Трансформация подходов к исследованию идентичности и культурной идентичности в конце ХХ - начале ХХI столетий: тенденции и перспективы

В условиях глобальной турбулентности современного общества, его рискогенности, «текучести» проблема культурной идентичности приобретает особую актуальность, «поскольку мир, в котором мы живем, становится все более разнообразным»1, что детерминирует необходимость изучения путей достижения социальной устойчивости и консенсуса в многонациональных средах.

Научная рефлексия проблемы культурной идентичности актуальна для многих отраслей современного гуманитарного знания. К исследованию ее подходили с разных теоретико-методологических позиций, многие их изыскания в данном научном поле имели эмпирическое содержание, что было детерминировано позицией исследователей, уровнем развития научного знания, целями и задачами анализа, а также лежащими в их основе парадигмами.

К. Гирц, отстаивая научный статус эмпирического наблюдения, справедливо считал, что исследователи должны изучать глубины культуры в полевых работах и проводить «подробные описания» человеческого поведения и деятельности в реальных ситуациях (Гирц, 2004). Поэтому в качестве методологической основы исследования мы опирались на концептуализации содержания понятия «культурная идентичность», осуществленные на основе эволюции актуальных эмпирических данных сообществ, находящихся в состоянии социокультурной модернизации.

Актуальность изучения роли культурной идентичности в сохранении социальной устойчивости современного социума особенно остро проявляется при напряженности в мире, с возникновением конфликтов в структуре ценностей национальных культур. Кризис идентичности в условиях специальной военной операции показал, что культурное самоопределение – это не только основа для формирования индивидуальной идентичности, обеспечивающая людям стабильную самоидентификацию, но и источник социальной сплоченности, консенсуса, личностной устойчивости.

Теоретическим основанием исследования явились работы классиков научной мысли ХХ в., в которых проблематика культурной идентичности рассматривается в контексте таких фундаментальных теорий, как теории личности, мотивации, потребностей, детерминаций и др. Исследования культурной идентичности первой четверти ХХI в. носят, по преимуществу, преемственный характер, но в новых парадигмах и методологии «культурных исследований», «культурной гибридности».

Объектом исследования является анализ академического наследия во второй половине ХХ в., его рецепция и развитие теоретико-методологических основ изучения культурной идентичности в первой четверти ХХI в.

Предмет исследования – трансформация тенденций исследования культурной идентичности в контексте теорий гибридности, договорного фактора формирования в глобализирующихся и локализирующихся сообществах.

Новизна исследования состоит в том, что рецепция проблемы культурной идентичности осуществляется как концептуальный, социальный и исторический продукт, который создается человеком и обществом в процессах совместной деятельности, согласовывается и изменяется под влиянием культурной политики и форм её институализаций.

В статье использован междисциплинарный2 метод, обеспечивающий понимание логики трансформации теорий культурной идентичности в разных областях научного знания и их интеграцию в современное гуманитарное знание под влиянием политики формирования культуры и культурной идентичности. Сравнительно-исторический, аналитический, описательный методы позволили сравнить результаты академических исследований культурной идентичности последней четверти ХХ в. с научными изысканиями начала ХХI в. Это позволило выявить сходство и различие в понимании представителями науки влияния актуального социального контекста, политики формирования культурной идентичности на становление новых теоретических, методологических основ ее исследования.

Использование метода ситуационного анализа позволило дать характеристику новым гибридным формам культурной идентичности. Посредством описания перехода множественной идентичности в форму гибридной (на примере современного британского содружества и африканских государств) проанализировано разнообразие последних в мультикультурных сообществах. Использование предложенных методов позволило ввести в научный оборот актуальный культурный контекст и конкретные примеры формирования идентичностей, а также выявить их новые интерпретации за счет анализа современных практик проявления.

Обсуждение и результаты исследования . К изучению культурной идентичности ученые подходили с разных теоретико-методологических позиций – создано значительное научное наследие в сфере как фундаментального, так и практического знания. К. Гирц, справедливо отстаивая приоритет последнего в исследованиях культурной идентичности, считал, что ученые должны изучать глубины культуры в полевых работах и проводить «подробные описания» человеческого поведения и деятельности в реальных ситуациях (Гирц, 2004: 38).

К концу ХХ в. сформировалось значительное количество теорий культурной идентичности, различающихся теоретико-методологическим инструментарием. Одна из них была предложена Э. Эриксоном в 1968 г. в работе «Идентичность, юность и кризис» (Erikson, 1968). В данном исследовании интересующая нас тема приобрела самостоятельное звучание и получила оформление как научная категория. Э. Эриксон писал: «Концепты идентичности, скорее, находятся в обыденном мышлении или, в любом случае, в словаре широкого круга читателей разных стран – не говоря уже об их появлении в карикатурах, которые отражают интеллектуальную моду» (Erikson, 1968: 31). Ученый трактовал идентичность как самоопределение, рассматривая ее как одну из базовых характеристик личности; как субъективное чувство принадлежности личности к окружающему миру, соотнесение себя самого с культурой, в которой она живет. Он ведёт речь об идентичности как о доминирующей личностной характеристике, структурирующей всю жизнедеятельность человека.

Более широкое понимание данного термина дал Э. Фромм, выделив более конкретные признаки обозначаемого им явления. Ученый рассматривал идентичность в двух взаимосвязанных аспектах: как моральное становление индивида и как здоровье общества. Он обращал внимание на то, что идентичность не может быть без свободы, спонтанности, творчества. Ученым выделены два ее типа: индивидуальная и социальная. Именно Э. Фромму принадлежит мысль о социальной природе идентичности (Фромм, 1988).

• Э . Гидденс в книге «Современность и Я-идентичность» (Giddens, 1991) обращает внимание, что идентичность как основа жизнедеятельности личности находится в состоянии постоянного изменения под влиянием внешних и внутренних факторов. Им выявлен тот факт, что именно условия жизни заставляют личность самостоятельно искать себя, решать, кем быть. Эта мысль социолога будет подвергнута рецепции исследователями начала ХХI в. Э. Гидденс подчеркивает двойственный характер идентичности. С одной стороны, она помогает человеку осуществлять свою жизнедеятельность через различные социальные институты. С другой – именно последние (образование, воспитание, традиции, политика, культура, экономика и др.) формируют идентичность личности. Находясь под влиянием современных процессов, она постоянно трансформируется, изменяется (Giddens, 1991).

В то же время ученые обращают внимание на то, что идентичность субъекта формируется в процессе его взаимодействия с другими людьми. Но при этом сохраняется личностная идентичность, которой принадлежит ведущая роль в этом взаимодействии. Д. Крейб отмечал: «Мы имеем разные социальные идентичности, я могу потерять какую-то из них, но не свою личную идентичность. Моя идентичность остается как что-то, что объединяет мои социальные идентичности. Именно моя идентичность трансформирует социальные идентичности» (Craib, 1998: 7).

Эффективным подходом к исследованию идентичности с середины ХХ в. стали теории социального конструирования П. Бергера и Т. Лукмана. В их трактовке «идентичность представляет собой феномен, который возникает из динамической взаимосвязи индивида и общества» (Бергер, Лукман, 1995: 63). Ученые рассматривали идентичность как общественный конструкт, имеющий основания в социальной реальности, но созданный и интерпретированный самой личностью. Конструируя свою идентичность, человек стремится получить определенный статус, играть конкретные социальные роли, что позволяет ему идентифицировать себя для себя и других людей. Созданная личностью идентичность должна быть признана окружающими, только в этом случае она станет реальностью для самого индивида (Бергер, Лукман, 1995: 281).

Многообразие внешнего мира, его постоянное изменение актуализируют необходимость эволюции идентичности личности в контексте множественности социальных функций, отличающихся от ролей. Опираясь на последние, И. Гофман на основе теории стигматизацици в рамках интерак-ционистской методологии выделил следующие виды идентичности (Goffman, 1972):

• –    социальная – создание образа личности на основе черт, присущих группе, к которой он принадлежит;

• –    личная – совокупность характеристик, свойственных отдельному индивиду, сформированная под влиянием образа индивидуальной жизнедеятельности;

• –    Я-идентичность – субъективное восприятие и оценка личностью своей собственной жизни.

Философ рассматривает идентичность и как явление объективной реальности, и как субъективный образ личности, и как интерпретацию самого себя. Среди всех видов идентичностей ведущую роль он отводит социальной как возможности проявления других идентичностей. Однако человек, в понимании И. Гофмана, способен и обязан охранять свою истинную идентичность от ролевой, поскольку она обусловлена не только социальным функционалом, но и уникальностью самой личности. Ученый доказывал, что общество рефлексирует себя в индивидуальной идентичности (Goffman, 1972).

Это положение особенно значимо в современном социуме, развитие которого во многом детерминировано ресурсным капиталом отдельной личности (Как люди делают себя. Обычные россияне в необычных обстоятельствах: концептуальное осмысление восьми наблюдавшихся случаев …, 2010: 237–251).

В условиях глобализационных процессов, роста миграции, формирования многополярности мира идентичность становится фактором, детерминирующим устойчивость или изменчивость существующих социальных образований и порядков. Этот аспект проблемы имеет непосредственную практическую значимость, оказывает влияние на определение государственной политики идентичности. Важным при этом становится анализ факторов, определяющих устойчивость социального порядка, а также негативных, детерминирующих. Одним из них, оказывающих влияние на функционирование идентичности, становится существующая в государстве система ценностей, традиций, их эволюция, образ и качество жизни. Важной является и сама деятельность власти в этом аспекте.

Сохранение культурной идентичности или ее потеря мигрантами в принимающем обществе связаны с выбором ими стратегии адаптации. Так, ориентация на ассимиляцию приводит к необходимости вписывания в чуждую культуру и отказа от своей собственной. Стратегия интеграции направлена на сохранение последней и одновременное принятие культуры нового социума. Сепарация предполагает сознательное невписывание в доминирующую культуру. Маргинализация как стратегия адаптации репрезентируется через потерю контакта как с доминирующей, так и с собственной культурой.

При этом нельзя не отметить, что процессы складывания идентичности могут влиять на общественную стабильность и приводить к социальным катаклизмам. Человек открывает себя и своё место в мире, а основная функция идентичности – поддерживать стабильность, определённость, непрерывность и целостность личности.

Процессы, ведущие к катаклизмам, связаны с кризисами идентичности, которые возникают в условиях социальной нестабильности. Например, в современном мире кризис идентичности может быть следствием процессов глобализации, которые приводят к распаду традиционных социальных связей, лежащих в основе устойчивости в прежних условиях.

Таким образом, дифференциация процессов складывания идентичности по их влиянию на социальную стабильность и катаклизмы зависит от конкретных условий и обстоятельств.

Общественному, сетевому характеру формирования культурной идентичности посвящены работы современных позитивистов. Р. Коллинз писал о содержании понятия внутреннего индивидуального Я как об идеале, которым каждый из нас должен обладать по требованиям современной морали: «Именно благодаря тому, что мы можем перемещаться среди разнообразия групповых ситуаций, и тому, что в каждой из этих ситуаций нас поощряют к представлению идеального себя, и возникает этот сложный внутренний комплекс. Одиночное индивидуальное Я может войти в существование только вместе со сложными формами социальной жизни» (Коллинз, 2004: 465).

Таким образом, культурная идентичность – это проект личности своего идеального Я. Можно выделить следующие процессы, оказывающие влияние на ситуацию в социальном образовании:

• 1.    Укрепление. Люди могут чувствовать уважение к своим традициям, искусству, языку.

• 2.    Разрыв идентичностей. Даже их ослабление преобразует повседневное окружение человека в чужой, непонятный и зачастую враждебный культуре. У человека может возникнуть впечатление, что он один перед лицом опасности, что спровоцирует антисоциальное поведение.

• 3.    Культурные межличностные конфликты. В условиях глобализации рассматриваемая идентичность может сталкиваться с культурной однородностью, что приводит к противостоянию, причиной которого является стремление группы сохранить свою уникальную культурную идентичность.

Резюмируя этот этап развития осмысления природы культурной идентичности, выделим базовые методологии, которые получили в начале ХХI в. преемственность и новые интерпретации. Теории идентичности на основе парадигмы релятивизма подчеркивают ценность культурного разнообразия и относительности оценивания, акцентируют уникальные элементы разных культур. Методология символического интеракционизма обратила внимание ученых на значение символов, смыслов и культурных коннотаций в условиях активного социального и иного взаимодействия. Структурно-функциональный подход заставил рассматривать культурную идентичность как структуру, состоящую из элементов и отношений, определяющих функции современных и исторических смыслов. Анализируя аспекты межкультурного взаимодействия, можно понять глубинные парадигмы культурной идентичности. Теории постструктурализма и деконструкции, декларируя вызов традиционному способу построения смысла, подчеркивали открытость и двусмысленность текстов культурной идентичности (Симонова, 2008). Структура ее более подвержена деконструкции и мо- жет быть объектом переопределения, переформатирования, побуждая интерпретировать смысловое ядро идентичности с множественных точек зрения и на разных уровнях. Гуттаперчевость постструктурализма отчасти преодолевалась концепцией управления общественным сознанием, теорией политики идентичности. Эта теоретическая основа фокусируется на том, как отдельные лица и группы создают идентичности через социальные структуры и властные отношения.

Определенным достижением науки конца ХХ в. стала, на наш взгляд, методология «культурных исследований». Она доказывала, что существуют опыты «другой» идентичности, ставила под сомнение значение доминирующей в культурной политике, а также демонстрировала важность идентичности маргинальных групп и сообществ.

Не последнюю роль в формировании методологии рассматриваемого понятия играет исследование работы с памятью. Искусство управления последней помогло нашим современникам связать прошлое и настоящее и обеспечить себе более глубокое понимание культурной самобытности, ценности личных и коллективных историй, воспоминаний. Вместе с тем работа с памятью стала объектом пристального внимания в культурной политике.

Новые научные перспективы проблема осмысления социокультурной и личностной сущности культурной идентичности приобрела с развитием группы теорий межкультурной коммуникации начала ХХI в. Результаты исследований Дж. Роналда (Jackson, 2002), Ю Кима (Kim, 2007) выявили функциональное значение концепции культурной идентичности в контексте развития общей теории межнациональной коммуникации. Работы данных авторов отличаются анализом скрытых и явных идеологических мотивов четырех концепций ассимиляционизма, плюрализма, интеграционизма и сепаратизма, лежащих в основе опыта концептуализации функциональной сущности культурной идентичности как политического социокультурного инструмента, формирующегося под влиянием приоритизации человеком и общностью выбора среды, системы общения, маркера и статуса личности в группе (Kim, 2007).

Использованные подходы идеологических мотивов формирования культурной идентичности позволили выявить пять различных основных тем ее в изучаемых контекстах: адаптивная и развивающаяся сущность культурной идентичности индивида; гибкое и поддающееся влиянию извне ощущение физического лица; дискретная социальная категория и индивидуальный выбор; достаточно фундаментальная, особая и общинная система коммуникации.

Анализ роли вышеназванных теорий, концепций, повлиявших на осмысление природы культурной идентичности, показал, что благодаря группе теорий межкультурной коммуникации стало понятно, что идентичность служит платформой для широкого социокультурного и межличностного взаимодействия, демонстрируя возможность сборки различных культурных элементов и формирования разнообразных вариантов множественных, пересекающихся представлений личности и сообществ.

Современность сопровождается дальнейшим поиском идентичности и требует нового прочтения старых ее концепций, их интерпретации, использования современных подходов. Преодоление кризиса идентичности происходит теперь «по новым правилам, актуализируется проблема реидентификаций, изменяется и сам характер новых идентичностей, поэтому важно проследить процесс их трансформации и формирования» (Cимонова, 2008).

Анализ исследований проблемы культурной идентичности начала ХХI в. показал, что актуализируются множественная и пересекающаяся культурные идентичности. Р.Л. Джексон исследует появление феномена выбора личностью маркера культурной идентичности в процессах межгрупповой и межкультурной коммуникации, когда субъект предпочитает приоритизировать этническую принадлежность и этноязыковую идентичность (Jackson, 2002).

Появились исследования, обращающие внимание на значимость множественной расовой идентичности в условиях межнациональных коммуникаций. В ходе публичных дискуссии в среде ученых в начале ХХI в. был достигнут относительный консенсус: культурная идентичность, несмотря на различия в приоритетах принятия личной или групповой определенности, понимается как множественная, пересекающаяся и одновременно индивидуальная и социальная реальность (Chen Yanan, Fomina, 2022).

Консенсуальная основа была сбалансирована концепцией социально-ориентированной детерминации системы маркеров, объединенных тремя обобщающими факторами формирования культурной идентичности. Последняя рассматривается одновременно как индивидуальная самость Я, социальная категория, результат системно-коммуникативных повседневных практик и политики проектирования идентичностей в отношении к власти. Поэтому культурная идентичность – это индивидуально-личностный и социально-групповой выбор маркеров из всей системы коннотаций, с которыми отождествляется личность, группа, коллектив. Кроме того, культурная идентичность как аксиологическая система является адаптивной, развивающейся, гибкой системой ценностей.

Можно сделать вывод, что результаты исследований современных авторов имеют особую значимость, выступая методологическим инструментарием политики формирования культурной идентичности. Неслучайно, например, китайские коллеги акцентировали своё внимание на изучении влияния внешних социокультурных факторов, обнаруживая поведенческие стратегии проявления культурной идентичности личности в мультикультурных условиях. Сделан вывод, что если культура обладает «сильной культурной идентичностью», то она является важнейшим элементом устойчивости в процессах межкультурной коммуникации и интеграции. Если культурная идентичность характеризуется рыхлой, мягкой структурой, личность не владеет родным языком, историей, нормами поведения, тогда культура утрачивает устойчивость и превращается в «слабую идентичность», теряющую самобытность (Chen Yanan, Fomina, 2022).

Итак, такие теоретико-методологические подходы, как конструктивизм, интерпретативность, социальная детерминация, сохраняют преемственность с методологиями начала ХХI в. Между тем последние отличаются предметной определенностью: исследуя культурную идентичность в конкретных культурных средах, ученые нового времени обращают свое внимание на особенное и конкретное функциональное определенное в природе культурной идентичности. Достоинством новых рецепций трансформации социально детерминированных подходов являются: изучение значимости групповой солидарности на основе психологической привязанности и эмоциональной значимости, которую человек приписывает той или иной культуре, а ее ценности, обычаи, нормы или практики общения приобретают приоритет. В рамках интерпретативного подхода культурную идентичность рассматривают как социальную и культурную конструкцию, которая не создается исключительно самим человеком, но формируется людьми совместно, согласовывается и укрепляется посредством взаимодействия каждого с другими членами группы. Данные подходы в значительной степени основаны на теории социальной идентичности, договоренности в процессах коммуникации. Так, Р.Л. Джексон доказал, что культурную идентичность нельзя рассматривать только как согласованную «идентификацию с группой, которая имеет общие системы символов и значений, а также нормы/правила поведения, и воспринимаемое принятие в нее» (Jackson, 2002). Будучи автором теории культурных контрактов, он описал культурную идентичность не только как «чувство принадлежности к культурному сообществу, которое создается людьми, их взаимодействиями и контекстом, в котором они сосуществуют», но и как длительный договор личности, имеющий предметом собственную интерпретацию культурной идентичности, коррелированную с культурной средой. Поскольку общество «состоит из ценностей, норм, смыслов, обычаев и верований, используемых для взаимодействия с миром», постоянно определяется и переосмысливается «то, чем оно было, что оно есть и чем оно становится» и «чем оно должно быть», то эти процессы и есть суть длительных переговоров о том, что есть культурная идентичность. Поэтому интерпретативные культурные подходы отражают эмерджентный, динамичный, интерактивный и контекстуальный характер трансформирующейся идентичности внутри определенной культурной группы и в отношениях с другими людьми (Jackson, 2002).

Формирование идентичности в глобализирующихся обществах – это сложный процесс, на который влияют различные факторы, такие как культурная гибридность, социальные взаимодействия, экономические условия и технический прогресс. В современном мире отдельные люди и сообщества ориентируются на множество культур, что приводит к появлению гибридных идентичностей, в которых сочетаются элементы из различных традиций (Симонова, 2008; Гончарова, Липец, 2019; Мельникова, 2010; Пакина, 2024).

Исследованиям о гибридной природе культурной идентичности в условиях глобализации посвящены работы С. Вертовец (Vertovec, 2000). В Великобритании формирование идентичности определяется историческим наследием колониализма, иммиграции и мультикультурализма, поэтому ученый реализовал свое исследование на примере индийской диаспоры. Изучив достаточно обширный материал, автор постулировал важность большого разнообразия в современном британском обществе, где отдельные люди и сообщества поддерживают множество связей, основанных не только на национальной принадлежности, религии, языке. Полагаем, что именно рост этнического разнообразия способствует формированию гибридных идентичностей, которые выходят за рамки традиционных представлений о британстве и отражают динамичный характер формирования идентичности в условиях глобализации. От британских берегов до африканских стран отдельные люди и сообщества формируют сложные идентичности, которые выходят за рамки традиционных границ и отражают взаимосвязанную природу, новое лицо современного мира. Признавая изменчивость и разнообразие идентичности, общества создают новые опыты сосуществования, способствуют инклюзивности и взаимопониманию в усложняющемся мире. По словам М. Крайди, гибридность стала основным понятием во многих актуальных культурных исследованиях, а также наиболее широко используемым и критикуемым термином в постколониальной теории. Не только сложное взаимодействие глобальных потоков людей, идей, товаров и технологий ведет к появлению новых понятий о культурных конфигурациях, которые выходят за рамки традиционных границ и категорий, но и напряженная рефлексия этих процессов способствует усилению напряжённости (Kraidy, 2006).

Культурная гибридность как концептуальная, теоретико-методологическая основа охватывает динамические процессы, посредством которых различные культурные элементы взаимодействуют, смешиваются и эволюционируют, изменяя как исходные культуры, так и возникающие ее формы (Kraidy, 2006).

В контексте глобализированных обществ культурная гибридность проявляется в бесчисленных формах, пронизывая различные аспекты повседневной жизни – от языка и кухни до музыки, моды и искусства. Формирование идентичности в глобализированных обществах тесно переплетено с процессами культурной гибридности, поскольку отдельные люди и сообщества определяют свое самоощущение в контексте различных культурных влияний и пересечений. Гибридные идентичности возникают по мере того, как субъекты ориентируются в различных культурных сообществах, опираясь на разнообразный материал для создания гибких и многогранных идентичностей, выходящих за рамки консервативных и фиксированных представлений. Например, люди со смешанным наследием часто придерживаются гибридной идентичности, отражающей их различные корни, включая элементы культур обоих родителей в свои представления о самобытности.

Гибридные идентичности разрушают традиционные представления о принадлежности, подлинности и аутентичности, подвергают сомнению бинарность оппозиций между самим собой и другими. В мультикультурных обществах люди преодолевают зыбкие и пористые границы между культурными сообществами, принимая гибридные идентичности, которые позволяют им перемещаться между различными социальными мирами и отстаивать свое чувство принадлежности. Эта гибкость помогает людям использовать различные культурные ресурсы, языки и символы для выражения своей идентичности динамичными и зависящими от контекста способами, отражающими сложное взаимодействие культурных влияний и связей в их жизни. Однако исследования гибридной идентичности все больше подвергаются критической деконструкции за концептуальную двусмысленность понятия.

Трансформация подходов к изучению культурной идентичности в первой четверти ХХI века проявляется в постепенной замене академических подходов практическими рекомендациям сферы управления политикой культурной идентичности. В широком смысле ее понимают как личностный, коллективный или социальный опыт принятия и согласования динамических маркеров идентификаций личности в конкретных условиях. Гибридность, множественность возможностей соотнесения себя с другими в глобализирующихся сообществах формирует изменение в узком определении культурной идентичности как процесс согласования и договоренности относительно одной культурной идентичности или признания нескольких одновременно. Авторы теорий культурного контракта, оспаривания культурных идентичностей в конкретных контекстах актуализировали новые реальности контекста, связанные с управлением политикой культурной идентичности.

Теоретико-методологические подходы исследований первой четверти ХХI в. отличаются богатством эмпирического содержания и в своей сложной конфигурации раскрывают трансформации понятийного аппарата современных исследований.