенное влияние на «общий стиль американского мышления и практики» [7, c. 173]. В юриспруденции это выразилось в развитии функционализма, инструментализма в рамках социологической юриспруденции и правового реализма. Суть прагматизма состояла в утверждении, что способность человека к теоретизированию неотделима от его практической деятельности. Как отмечал Дьюи, теорию и практику нельзя противопоставлять, скорее можно говорить о существовании разумной практики и нерациональной, не обеспеченной всем объемом необходимой информации. Теория же без опыта и практики – это абстракция.

Развивая идеи прагматистов о том, что теория часто не соответствует реальным фактам, Р. Паунд, являясь не только правоведом, но и практикующим юристом, рассуждал об особой значимости практики, юридического опыта. Он отмечал, что судьи и юристы, практикующие в конце XIX в., опережали теоретиков в понимании права как основного средства социального контроля. Повсюду юридическая наука отставала от процесса законотворчества и судебной практики [8, p. 1]. Эта мысль отражается и в теориях иных сторонников социологической школы права, например в концепциях О. Холмса, который настаивал на том, что право – это опыт; сторонников правового реализма К. Ллевеллина с его стремлением видеть право прежде всего в действиях должностных лиц; Дж. Фрэнка, рассуждавшего о неопределенности права и ее плюсах; Т. Арнольда, для которого закон – это только символ, набор общих принципов, задающих лишь вектор для практики.

Нельзя сказать, что отечественная юридическая наука идет в ногу с правотворчеством и реализацией права. Это ярко видно на примере гражданского права. И если активное развитие гражданского права в 90-е гг. XX в. было естественным, то значительные изменения в этой сфере и появление новой концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации на основе Указа Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» свидетельствуют о нестабильности правовой традиции, об отсутствии эффективности права. Это подтверждается и постоянной реструктуризацией в системе органов права. Ярким примером является Росреестр, в рамках которого только сейчас создана определенная база (реестр) объектов недвижимости и прав на них. Когда этот процесс регистрации стал более или менее налаживаться, появились дискуссии о необходимости передать многие функции Росреестра нотариусам.

Как только правоприменительные органы и корпус практикующих юристов вырабатывают четкую практику, позволяющую упорядочить правовые отношения, и становится меньше возможностей для обхода права, сразу делаются попытки изменения правопорядка: начинают внедряться новые идеи с подачи заинтересованных групп, имеющих административный ресурс, развиваются новые «научные концепции», на основе которых изменяются недавно сложившиеся и устоявшиеся нормы права и механизмы их реализации. В результате наступает очередной этап «совершенствования» новых норм права, возникают проблемы с реализацией, формируется новая судебная практика. Это благоприятный период для обхода норм права, для вынесения неправосудных решений, и этим пользуются лица, не имеющие целью установление правопорядка на основе провозглашенных общеправовых принципов, а преследующие собственные интересы.

Сегодня отечественная юридическая наука переживает период, когда на первый план выдвигается прикладной характер юриспруденции. Это выражается в том, что происходит изменение образовательных стандартов, появляются бакалавриат и магистратура, в том числе и так называемый прикладной бакалавриат. Кроме того, разрабатывается понятие формируемых у студентов компетенций, которые складываются не только из знаний, но и из умений и навыков. Формирование умений и навыков требует более тесного сотрудничества юридических факультетов с действующими органами власти и правовыми организациями. Такое развитие образования, конечно, обладает практической полезностью, но здесь важно не потерять ту теоретическую базу, основу, которая должна формировать юридическое мышление, особое профессиональное правосознание и поддерживать правовую традицию, несомненно существующую в отечественной юриспруденции. Необходимо помнить о том, что именно юристы выступают «в роли буфера, препятствующего росту социальных противоречий и конфликтов между законодательными и исполнительными органами власти, с одной стороны, и обществом – с другой» [9, с. 15].

На наш взгляд, необходимо глубоко исследовать проблему взаимодействия юридической науки, юридического образования, правотворчества и реализации права. Все эти явления и процессы должны быть тесно взаимосвязаны, развиваться последовательно. Здесь должен действовать принцип детерминизма, то есть причинной обусловленности. Добиться этого можно, соблюдая следующие условия:

• 1.    Юридическое образование должно включать и теорию, и практику. При этом нельзя забывать, что теоретическая база осваивается именно в процессе обучения, поэтому теоретикоисторические науки, с которыми только небольшая часть студентов столкнется в жизни непосредственно, должны изучаться наиболее глубоко. Это тот фундамент, без которого все остальные дисциплины можно познавать только поверхностно.

• 2.    Правотворчество должно осуществляться последовательно, не скачкообразно, не путем постоянного изменения порядка правового регулирования и внедрения новых норм и институтов, а путем устранения существующих пробелов и внесения изменений в нормы на основе уже сложившейся правовой практики.

• 3.    В развитии юридической науки должны участвовать не только теоретики, но и практики, которые на сегодняшний день часто ограничиваются формальным получением ученой степени. Одной из причин прагматизма, характерного для американской социологической юриспруденции, является то, что многие ее представители являлись одновременно и научными деятелями, и практикующими юристами, и преподавателями. Наука должна не выполнять заказ, исходящий от органов власти, взаимодействующих с олигархической верхушкой, а опираться на практику, помогать преодолевать ее проблемы, выявляя и исследуя их причины, предлагая пути решения.

Ссылки:

• 1.   Казимирчук В.П. Социальный механизм действия права // Советское государство и право. 1970. № 10. С. 37–44.

• 2.  Эффективность гражданского законодательства / под ред. В.П. Грибанова. М., 1984. 192 с.

• 3.   Эффективность правовых норм / В.Н. Кудрявцев, В.И. Никитинский, И.С. Самощенко, В.В. Глазырин. М., 1980. 280 с.

• 4.   Polito T. Educational Theory as Theory of Culture: A Vichian perspective on the educational theories of John Dewey and

  Kieran Egan // Educational Philosophy and Theory. 2005. Vol. 37. № 4. P. 475–494.

• 5.   Pound R. Social control through law. New Haven, 1942. 138 p.

• 6.   Спиркин А.Г. Философия : учебник. 2-е изд. М., 2001. 816 c.

• 7.    Там же. С. 173.

• 8.    Якушев А.В. Философия : конспект лекций. М., 2007. С. 200–202.

• 9.    Адыгезалова Г.Э. Место юриста в обществе и государстве во взглядах представителей американской социологической юриспруденции ХХ в. Т. Парсонса и Г. Бредемейера // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2012. № 5 (19), ч. 1. С. 14–16.