Традиции духовности Византии и России в контексте философии традиционализма XX столетия

Модернизация социума и традиции проявляется в неожиданных результатах социокультурного бытия и только на более широкой информационной базе по сравнению с предшествующей. Такой базой, на наш взгляд, является весь мировой историкофилософский процесс, во всем его много- образии и органической целостности содержания.

В качестве отличительной особенности русской философии по сравнению с западноевропейской мы отмечаем ее направленность на духовную традицию Византии и Руси, подразумевающую одухотворенность мира, в связи с чем проблема духовности человека выступает одной из ведущих в наследии отечественных философов.

Для рубежа XIX–XX вв. характерно поступательное развитие русской религиозной нравственной философии, сопровождавшееся кризисом морали отечественного социума. Духовная жизнь человека переместилась в центр интересов мыслителей и в первую очередь нашла отражение в религиозно-нравственной литературе.

Процессы глобализации и расширяющегося культурного влияния и взаимодействия приводят к актуализации проблемы многообразия культурных традиций, что не дает нам право говорить об унифицированной массовой культуре. Культурная идентичность различных наций, позволяющая осознанно принимать человеку нормы, ценности, образцы общения и поведения, языка определенной культуры, способствует сохранению и развитию целостности и культурного облика соответствующего этноса. Из этого следует вывод, что, несмотря на взаимосвязанность и единство человечества, в настоящее время не этнокультурное многообразие не утрачивается. Более четкое осознание существующих культурных различий происходит в процессе межкультурной коммуникации, при встрече с другими ценностями и нормами: научными, правовыми, политическими.

Обзор литературы

Духовно-нравственная традиция российского социума обладает глубокой интенцией, генетически восходящей ко временам Византии и Руси. Русь и византийская традиция встретились в процессе естественного расширения геокультурной и духовной географии локации восточнославянских поселений и общин в Восточной Европе, встретив комплементарно византийское духовно-нравственное воздействие на свою культуросферу. По замечанию современного исследователя А. М. Величко, «расширение территории Руси вольно или невольно подталкивало наше Отечество к поиску своего места в христианском мире и к интеграции в среду европейских народов» [3, с. 56].

Стремление к Богу, согласно византийской традиции, – одно из условий спасения, а вторым условием является «милость Божия». Она не вызывается молитвами, магическими обрядами, добрыми делами. Человек не может ее постичь. Божество, согласно Симеону Новому Богослову, – личная проблема для совести каждого.

Отрыв христианских идеалов от действительных норм поведения был силен в Византии, поскольку там источником идеалов был опыт прошлого, а не христианские нормы морали. Поэтому Анна Комнина, Никита Хониат, Георгий Амартол и другие историки Византии сравнивали «нынешний неуспех» с древнеримской славой или испорченностью нравов эпохи Ангелов с благочестием первохристиан.

В мистицизме византийских религиозных авторов проявляется характерное противоречие византийского общества. С одной стороны, христианство утверждало соборность, всебратство во Христе, с другой – индивидуальный выбор. Вообще, византиец был одинок перед лицом государства – в виде Василевса и Бога, а его карьера и спасение были личным делом. Византийский индивидуализм можно с уверенностью назвать особым феноменом морали. До сего дня в Греции господствует не просто поговорка, а жизненное руководство: «Каждый за себя, а Бог за всех».

Огромное значение в Византии, ее духовной жизни имело понимание места человека в мире. Христианство в указанном вопросе дуалистично. Еще Немесий из Эмесы в книге «О природе человека» утверждал, что человек – маленькая вселенная, сотворенная Богом из разумной души и плоти.

Результаты исследования

Христианство было основой мировоз- зрения и византийского, и западноевропейского общества. Некогда единая христианская церковь пережила раскол, который привел к образованию двух конфессий – католицизма и православия. Борьба началась между Римом и Константинополем задолго до патриархов Фотия и Михаила Кирула-рия. Западные миссионеры всеми мерами стремились привнести свою культуру и свой образ мышления, порой навязывая его новообращенным.

В эпоху патриарха Константинопольского Фотия происходили жесткие споры по поводу того, на каком языке вести богослужения. В Риме считали, что иврит, греческий и латынь достойны быть языком церкви, а на востоке же утверждали, что важнее не язык, а правильность исповедания. Задачей церкви были два аспекта: сохранить апостольскую традицию и передать ее последующим поколениям и народам. Расколы же происходили от требования либо перемен в церкви, либо чрезмерной консервативности.

Именно поэтому, когда встал вопрос о языке, греки предложили не навязывать культурную модель, но сделать выбор на национальной основе. В Византии же сильная императорская власть не давала возможности развиться теократии. К тому же католические идеологи опирались на «латинскую премудрость» римского права, а восточные – на неоплатонизм, т. е. греческую философию. Греческие богословы больше обращали внимание на проблемы онтологические, особенно относительно бытийственных вопросов природы воли, а латинские сосредоточились на проблемах морали.

Православная церковь отвергла догмат латинян о «филиокве» – исхождении св. Духа от Сына. На Западе исходили из учения о большей роли Христа во св. Троице, «равноправии» Бога-Отца и Бога-Сына. В Византии же только от Отца св. Дух исходил к Сыну; вот почему на Западе в центре всех изображений распятие, а в православных церквах образ св. Троицы занимал одно из центральных мест.

В целом можно констатировать, что христианской духовности свойственен традиционализм и в византийском православии он был особенно последовательным. Пока в Византии кипели страсти, пока шли споры о проблемах нравственных, духовная жизнь греков Византийской империи продолжала динамическое развитие, оказывая влияние на соседние страны. Как только произошло «успокоение» в паламизме, к Византии подкралась гибель.

Обращение к истокам развития отечественных духовно-нравственных традиций невозможно без анализа факторов преемственного влияния византийской патристической традиции на всю структуру религиозного сознания россиян, что позволяет выяснить и многие современные тенденции в структуре современного российского менталитета. Важно проследить синергийный эффект от воздействия византинизма на судьбы русской духовности как языкового контекста передачи наследия от Византии и Руси многим евразийским народам в конфессиональной форме православия, при сохранении народных укладов и обычаев финно-угров, тюрок и славян.

Вопросы философии традиционализма в методологическом плане формировались под сильным влиянием сначала византийской, а с конца ХVII столетия – западноевропейской парадигм общественной мысли. Идеи российской традиционалистской мысли оказались во многом эпигонскими и восприятие культурного опыта варьировалось от рассмотрения ценностей духовной традиции от Византии как постепенно деградирующей части (в понимании западников) наследия человечества (историографические парадигмы П. Я. Чаадаева, частично В. Г. Белинского и А. И. Герцена) до признания ее как значимого цивилизационного измерения, параметры которого ограничены, однако, точными временными показателями. В общем, в социогуманитарной науке распространен очень типичный и стереотипный взгляд на прошлое духовно-нравственной традиции России, в том числе на религиозно-культурные основания бытия россиян, которые до сих пор утвердились в западной науке с представлением произведений эпохи Просвещения по вопросам культурных форм непрерывности как негативного фактора и негативных оттенков в определении.

В современных условиях владение новым научным знанием об этнических, социальных, политических, языковых и иных процессах в субъектах Российской Федерации важно как с теоретической, так и с прикладной точки зрения. Можно в связи с этим вспомнить довольно емкую формулу «Россия регионов и регионы России», которая подразумевает, что чем сильнее Россия, тем сильнее ее регионы, но и Россия сильна в той мере, в какой сильны ее регионы. Межэтнические и межконфессиональные отношения, этнополитическая и этносоциальная ситуация в регионах, их демографические ресурсы и многие другие показатели – это реалии, которые должны быть учтены в политической и социальной организации российского общества, в экономической, национальной, культурной и иной политике государства.

При изучении факторов преемственности важно учесть, что процесс передачи духовного наследия в процессе восприем-ничества между поколениями молодыми от поколений предыдущих не должен носить деструктивного характера. В период преобразований в Российской империи в XIX – начале XХ в. отечественная сфера духовной жизни социума – от церкви до системы образования – оказалась в эпицентре столкновений разных идеологических парадигм социального устройства – от либерализ- ма до консерватизма и леворадикализма. И сегодня присутствуют некие аналогии указанных обстоятельств. Как свидетельствовал государственный деятель и философ К. Н. Леонтьев, «торжество простого консерватизма оказалось для государства так же вредно, как и слишком смесительный прогресс» [6, с. 469].

Ситуация в процессах передачи и транслирования традиций духовности Руси – России в регионах Евразии осложнялась не прекращающимся с XV в. соперничеством различных традиций и деноминаций в культурах ислама, христианства и буддизма. В связи с этим важно исследование не только концептов этико-философского плана, но и культурфилософии.

Рассматриваемая в отечественной социальной философии типология цивилизации становится основанием для утверждения, что социальная практика проявляется в конкретном обществе при определенных условиях, характеризующих уровень развития этого общества.

Это качественное состояние общества характеризуется сложившимся и устойчиво поддерживаемым пониманием необходимости целенаправленными действиями различных субъектов социальной традиции не только обеспечивать социальную стабильность в обществе, но и формировать способность всех субъектов социальной деятельности постоянно увеличивать социальный и социокультурный потенциал, который обеспечивает сохранение бытия человека и общества.

Особенно важна указанная проблема в свете использования приемов манипуляции и вовлечения молодежи в различные секты. Необходимо исходить из того факта, что в религиозно-конфессиональной традиции имперского периода, как бы тяжело ее ни было ставить в российских реалиях, важно было сохранять консолидирующую базу отечественной духовной традиции.

Сторонники традиционных позиций в отечественной культурной сфере на протяжении всего существования российского имперского общества и государства были важным элементом бытия россиян. Особое значение они имели в сфере таких важнейших институтов социума, как школа, армия и церковь.

В начале ХХ в. российская власть отталкивала от себя политических соперников и не смогла найти существенной опоры и диалога в среде россиян, которая способствовала бы преодолению тех противоречий, что испытывало российское общество к началу столетия. Выдающийся русский философ А. С. Хомяков отмечал: «Общество, которое вне себя ищет сил для самосохранения, уже находится в состоянии болезненном» [10, с. 469].

По нашему мнению, несмотря на различие идей и взглядов, в русской философии содержится глубочайшее понимание проблем духовного бытия, касающихся и граждан России ХХ в. Известный русский философ С. Н. Булгаков так характеризовал русское общество первой четверти ХХ в.: «Русское общество, истощенное предыдущим напряжением и неудачами, находится в каком-то оцепенении, апатии, духовном разброде, унынии. Русская государственность не обнаруживает пока признаков обновления и укрепления… Русская гражданственность, омрачаемая многочисленными смертными казнями, необычайным ростом преступности и общим огрублением нравов, пошла положительно назад…» [2, с. 23]. И только русская религиозно-философская мысль в годы социальных потрясений начала ХХ в. в России искала путь к разрешению узловых проблем судеб духовности российского общества.

Достаточно часто наблюдался в традиционалистических концептах и процесс негативной консолидации социума на основе «создания образа врага». По словам Г. И. Мусихина, «если традиции в ру- ках политической власти России и имели какую-то силу, то только как искусственное средство идеологического воздействия» [7, с. 121].

К. К. М. Клакхон отмечает, что, «когда безопасность индивидов и сплоченность группы находится под угрозой, почти всегда ищут и находят “козлов отпущения”» [5, с. 166], объединяющих на какое-то время «верхи» и «низы» российского общества. Современной российской цивилизационной традиции понятен мессианский посыл осознания значимости особого культурного бытия «русского мира» и России. По верному наблюдению современного российского исследователя О. В. Парилова, «идея мессианского призвания русского народа опирается на провиденциальное мировосприятие» [8, с. 188].

В настоящее время религиоведами и исследователями религиозного воспитания признается неосуществимость такого идеала в новых социально-экономических условиях. По свидетельству современного исследователя религиоведческих проблем В. И. Гараджи, «сегодня стало очевидным, что цивилизация, обратившаяся к науке, а не к религии в надежде достичь материального и духовного прогресса, не обрела искомого совершенства» [4, с. 2].

Обсуждение и заключение

Одна из особенностей современной общественной ситуации – взрыв интереса к конфессиональной проблематике. Это порождает определенные сопутствующие эффекты. Появляются лица, слабо подготовленные, путающие конфессиональные занятия и деятельность с общественной деятельностью. Современный исследователь моральной сферы социума В. В. Петухов констатирует: «Ситуация в морально-нравственной сфере приобрела такую остроту, поскольку в течение длительного времени и власть, и общество считали, что формирование этических установок сфера сугубо частной жизни» [9, с. 30].

Анализ же современных нормативных документов, определяющих содержание образования, показывает, что сегодня цель – помощь личности в разностороннем развитии. Как свидетельствует судьба восточноевропейских постсоциалистических обществ, искусственное наполнение духовной жизни их этнических групп и общин оказалось очень хрупким и формальным. Научный анализ этих проблем требует отдельного исследования. Анализ существующих исследований в духовно-культурной плоскости раскрывает ряд проблем. Изучение базовых ценностей поможет на практическом уровне понять механизмы передачи святоотеческого наследия ученому, педагогу, воспитателю в теологическом образовательном пространстве.

Возрастание удельного веса так называемых немотивированных преступлений среди молодежи привлекает внимание криминологов, психологов и педагогов [1, с. 217]. Существуют причины субъективного и объективного плана – дефекты воспитания в семье, социальное неблагополучие, девиации и т. п. В такой ситуации сокращать и далее курс гуманитарных дисциплин – значит не понимать важности духовной перестройки общества, целью которой должно быть формирование духовно богатой личности, разносторонней, с широким культурным кругозором, с развитыми духовными потребностями.

Наследие отечественной духовной традиции и цивилизационного объединения этносов Евразии, государства вынуждены обращаться к адекватным ответам, основой которых являются исторический опыт и социокультурные архетипы. Каждая великая цивилизация укрепляется и развивается путем набора местных традиций в непрерывности диалога цивилизаций, обществ и культур.