Типология и функции приемов отражения фонетических особенностей устной речи в эпистолярном тексте (на материале писем русских писателей XIX–XX вв.)

Разговорный стиль, как известно, обслуживает сферу непринужденного общения людей в быту, в семье, а также сферу неофициальных отношений на производстве, в учреждениях и т.д. Основной формой реализации разговорного стиля является устная речь, хотя он может проявляться и в письменной форме (неофициальные дружеские письма, записки на бытовые темы, дневниковые записи, реплики персонажей в пьесах, отдельных жанрах художественной и публицистической литературы). В таких случаях в тексте фиксируются особенности устной речи, представленные на различных языковых уровнях. В частности, авторы художественных произведений нередко имитируют живую речь посредством отражения в тексте особенностей ее фонетики.

Данная работа посвящена описанию закономерностей представления фонетических особенностей устной речи в неофициальных письмах, где «речевое поведение участников общения не предполагает заданности, осознанности, контроля за использованием языковых средств общения» [10, с. 123]. Именно в таких речевых произведениях, по мнению исследователей, наиболее отчетливо проявляются особенности идиостиля говорящего.

Материалом для исследования послужили письма русских писателей XIX–XX вв. Обращение к писательскому эпистолярию обусловлено прежде всего тем, что создателей художественных произведений отличает высокий уровень владения речью, т.е. они принадлежат к элитарной речевой культуре [2], приоритет изучения которой неоспорим. Кроме того, широкий временной диапазон рассматриваемых источников позволяет не только определить черты эпистолярного идиостиля определенного автора, но и выявить изменения, связанные с представлением фонетических особенностей устной речи в эпистолярном тексте.

Отражение особенностей произношения слов сопряжено с нарушением действующих орфографических правил, что можно рассматривать как проявление языковой игры. Исследователи данного феномена считают, что возможности языковой игры здесь весьма ограничены. «Написание чю вместо чу, удвоение или утроение гласных (для передачи манерности или длительности звучания) и согласных (для передачи грубости или надрывности) – вот, пожалуй, весь арсенал средств, используемых разными авторами» [8, с. 56]. Полагаем, что все же поле для экспериментов в области отражения фонетических особенностей произношения в письменной речи, а именно в эпистолярных текстах, значительно шире.

На наш взгляд, написание чю вместо чу , как и другие явные нарушения орфографической нормы, используются авторами писем именно для того, чтобы создать иллюзию непосредственного общения. Типологию приемов имитации устной речи, соответствующей литературным нормам, можно представить следующим образом:

• 1)    редукция концовки отчества (реже – имени и отчества): Нехорошо это, любезный Николай Алексеич , что вы так себя распустили [9, с. 505]; Блиноеду Барину, прекрасной Василисе и любезнейшему Котафею Котафеичу мой нижайший поклон и пожелание отличного аппетита [11,

с. 339]; Значит – живем еще, Парфеныч ? <…> Крепко жму руку, старый приятель, желаю доброго здоровья. Максимыч , он же – М. Горький [3, с. 342]; И никому это не нужно и не интересно, кроме самого дряхлого Ван Ваныча [1, с. 326];

• 2)    написание ш и сочетания шн на месте ч и чн в соответствии с произношением: Поставьте перед собой вопрос: хотите ли Вы, чтобы люди после Вас и – до известной степени – благодаря Вам жили лучше, легше ? [3, с. 164]; Знаешь, не привился я на чужой, чужедальней земле. Скушно и тяжело тут [6, с. 123]; … встряхнуться и сплетен послушать – это тоже время от времени нужно, дабы нюх обострялся и скушное житьишко взвеселялось [1, с. 33];

• 3)    написание, соответствующее произношению, но представленное как грубейшее нарушение правил орфографии: Будьте здоровы и щисливы и не забывайте нас [11, с. 517];

• 4)    написание э после твердых согласных на месте е в соответствии с произношением: Загодя куплю билеты на Москву и поеду в Буканов, а оттуда он же и довезет нас до станции. Это мой «проэкт» [12, с. 63];

• 5)    написание местоимения что в соответствии с разговорным вариантом произношения: В Чусовом чё заснимешь – всё нам дорого, присылай [1, с. 304];

• 6)    написание аббревиатур в соответствии с произношением: Смотрели ли Вы фильм о волгоградском ворье из энкавэдэ , возглавляемом генералом Ивановым? (Там же, с. 420).

Для разговорной речи характерны эмоциональность, экспрессивность, выражение оценочных реакций. Одно из широко распространенных средств передачи этих значений в разговорной речи – растягивание ударных гласных [4, с. 213]. В эпистолярных текстах оно передается с помощью удвоения или утроения букв. Данный прием в основном используется как средство выражения положительного отношения автора к какому-либо лицу или событию: Пишу повесть для толстого журнала. Скоро кончу и пришлю. Ура-а-а !!! [11, с. 177]; Скоро уж пятьдесят будет, а там <…> и пенсию писательскую дадут. Вот уж тогда я порыбачу-у-у !.. [1, с. 106]. В эпистолярии В.П. Астафьева удвоение и утроение гласных (в том числе и безударных) встречается намного чаще, чем в письмах других авторов, и, кроме вышеприведенной функции, данный прием используется им для выражения квантитативных характеристик обсуждаемого предмета или действия, ср.: Роман я окончил. Чтобы его, собаку, делать, надо ба-альшое здоровье иметь (Там же, с. 166); – В нём (романе. – Т.А. ) всего шесть листов, но рабо-оты-ы! (Там же, с. 375); Одна у нас Полька в строю, но учится из-под бабиной палки, зато врёт, сочинительс-твует куда с добром, бо-ольшая артистка провинциального театра растёт (Там же, с. 476); – Поля растёт жизнерадостная, крепенькая, но артистка-а-а-а ... (Там же, с. 465). Кроме того, автор использует для положительной характеристики и указания на большое количество прием расчленения слова на слоги: Я лучше и вдохновенней ничего у тебя ещё не читал. Мо-ло-дец! (Там же, с. 399); Конечно, я не жалею о том, чего было не так уж много – о гулянке, но вот хворать стал всё чаще, <…> а там уж и старость костями постукивает – через два года пять-де-сят ! (Там же, с. 171).

Исследователи разговорной речи отмечают, что в ней большую роль играют междометия. Они также «находят отражение в письменной речи, прежде всего в языке художественной литературы» [4, с. 209]. В нашем материале данные единицы также весьма частотны, но только в эпистолярии В.П. Астафьева большинство междометий содержит удвоенные и утроенные гласные: Ох-хо - хо-ооо ! Приехал домой – почтой стол завален [1, с. 437]; О-о-ох , Господи! До чего ж надоело всё… (Там же, с. 658). Автор «воплощает» в письменной форме долгий вздох, подчеркивая таким образом тяжесть собственных дум и переживаний.

Удвоение, утроение и т.п. согласных в нашем материале представлено гораздо меньшим количеством примеров. Используется этот прием в качестве средства выражения эмоционального напряжения автора письма: Мою книжку Вы получите непррременно ... [11, с. 157]; Кое-где почувствовал я некоторую небрежность языка, м. б., нарочито допущенную, но все же я прррротестую ! [3, с. 174].

Как видим, практически у каждого из рассматриваемых авторов есть «свои» способы создания иллюзии устной речи. Например, в письмах Л.Н. Толстого наиболее частотным приемом является ре- дукция концовки отчества (этот прием используют и остальные авторы, но не так активно), А.П. Чехов не «гнушается» совершать грубые орфографические ошибки, только в письмах М.А. Шолохова встречаются написания э вместо ожидаемого е после твердого согласного, В.П. Астафьев часто использует разговорный вариант местоимения что, а также удвоение и утроение гласных. Полагаем, что эти, присущие каждому из авторов, приемы можно рассматривать как черты их эпистолярного идиостиля.

Помимо отражения нормативной устной речи, в письмах нередко представлены единицы, написание которых свидетельствует об их отклонении от произносительных норм. Одна из функций таких единиц состоит в том, что они имитируют особенности речи третьих лиц, чей «речевой портрет» автор хочет представить адресату. Данные лица делятся на следующие группы:

• 1)    носители другого языка: Помню – в Диком поле «чабан», указав мне на тень птицы, мелькнувшую по голой степи, по камням, рассеянным в ней, сказал: « Видэшь ? Камэнь хотел тэнь поймать, – шевелился?» [3, с. 90]; Тут проснулся Мирза – мой сосед и спокойнехонько говорит: «Я бзял . Чего кричишь? Я тибя пят раз стучал. Тибы нету. На, биры свою письма» [1, с. 35];

• 2)    носители диалекта: Мальчик богатый, сын дворника, видал попугая и рассказывает другим, которые не верят: «Да ты толкуй, как человек говорит». «Ну! Да он тебя так обсрамит , что и умному человеку так не обрезонить » [9, с. 541]; Постоянное чувство неудобной лагерной жизни, а тут еще непрерывное « ета ... ета ... ета ... да ты мало ел, да ты ба покушал да я забула засипать хорошего чаю»... [11, с. 137]; Потом, когда ей (Апроне. – Т.А. ) пенсию увеличили, она с четушкой ко мне прибежала: «Давай оммывать !» [1, с. 600];

• 3)    дети: Но в случаях нетерпения (внучка. – Т.А. ) кричит на трех языках: « иссё », «анкора», «нох»! [3, с. 29]; …он (внук. – Т.А. ) и сказал « Хосю зыть в Овсянке с дедой» [1, с. 309];

• 4)    лица, имеющие дефекты речи: … вероятно, он (Пальмин. – Т.А. ) теперь бранит меня: – Мальчишка! Чегт ! [11, с. 405]; Д-р Полканов <…> кричал тогда: « Д-да ведь это же си-имво-лич-ческая кикимора, п-послушай !» [3, с. 71]; за последнее время, судя по прессе и шуму, самые выдающиеся личности в нашей жизни были – Семён Гейченко <…> да первопроходимец Михалков - « а-атец ру-усской ли-итературы » [1, с. 342].

В речи автора письма также активно употребляются единицы, использование которых нарушает фонетические нормы. Так, фрагменты «детской речи» пишущий может вставлять при «разговоре» о детях: Скажи детям, что папаша велел пикестить , и поцеловать… [9, с. 655]; Внука моя, Марфа, существо весьма утешительное, – прилагаю снимок. Но – она на нем в парадном и причесанном виде, вообще же это « зеньсина » растрепанная и буйная [3, с. 29]. Кроме того, возможно использование подобных единиц при обращении к адресату для выражения ласкового отношения к нему: Пишешь ли ты, мой собрат – напишешь ли мне, мой холосенький [7, с. 33].

Отражение особенностей произношения конкретного лица или иноязычного акцента обычно служит для создания «речевого колорита»: Работаю, выражаясь языком Сергея, ужжасно … [11, с. 102]; Антуан Тиекоф (Произношение кн. Урусова) (Там же, с. 568); Есть тут у нас теперь «кама-ра-одиночкa» , как называл сии заведения мой разлюбезный папуля… [1, с. 366]; … получил очередную угрозу по почте, что приедут два грузина и зарэжут меня (Там же, с. 399).

Отражение на письме особенностей просторечного или диалектного произношения в большинстве случаев обусловлено стремлением автора к созданию комического эффекта. Исключение в нашем материале составляют примеры из писем М. Горького, который использует фонетические диалектизмы для создания соответствующего «колорита»: Когда Гурию было лет 13–15, она вышла замуж вторично – Гурий не ладил с вотчимом , отношения с матерью тоже испортились [3, с. 433].

Исследователи отмечают, что «высказывания с речевыми неправильностями, представляющие собой недостатки реальной речи в ее коммуникативной функции, на уровне их эстетической эксплуатации как средства комизма становятся художественно-словесным искусством или сближаются с ним» [6, с. 7]. Рассмотрим наиболее частотные способы отражения просторечного и диалектного произношения в письмах, обусловливающие наряду с единицами других уровней языка комический эффект высказывания.

• 1.    Особенности произношения гласных: Печатанное мною прежде я считаю только пробой пера <…>; печатаемое теперь мне хоть и нравится более прежнего, но слабо кажется <…>. Но что дальше будет – бяда !!! [9, с. 626]; На Миусе продаются дачи очень дешево. Можно купить сносную дачу с садиком и с берегом за 500–1000 руб. Дешевле грыбов [11, с. 137]; Вот пока и всё, будь сурьёзен ! [1, с. 315]; У нас нонче зима – оё-ёй (Там же, с. 661).

• 2.    Особенности произношения согласных:

• а)    замена фонемы [ш’:] другими звуками или сочетаниями звуков: А ты все говорила, что я « нишчий »! Да разве такие « нишчие » бывают?.. [12, с. 40]; Письмо это в равной мере адресовано и ей (дочери. – Т.А. ) . Оно – « обчее », информационное (Там де, с. 687); А ишшо я тебя по телеку видел и обрадовался… [1, с. 536];

• б)    замена фонемы [ф] другими звуками и сочетаниями звуков, а также обратная тенденция вследствие гиперкоррекции произношения: Очень приятно, хотя, с другой стороны, и жаль, что я « фастаю » [11, с. 204]; Вот, как всегда в больнице, перечитываю Гоголя. Боже, какой писатель! Какой фулюган ! [1, с. 412]; Я говорю: «А то ты захотел, чтоб и голова и хозяин так не бывает, да и голова, говорю, крученевая, мозги в ей хвюрер своротил набок, вот и получился от этого писатель (Там же, с. 130);

• в)    мягкий согласный [т’] в окончаниях глаголов 3-го лица единственного и множественного числа: Ваше мнение да еще мнение человека, которого я не люблю, тем более, чем более я вырастаю большой, мне дорого – Тургенева. Он пойметь [9, с. 626]; Гусям и лошадям кушать нада, а стены дома не помогають . Да, Сашечка, не одна Москва деньги любить [11, с. 563]; Ах ти, ах ти, а тут лето, ягоды поспели, грыбы наросли, рыба клюёть … бабы ходють кругом… [1, с. 331];

• г)    упрощение групп согласных: Еще прежде он [офицер] мне много говорил о том, как весело бывает на водах <…> ну одним словом, чисто парижская жисть [9, с. 351]; А он, Вася, вон любимой по - аглицки письма шпарит… [1, с. 693];

• д)    смягчение согласных перед другими согласными: Я тут ещё уполномоченный Литфонда. <…> Все «фонды» раздал, и скоро мне влетит « сверьху » (Там же, с. 57).

• 3.    Протеза и эпентеза:

• а)    прикрытие групп согласных протетическими гласными: Что касается Хлестакова Гены, то это агромадный мужик из деревни Толстоносово родом, проработавший оперативником 25 лет и пробующий себя «на ниве журналистики» (Там же, с. 519); И если бы не такие чудаки да чудачки, так игде бы мы были сейчас?! (Там же, с. 97);

• б)    прикрытие начальных [о] и [у] протетическим [в], а также обратная тенденция вследствие гиперкоррекции произношения: К Линтваревым приехал полубог Воронцов – очень вумная , политико-экономическая фигура с гиппократовским выражением лица… [11, с. 243]; Словом, это я сейчас так « вумно » выражаюсь, а тогда мне хотелось просто написать о любви грешной и земной [1, с. 191]; Желаю тебе работы и не только « унутренней », но и « унешней » (Там же, с. 362);

• в)    вставка эпентетических [д], [т] между двумя согласными: Бог тебя простит! но ты остра-мил меня в нынешней «Звезде» – напечатав три последние стиха моей элегии… [7, с. 264]; Это фотограф, черт бы его драл, повернул меня таким образом, что создается впечатление, будто я подслушиваю чей-то секретный разговор. Этакая страма ! [12, с. 45]; А что предисловий не читают, то и правда и незнание « ндравов » нашего народа [1, с. 692].

• 4.    Искажение фонетического облика слова: Между прочим, журнал «Смена» <…> тоже не прислал мне гонорар, и я сумлеваюсь , уж не забыли ли! (Там же, с. 19).

• 5.    Фонетические украинизмы: Ваш « робитник » старается вовсю. Видишь, до какой поры сижу, но ведь надо, горячая пора настигла [12, с. 66]; Надо ведь корабель фрахтовать или вертолёт, который бы летал от избушки к избушке, ибо в палатках я уже ночевать непригоден… [1, с. 539].

• 6.    Сокращение числа слогов заимствованного слова: Ну И наделал ты делов! Подарил мне такую ручку, что сама пишет, даже и думать не надо, а только в пальцах ее держать. Ну как такой стру-мент может простаивать? (Там же, с. 566).

Как видим, палитра средств стилизации фонетических особенностей просторечия и диалектов у каждого автора своя, т.е. здесь также можно говорить о чертах эпистолярного идиостиля. Исследователи отмечают следующую тенденцию: «чем более высокой является степень демократизации художественной литературы, тем большее воздействие оказывает разговорная речь на язык художественной литературы» [5, с. 407]. Результаты количественных подсчетов рассматриваемых единиц свидетельствуют о том, что их число неуклонно растет с течением времени: от единичных случаев употребления, имевших место до рубежа XIX – XX вв., к обилию слов, чей фонетический облик отражает разговорную, просторечную и диалектную стихии. Возможно, именно здесь находятся истоки языковых девиаций, столь популярных в настоящее время в сфере неформального письменного общения с помощью электронных средств.