Труд как показатель изменений в современном кочевом обществе Монголии

Наблюдаемая на сегодняшний день трансформация кочевого общества Монголии, оставляя в неизменном виде подвижный образ жизни, вы- ражается в глубинных преобразованиях традиционного уклада. Совершенно справедливо мнение известного ко-чевниковеда Н.Н. Крадина о трех вариантах трансформации отрасли во Внутренней Азии, две из которых характеризуются как «экстенсивные». Для современной Монголии характерен экстенсивный вариант [8 ; 9].

Особое внимание специалистов привлекают системные изменения в кочевом хозяйстве [5 ; 7 ; 20 ; 21 ; 24], влияние рынка на кочевое хозяйство [2 ; 3 ; 19 ; 22 ; 23], проблемы сельской миграции [1 ; 17 ; 27], правовые вопросы в области землепользования [25]. Между тем, труд, как социальный институт, который отражает формы организации производства, распределения и обмена материальными благами для удовлетворения потребностей человека, является не менее значимым показателем происходящих в кочевом обществе трансформационных процессов. Изменение в половозрастном разделении труда, гендерные предпочтения в определенных занятиях, конфликт ценностей, вытеснение традиционных институтов взаимопомощи и распространение товарно-денежных отношений между кочевниками – все это не менее важно в определении содержания и характера социальной трансформации кочевого населения.

Жизнедеятельность кочевников всецело подчинена хо- зяйственному ритму пастбищного скотоводства, эффективное ведение которого в аридных условиях степных районов возможно только при высокой степени подвижности, позволяющее возмещать низкую кормовую производительность и разреженность травяного покрова постоянной сменой мест выпаса [11, с. 65]. Скотоводство определяет повседневную хозяйственную практику, которая естественным образом разделена на мужские и женские занятия. Начало разделения труда по гендерному признаку относят еще к первобытному обществу [14]. Охота и собирательство являлись теми видами деятельности, в которых изначально нашло отражение разделение труда на основе разных физических возможностей у мужчин и женщин. В кочевом обществе данное различие также послужило естественным принципом для разграничения занятий по полу при доминирующей роли мужчины.

Описание того, что относится к мужскому и женскому делу, можно встретить в трудах выдающихся ученых XIX – нач. XX вв. Е.Ф. Тимковско-го, М.В. Певцова, А.М. Позд-неева, Г.Н. Потанина, членов торговых экспедиций в Монголию, в более позднее время это работы И. М. Майского,

А.Д. Симукова и современных исследователей Н.Л. Жуковской, В.В. Грайворонского, Г. Цэрэнханд и др. Отдельный список гендерного разделения труда представлен в работе американского ученого Г. Вриланда. Согласно нему, к мужским занятиям относится:

• -    выпас лошадей, отлов кобыл и жеребят;

• -    уход за верблюдами и караванный извоз;

• -    холощение, стрижка лошадей;

• -    стрижка взрослых овец;

• -    забой скота на мясо и разделка;

• -    дубление и резка толстых шкур и кож;

• -    строительство и ремонт загона; - заготовка навоза в качестве топлива;

• -    вспашка, полевые работы;

• -    установка юрты;

• -    погрузка животных;

• -    изготовление веревок;

• -    приготовление лапши (?);

• -    плотничные работы;

• -    обработка металла;

• -    торговля.

Женский труд состоит из выполнения следующих занятий:

• -    доение всех видов скота; связывание ягнят;

• -    приготовление сыров, масла, чая, колбасы;

• -    разведение огня в очаге;

• -    приготовление пищи;

• -    шитье;

• -    изготовление нити;

• -    уход за маленькими детьми;

• -    сбор аргала;

• -    уборка дома;

• -    уход за овцами в ночное время (вставать в ночное время в случае беспокойного поведения овец в загоне - это именно женская обязанность);

• -    стрижка молодняка овец.

К работам, которые выполняются как мужчинами, так и женщинами, относятся:

• -    выпас овец в течение дня;

• -    ношение воды;

• -    изготовление войлока;

• -    акушерство [26, p. 50].

К выполнению тех или иных хозяйственных дел привлекались дети и подростки. Так, по описанию И. Майского, дети приобщаются к труду с 3-4 лет. В этом возрасте они приучаются пасти молодняк крупного рогатого скота и овец. С 6-7 лет дети начинают пасти крупный рогатый скот будучи уже обученными верховой езде, выполняют работу по дому: собирают аргал, валежник, разжигают огонь в железной печке, помогают матери в хозяйстве. В последующем происходит разделение по гендерному признаку. «Мальчики привыкают делать конскую сбрую, чинить седла, выезжать лошадей, ходить с караваном верблюдов, девочки же приучаются шить, варить пищу, приготовлять молочные продукты и т.д. На этом образование монгола или монголки заканчивается (за вычетом лам, о которых ниже). И к 1516 годам он или она являются уже постигшими все тайны доступной народу премудрости» [10, с. 55].

Также были занятия, в котором участвовали все члены семьи. Например, Н. Л. Жуковская отмечает, что при приготовлении кумыса одно только его взбалтывание должно было осуществляться от 5 тыс. до 6 тыс. раз в сутки [6]. Очевидно, что такое количество, при занятости другими делами по хозяйству, могло быть достигнуто только коллективными усилиями, когда эта обязанность вменялась каждому члену семьи.

Известно, что в рационе питания монголов растительная пища была довольно значимой составляющей. Дикий лук, луковицы лилии кудреватой (саранка), грибы, ягоды, орехи, различные травы, собранные в степи и лесу, дополняли и разнообразили повседневную пищу кочевников [6, с. 96]. К примеру, Н. Жагварал по данным цинского периода указывает, что каж- дому хозяйству хамжилга1 вменялось в обязанность собрать для князя 1000 штук дикого лука [4, с. 30]. Собирательство было занятием, в котором участвовали в основном женщины и дети. Однако, оно утрачивает свою целесообразность. Современный рацион питания кочевников включает уже большее количество видов овощей и зелени, приобретаемых в населенных пунктах.

Конечно же, исходя из сегодняшних условий, следует исключить из списка мужских занятий Г. Вриланда караванную перевозку товаров, некогда игравшую большую роль в поступлении доходов кочевников.

Повседневная трудовая деятельность номадов в большей степени остается прежней. Каких-то заметных изменений в распределении ролей по гендерному признаку не прослеживается. Однако, само содержание трудового процесса мужчин и женщин меняется. Перестают быть актуальными такие работы, как изготовление нити, веревок, предметов конской сбруи; утратили свое значение выделка шкур и кож, войлока. Домашнее производство отходит в прошлое. Шире используются транспортные средства, уже становится обыденным пастьба домашнего скота на мотоцикле, поскольку лошадь необходимо каждый раз седлать и расседлывать. Новацией выглядит распространение в среде малоимущих кочевников огородничества и разведение домашних животных, не характерных для кочевого скотоводства: куриц, гусей и т.д. Хотя в целом к земледелию как источнику дополнительного средства к существованию бедные кочевники обращались очень часто в своей истории.

Претерпевают изменения и формы производственной организации и социальных взаимоотношений, возникаемых из необходимости выполнения совместного труда. Собственно, основной формой производственной организации в среде кочевников выступала община. Исследователями неоднократно подчеркивалось, что причины, по которым кочевники объединяются в общину, связаны в основном с экономией труда [4 ; 11 ; 15 ; 18 и др.]. Кочевая община, как подчеркивает Н.Э. Масанов, «это, прежде всего, функционально интегрированная организация трудящихся индивидов, социальное образование, основанное на принципах трудовой кооперации» [11, с. 135]. А.М. Хазанов указывает на то, что, хотя входящие в кочевую общину домохозяйства по большей части и находятся в родственных связях, объединены они, прежде всего, выполнением производственной функции [16, c. 166]. Таковой являлась, к примеру, пастьба скота. Широко распространены формы совместного выпаса скота, как хотон, отор, саах [4 ; 28].

Кроме этого, А.Д. Симуков выделяет и другие стимулы, такие как обмен производственными навыками, экономическая зависимость, выражаемая в потребности в дополнительных рабочих руках в зажиточных хозяйствах в обмен на продукции животноводства, недостаток которых имеется в малоскотных хозяйствах, родственные связи и необходимость социального общения [15, с. 127].

Наблюдаемые изменения в этой сфере заключаются в замене институтов взаимопомощи, представлявших собой коллективный безвозмездный труд, услугами наемной рабочей силы. Особенно это заметно на примере сезонных работ в кочевом хозяйстве. В среднестатистическом домохозяйстве количество постоянно занятых работников равняется двум, в качестве которых выступают его глава и супруга. Дети и подростки, как прави- ло, с началом учебных занятий переезжают в населенный пункт. Хотя в удаленных районах встречается и мобильная форма школьной сети, практикующая надомное обучение.

Можно выделить и территориальный аспект. Для центральных районов Монголии характерны более высокая доля в хозяйстве наемного труда и развитые товарно-денежные отношение, нежели в удаленных. Большое влияние в этом оказывает г. Улан-Батор. Интересно, что большая экономическая роль г. Улан-Батора на кочевые хозяйства прилегающих районов, которые в основном совпадают с границами современного воздействия, отмечена еще для середины 1950-х годов монгольским ученым Н. Жагваралом. В орбиту влияния г. Улан-Батор, по его мнению, входят прилагающие и близко расположенные аймаки: Центральный, Среднегобийский, Хэнтэйский, Булганский, Южногобийский, Восточногобийский и близлежащие сомоны Сухэбаторского и Убурхангай-ского аймаков. При этом ученый выделяет Центральный аймак как основного поставщика скота, мяса, молока и молочных продуктов на городской рынок [4, c. 51].

Форма внутриобщинного взаимодействия все более смещается в сферу экономических и правовых интересов (защита и охрана пастбищных угодий, коллективные продажи). Однако, различия внутри центральных районов не существенны, что подтверждают наши материалы в отношении Булганского и Хэнтэйского аймаков.

Количество постоянно занятых в индивидуальном кочевом домохозяйстве, по материалам наших опросов, колеблется от 1 до 5 [12 ; 13]. При трудоемких работах, имеющих сезонный характер, привлекаются родственники или наемные работники. Наем рабочей силы наиболее характерен при такой работе, как вычесывание козьего пуха. В силу короткого периода, в который происходит весенняя ческа коз, крайняя занятость каждого хозяйства не позволяет надеяться на помощь другу друга. Растягивание данного процесса может привести к тому, что пух потеряет в качестве, свалявшись, или будет утерян в ходе линьки коз.

Материалом послужили данные опроса, проведенные в ходе полевых исследований в сомонах Хэнтэйского аймака: Баянмунх (1 баг), Дархан (1 баг), Дэлгэрхаан (4 баг), Жар-галтхаан (2 и 4 баг), Умнэдэлгэр (5 баг) и сомонов Булганского аймака: Бурэгхан- гай (3 баг), Орхон (1-5 баг), Могод (2 и 3 баг), Сайхан (1, 2, 5 и 6 баг) [12 ; 13]. Объем наблюдений в первой группе составил 17 1. Сюда вошли респонденты, проживающие в Хэнтэйском аймаке. Во второй группе количество опрошенных составило 26. Таким образом, общее количество выборки составило 43 (n=43).

Статистическая обработка полученных данных проводилась с помощью программы Statistica 13, с использованием непараметрического U-критерия Манна - Уитни для двух независимых выборок. Уровень статистической значимости был определен на уровне α = 0.05 , то есть различия принимались как статистически значимые при α ≤0,05. Проведенный анализ показал, что эмпирическое значение (U=213) больше критического, следовательно, различия между группами не являются существенными на выбранном уровне значимости. Поскольку объем выборки больше 20, то было показано и p-значение равное 0,852, что, безусловно, выше определен-

¹ Здесь приведённая цифра охватывает количество респондентов, относительно хозяйств которых имеются установленные сведения. В остальных случаях требуется дополнительные уточнения.

ного нами уровня значимости и подтверждает отсутствие принципиальных различий. Отсюда можно сделать вывод о том, что территориальный признак не играет большой роли в вопросе количества постоянно занятых в одном кочевом домохозяйстве. Следует оговориться, что данные носят ограниченный характер, выводы на основания анализа которых распространять на все центральные районы Монголии не представляется возможным.

Таким образом, можно заключить, что кочевое хозяйство современных монгольских скотоводов сохраняет свои консервативные черты в отношении такого важного социального института как труд. Совершенно справедливым выглядит мнение известного этнографа Н.Л. Жуковской, что многие элементы кочевой культуры демонстрируют живучесть «взаимодействуя с новыми урбанистическими и инонациональными культурными явлениями» [6, с. 12]. Однако, наблюдаемые явления как существенные изменения в материальном быту, проникновение товарно-денежных отношений (замена трудового вклада денежным и т.д.), безусловно, сказываются на изменение содержания и форм хозяйственной практики со- временных кочевников.