Трансляция «другого» в труде Дж. Болен «Богини в каждой женщине»

История философской мысли показывает, что интерес к проблеме «Другого» не возник внезапно. Наибольшее распространение данная категория получила в ХХ веке, особенно в рамках концепций феноменологии и экзистенциализма. В работах С. де Бовуар, Э. Гуссерля, А. Шюца, М. Хайдеггера, М. Шелера, К. Ясперса, Ж.-П. Сартра, М. Мерло-Понти по-разному конкретизируется образ «Другого», дается его описание с разных точек зрения и в синтезе со смежными науками. Так, в работе «Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии» Жан-Поль Сартр писал о том, что «Другой» выступает и как объект, и как субъект, что показывает многогранность исследования концепта за рамками философских трудов (Сартр, 2000: 134–180).

На разных этапах проблемой типологии «образов другого», «образа чужого», «образа врага» занимались исследователи М.В. Берендеев, О.И. Григорьева, Е.Д. Зарова и другие. При этом определение «образа другого» исследователи напрямую связывают с понятием национальной идентичности, а также разграничивают понятия «имидж», «образ», «стереотип», хотя они и являются смежными.

Ведущий подход в исследовании социальной философии – междисциплинарный. Кроме того, для разностороннего рассмотрения «Другого» использованы элементный анализ, метод теоретической интерпретации, а также аналитико-синтетический подход. Так, становится актуальным рассмотрение философских концептов в психологических трудах. В своем исследовании мы рассматривали концепт «Другой» в работе Джин Шиноды Болен «Богини в каждой женщине». В работе автор представила семь архетипов древнегреческих богинь, встречающихся в каждой представительнице прекрасного пола.

Само понятие «архетип» предполагает наличие элементов коллективного бессознательного, например, априорных мифологем. Введенное Карлом Густавом Юнгом, значение архетипа как отдельной формы человеческого взаимодействия друг с другом и внутри себя выходит за рамки психологической науки. Как отмечал сам швейцарский психоаналитик, «в коллективном бессознательном индивида история подготавливает себя; и когда архетипы активизируются и выходят на поверхность сразу у многих индивидов, мы оказываемся в гуще истории. Архетипический образ, вызванный к жизни злобой дня, завладевает каждым. Архетипы являются великими движущими силами, реальные события вызывают именно они, а не индивидуальные размышления или практические соображения» (Юнг, 1995: 56).

Таким образом, становится важным исследовать присутствие архетипов не только в рамках психологической науки, но и в других областях гуманитарного знания, в том числе в социальной философии.

Джин Шинода Болен пишет об архетипах семи богинь, которые присутствуют в каждом женском психологическом портрете, и в той или иной степени проявляются в определенной жизненной ситуации. Автор выделяет следующих богинь, существующих как архетипы: Гера, Артемида, Афродита, Афина, Персефона, Гестия и Деметра. Образ каждой из богинь описывается с точки зрения проявления в женщинах тех или иных инстинктов и базовых психологических установок. С другой стороны, автор сразу подчеркивает, что в действительности эти архетипы имен не имеют и существуют только тогда, когда сама женщина себя ощущает в одном или нескольких архетипах богинь.

«Другой» в данном контексте проявляется как, с одной стороны, не находящий таких характеристик в своем поведении (внутри себя), а с другой – не соответствующим собственным характеристикам женщины (Я и общество, Я и другие женщины, Я и не-Я).

Такое осмысление «Другого» невозможно без осмысления этого концепта как части «Я», как составляющей личности человека. Кроме того, невозможно не оценить вклад в социальную философию психологических исследований поведения и установок. Само понятие «не-Я» (Nicht-Ich) является основным в философском течении Фихте, который выступал против кантовской «вещи в себе» (Фихте, 2008: 198–247). И в рамках его концепции Я/не-Я коррелирует с другими оппозициями, например, мужское/женское. В произведении Дж. Болен такая оппозиция принимает, в том числе, форму женское (Я)/мужское (не-Я).

Дж. Болен разделила архетипы богинь на две группы, отчасти противопоставленные друг другу: богини-девственницы (Артемида, Афина и Гестия), уязвимые богини (Гера, Деметра и Пер-сефона) и алхимическая богиня Афродита. Взаимоотношения между этими группами также строятся по принципу инаковости. Так, например, проявление в женщине одной из богинь-девственниц противопоставляется проявлениям уязвимых богинь, ставя их в положение «Другого».

Дж. Болен выделяет Афродиту, Деметру и Геру как более влиятельных богинь, что также можно рассматривать с точки зрения реализации концепта «Другой». В данном случае этот концепт воплощается через архетипы четырех богинь, которых автор считает менее значимыми для поклонения в древности. Как отмечает сама исследовательница, каждая из богинь уникальна, «некоторые из них даже враждебны друг другу, представляют собой метафору внутреннего разнообразия и внутренних конфликтов женщины, тем самым проявляя ее сложность и многогранность» (Болен, 2007: 27). Отсюда следует и противопоставление каждой богини остальным, которые становятся «Другими» для неё.

Кроме того, в работе «Богини в каждой женщине» прослеживаются и феминистические мотивы, переосмысление труда Симоны де Бовуар «Второй пол», ставшей манифестом феминизма середины XX века. К примеру, в архетипе Артемиды явно видно взаимодействие с миром мужчин уже не только как с «Другими», а как с равными по силе и достойными конкуренции. Здесь женский образ, традиционно противопоставляемый мужскому, становится не противником, а соперником в равной борьбе. Так, концепт «Другой» перестает находиться в состоянии оппозиции, а трансформируется в соперника, которого Ж. Делез назвал уже трансцендентальной характеристикой, не лишенной одушевленности.

В своем труде Дж. Болен нередко ссылается на автора концепции коллективного бессознательного Карла Густава Юнга. Описывая, например, образ жизни Гестии, её очаг со священным центром – огнем, Дж. Болен отождествляет это с целостностью и полнотой, а также называет очаг с огнем в центре символом мандалы. Далее она приводит цитату К. Юнга о её символизме. Выдающийся швейцарский психиатр отмечает ведущим мотивом предчувствие центра личности, который определяется уже не как эго, но как Самость.

Говоря о Самости Гестии, Дж. Болен акцентирует внимание на единстве внутреннего и внешнего миров каждого человека, при этом подчеркивая, что на духовном уровне и соединение, и разъединение этих миров являются по своей сути одним и тем же. Этот архетип, по мнению автора, является отождествлением Самости и самодостаточности женщины. Его проявление в женском начале является признаком сильного духовного центра личности, дающего смысл её жизни.

Самость может конструироваться через дистанцирование или, наоборот, идентификацию в рамках архетипической оппозиции «Свой–Чужой». То есть при незначительной «Инаковости» распределение (не)желательных характеристик может быть допустимо, тогда как в абсолютной «Инаковости» это следует из аргумента, который частично базируется на предположениях о самоидентификации.

Как отмечает автор, архетип Гестии представляет собой высшую духовность внутри семейных взаимоотношений, а также, «обеспечивая духовную сосредоточенность и взаимосвязь с другими людьми, ее архетип является выражением Самости» (Болен, 2007: 155).

При этом Дж. Болен выделяет и противопоставление по гендерному признаку. Несмотря на то, что в работе речь идёт исключительно о женских архетипах, автор отмечает схожесть и различие с архетипами мужскими. Автор считает, что хорошо развитый анимус подобен внутреннему мужчине. В этом проявляется отождествление архетипа богини с внешне «Другим» (в рамках противопоставления «Мужчина» – «Женщина»), которое может выйти на передний план и транслироваться миру, когда женщине необходимо показать силу и стойкость. Однако, несмотря на всю его компетентность, он ощущается ею как «Другой» («не-Я»).

Описывая архетип Геры, в тексте Дж. Болен часто употребляет словосочетание «другая женщина», где «другая» имеет как нейтральную, так и негативную коннотацию. Например, описывая любовную линию архетипа Геры, автор придает образу «Другого» окраску чужого, врага, противника: «...заподозрит важность другой женщины в жизни ее мужа, в ней может возникнуть во всем своем безобразии застилающая глаза мстительность...» (Болен, 2007: 218).

При этом нейтральный образ «Другого» как отличающегося от подобных (в данном случае архетипов остальных шести богинь) также нередко проявляется в тексте Дж. Болен: Геру автор наделяет глубинной феминной мистичностью, а также подверженностью держаться за брак и препятствовать его расторжению.

Такой же нейтральный образ «Другого» проявляется и в описании богини Деметры. «Если другой человек заботится о твоих потребностях, достаточно ясного заявления. Такое заявление иногда просто необходимо, если другой человек рассчитывает получить нечто за твой счет» (Болен, 2007: 274).

В описании богини Афродиты, которую Дж. Болен называет единственной алхимической богиней, проявляется еще одна составляющая образа «Другого» – высшей сущности, части не материального мира, а мира духовного.

Творческая работа происходит в состоянии напряженного и страстного вовлечения – почти как с любовником, когда один (художник) взаимодействует с «другим», чтобы привнести нечто новое в жизнь. Этим «другим», всепоглощающим и очаровывающим в течение какого-то времени, может стать картина, форма танца, музыкальная композиция, скульптура, поэма или рукопись, новая теория или изобретение (Болен, 2007: 349).

Дистанцирование в рамках бинарной оппозиции «Свой–Чужой» и обезличение «Другого» и «Чужого» как частного проявления «Другого», не обязательно принимает форму утверждения превосходства «Своего» и уничижения «Чужого». Хотя «Инаковость» часто устанавливает превосходство «Своего» / находящегося в группе над «Чужим»/находящимся вне группы, это может также создать дистанцию между ними через чрезмерное обезличивание «Инаковости». Незначительность «Чужого» не так сильна (скорее косвенно), как радикальный «Чужой». В любом случае, эффект, близкий непроглядной границе между «Своим»/находящимся в группе и «Чужим»/находя-щимся вне группы, – «оправдание» социальному исключению, дискриминации, и/или подчинению.

Возникает разность в выводах – незначительный или радикальный «Чужой», что показывает второе разграничение между вариациями «Инаковости» в отношении к более фундаментальному различию между примитивной или усложненной «Инаковостью», а такое различие не слишком контрастным: «Чужой» может быть построен одновременно незначительным и радикальным.

Таким образом, в труде Дж. Болен «Богини в каждой женщине» концепт «Другого» реализуется через несколько форм:

• •    по принципу архетипической оппозиции «Свой–Чужой» (в данном случае «Другой»);

• •    высшая сущность/человек;

• •    женщина/мужчина;

• •    противопоставление через образ врага;

• •    противопоставление одной из богинь остальным.

Трансляция «Другого» в рамках психологической концепции Дж. Болен представляется ключевой в исследовании концептов: взаимодействие «Я» и «Другого» может в полной мере раскрыть целостность бытия.