Точка на карте

Сколько же их тут?

С этой проблемой наша страна столкнулась еще в 90-е годы XX века. Тогда не только в моногородах, повсюду предприятия «лежали». У государства не было денег, чтобы исправлять положение.

В 2000-е годы, когда экономика росла, об этом не думали. Новый кризис показал, что проблема не исчезла, надо что-то делать.

Первый вопрос был таков: а сколько у нас моногородов? В конце 1990-х Экспертный институт РСПП проводил исследование, используя еще советские базы данных. По принятым у нас критериям (либо 50% промышленного производства на одном предприятии или группе предприятий одной отрасли, либо 25% занятых на одном заводе) насчитали таких городов 460. Но как минимум треть из них по факту уже не были монопро-фильными. Если в городе был жив единственный машиностроительный завод, на нем к концу 90-х работали уже не 3 тыс., а 300 человек. На таких территориях тысячи человек работают в бюджетном секторе, и их кризис пока почти не коснулся.

Наталья ЗУБАРЕВИЧ, директор региональной программы Независимого

Реально можно говорить примерно о 200 «живых» моногородах. Из них надо исключить 25 ЗАТО — закрытых административно-территориальных образований. Это — военные города и города Росатома, финансируемые из бюджета. А вот в остальных местах есть крупное промышленное производство, по которому ударил кризис.

Среди них — города, базовые для крупных российских компаний. Например, Череповец, Липецк, Магнитогорск.

института социальной политики

Они уже начали восстанавливаться после кризиса, хотя объемы производства еще не доросли до предкризисного уровня. Предприятия оптимизировали занятость, помогают и более низкие затраты на электроэнергию и экологию по сравнению с западными странами. Шоковый период завершается, и таким городам пока ничего не угрожает, это не их кризис. Проблемы начнутся лет через 20, когда предприятия устареют и российская металлургия по-яет кон-куренто-спо-

Светлогор соб-ность.

для центров в нефтегазодобывающих регионах нынешний кризис не страшен, пока есть, что добывать. Катаклизмы коснулись прежде всего городов, в которых промышленные предприятия либо не модернизировались (крупные металлургические предприятия к их числу не относятся, там инвестиции в обновление оборудования были немалыми), либо оказались не слишком прибыльны и потому не являются главными активами для собственников. Прежде всего, это российские машиностроительные предприятия с технологиями 50–60-х годов прошлого века.

В зоне риска и старые металлургические заводы, поменьше и похуже, куда бизнес инвестировал слабо. К проблемным можно отнести и города с первичной переработкой лесных ресурсов, угледобычей. Пропорция между базовыми для бизнеса центрами и прочими — примерно 1:1, городов, в которых ясно видны риски, приблизительно 60–70. Именно здесь надо срочно решать задачу санации и модернизации.

Что с ними делать?

Мысль, что надо что-то делать, возникла зимой прошлого года. В острой стадии кризиса огромную роль сыграла статья Евгения Гонтмахера «Новочеркасск-2010» («Ведомости», 6.11,2008), где он сформулировал проблему. Спустя почти год Министерство регионального развития подготовило свой список моногородов, их оказалось 300. Но если из 1090 российских городов треть признается проблемными, это значит, что никаких ресурсов не хватит для ее решения. И власти это понимают.

В сентябре появился список из 19–20 наиболее проблемных центров, в нем явно торчали «уши» лоббистов. На территориях пяти фигурантов списка расположены предприятия Олега Дерипаски. В перечне оказались четыре объекта, которые моногородами не являются, в том числе Горно-Алтайск. Он попал туда под предлогом, что там 300 человек работают в дорожно-строительном управлении.

И м ного чего еще странного было в этом перечне.

Но федеральная власть тоже учится, и в декабре 2009 года появился новый список из 25–27 городов. В нем, на мой взгляд, мало ошибок, за исключением пролоббированного властями Татарстана поселка-технопарка «Камские поляны» (см. карту). Конечно, нельзя называть моногородом 700-тысячный Тольятти — кроме АвтоВАЗа, там есть другие крупные заводы, производящие каучук и азотные удобрения. Но на АвтоВАЗе занято 30% работающих в городе, по этому критерию Тольятти и попал в список. Не моногород и Нижний Тагил, однако ситуация на Уралвагонзаводе сложная.

В новом списке оказались действительно проблемные города, в основном металлургической и машиностроительной специализации. Для них начата или намечена разработка программ санации, в том числе с привлечением международных консалтинговых компаний (KPMG, Deloitte Touche и др.). Ни одна из них прежде не имела опыта модернизации моногородов. Но я очень надеюсь, что результат будет успешным.

Особое внимание уделяется поддержке Тольятти, где находится крупнейший российский автозавод. Правительство подключило к этой программе Агентство по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов (АРИЖК). Ему было поручено содействие переселению людей из Тольятти. На мой взгляд, людей срывать с места не надо — город всего лишь в 60 км от миллионной Самары. А вместе с Новокуйбышевском эти три территории образуют двухмиллионную агломерацию. Постройте нормальную дорогу, автомобили есть почти у всех, и жители Тольятти доедут на работу в Самару за час.

Еще одна загадка: почему из Тольятти решили переселять людей в 60-тысячный городок Тихвин Ленинградской области? Миграционные потоки в нашей стране идут в обратном направлении — из маленьких городов

\ УЧЕНЫЙ СОВЕТ \

в большие. Тихвин — в 30 км от Пикалево, оба расположены в восточной, весьма депрессивной, части Ленинградской области в 200 км от Санкт-Петербурга и быстро растущего побережья Финского залива. Это, по российским меркам, далеко. Заведомо рискованное решение — переселять людей в депрессивные зоны, даже если там завершается строительство нового завода по производству железнодорожных вагонов. А спрос на них сейчас есть?

Как это делают в Европе и Америке Мировой опыт показывает, что есть два пути решения проблемы. Первый — американский. Когда крупное предприятие, при котором сформировался город, начинает дышать на ладан, устаревает, не модернизируется, теряет рыночную нишу, население продает жилье, садится в автомобили и едет в другое место, где есть работа. Город сжимается в размерах, проходит через тяжелую и долгую депрессию, но все равно сохраняет городские функции. Сейчас в такой стадии находится Детройт, где сжимается автомобильное производство, население покидает город, его численность сокращается. Но кроме автопрома в городе есть школы, больницы, разнообразные услуги. Лет через 20–30 исчезнет монопрофильный промышленный «флюс», разовьются другие функции. Санация происходит естественным образом при относительно небольшом участии государства.

В Европе роль государства всегда была более значимой. Наиболее известный пример — Рурский бассейн. В ХХ веке он был главным центром металлургии и добычи угля со множеством индустриальных городов. Когда эта промышленность стала отмирать в 70–80-е годы, были разработаны государственные и региональные программы санации территории. Они включали экологическую очистку, проекты развития инфраструктуры и обучения занятых в старых отраслях новым профессиям. Деньги вкладывались в совершенствование дорожной системы, благоустройство и создание привлекательной городской среды. Подчеркиваю, что все это делалось за государственные средства. В результате, например, Дюссельдорф стал постиндустриальным, зеленым и уютным городом, хотя и в нем не все проблемы еще решены. Такой путь «санации» городов требует больших денег и нескольких десятилетий.

Российский путь

Западный опыт не просто применить в нашей стране. Во-первых, в России моногородов намного больше. В со-

Готовы ли вы трудоустроить переселенцев из моногородов?

НИКОЛАЙ

МЕЛЬНИК, гендиректор иркутского ОАО «Саянскхимпласт»:

«Что касается возглавляемого мною предприятия, мы пока не готовы делать предложений по привлечению дополнительного персонала. За прошлый год падение объемов производства на «Саянскхимпласте» составило около 5%, сейчас ситуация выравнивается и уже в 2010 году мы рассчитываем на рост в 10%. Новый приток кадров возможен только при развитии производства. Мы будем готовы брать на себя расходы по обучению персонала, как только будет потребность в его привлечении».

ИГОРЬ СОБОЛЕВ, гендиректор краснодарского МАО «Седин» (станкостроение):

«На работу мы их принять сможем,      страция города тогда нам объяснила:    что статус российских переселенцев но с жильем будет проблема. В свое    если мы берем их на работу, мы        из моногородов не будет существен- время к нам приезжала целая делега-   и должны предоставлять им жилье.      но отличаться от статуса белорусов. ция из Белоруссии. Это были русские   Люди нам нужны, но мы сами ничего    Мы не сможем им платить двойную люди, высококлассные специалисты,    не строим. Тогда у нас с той програм-    зарплату для того, чтобы они за мы пытались им помочь. Но админи- мой ничего не получилось. Думаю,      15 тыс. руб. снимали себе квартиры».

ВАЛЕНТИН МАХОНИН, гендиректор волгоградского «Народного предприятия «Конфил»:

«Нам рабочие руки не требуются. Расширять произ-      дах жилье по нормальным ценам, чтобы можно было водство в нынешних условиях бессмысленно. Положа    купить квартиру на новом месте, не продашь. Снимать руку на сердце, и сама затея с переселенцами кажется жилье? Тоже недешево. В общем, мне кажется, пробле-несостоятельной. В программе нет самого главного — ма не в том, чтобы трудоустроить человека, а чтобы ему обеспечения жильем. Понятно, что в кризисных горо-     «сорваться» с места».

ЭДУАРД «Думаю, что эти специалисты были в расцвете сил, с высоким потен- ной адаптации работников из других РЯХОВСКИЙ, бы востребованы и на нашем пред- циалом. Мы рассматриваем их как регионов, кто будет оплачивать гендиректор ООО «Царицынская объединенная приятии, причем даже в условиях кадровый резерв. Единственный во- переезд, подъемные, жилье и т.п. высвобождения наших сотрудников. прос в данном случае: как в кризис- Тут на помощь должно приходить мануфактура»: В моногородах теряют работу люди ное время решать проблему социаль- государство». ветское время сначала строили заводы, а вокруг них вырастали города или поселки городского типа. Во-вторых, у нас очень низкая плотность населения и редкая сеть городов. Дневная трудовая миграция (утром поехал на работу, вечером вернулся) возможна в редких случаях. В-третьих, у нас низкая мобильность населения. Перемена места легче дается в молодом возрасте, когда человек уезжает на учебу и не возвращается. Переселение всей семьей, особенно сейчас, — это трудно и очень дорого, приходится преодолевать огромные барьеры — регистрации, поиска жилья и работы.

Люди рациональны. Какой смысл перебираться с одного места на другое, если и на новом месте трудно найти работу? К тому же рынок жилья у нас развит слабо. Стоимость квадратного метра в маленьком городке, где нет работы, и в областном центре, где ее можно найти, различается в разы, а по сравнению с Москвой — на порядок.

Но все же проблему моногородов можно решить. Есть два пути: первый — с масштабной поддержкой государства, второй — эволюция функций города. Начну со второго. Любой город, утрачивая свою основную промышленную функцию, не перестает быть городом. Функционально он остается центром окружающей сельской местности. В нем, как правило, есть районная больница, техникум, учреждения управления, социального обслуживания, предназначенного не только для горожан, но и для жителей сельской территории. Эти функции никто никогда не отменит. Увы, численность жителей будет сокращаться, подстраиваясь под меняющиеся функции. Таких «сжимающихся» городов в России сотни, но разговоры об их исчезновении — это глупости. У нас и так слишком мало городов, и каждый из них нужен.

Если он расположен в плотно заселенных районах и в агломерациях, смена функций идет быстрее и без существенных потерь населения. Например, город Копейск расположен в 20 км от Челябинска. В советское время там добывали бурый уголь, но шахты закрылись. Местные власти улучшили дорогу, и Копейск превратился в спальный район Челябинска. По трассе строятся супермаркеты, которым нужны кассиры, продавцы, менеджеры, развивается жилищное строительство. Копейск не умирает, он меняет функции, и вполне успешно.

Об исчезновении городов можно говорить только в том случае, если они размещены на Крайнем Севере. Поселок или город при руднике с прекращением добычи теряет функции, потому что плотность населения вокруг него стремится к нулю. Например, поселок Валькумей на Чукотке, где добывали оловянную руду. Там действительно

На этот вопрос отвечали наши респонденты

ЕВГЕНИЙ

СЫПКОВ, гендиректор хабаровского ООО «Амурбетон» (стройиндустрия):

«Мы готовы брать на предприятие переселенцев. Как правило, они больше местных специалистов заинтересованы в работе. У них выше трудовая дисциплина, ниже требо- вания к условиям труда. Они не так «изнежены». В этом приезжающие похожи на контрактников из Китая. Но хотелось бы работать все-таки со своими гражданами.

При условии, что проблему жилья и обустройства на новом месте будет решать государство, а не предприятие. Нам такие затраты не под силу».

БОРИС

ЛУПАХИН, гендиректор ОАО «Оренбургская медно-никелевая корпорация»:

«Если правительственная программа по спасению жителей из умирающих городов действительно воплотится в жизнь, то я в принципе готов трудоустроить их в своей компании, предварительно, естественно, ознакомившись с их резюме и характеристиками. Кот в мешке не нужен никому! Особенно сегодня, когда многие сотрудники хотят получать большие зарплаты и прилагать минимум усилий для этого — попросту не желают работать. Некоторые из моих нынешних подопечных и вовсе не ценят свое место. Я думаю, переселенцы не отличаются большими амбициями и будут радоваться уже самой возможности зарабатывать на жизнь. Поэтому готов к сотрудничеству».

ЕВГЕНИЙ          «Едва ли человек, на деле знакомый   работать на единственное пред- ШОСТЯ,           с ситуациями, которые складыва-     приятие, которое там есть. Именно гендиректор крас-     ются на предприятиях моногородов    в таком режиме, моногородском, ра- ноярского ОАО «Любинский         в кризис, еще раз в жизни решится    ботает сейчас Любинский молочно- молочно-консерв-     войти в ту же реку — переехать        консервный комбинат. На нашем

согласно которому мы обязательно принимаем на работу человека из семьи, члены которой остались без источников дохода. Вопрос о расширении кадрового состава комбината

ный комбинат»:       в другой моногород и устроиться       предприятии есть положение,

со стороны пока не стоит».

СЕРГЕЙ СЕРОВ, гендиректор ООО «Краснодар Водоканал»:

«Для нашего предприятия важно, чтобы соискатель соответствовал нашим требованиям. То есть мы рассматриваем в первую очередь профессиональные качества. Если они соответствуют — никаких препятствий для трудоустройства нет. Другое дело, что для такого специалиста самым важным будет решение жилищного вопроса. Без поддержки государства в решении этой проблемы тема переселения жителей останется декларацией».

\ УЧЕНЫЙ СОВЕТ \

и торговли Станислав Наумов, в цехах АвтоВАЗа собирать игрушечные машинки. Когда федеральные или региональные чиновники определяют, где какой нужен завод и что он будет выпускать, — это возврат к советским методам управления. Российский парадокс: меры поддержки моногородов предлагаются современные, но реализуются они по-советски.

Дело каждого

В небольших моногородах, где закрываются предприятия, людям будет нелегко. И местные, и федеральные власти должны подумать, как облегчить их жизнь. Прежде всего, мне кажется, надо помогать выезду молодежи на учебу. В промышленных центрах много людей пожилого возраста. Их переучить сложно. Но есть другие способы поддержки — досрочный выход на пенсию и переключе- ние на иную деятельность. Программы для моногородов включают содействие в получении земельных участков,

Если есть здоровье, силы, образование, стоит искать лучшее место работы и жизни.

ничего сделать нельзя. Людей рано или поздно придется переселять. На Крайнем Севере расширяются вахтовые формы работы, это выгодно бизнесу и снимает проблему деградации сырьевых городов и поселков при истощении месторождений.

Другой путь — санация территорий с широким участием государства. Возможности государства весьма ограничены и его политика должна быть эффективной. Неработающее предприятие — это готовая промышленная площадка, к ней подведены вода, тепло, электричество. Если географическое положение моногорода более-менее благоприятно, это можно использовать. Самое главное — избежать кампанейщины. Прежде всего, местные власти и бизнес должны совместно решить, что делать со свободной площадкой. Надо максимально облегчить вход любого нового бизнеса на эту территорию. Я противница льгот, но думаю, что в этом случае они были бы на первое время полезны, но при хорошо продуманных барьерах для регистрации фиктивных предприятий в целях получения льгот. Какое затевать новое производство — это должен решать только сам бизнес, не надо ему ничего навязывать. Не стоит, как предлагает заместитель министра промышленности оформлении прав собственности, развитии инфраструктуры. Свои овощи, поросенок помогут людям жить самостоятельно, особенно если есть возможность продать в городе излишки.

Еще один момент, о котором мало говорят. В таких городах год-два нельзя сокращать бюджетную занятость, надо сохранить учителей, врачей, социальных работников. Если муж потерял работу, зарплата жены поможет поддержать семью. Очевидная функция государства — обеспечить уволенным гражданам и малообеспеченным домохозяйствам выплату всех полагающихся им пособий без волокиты и бюрократических придирок. Компенсации по безработице, выплаты семьям с детьми и жилищные субсидии хотя бы частично компенсируют утраченную заработную плату.

Понятно, что в первую очередь нужно развивать малый бизнес и привлекать предпринимателей извне, но банально-правильные советы разбиваются о барьеры российских институтов. Тем не менее на промплощадку с готовой инфраструктурой бизнес можно привлечь, если найти средства для ее расчистки и реновации. Только продуманный и четко реализуемый комплекс мер, коор-

Как рождалась программа поддержки моногородов

6 ноября 2008 года в газете «Ведомости» была опубликована статья Евгения Гонтмахера «Новочеркасск-2010».

В марте 2009 года остановились три градообразующих предприятия в городе Пикалево Ленинградской области: ЗАО «БАЗЭЛ-Цемент-Пикалево», ООО «Пикалев-ский цемент», ЗАО «Метахим».

2 июня 2009 года жители Пикалево перекрыли федеральную трассу «Новая Ладога — Вологда».

4 июня 2009 года премьер-министр Владимир Путин прибыл в Пикалево и нашел возможности погасить долги предприятий по зарплате на сумму более 41 млн. руб.

На счета предприятий поступили также

63 млн. руб. материальной помощи. Премьер поручил правительству разработать программу поддержки моногородов.

22 декабря 2009 года правительство РФ обсудило список из 27 моногородов. Список был признан неудовлетворительным.

22 января 2010 года правительство утвердило новый список моногородов. Для их поддержки будет выделено 10 млрд. руб. Одновременно правительство обратилось к KPMG, Deloitte Touche и другим международным консалтинговым компаниям с просьбой подготовить программы поддержки моногородов. Срок представления программ в правительство — март 2010 года.

динация властей и бизнеса при немалом федеральном финансировании позволят существенно снизить социальную напряженность.

Проблема моногородов быстро не решается. Очень велика роль самих жителей. Им тоже придется оценивать риски и находить собственные, семейные стратегии адаптации. Не ждать, что власти это сделают за всех — в обещаниях бывает много лукавства.

Стратегии адаптации хорошо известны. Если есть здоровье, силы, образование — стоит искать лучшее место жительства. Многие отправляют на учебу детей, которые потом, закрепившись и устроившись в жизни, перетягивают родителей в другой город. Обладающие профессиональными навыками члены семьи зарабатывают как трудовые мигранты, это «отхожий промысел», а семья остается дома.

Мне кажется, что личная активность людей играет важнейшую роль в решении проблемы моногородов, наряду с эффективным взаимодействием властей и бизнеса.