Типологии религиозных объединений: методология и современные направления развития

Вопрос о типологиях и классификациях религиозных объединений не является праздным, как это может показаться на первый взгляд; разработки в этой области имеют не только теоретическую значимость, но и вполне практический смысл, и практическое применение. Особенно это касается прикладных классификаций религиозных объединений, та-

ких, например, как классификации, в основу которых положен принцип организационного разделения. Примером такого рода разработки является разделение всех религиозных объединений на религиозные организации и религиозные группы в федеральном законе от 26.09.1997 № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях». Прикладные классификации помогают в принятии управленческих решений касательно деятельности религиозных объединений. С теоретической точки зрения классификации и типологии ценны тем, что, обобщая и систематизируя эмпирические данные, они фиксируют свойства и отношения изучаемых объектов, выявляют их сущностные признаки, способствуют созданию и «отшлифовке» терминологического аппарата науки, нахождению пробелов в познании, постановке новых научных проблем. Применительно к социологии Н.С. Бабич указывает на девять функций типологического метода (отмечая при этом, что список не является полным):

• 1.    Сокращенное описание данных.

• 2.    Организация опыта.

• 3.    Отражение реальности.

• 4.    Открытие новых объектов.

• 5.    «Экономическая» функция (обеспечение выводов на основе небольшого объема данных).

• 6.    Объяснение.

• 7.    Теоретическая функция.

• 8.    Функция социальной памяти.

• 9.    Создание типов как объектов социального управления [2, с. 89].

Чем отличаются классификации от типологий? – Классификация, в строгом смысле слова, это система непересекающихся классов объектов, тогда как типология формируется путем группировки объектов на основе их подобия некоторому образцовому предмету (или идеализированной модели), называемой типом (идеальным типом); все объекты, более или менее уклоняющиеся от такого образца и все же имеющие с ним больше сходства, нежели с другими типичными объектами, группируются около этого образца и образуют, таким образом, группу, или «тип».

К типологии прибегают в том случае, когда классы объектов нечеткие – между ними нельзя провести резких разграничительных линий (некоторые объекты обладают промежуточными признаками), и типологический метод используется в тех случаях, когда систематизируемые объекты являются сложными. В социологии религии именно типологии получили более широкое применение, нежели классификации, поскольку такие объекты, как религии и религиозные объединения, рассматриваемые в их структурных особенностях, являются достаточно сложными.

Метод типологического конструирования и анализа стал особенно часто применяться в социологии религии с тех пор, как его внедрил Макс Вебер, а впоследствии модифицировал Говард Пол Беккер [8; 10].

Вебер по праву считается автором понятия «идеальный тип», под которым подразумевается конструкт, более конкретный, чем родовое понятие и проистекающий из отнесения к ценностям эпохи, к ее идеям и идеалам, собственно, и формирующим социальную действительность. В идеальном типе закономерные связи заменяются типическими. «В такой конструкции, – пишет Вебер, – понятие... создается посредством одностороннего усиления одной или нескольких точек зрения и соедине-ния множества диффузно и дискретно существующих единичных явлений (в одном случае их может быть больше, в другом – меньше, а кое-где они вообще отсут-ствуют), которые соответствуют тем односторонне вычлененным точкам зрения и складываются в единый мысленный образ» [11, с. 388–389].

Беккер, опираясь на разработки Вебера, предложил собственную методологию – конструированных типов. Конструированный тип – это «сознательный, планомерный отбор, комбинирование и акцентуация «эмпирически данного», относительно свободное от ценностных суждений» [18, с. 127].

В основание конструированного типа заложен ряд гипотез-допущений: 1) предполагается наличие причинности между действительным поведением (событийностью) и запечатлевшем его конструированным типом; 2) учитывается корректирующий фактор сопутствующих условий и факторов (контекст); 3) требуется обязательный выход на уровень данности; 4) конструированный тип не описы- вает единичное, а выявляет именно типичное [1, с. 327]. Здесь уже предпринимается попытка уточнить связи между теоретической абстракцией, представленной конструированным типом, и эмпирической реальностью. Ученик и последователь Г.П. Беккера Джон Ч. Маккинни отмечает, что, в отличие от идеального типа, который проводит сравнение, исходя из идеальных ограничений определенного случая, конструированный тип проводит сравнение, исходя из центральных тенденций [22, с. 24]. Кроме того, процесс создания конструированного типа включает шкалирование признаков. Г.П. Беккер предлагал рассматривать дихотомические конструированные типы в качестве крайних полюсов континуума соответствующей шкалы. Наконец, конструированный тип должен быть построен таким образом, чтобы предсказывать новые явления и открывать возможность их измерения, так чтобы можно было утверждать, что «при таких то и таких обстоятельствах этот тип, вероятно, будет вести себя так-то и так» [17, с. 47]. То есть, конструированный тип должен не только описывать, но также и объяснять социальную реальность [14, с. 260].

Сегодня в социологии используется тот и другой метод типологического конструирования: первый известен как «теоретическая типологизация», тогда как второй – как «эмпирическая типологизация» [16].

На основании типологического подхода – первоначально в веберовском, а впоследствии также и в беккеровском варианте – усилиями, главным образом, немецких, английских и американских ученых к середине ХХ в. была разработана в общих чертах типология разнообразных религиозных объединений, известная как типология «церковь – секта» М. Вебера-Э. Трёльча (которую правильнее было бы характеризовать как парадигму, нежели как стройную типологию с устойчивыми признаками объектов). Среди множества типов, предложенных для характеристики разнообразных религиозных объединений, различающихся по своей структуре и организации, а также отношению к миру, наибольшее признание получили такие типы, как «церковь», «деноминация», «секта», «упрочившаяся секта» [7] и «культ».

Процесс установления терминологии, обозначающей типы религиозных объедине- ний, был сложным и неоднозначным [10]. Типы религиозных объединений, в зависимости от целей исследования, конструировались c разной степенью приближения к эмпирическим референтам: либо на основании предельно общих признаков, таких как отношение религиозного объединения к миру [20; 21], либо с учетом особенностей генезиса и структуры религий и конфессий. В целом развитие парадигмы «церковь – секта» приходится на период от 1905 г., когда вышла работа Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» [12], до, главным образом, 1980-х гг., когда начала нарастать новая парадигма в связи с феноменом новых религиозных движений. В настоящее время интерес к типологии «церковь – секта» значительно ослаб, хотя новые работы в этом направлении, все-таки, появляются (см.: [13; 24; 25; 29] и др.).

Интересно, что непопулярность типологии «церковь – секта» в современной социологии религии и, главное, в юридической практике [I] связана с тем, что в ней используются такие «нетолерантные», уничижительные понятия, как «секта» и «культ». Кроме того, исследователи отмечают размытость объема этих понятий, особенно понятия «секта», значение которого может варьироваться от достаточно узкого (тип религиозного объединения с набором определенных критериев: добровольческое членство, этическая строгость, индивидуальная харизма в отличие от институциональной харизмы в церкви и др. – у Вебера) до очень широкого (секта, понимаемая как институционализированная ересь – в богословском дискурсе или даже любая организация, в том числе политическая, отвергающая окружающее общество и существующий общественный порядок – в дискурсе представителей Чикагской школы социологии и коллективных бихевиористов [9]). Но вот такой конструкт, как «деноминация», предложенный американским протестантским теологом Хельмутом Ричардом Нибуром в 1929 г. [23], продолжает широко использоваться в социологической мысли. Деноминация (от лат. denominátio – «переименование»; наделение специальным именем) – тип религиозной организации, занимающий срединное положение между сектой и церковью, для которого характерно отсут- ствие претензии на роль доминирующей конфессии, признание существующего социального порядка и взаимная толерантность по отношению к другим деноминациям.

Нибур также ввел термин «деноминацио-нализм», под которым подразумевалось характерное для США, в условиях развитого религиозного плюрализма, разделение и разветвление протестантизма на множество самостоятельных религиозных объединений, свободно конкурирующих между собой [23].

Для обозначения отдельных деноминационных «кустов» (баптизм, адвентизм и т. п.), более-менее единых в вероучении и связанных организационно, в настоящее время используется термин «деноминационная семья».

Хотя термины «деноминация» и «дено-минационализм» первоначально отражали внутреннюю динамику протестантизма, ныне они нередко применяются для типологизации некоторых или всех крупных религиозных групп – христианских, мусульманских, иудейских и др. – в США и других странах, где отсутствует доминирующая конфессия.

Различают также неденоминированные церкви, которые фактически не относятся к какой-либо деноминационной семье, сохраняя религиозную или политическую автономию [27].

Экуменические движения, такие как евангелическое, не привязанные к какому-либо ограничительному вероисповеданию или организационной форме внутри своей религии и способные сосуществовать во всех основных конфессиях, получили наименование трансденоминационных [27].

Сложные деноминационные процессы в современном протестантизме находят отражение в новом типологическом конструировании.

Одно из таких направлений связано с типологическим континуумом «фундаментализм-либерализм».

Церковный историк Мартин Марти предложил различать в американской религии две «партии». В продолжение этой мысли Роберт Вутнау предложил различать в каждой деноминации две партии – «либеральных» и «консервативных» христиан – в зависимости от их политических установок, а также «духовную» партию, в которой для людей более важными оказываются духовная и моральная стороны их жизни, нежели политическая позиция в от- ношении, например, усиливающейся роли государства в жизни общества. Неденоминированные церкви и так называмые «союзы верующих» (para-churches) отражают этот последний процесс [28].

Том Смит в своей статье наглядно показывает, насколько различны фундаменталис-кий и либеральный полюса в протестантизме. Фундаменталисты, представленные консервативными или традиционалистскими протестантскими деноминациями, выросшими, главным образом, из Движения Святости и пяти-десятнического движения (и более поздних деноминаций) XIX в., сформировались в начале ХХ столетия как реакция на то, что может быть рассмотрено как секуляризация и модернизация религиозных верований и практик внутри многих протестантских деноминаций, относящихся к мэйнстриму и истэблишменту. Их ключевые верования были первоначально изложены в сериях памфлетов, называвшихся «Основы» («The Fundamentals») (1909). «В добавок к тому, что они были оппозиционны в отношении к росту секулярного влияния в обществе, фундаменталисты различаются своими верованиями в: 1) непогрешимость Библии (или, более конкретно, в буквальную, безоговорочную богодухновенность Библии), 2) личное спасение путем принятия Христа как своего Спасителя, в котором человек рождается заново, 3) личное, неминуемое Второе пришествие Христа, 4) евангелическое или ривайвалистское желание достигнуть спасения и обратить других на этот путь и 5) принятие большинства традиционных протестантских верований, таких как учение о Троице, о непорочном зачатии, о существовании ангелов и бесов» [26]. Позиция либеральных деноминаций имеет тенденцию: «1) сосредоточивать внимание больше на заботах о земной жизни и деятельности в этом мире, чем на спасении в будущем, что ведет к поддержке социальной деятельности и прогрессивных реформ, 2) принимать секулярные изменения и науку как, вероятно, необходимые или, по меньшей мере, не как анти-религиозные, 3) мало верить в буквальное послание Библии и особенно в библейские чудеса, которые рассматриваются либо в качестве исторических фактов как сомнительные, либо как метафорические по своей природе и 4) не верить во Второе Пришествие Христа (be non-adventist)» [26]. Между этими двумя полюсами континуума представлен широкий ряд групп, занимающих промежуточное положение. «Они склонны, например, отвергать такие крайности фундаменталистов, как учение об абсолютной непогрешимости Библии и их антисциентистские наклонности, но в то же время разделять с ними многие другие традиционные христианские верования. Подобным образом они склонны разделять с либералами их принятие модернизации и некоторые из их склонностей в части социалных реформ, но в меньшей степени разделять деизм или даже агностицизм, которые пронизывают религиозные представления некоторых либералов» [26].

Конечно, такого рода «партии» или «полюса» внутри религиозных направлений и объединений характерны не только для христианства. И данный вопрос еще далеко не изучен.

Второе направление современного типологического конструирования связан с осмыслением сравнительно недавнего феномена, также появившегося в протестантизме – мегацерквями. Мегацерковь можно определить как подтип деноминации, характеризующийся маркетинговым планированием организационной деятельности, что позволяет религиозным общинам собирать на богослужения и проповеди более 2 000 прихожан. Отличительной особенностью мегацерквей является их высокая социальная лабильность, способствующая их небывалому организационному успеху [19]. Службы в мегацерквях нередко сопровождаются концертами звезд эстрады и другими яркими мероприятиями; при этом широко используются средства мультимедиа. Структура мегацеркви включает развитое бизнес-обеспечение с гигантскими доходами – супермаркеты, кафе, рестораны, кинотеатры, парковки, а также школы, детские комнаты, спортплощадки и т. д. Мегацеркви действуют как рыночные единицы, изучая демографию региона и планируя маркетинговые схемы, привязанные к местным аудиториям. Мегацеркви могут быть как деноминированными (например, Хрустальный собор в Калифорнии), так и неденоминированными (например, Церковь Лейквуд в Техасе). Наряду с ними существует множество протестанских общин, использующих более консервативные средства привлечения паствы.

Третье достаточно развитое и популярное направление типологизации в социологии религии связано с теоретическим осмыслением структурных особенностей организации и деятельности новых религиозных объединений. К сожалению, большинство современных работ в этой области с той или иной вариацией повторяют типологии, предложенные западными исследователями еще в 1960–1970-х и, в меньшей степени, в 1980-х гг. [15]. Из современных оригинальных отечественных разработок необходимо отметить целый ряд типологий новых религиозных движений, предложенных нашим отечественным религиоведом Е.Г. Балагушкиным [3; 4; 5; 6 и др.].

Таким образом, рассмотрев новые тенденции типологического конструирования религиозных объединений, мы можем констатировать, что типологизация религиозных объединений должна быть динамичной и неразрывно связанной с изменениями в социальной структуре религий. Те теоретические рамки, которыми типологии ограничивают реальные, эмпирические данные, процессы, происходящие в религиозных объединениях, не должны слишком «запаздывать»; в противном случае они станут нерелевантными, и будут расценены как «искусственные» или «устарелые». Одна из основных профессиональных задач социолога религии – «держать руку на пульсе», постоянно отслеживать динамику религиозной жизни, чтобы, посредством теоретических и эмпирических методов, к которым относится и типологизация, давать, действительно, научные ее объяснения и прогнозы.