Торговля стеклянными бусами в Древней Руси: некоторые вопросы отечественной историографии

Бусы – особая категория стеклянных изделий, как исторический источник обладающая особенно широкими информационными возможностями. Массовость этой категории находок, типологическое разнообразие, широкое распространение в домонгольскую эпоху на территории Древней Руси и прослеживаемые особенности бытования позволяют исследователям обращаться к теме экономических связей Руси, и в первую очередь – причинам распространения бус и определению торговых путей. Последним двум темам в разные годы посвящались отдельные исследования. В этой статье рассматриваются некоторые итоги изучения названных тем.

Стеклянные бусы часто являются многочисленной, а иногда массовой находкой на памятниках Древней Руси конца X – первой половины XI в., однако в археологических коллекциях они представлены неодинаково. На ранних памятниках количество бус обычно выше, чем на памятниках с поздними напластованиями. Эта особенность распределения стеклянных бус была, вероятно, впервые отмечена Ю. Л. Щаповой на материалах Новгорода ( Щапова , 1956. С. 178–179) и получила подтверждение в других исследованиях ( Львова , 1968. С. 64–65, Леонтьев , 1998. С. 147). Бытование различных типов бус также изменяется со временем. В связи с этим можно выделить три основных хронологических периода.

Для конца X – начала XI в. характерны бусы из тянутых трубочек, в том числе с металлической (главным образом, серебряной) фольгой, так называемые глазчатые в овалах, с всевозможными мозаичными глазками, рубленый бисер и др. Большинство из этих типов широко распространено на памятниках Древней Руси и прилегающих территориях. Исследователи отмечают значительное преобладание бус восточного происхождения. Региональные особенности их распространения прослеживаются нечасто.

В XI в. получают широкое распространение типы, характеризуемые общими приемами изготовления (навивкой – индивидуальной или малой серийности), декорирования и составом стеклянной массы. Новые типы бус считаются византийскими по происхождению и практически абсолютно преобладают среди украшений из стекла, распространенных в Восточной Европе в то время. Среди них особенно заметны самые разные по форме так называемые кобальтовые бусы (иногда с декором) и бусы с металлической фольгой – золотой и серебряной, бугорчатые – ягодовидные, треугольные заглушенного стекла – с тремя выпуклыми глазками.

На рубеже XI–XII вв. происходит следующая смена ассортимента стеклянных бус, бытовавших на территории Древней Руси. Это связано, помимо прочего, с развитием древнерусского стеклоделия. Вместе с изделиями русского производства заметен импорт из Волжской Болгарии и, вероятно, стран Западной Европы.

Видимые различия фиксируются в численности бус по регионам. Особенно многочисленны находки стеклянных бус на памятниках Русского Севера. З. А. Львова, детально изучившая состав и особенности распространения стеклянных бус на территории северной части Европы, пришла к выводу, что в основе этого явления лежит пушная торговля ( Львова , 1968. С. 91–94; 1977). Бусы, по мнению З.А. Львовой, – один из трех в цепочке неэквивалентного обмена по схеме: бусы – меха – серебро. Стеклянные бусы были не единственным товаром, приобретаемым в обмен на меха, но они, в силу своей многочисленности, являются для нас наиболее ярким показателем пушной торговли, особенно на Севере Восточной Европы.

Чтобы установить все стороны – участницы неэквивалентного обмена, необходимо определить торговые пути, по которым стеклянные бусы поступали в разные районы Руси на протяжении более чем двух столетий.

Для X в. главными называются пути из варяг в греки, волжский путь и его ответвления, путь морем вокруг Европы к поселениям на Балтийское побережье, в первую очередь в Старую Ладогу. О торговых путях XI в. известно значительно больше. Предполагается, что основными торговыми магистралями, по которым в XI столетии византийские изделия из стекла поступали на территорию Руси, являлись Волга и западнорусский путь. В начале XI в. византийцы «наследовали» волжский путь от арабских купцов ( Щапова , 1991. С. 159, 162, 163). С территории Древней Руси они попадали, очевидно, в Финляндию и на Готланд ( Thunmark-Nulèn , 1995). Вдоль предгорий Кавказа купцы из Византии попадали к низовьям Волги, далее поднимались до Болгара, откуда купцами-перекупщиками византийские товары развозились по всей территории Руси.

Естественно, что в XI в. волжский путь был значимым, но далеко не единственным. На север и северо-запад Руси византийские товары в течение всего столетия и позже поступали в Новгород по днепровскому пути (Рыбина, 1971). В Волжскую Болгарию часть предметов роскоши, в том числе некоторые византийские изделия из стекла, попадали через русские земли, т. е. минуя Поволжье (Валиулина, 2005. С. 121). В это же время западнорусские земли с черноморским регионом и Балтикой традиционно связывал другой путь – с Нижнего Дуная по его левым притокам, Западной Двине и Неману, и, минуя Киев, через Венгрию и Болгарию (Мугуревич, 1965. С. 98–99; Гуревич, 1988; Щапова, 1991. С. 170–171; и др.).

Часть перечисленных направлений была определена по распространению и наибольшей концентрации на памятниках так называемых кобальтовых бус ( Щапова , 1991). Удалось установить наиболее вероятные пути распространения двух типов бус: с золотой и серебряной фольгой и белоромбических. Они попадали на Русь по ответвлениям западного пути, минуя волжский, а в нижнее течение Волги – также с запада, вдоль Кавказских гор ( Захаров, Кузина , 2008. С. 212–214). В целом же для детального определения направления путей внутренней торговли стеклянными бусами в XII–XIII вв. данных на сегодняшний день недостаточно. Надо признать, что отсутствует и единая методика определения конкретных торговых путей или общих направлений торговли, но постепенно появляются и небезуспешно опробываются отдельные методы. Среди удачных можно назвать едва ли не первую в этой области попытку установления конкретных путей продвижения стеклянных бус, предпринятую в 1991 г. Ю. Л. Щаповой и Ю. А. Лихтер. Следуя теории Р. Андреа (1975) о трех комбинациях, исследовательницы определили пути поступления бус на территорию Гнёздовского археологического комплекса ( Лихтер , Щапова, 1991).

Другой пример относится к региону Курского Посемья. Сравнивая количество золотостеклянных и белоромбических бус в наборах из погребений го-чевского и липинского могильников, удалось связать их с функционированием разных торговых путей: Гочевский – с сухопутной дорогой Киев – Болгар, а Липинский – с водным путем, выходящим на Оку и Волгу ( Енуков, Щавелев , 1996. С. 25–27). И, как следствие, авторы работы приходят к мысли, что золотостеклянные и белоромбические византийские бусы могли попадать в Посемье с запада – из Поднепровья, хорошо известной водной дорогой до Курска.

Типологическое и статистическое сравнение коллекций стеклянных бус из могильников и поселений Центрального Белозерья и Кубенозерья позволило определить основные пути поступления бус на Русский Север и проследить более детально торговые связи в этом регионе ( Захаров, Кузина , 2008. С. 198–215).

Нередко для решения поставленной проблемы исследователи прибегают к уже упомянутой теории Р. Андреа – теории о трех комбинациях наборов (образцовой, сборной и основной, состоящих, соответственно, из бус одинаковых по происхождению, различных и преимущественно одинаковых с добавлением других), введенной в отечественный научный оборот Ю. Л. Щаповой (1991). Результатом ее применения должно быть определение характера экономических связей производителя стеклянных бус и их конечного потребителя. Полученный результат указывает на прямую или косвенную заинтересованность сторон в обмене. На практике возможно двоякое толкование каждой из комбинаций (ср., например: Лихтер , Щапова, 1991; Столярова, 2008).

В первом случае под бусами одного происхождения можно понимать их принадлежность к единой школе стеклоделия. Происхождение бус при этом определяется довольно широким регионом в конкретное время (Византия, Русь, Волжская Болгария, Сирия, Египет или Восточное Средиземноморье). Этот подход наталкивается на множество препятствий: для его успешного применения нужно изначально иметь данные о месте производства всех исследуемых бус, а эта проблема относится сегодня к одной из самых дискуссионных. Во втором случае под бусами, одинаковыми по происхождению, понимается их изготовление в одной мастерской, следовательно, одним или несколькими мастерами на протяжении непродолжительного времени. В связи с этим встает вопрос, что считать продукцией одной конкретной мастерской: изделия одинаковые по форме и технике изготовления, допуская разное по цвету стекло? Или бусы, изготовленные в единой технике, допуская большее разнообразие форм?

Принципиально разное понимание теории Р. Андреа, на первый взгляд, кажется непреодолимым препятствием к ее применению на практике, однако при более пристальном рассмотрении оказывается, что эти расхождения позволяют развивать ее исходные положения и приспосабливать к решению конкретных задач.

Как показывает опыт, при определении типа набора стеклянных бус по региону их производства можно проследить внешнеэкономические связи Руси в период, когда ее собственное стеклоделие находилось еще в стадии становления, т. е в конце X–XI в.; рынок в то время был насыщен продукцией далекого импорта.

Характеристика наборов по принадлежности конкретным мастерским отвечает задаче установления внутренних связей в XII в., когда стеклянные бусы русского производства становятся преобладающими.

Применение этих двух подходов, как представляется, можно не ограничивать указанными периодами и комбинировать в зависимости от целей исследования. Конечно, предлагаемый подход не учитывает всей сложности формирования бусинных ожерелий. Исследование особенностей этого процесса, как и дальнейшее выяснение механизмов торговли стеклянными украшениями, пока остается делом будущего.