"Третья сила" в психологии как теоретический источник качественного исследовательского подхода

Понятие «исследовательский подход» соотносит действия ученого, направленные на получение нового знания, с определенной системой взглядов, относящихся к устойчивым способам понимания общества, человека, реальности, взаимодействия. Несмотря на то, что в пользу выбора того или иного исследовательского подхода могут существовать различные аргументы (политические, экономические), решающей является аргументация путей научного познания. Понятие «качественный подход» по отношению к психологическому исследованию связано с изучением практической деятельности, в которой используются научно-познавательные стандарты интерпретации. Тогда принципами научного познания, положенными в основу качественного подхода, являются:

• а)    отношение к реальности как социально конструируемой;

• б)    поливариантное отношение к объективности знания о реальности;

• в)    признание разнообразных форм причинности; акцент на телеологичность и интенциональность;

• г)    внимание к контексту, в котором проявляются исследуемые феномены;

• д)    отрицание количественных статистических приемов в работе с исследовательскими данными.

Следует признать, что заявленный таким образом герменевтический конструктивизм не является единственным идейным течением в современной психологии. Подобная тенденция имеет место в пространстве экзистенциальной и гуманистической психологии. Поэтому, на наш взгляд, важно обратиться к их основным положениям как «третьей силы» в психологии (наряду с бихевиоризмом и психоанализом) с целью уточнения параметров качественного исследовательского подхода.

Гуманистическая психология возникла как движение и развивалась как точка зрения, противопоставленная традициям бихевиоризма и психоанализа. Предпосылки возникновения гуманистической психологии заложены Г. Оллпортом [1: 127]. В работах идеологических лидеров гуманистической психологии К. Роджерса и А. Маслоу также обнаруживаются глубокие различия с психоаналитическим пониманием природы человека, с одной стороны, и бихевиористскими взглядами на программируемую пластичность личности при взаимодействии со средой - с другой.

Экзистенциально-феноменологическая психология своим происхождением обязана перенесением Р. Лэнгом и Р. Меем идей экзистенциальной философии и феноменологии в клиническую практику. Тем не менее весьма значителен ее вклад и в теорию, и исследовательскую практику. А. ван Каам считал, что только экзистенциальная психология способна создать из множества противопоставленных психологических учений согласованное смысловое единство [20].

А. Джоржи в книге “Psychology as a Human Science” («Психология как гуманистическая наука») выступает с критикой психологии, основанной на естественнонаучных принципах. С его точ- ки зрения, традиционная психология оставляет без внимания сложные феномены, составляющие суть проявлений истинной человеческой природы. Как следствие, ограниченным становится и арсенал ее исследовательских методов. Путь к преодолению ограничений А. Джорджи видит в отказе от метафоры «человек как вещь». Объектная модель отношения к предмету исследования характерна для естественных наук. Она подразумевает, что предмет исследования должен быть однозначно локализован во времени, пространстве и причинно детерминирован. Однако в физическом мире предметы лишены сознания, остаются неодушевленными и не имеют собственного взгляда на мир и на самих себя. А. Джорджи отмечает, что, несмотря на то, что трудно определить, что же на самом деле является «истинно человеческим», можно обозначить некоторые факторы, наполняющие понятие «человек» необходимым для психологии содержанием. Минимальный набор этих факторов включает понимание человека как существа, наделенного сознанием, которое способно разумно воспринимать окружающий мир и наделять его смыслом, создавать и использовать сеть взаимоотношений с миром, другими людьми и самим собой и проявлять пространственную, временную и символическую осведомленность [9: 65].

В сфере социальной психологии следует отметить Р. фон Экартсберга, предложившего экзистенциальное понимание культурного, исторического и духовного контекстов. Р. фон Экартсберг явно обращается к принципам интерсубъектности и языковой опосредованности социальной активности человека [21; 22]. Важное место в экзистенциально-феноменологическом дискурсе принадлежит Д. Полкин-хорну [14]. Он считает, в частности, что «понимание человека посредством обращения к его экзистенциальным структурам и способам производства индивидуальных смыслов является средством преодоления противоречий между результатами психологических исследований и психологической практикой» [15: 187].

Таким образом, гуманистическая и экзистенциально-феноменологическая ветви психологии отрицают исследователь ские модели, воспроизводящие инстинктивное, или механическое поведение. «Третья сила» представляет собой парадигму, которая в состоянии столкнуться с людьми во всей их сложности и уникальности, обеспечивая их подлинное понимание. Именно поэтому гуманистическая психология и экзистенциально-феноменологическая психология составляют один из теоретических источников качественного подхода к психологическому исследованию. Тем не менее, утверждая это, следует обратиться к обсуждению некоторых нюансов.

Если под «подходом» понимать не только выполнение ряда теоретических установок, а следование согласованной системе принципов научного познания, то следует иметь в виду, что удовлетворение потребности в размежевании с основными зарубежными течениями психологии имеет два варианта [8]. Первый наиболее ярко продемонстрирован в работах М. Смита, X. Арендта, У. Маркса, Д. Бакана, Дж. Ришлака, C. Брикмана [2; 3; 5; 12; 16]. Названные авторы отстаивают идею психологии как науки, которая в целом присоединяется к традициям описания и интерпретации. Вместе с тем здесь сохраняется принятие принципа объяснения, основанного на выявлении причинно-следственных связей. M. Смит пишет: «Мне хотелось бы зарезервировать термин “гуманитарная наука” за теорией и исследовательской практикой, которые соответствовали бы нацеленности науки на последовательное приближение к истине на основе анализа причинности, но в то же время оставались сосредоточенными на человеческих смыслах и ценностях» [19: 113]. Эта позиция наглядно проявляется в исследовательской практике, прежде всего, гуманистической психологии [18]. Для ее подтверждения достаточно обратиться к широко представленной в экзистенциальных исследованиях тематике «смысла жизни». Во-первых, следует отметить, что в таких исследованиях применяются как качественные, так и количественные методы. Это еще раз подчеркивает то важное обстоятельство, что критерием различения количественного и качественного подходов не является критерий «считать или не считать». Важно то, на какие научно-исследовательские стандарты ориентировано конкретное исследование.

В обсуждаемом контексте качественные исследования типично имеют целью установить детерминированность переживания целей и смысла жизни различными факторами. Респондентам предлагается описать, что они считают решающим для развития позитивного переживания наполненности и осмысленности жизни. К текстам таких полуструктурированных или неструктурированных интервью применяются интерпретационные техники, позволяющие выявлять факторы, причинно связанные с теми или иными переживаниями [10; 11]. В разных исследованиях фиксировалось от 6 до 9 таких факторов. Например, Дж. Батиста и Р. Олмонд одними из первых описали шесть основных факторов, названных ими смысложизненными ориентациями: межперсональный, экспрессивный, этический, целевой, исполнительский, понимающий [4]. Согласно данным, получаемым при различных описательных подходах, межперсональному источнику смысла респондентами часто отводится главенствующая роль, хотя большинство людей ссылаются на несколько различных источников [7; 11]. Другая - количественная - линия исследований сосредоточивается на изучении различных индивидуальных характеристик, свойственных респондентам с высоким или низким уровнем смысложизненных ориентаций. Основной идеей является подтверждение или опровержение гипотезы, согласно которой выраженное отсутствие смысла жизни связано с психопатологией. В ряде исследований обнаружены статистически значимые отношения между показателями, полученными с применением различных шкал для измерения смысложизненных ориентаций, и успешностью достижения важных целей, переживанием счастья, общей удовлетворенностью жизнью, результатами психотерапии [6; 13; 17]. Вспомним теперь, что социальный конструкционизм как научно-исследовательское основание качественного подхода отрицает исключительность причинно-следственных отношений в понимании психологических феноменов. Более того, им признается, что причинно-следственные отношения, рассматриваемые в человеческом контексте, часто оказываются недостаточными и поверхностными. Гораздо более ценными, с психологической точки зрения, оказываются знания о смысле происходящих событий или имеющихся феноменов, чем о причинах их возникновения.

Таким образом, в исследовательской практике представители экзистенциально-феноменологического вектора «третьей силы» отстаивают идею о допустимости раздельного существования интерпретативной и объяснительной психологии. Их интеграция возможна при условии отказа от саморефлексии, поскольку она требует выявления законченности и относительности своей позиции, локальности и детерминированности определенным социальным контекстом. Производство же смысла требует интерпретации, т.к. действия людей не указывают совершенно прозрачно на характер их субъективных миров или психических процессов.