Теория отражения как основа гносеологических исследований в СССР

С тех пор как наука в XVII в. стала самостоятельным видом теоретической деятельности, отличным от философии, научное познание становится для философов предметом внимательного исследования. Чем был вызван интерес к гносеологической проблематике в нашей стране в XX в.? И как в период идеологического пресса советские философы создавали свои гносеологические концепции?

Специалисты в области конкретно-научного знания в процессе своей работы обычно не считали необходимостью задумываться над такими вопросами, как, к примеру, что такое знание, каковы способы его обоснования, что такое стандарты научно-познавательной деятельности и т.д. Ситуация изменилась в конце XIX – начале XX в., когда возникли парадоксы в теории множеств в математике, была создана квантовая теория в физике, специальная и общая теория относительности. Когда стабильность почвы под ногами и уверенность в своих теориях у ученых пошатнулась, создавшаяся ситуация подтолкнула к размышлениям над многими теоретико-познавательными проблемами специально-научных дисциплин, к примеру, о значении экспериментальной деятельности во взаимоотношении субъекта и объекта, роли практической деятельности в теоретико-познавательном процессе, о взаимосвязи естественных наук с философией и т.д.

Как известно, в СССР главным источником философских воззрений была марксистско-ленинская концепция, в т.ч. ленинская «теория отражения», которая была фактически отождествлена с теорией познания. Свои философские идеи В.И. Ленин изложил в книге «Материализм и эмпириокритицизм». По прошествии времени можно сказать, что «в силу ряда социально-политических условий и ее содержательных моментов эта книга – одна из наиболее влиятельных книг, увидевших свет в ХХ столетии» [Бажанов 2013: 291]. Сам В.И. Ленин не претендовал на то, чтобы его теория стала некой догмой и не подвергалась критике. Но сложившаяся в советской философии в 30-х гг. ситуация способствовала тому, что данная теория была идеологизирована и введена в ранг господствующей.

Исследования в рамках данной теории приводили к выявлению ряда проблем в теории познания, во-первых, потому что сам термин «отражение» трактуется неоднозначно, во-вторых, потому что «теория отражения затрудняла исследование ряда проблем теории познания, в том числе потому что не позволяла сопоставлять это понимание познания с другими теоретико-познавательными концепциями: феноменализмом, инструментализмом, трансцендентализмом и т.д.» [Лекторский 2001: 153]. До 60–70-х гг. XX столетия все работы по теории познания проводились в рамках данной концепции. Но эта ситуация не могла устраивать философов, которые видели своего рода неполноту теории отражения. Поэтому, создавая свои концепции по теории познания, философы старались давать такое толкование теории отражения, которое позволяло бы хоть как-то нейтрализовать некоторые ее положения, чтобы постараться, используя ее терминологию, обойти некоторые догматические и ортодоксальные идеологические моменты и преодолеть механистические ассоциации, связанные с этим термином.

Работая над положениями теории отражения, ряд советских философов (В.А. Лекторский, Б.И. Пружинин, И.С. Алексеев, М.А. Розов, В.С. Швырев, П.В. Копнин, Г.П. Щедровицкий и др.) сформулировали свои взгляды в этой области.

Интерес к познавательным проблемам во второй половине XX в. был связан с развитием специально-научных знаний, занимающихся исследованием данных проблем (психология, лингвистика, культурная антропология, науковедение и т.д.). Философы были знакомы с концепциями в области эпистемологии и философии науки, которые развивались на Западе, не упускали из виду новые тенденции в понимании познания. Теория познания как философская дисциплина для развития конкретно-научного знания в обновленном виде становится необходимым компонентом его развития. Стараясь не критиковать открыто теорию отражения, а дополнять и расширять ее установки, они разработали оригинальную эпистемологическую концепцию. Так, они считают, что трактовка субъекта как материального существа недостаточна в познавательном отношении. Необходимо признать единство отражения и деятельности; «отражение» здесь означает описание деятельности [Розов 2012: 107]. Субъект в процессе познания не просто познает действительность, а деятельно ее создает. На этой основе на рубеже ХХ и ХХI в. отечественными философами была разработана эпистемологическая концепция, в которой кардинально пересматривается понимание познания как отражения. Содержание знаний здесь черпается из деятельности. «Познание – это улица с “двусторонним движением”, которое регулируется и субъектом, и объектом, и допустимые траектории движения определяются как (явными или неявными) установками субъекта, так и онтологией самого объекта» [Бажанов 2013: 294-295].

Марксистско-ленинская философия рассматривает познание как социальноопосредованную, исторически развивающуюся деятельность отражения. Познание является отражением объективной реальности. И это возможно лишь при условии, что сам субъект и его деятельность поняты в их социокультурной обусловленности и предметно-практическая и познавательная деятельность субъекта опосредованы отношением субъекта к другим субъектам. Научная деятельность вероятна тогда, когда возможно «сознание, присущее коллективному субъекту, способов и норм познавательной деятельности, стандартов оценки ее результатов», когда деятельность, «в процессе которой человек ставит между собой и внешним, естественно возникшим предметом другие предметы, созданные людьми и играющие роль орудий деятельности», становится опосредованной и «исторически развивающейся и несущей в себе собственную историю» [Лекторский 1980: 304-306].

И.С. Алексеев разрабатывает деятельностную концепцию познания и реальности, говоря о том, что только в деятельности человек открывает действительность и познает ее. Он определяет «объект и субъект через деятельность, при этом характеристики последней должны быть заданы независимо» [Алексеев 1995: 30]. Философ говорит о том, что с развитием физики в XX в. (теория относительности и особенно квантовая механика) меняется картина мира: «Эта картина есть не только картина мира исключительно в форме объекта “самого по себе”, но и картина его познания» [Алексеев 1995: 47]. И важную роль в этом познании играет человеческая познавательная деятельность через ее методологические компоненты (измерительные процедуры, часы, системы отсчета). «Конфликт Бора и Эйнштейна по эпистемологическим проблемам физики представляет собой конфликт двух принципов построения физической картины мира. В то время как Эйнштейн продолжал придерживаться классического идеала сугубо научной картины реальности, не допускающей какой бы то ни было ссылки на наблюдателя и его деятельность, Бор настаивал на обязательности включения в картину мира и методологических, деятельностных компонентов» [Алексеев 1995: 48]. Тем самым позиция Бора в определенном смысле оказывается предпочтительнее наивной теории отражения. Таким образом, обоснование знания реализуется в процессе получения самого знания в единстве с практической деятельностью.

Можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что хотя в СССР наука и философия были в большей или меньшей степени идеологизированы и догматизированы, философы в имплицитной форме высказывали свои оригинальные идеи в области теории познания и успешно развивали этот раздел философского знания. В последнее время в связи с развитием науки и техники, с появлением новых дисциплин заметен интерес к пересмотру и развитию тех идей и положений, которые были высказаны в советское время. Это связано с тем, что если отбросить налет идеологии, то многие идеи оказываются достаточно актуальными и сегодня.