«Тюремные тетради» Антонио Грамши: генезис, понятия историзма и истории

Цель данной статьи – выявление значимости понятий историзма и истории в контексте главного труда итальянского мыслителя, философа, политика-теоретика и политика-практика, марксиста А. Грамши (1891–1937 гг.) «Тюремные тетради». Автор статьи ставит перед собой следующие задачи: раскрыть историю создания «Тюремных тетрадей» и некоторые нюансы генезиса этого произведения, которые еще не были раскрыты в рамках отечественной историографии, проанализировать специфику «историзма», присущего творчеству Грамши, воззрения мыслителя на исторический процесс и его восприятие истории.

Последний период творчества Антонио Грамши приходится на годы его тюремного заключения (1929–1935 гг.), где, по словам Муссолини, необходимо было «задушить» мыслительную работу Грамши [1, с. 5]. На протяжение всех долгих лет, проведённых в фашистской тюрьме, Грамши занимался интеллектуальным трудом, вел переписку со своей семьей в Советской России, переводил труды Маркса. Но основным теоретическим произведением тех лет, которое является своего рода кульминацией жизни мыслителя, стали «Тюремные тетради». Грамши составил 33 разрозненные тетради, заметки в которых были написаны с февраля 1929 по июнь 1935 гг., затем два года, вплоть до своей кончины, он провел в больнице, где возможности работать уже не имел [2, c. 15].

Грамши достаточно долго и вопреки всему добивался разрешения продолжать, по крайней мере, интеллектуальную деятельность в тюремной камере, и только через три года следствий и заключения, то есть в январе 1929 г., он получает такое разрешение [3, c.12].

При анализе «Тетрадей» необходимо учитывать условия их создания: с одной стороны, Грамши не собирался публиковать тетради в том виде, в котором он их создавал – в виде фрагментарных заметок, с другой – каждая его заметка строго проверялась тюремной фашистской цензурой, и Грамши никогда не знал, будет ли его труд опубликован. [4, с. 3]

Такая «отрывочная» форма может быть объяснена только теми условиями, в которых пришлось работать итальянскому мыслителю [5, с. 63–65]. Содержание, в целом, органично. Концепции Грамши в тексте представляют слаженную систему идей [6, с. 2]. Из-за диахроничности произведения стали возможны многочисленные интерпретации Грамши в научных кругах разных стран на протяжении многих десятилетий в зависимости от наклонностей и задач самих исследователей. [7, с. 3].

Переходя от генезиса «Тетрадей» к рассмотрению проблемы историзма и исторического в этом произведении А. Грамши, необходимо подчеркнуть, что категория исторического имеет для Грамши большую мировоззренческую значимость. В связи с этим нас будет интересовать первый тематический раздел «Исторический материализм и философия Бенедетто Кроче». В «Тюремных тетрадях» речь идет о зрелом понимание историзма, в отличие от газетных статей 1911– 1918-х гг. в «Ордине нуово». [8, с. 3]

Перемена в философско-историческом мировоззрении Грамши происходит в годы Октябрьской революции 1917–1918 гг. На ее примере Грамши наглядно видит механизм воздействия человеческой воли на исторический процесс, осознает историческую обусловленность революции. В связи с этим уже тогда Грамши отходит от понятия «воли» и переходит в сторону понятия «революционная политика», которое основано на учете объективных исторических закономерностей.

В «Тетрадях» так называемый «абсолютный историзм», присущий зрелой концепции Грамши, заключается в новой интерпретации понятия «массы» (как политического факта): то, что в настоящем предстает как «необходимость», теперь рассматривается как «свобода». Такое переосмысление становится возможным благодаря следующим двум моментам: научная демонстрация не вечного, а именно историко-преходящего характера подобного перехода; а также его субъективное восприятие (то есть в сфере сознания и нравственного выбора ) в связи с изменением направления на саморегуляцию [9, с. 56–58].

При анализе исторической категории в «Тетрадях» необходимо иметь в виду, что история не воспринималась Грамши как объект осмысления прошлого, наоборот – история воспринималась им как живой, продолжающийся в настоящем процесс. «История не строится по математическим расчетам. И никакая сила обновления не осуществляет абсолютной в полной мере свою первоначальную задумку, поскольку в действие вступают и разумное, и неразумное, произвольное и необходимое – то есть она воплощает в себе жизнь со всеми ее противоречиями» [10, с.1325].

Если мы обратимся к исторической тематике «Тетрадей», то можно заметить, что в своих работах Грамши затрагивает конкретно-исторические проблемы как итальянской, так и всеобщей истории. В рамках этой работы концепция «истории» Грамши понимается как прогрессивное поступательное движение, центром которого является классовая борьба. Таким образом, конкретно-исторические моменты в истории Италии являются необходимой предпосылкой для осознания и выполнения итальянским пролетариатом функции «класса-гегемона».

Следует подчеркнуть, насколько мировоззрение Грамши тотально исторично. Так, начиная философский дискурс в «Тетрадях», Грамши заявляет, что хочет установить, «что необходимо понимать под философией вообще, философией одной исторической эпохи и в чем состоит значение философий в каждую из исторических эпох» [11, с. 71]. Затем он продолжает рассуждать, что философия эпохи – «это не философия того или иного философа, той или иной группы интеллигенции, того или иного крупного подразделения народных масс – это комбинация всех указанных элементов, которая развивается и совершенствуется в определённом направлении и… то есть становится «историей» конкретной и полной. Значит, философия определенной исторической эпохи – это и есть «история» этой эпохи, то есть совокупность изменений, которые руководящая группа сумела произвести в прошлой действительности…» [12, с. 73].

Здесь Грамши подходит к отождествлению философии и истории, которое будет развивать до многосторонней связи, включая в это цепочку политику.

Философия полностью должна соответствовать историческому процессу, иначе тогда невозможно говорить о ее реальном существовании: «К определению философии необходимо подходить с «исторического» угла зрения и одновременно класть в основу философии волю (в конечном счете практическую или политическую деятельность), но не произвольную, а рациональную, осуществляющуюся постольку, поскольку она соответствует объективной исторической необходимости, то есть поскольку она сама является всеобщей историей в момент ее постепенного осуществления» [13, с. 76–78].

То есть у Грамши тождество философия-история – это постоянная активная фаза реализации марксистской надстройки в базисе. В свою очередь, переворачивая тождество «философия-история», Грамши приходит к выводу, что тот, кто практически «делает» историю – занимается философией, только в скрытом виде [14, с. 1273]. А политика как третья составляющая – это способ «практически» осуществлять историю, это конкретная форма свершения истории. Таким образом, Грамши как бы предостерегает от понимания марксизма как простой суммы трех слагаемых: он подчеркивает их глубинное, внутреннее единство [15, с. 252].

В категории историзма Грамши вступает в полемику с одним из своих учителей Б. Кроче, концепция историзма которого носила умозрительный, идеалистический оттенок. Грамши, безусловно, основываясь на вышесказанном, хотел преодолеть крочеанский историзм, в связи с чем развивал тезисы марксизма или, как Грамши его называл, подчеркивая его суть, «философии практики». Заявлением о том, что «философия практики – суть проникнутая историзмом концепция…», итальянский мыслитель выдвигает на первый план марксизма именно понятие историзма [16, с. 239]. При том данный историзм Грамши называет «абсолютный историзм», который присущ историческому материализму и воплощает для Грамши самое существенное в марксизме. То есть историзм — это, своего рода, выражение философии марксизма.

Все вышеуказанное направлено против спекулятивного, идеалистического понимания тождества философии и истории. Позиция Б. Кроче состоит в том, что философия – это принадлежность элиты общества [17, с. 56]. Однако, согласно Грамши, в этом случае философия обладает «нулевой исторической значимостью», поскольку она измеряется в способности перехода и реализации в мировоззрении не элиты, а массы. Кроме того, Грамши противопоставляет это подходу, характерному для метафизического материализма XVIII века, для которого человек являлся исключительно механистической частью природы, то есть одной из категорий естественной истории природы [18, с. 255]. По этому поводу Грамши пишет, что «различия между людьми, которые играют роль в истории – это не биологические различия (расы, строение черепа, цвет кожи и др.), и само биологическое единство никогда не имело большого веса в истории» [19, с. 884–885]. Значит, «человеческая природа – это совокупность общественных отношений», «человек не может мыслиться иначе как человек исторически определенный, то есть резвившийся и живущий в определенных условиях, в определенном социальном комплексе, при определенной совокупности общественных отношений» [20, с. 1765].

Как отмечает Грамши, марксистская трактовка «человеческой природы включает в себя идею становления («человек находится в становлении, постоянно изменяется с изменением общественных отношений: …общественные отношения выражаются через группы людей, которые предполагают существование друг друга, связаны между собой диалектическим единством). Можно также сказать, что природа человека – это история, если понимать ее в смысле становления, происходящего через согласие несогласий, которое несет в себе предпосылки возможного единства. Поэтому «человеческая природа» может быть найдена не в отдельном человеке, а во всей истории человеческого рода» [21, с. 885].

Учитывая все вышесказанное, а также то, что остается за рамками данной статьи, можно сделать следующий вывод: понятие историзма и истории в интеллектуальном наследии Антонио Грамши являются ключевыми для понимания мировоззрения мыслителя. Можно также сделать вывод о том, Грамши сыграл выдающуюся роль в становлении исторической мысли марксизма именно в той области, как заметила И.В. Григорьева, которую особенно разрабатывал Ф. Энгельс [22, с. 19] в последний период своего творчества в своих «письмах об историческом материализме»: обоснование влияния надстройки на базис, то есть о роли влияния субъективного фактора на исторический процесс. В целом, интеллектуальное наследие Грамши – это весомый вклад философа в историческую науку.

Ссылки:

• 1.    Грамши А. Тюремные тетради. Т. 3 / пер. с ит. И.Я. Бондарчука. М., 1959. 269 с.

• 2.    Mordenti R. Quaderni «dal carcere» di Antonio Gramsci. Torino, 1996. 88 p.

• 3.    Gramsci A. Quaderni del carcere. Edizione critica dell’Istituto Gramsci / A cura di Valentina Gerratana. Torino, 2014. 3370 p.

• 4.    Грамши А. Дань истории. М., 1960. 127 с.

• 5.    Vacca G. Modernità alternative. Il Novecento di Antonio Gramsci. Torino, 2017. 235 p.

• 6.   Gramsci A. Ор. cit. C. 2.

• 7.   Gramsci A. Ор. cit. C. 3.

• 8.    Григорьева И.В. Исторические взгляды Антонио Грамши: автореф. дис. … д-ра ист. наук. М., 1975. 17 с.

• 9.    Luporini C. Dialettica e materialismo. Roma, 1974. 112 p.

• 10.    D'Anna G. La scoperta di Antonio Gramsci: le Lettere e i Quaderni del carcere nel dibattito italiano del dopoguerra (1944–1952): tesi di laurea in Storia contemporanea / laureando Giovanni D'Anna, relatore Pietro Scoppola Roma, 1997. 84 p.

• 11.    Грамши А. Тюремные тетради. Часть первая. М., 1991. 356 с.

• 12.  Там же. С. 73.

• 13. Там же. С. 76–78.

• 14.    D'Anna G. Ор. cit. С. 1273.

• 15.    Григорьева И.В. Исторические взгляды Антонио Грамши. М., 1978. 295 с.

• 16.    Там же. С. 239.

• 17.    Mordenti R. Ор. cit. С. 56.

• 18.    Григорьева И.В. Исторические взгляды Антонио Грамши. С. 255.

• 19.    D'Anna G. Ор. cit. С. 884–885.

• 20.    Там же. С. 1765

• 21.    Gramsci A. Ор. cit. C. 885.

• 22.    Григорьева И.В. Исторические взгляды Антонио Грамши. С. 19.

Редактор: Богданова Дина Петровна