Туристско-рекреационная деятельность как фактор диверсификации экономики моногородов региона

Автор: Оборин Матвей Сергеевич, Фролова Наталья Владимировна, Мальцева Мария Александровна

Журнал: Сервис в России и за рубежом @service-rusjournal

Рубрика: Актуальные вопросы государственного, муниципального и корпоративного управления в сфере услуг

Статья в выпуске: 4 (81), 2018 года.

Бесплатный доступ

В статье дана характеристика современного социально-экономического состояния монопрофильных образований (на примере Пермского края), анализируется российская система поддержки моногородов, для этого уточняются ключевые понятия, используемые при анализе монопрофильного образования; характеризуются подходы к выделению классификации и критериев отнесения к моногородам. Предмет статьи - социально-экономическая ситуация и экономическая специализация моногородов Пермского края. Целью исследования является определение перспективных направлений диверсификации экономики моногородов на основе туристско-рекреационной деятельности, показывающей высокий уровень адаптации к кризисным явлениям. Гипотеза исследования состоит в выявлении влияния туристско-рекреационной деятельности на диверсификацию экономики моногородов. Методы исследования: анализ статистических данных по моногородам Пермского края, системный и ситуационный подход, моделирование социально-экономических процессов. Результаты работы. Города с моноотраслевой специализацией в большей степени подвержены системным рискам, поскольку отсутствуют направления развития альтернативных видов экономической деятельности. Туристско-рекреационная деятельность способствует решению нескольких взаимосвязанных задач: рост социально-экономических показателей, формирование многофункциональной производственной инфраструктуры, диссипация рисков. Основные направления будущих исследований связаны с формированием программ по развитию туристско-рекреационной деятельности моногородов и определению социально-экономического эффекта.

Еще

Туристско-рекреационная деятельность, диверсификация, системный анализ, моногород, регионы, социально-экономическое развитие монопрофильных образований

Короткий адрес: https://sciup.org/140236991

IDR: 140236991   |   DOI: 10.24411/1995-042X-2018-10402

Фрагмент статьи Туристско-рекреационная деятельность как фактор диверсификации экономики моногородов региона

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в возможности исследовать системные закономерности в функционировании моногородов на примере городов Пермского края, в анализе российского опыта их поддержки, что позволит углубить понимание тех процессов, которые связаны с моногородами и воспользоваться целесообразными для их современного состояния методами управления. Важной задачей является поиск оптимальных направлений развития моногородов, связанных с усилением сложившейся или формированием новой экономической специализации, поиском сфер социально-экономической деятельности, способных обеспечить комплексное социально-экономи-ческое развитие территорий моногородов. Актуальность темы исследования подтверждается большим количеством публикаций по рассматриваемым проблемам. Выделим основные направления исследований, касающиеся моногородов: - оценка стратегий развития и управление ими [1, 3, 10 и др.]; - выявление проблем функционирования [4, 6, 8 и др.] и развития территорий [2, 5 и др.]; - типологизация, классификация, кластеризация моногородов [7,11 и др.]; - государственная политика, государственные программы, меры поддержки, их оценка, совершенствование политики господдержки [12,13,14 и др.]; - инвестиционные проекты, их оценка, инвестиционная привлекательность монопрофильных поселений. Последовательность изложения состоит из следующих шагов: 1. Определены основные термины, связанные с проблемой исследования, а именно определением перспективных направлений развития экономики моногородов. 2. Представлены результаты анализа состояния социальной сферы и экономики монопрофильных городов выбранного субъекта, проанализированы меры государственной поддержки и полученные результаты. Классификации. Несмотря на существующие критерии, предложенные государством, о том, какое поселение можно считать монопрофильным , учеными предложены и другие критерии отнесения к данному типу городов. Так в Постановлении устанавливается принадлежность поселения к моногороду по нескольким критериям, в частности по численности постоянного населения муниципального образования, численности работников доминирующих организаций. В то же время многие исследователи, например, [5] указывают на то, что необходимо также оценивать и характер технологических связей в структуре производства и услуг, и степень влияния градообразующего предприятия на инфраструктуру города. С учетом вышеизложенного для проведения исследования будем акцентировать внимание и на таких факторах, влияющих на социально-экономическое развитие моногорода, как устойчивость и тенденции развития на некотором достаточно продолжительном интервале времени одного или нескольких однотипных либо технологически неразрывно связанных друг с другом доминирующих предприятий. На основании нормативно-правовых критериев в Пермском крае к 1 категории с наиболее сложным социально-экономическим положением отнесены такие города, как Чусовой, Нытва, Красновишерск, Очер, пос. Теплая гора, пос. Уральский, во 2 категорию с риском ухудшения попали города Горнозаводск, Александровск, пос. Пашия, пос. Юго-Камский. Отметим, что профиль и размещение большинства монопрофильных поселений РФ подобны сложившейся специализации регионов, которым они принадлежат. Разработан ряд критериев, позволяющих выделить группы городов, обладающих одинаковыми характеристиками: время возникновения и особенность происхождения; социально-экономическая динамика изменений («умирающие» «сжимающиеся» и др.); потенциалы развития города и/или доминирующего предприятия; коэффициент эластичности социально-экономического развития к конъюнктуре внешних (по отношению к моногороду) экономических факторов. Следовательно, по отношению к выделенным данными критериями группам монопрофильных поселений становится возможным, несмотря на их индивидуальные различия, применять одни и те же подходы к изменению ситуации в сторону стабилизации и улучшений. В условиях экономических кризисов и необходимости повышения доходов, наибольшие возможности развития получили моногорода с предприятиями, продукция которых идет на экспорт. Очевиден также факт, что на местные бюджеты монопрофильных поселений оказывает сильное влияние финансово-экономическое состояние градообразующего предприятия, а также дотации вышестоящих бюджетов. Несколько замечаний по статистическим данным о моногородах. Поскольку это направление работы правительства является одним из приоритетных, то государственные статистические службы согласно распоряжению правительства наряду с текущим сбором данных собирают дополнительные статистические данные для оценки пятнадцати установленных целевых показателей, в том числе, фиксируют среднесписочную численность работников доминирующих предприятий, уровень безработицы и т.д. Проанализировав официальную статистику (Росстат) по моногородам РФ за 2017 год, можно отметить снижение общей численности населения по всем моногородам за год на 67,5 тыс. человек и превышение уровня безработицы по сравнению с российским показателем (на 1.08.2017 г. 1,1% от экономически активного населения). Актуализированная структура моногородов в разрезе федеральных округов в 2018 году отражена в табл. 1, показывающей, что численность населения остается самой высокой в Приволжском и Сибирском, меньше всего в Южном (2,2 %) и Северокавказском (1,3 %) федеральных округах. Анализ отраслевой специализации позволил получить следующее соотношение видов деятельности (рис. 1). Проблемы моногородов не остаются без внимания государственной власти различных уровней, осуществляется разработка программных документов, носящих стратегический характер. Паспорт приоритетного проекта «Комплексное развитие моногородов» (2016 г.), представленный правительством РФ, определил три ключевых направления работы государственных органов по обеспечению диверсифицированного и стабильного развития территории посредством создания рабочих мест, не связанных с деятельностью градообразующих предприятий, повышения инвестиционной привлекательности и улучшения инфраструктуры. Таблица 1 - Распределение моногородов РФ в 2018 г. (сост. по данным [9]) Федеральный округ Общее число городов и пгт Количество моногородов Доля моногородов в общем количестве городов и пгт федерального округа, % Доля моногородов округа в общем количестве моногородов РФ, % Численность населения, проживающего в моногородах, тыс. чел., на 1.01.2018 г. ЦФО 592 61 10,3 19,1 1 197,5 СЗФО 281 41 14,6 12,9 1 182,2 ЮФО 141 7 5,0 2,2 274,1 СКФО 89 4 4,5 1,3 268,5 ПФО 453 79 17,4 24,8 4 028,6 УФО 189 37 19,6 11,6 2 411,9 СФО 339 66 19,5 20,7 3 045,2 ДФО 216 24 11,1 7,5 504,9 Итого 2300 319 12 912,9 Рис. 1 - Экономическая специализация моногородов РФ (сост. по данным [9]) В рамках осуществления политики поддержки согласно утвержденному в апреле 2016 г. Единому перечню мер поддержки муниципальных образований, их выполнение предписано 9 федеральным министерствам (84,2% мер), 5 некоммерческим и 4 коммерческим организациям. Монопрофильные поселения Пермского края образовывались как рабочие поселки при строительстве заводов или железной дороги. Большинство предприятий моногородов к настоящему времени пришли в упадок или прекратили свое существование, что приводит к оттоку экономически активного населения из-за отсутствия альтернативы найти новое место работы, поэтому в разработке программ развития моногородов необходимо учитывать сложившуюся ситуацию, в том числе создавать новое инновационное производство. Динамика численности населения как один из критериев, характеризующих социоэкономику, представлена на следующей панели (рис. 2). Рис. 2 - Динамика численности населения моногородов Пермского края на 1 января соответствующего года, тыс.чел. (сост. по данным [9]) Уровень безработицы в моногородах также указывает на отставание в развитии и нестабильность работы градообразующих и технологически связанных с ними предприятий (рис. 3). Таким образом, в моногородах Пермского края уровень безработицы варьирует от 1,1 % в п. Юго-Камскийдо5,2 % в г. Красновишерске в 2017году. За период с 2015 по 2017 гг. в моногородах наблюдается снижение уровня регистрируемой безработицы. Но причиной снижения, скорее всего, является отток трудоспособного населения в другие населенные пункты с целью поиска работы. Необходимо отметить, что в 2017 году в шести моногородах (п. Уральский, г. Чусовой, г. Очер, п. Теплая Гора, п. Пашия и п. Юго-Камский) уровень регистрируемой безработицы не превышал или был равен двухкратному средне российскому показателю (справочно - в 2017 году среднероссийский уровень безработицы составлял 1,1 %). В п. Юго-Камский и п. Теплая Гора уровень регистрируемой безработицы ниже, чем в целом по Пермскому краю (справочно - в 2017 году краевой уровень безработицы составлял 1,27 %), в остальных моногородах Пермского края уровень безработицы выше регионального. Рис. 3 - Уровень регистрируемой безработицы (к ЭАН), % (сост. по данным [9]) С первого взгляда можно прийти к выводу, что моногорода не имеют потенциала для развития и обладают только негативными чертами. Приведем SWOT-анализ моногородов Пермского края для того, чтобы оценить слабые и сильные стороны моногородов (табл. 6). К сильным сторонам социально-экономического развития моногородов можно отнести наличие природно-ресурсного потенциала, в том числе лесные, водные, рекреационные, минеральные ресурсы. Уточним направления развития специализации моногородов и малых городов Пермского края в целях формирования комплекса мер по социально-экономическому развитию (табл. 7).

Еще

Список литературы Туристско-рекреационная деятельность как фактор диверсификации экономики моногородов региона

  • Аксянова А.В., Чехломин С.В. Методы оценки экономической привлекательности моногородов для населения // Вестник КемГУ. Серия: Политические, социологические и экономические науки. 2018. № 3. С. 26-35.
  • Алпатов Г.Е., Якушкина А.А. Влияние состояния градообразующих предприятий на устойчивость моногородов // Научный журнал НИУ ИТМО. Серия «Экономика и экологический менеджмент». 2017. № 5. С. 84-91.
  • Иванова М.В. Тенденции и особенности развития моногородов в России и повышение их конкурентоспособности // Вестник КемГУ. Серия: Политические, социологические и экономические науки. 2018. № 9. С. 53-62.
  • Лукишин А.В. Роль градообразующих предприятий в социально-экономическом развитии моногородов // Дискуссия. 2016. № 9. С. 95-104.
  • Оборин М.С., Пахалов А.М., Шерешева М.Ю. Эффективность стратегического планирования развития малых городов на основе сетевого механизма координации // Вестник Московского университета. Сер. 6: Экономика. 2017. № 4. С. 100-117.
  • Оборин М.С., Шерешева М.Ю., Иванов Н.А. Обоснование стратегических ориентиров социально-экономического развития малых городов России // Вестник Пермского университета. Серия: Экономика. 2017. Т. 12. № 3. С. 437-452.
  • Пятшева Е.Н. Государственная поддержка моногородов // Вестник РГГУ. Серия «Экономика. Управление. Право». 2016. №9. С. 26-34.
  • Тымчук Ю.А., Иншакова А.О., Пестерев М.С. и др. Проблемы достижения хозяйственной устойчивости и социальной сбалансированности: императивы экономической политики: монография. М.: НИИ истории, экономики и права, 2017. 303 c.
  • Официальный сайт Федеральной службы статистики. URL: http://www.gks.ru (дата обращения: 10.11.2018).
  • Bishop M. New State Spaces and Contested Territories: A Critical Analysis of Joint Regional Planning Panels // Urban Policy and Research. 2014. Vol. 32, Iss. 2. Pр. 185-201.
  • Harrison J., Age S. When regions collide: in what sense a new «regional problem»? // Environment and planning A. 2014. Vol. 46, Iss. 10. Pр. 2332-2352.
  • Johannesen E., Hoines A.S., Dolgov A.V., Fossheim M. Demersal Fish Assemblages and Spatial Diversity Patterns in the Arctic-Atlantic Transition Zone in the Barents Sea // PLoS One. 2012.Vol. 7 Iss. 4. Article Number: e34924
  • Granger A., Purvis M. Learning for sustainable development: geographical perspectives. Earthscan, 2013. 416 p.
  • Zimmerbauer K. Constructing peripheral crossborder regions in planning: territory-network interplay in the Barents region // Environment and planning A. 2014. Vol. 46, Iss. 11. Pр. 2718-2734.
Еще
Статья научная