«Требуем немедленного расследования». (Письмо Г. Алексинского и В. Панкратова, 4 июля 1917 г.)

События 3–5 июля 1917 г. в Петрограде, известные в истории как «июльский кризис», их предпосылки, причины, последствия достаточно освещены в литературе1. События эти обычно связывают с деятельностью большевиков, хотя исследования как зарубежных, так и отечественных историков заставляют усомниться в ведущей организующей роли таковых. «Подстрекателями» здесь выступили не столько большевики, сколько анархисты, что в достаточной степени выявило и следствие по делу «о восстании 3–5 июля»2. Большевики оказались скорее заложниками ситуации, вынужденными поддержать выступление масс, чтобы не утратить их доверия.

В целом, выступление оказалось неорганизованным и достаточно быстро сошло на нет. Тем не менее, оно обострило политическую обстановку в стране, содействовало углублению раскола общества и активизации правых сил. Масла в огонь здесь подлила публикация письма Г.А. Алексинского3 и В.С. Панкратова4...

Свидетельства и документы

4 июля в стремлении добиться перелома настроений солдатских масс и усиления воздействия на колеблющиеся элементы министр юстиции П.Н. Переверзев решился передать главнокомандующему войсками Петроградского военного округа генералу П.А. Половцову для оглашения в военных частях показания некоего прапорщика Д.С. Ермоленко, задержанного при переходе линии фронта еще в конце апреля (по ст. ст.) 1917 г. и признавшего себя немецким агентом. По утверждению Ермоленко, агентом германского генерального штаба был, якобы, и Ленин. Половцов вспоминал: «От этого последнего (Переверзева. – А.К. ) исходит единственное разумное предложение, когда бы то ни было слышанное мною от члена Временного правительства, а именно, – немедленно опубликовать все имеющиеся у нас документы, доказывающие связь большевиков с немецким шпионажем. Алексинский взялся проредактировать соответственные разоблачения за собственной подписью. Поддерживаю идею Переверзева, и она приводится в исполнение»⁵.

Через Алексинского и Панкратова краткое изложение признаний Ермоленко было передано в редакции газет. Сознавая опасность этого шага в плане дальнейшего обострения политической обстановки в стране и угрозы ослабления позиций демократических сил в целом, Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК), по свидетельству известного меньшевика «новожизненца» Н.Н. Суханова, спешно предпринял меры, чтобы помешать публикации данного письма6. Против публикации выступил и ряд буржуазных министров во главе с председателем Временного правительства князем Г.Е. Львовым. Тем не менее, 5 июля письмо было напечатано в газете черносотенного толка «Живое слово». После 5 июля в условиях развернувшейся массовой антибольшевистской кампании его растиражировали ряд других газет. Джинн оказался выпущен из бутылки...

Как таковой эпизод достаточно известен. Вместе с тем, с большой долей уверенности можно предположить, что непосредственно с самим текстом письма Алексинского и Панкратова мало кто знаком даже из исследователей событий 1917

Свидетельства и документы

года7. Полагаем, что современному читателю будет небезынтересно ознакомиться с этим документом эпохи и дать ему собственную оценку.

Публикация подготовлена по перепечатке письма Алексинского и Панкратова в газете «Новое время»8. Документ публикуется с сохранением стилистических особенностей.

Ленин, Ганецкий и компания9

Газеты «Единство» и «Живое слово» сообщают, что комитету журналистов при Временном правительстве доставлено за собственноручной подписью члена 2[-й] Гос[ударственной] думы Г. Алексинского и шлиссельбуржца В. Панкратова следующее письмо:

«Мы, нижеподписавшиеся, Григорий Алексеевич Алексинский, бывший член 2[-й] Государственной думы от рабочих города Петрограда, и Василий Семенович Панкратов, член партии социалистов-революционеров, пробывший 14 лет в Шлиссельбургской каторжной тюрьме, считаем свои революционным долгом опубликовать выдержки из только что полученных нами документов, из которых русские граждане увидят, откуда и какая опасность грозит русской свободе, революционной армии и народу, кровью своей эту свободу завоевавшим. Требуем немедленного расследования.

(Подписи: Г. Алексинского и В. Панкратова).

4 июля 1917 года. Петроград.

*

*     *

При письме от 16 мая 1917 года за № 3719 начальник штаба Верховного главнокомандующего препроводил военному министру протокол допроса от 28 апреля сего года прапорщика 16[-го] Сибирского стр[елкового] полка Ермоленко. Из показаний, данных им начальнику разведывательного отделения штаба Верховного главнокомандующего, устанавливается следующее. Он переброшен 25 апреля сего года к нам в тыл на фронт 6[-й] армии для агитации в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией. Поручение это Ермоленко принял по настоянию товарищей. Офицеры германского генерального штаба Шидицкий и Люберс ему сообщили, что такого же рода агитацию ведет в России агент германского генерального штаба и председатель украинской секции «Союза

Свидетельства и документы

освобождения Украины» А. Скоропись-Иолтуховский10 и Ленин. Ленину поручено стремиться всеми силами к подорванию11 доверия русского народа к Временному правительству. Деньги на агитацию получаются через некоего Свендсона, служащего в Стокгольме при германском посольстве. Деньги и инструкции пересылаются через доверенных лиц.

Согласно только что поступившим сведениям такими доверенными лицами являются в Стокгольме: большевик Яков Фюрстенберг12, известный более под фамилией «Ганецкий» и Парвус13 (доктор Гельфант14). В Петрограде: большевик, присяжный поверенный М.Ю. Козловский15, родственник16 Ганецкого – Суменсон17,

Свидетельства и документы

занимающиеся совместно с Ганецким спекуляциями, и другие. Козловский является главным получателем немецких денег, переводимых из Берлина через «Дисконто-Гезельшафт» на Стокгольм «Виа банк», откуда на Сибирский банк в Петроград, где в настоящее время на его текущем счету имеется свыше 2 000 000 руб. Военной цензурой установлен непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами (Стокгольм – Петроград).

*

**

В особом примечании к своему письму Г. Алексинский и В. Панкратов сообщают: «По техническим условиям подлинные документы будут нами опубликованы дополнительно».

Новое время. [Пг.], 1917. 7 (20) июля. № 14820. С. 2.

Октябрьской революции работал в Наркомате юстиции. В 1922–1923 гг. находился на дипломатической работе. В 1923 г. отозван с дипломатической службы и назначен главным юрисконсультом Народного комиссариата путей сообщения.

• ¹⁶    Так в документе, должно быть – родственница.

• ¹⁷    Суменсон Евгения Маврикиевна (1880–?) – двоюродная сестра Я.С. Ганецкого. Проживала в Петрограде; никакого отношения ни к русскому, ни к международному рабочему движению не имела. Была представителем швейцарской фирмы в России. В июле 1917 г. на основе своей коммерческой переписке с Ганецким была арестована по подозрению в переправке немецких денег большевикам, в октябре освобождена под залог.