Участие священно- и церковнослужителей в организации церковно-певческой деятельности в Киевской епархии во второй половине XIX - начале XX вв. (по материалам «Киевских епархиальных ведомостей»)

* Photos are taken from open sources.

Освещение церковно-певческих вопросов на страницах официального издания Киевской епархии — «Киевских епархиальных ведомостей», регулярно выходивших несколько раз в месяц с 1861 по 1918 гг., не только дает представление о данной теме, но и демонстрирует степень вовлеченности приходов и духовных учебных заведений в проблематику церковно-певческого искусства того времени. Так, один из авторов журнала в 1899 г. писал, что «отрадно только то, что люди, преданные великому делу церковного пения, никогда не упадут духом и, Бог даст… займут свое место в истории церковного пения, место вполне ими заслуженное, т. к. в свое время и они содействовали движению вперед, развитию, улучшению, обновлению, а не регрессу великого дела церковного пения»1.

В первую очередь необходимо сказать о деятельности некоторых лиц епископского сана в церковно-певческой области. Непосредственное участие архиерея в судьбах тех, кому церковное пение стало «путевкой в жизнь» прослеживается красной нитью во всем огромном объеме материалов. Так, прославленный в лике святых свт. Филарет (Амфитеатров), митрополит Киевский, в свое

KIERCRIHV

""РШМННН ввдомсстн,

15-го іюня * 8. IS6I г°Ла

Содгржапіе ВідомостеМ- I. Высочліівія повелінія — II. Рвсоорвже-■ія епархіялі.маго ■ача.іьства.

Содерзкамк НрибавленіП: а) Поученіе къ сольсжвш прихожаммг. 6) Хроника жазап арсосвящ. ІІрнисл Фмкковскаго. в) Првложевія п хроник*, г) Замітк«. д) Прнглащсліе гь пожертноаавіяяъ.

ВЫСОЧАЙШШ ПОВЕ.ТЕШН.

Росуаарь Импегатогъ, въ 22-й лень мппув-шаго апріля сего года, вссмилостннійшс соизволил%. утвердить списокъ духовных 、 лицъ, удостоснныхъ свя-тЪйшимъ CvHOAOMb вэгражденія знаками отличія за службу нх\ по Епархіальному Ведомству. Въ Высочайше ут-вержюнножъ спискі удостоены награ.кденія по кіевекой епархін:

• 1)    Орденома се. Анны 2-4 степени:

Настоятель Кіево-Вылубнцкаго второкіаснаго мн-хайловскаго монастыря, нрхиманлритъ Вепіамвііъ.

Киевские епархиальные ведомости, 1861 г. время инспектор Санкт-Петербургской

Духовной Академии (1814 г.), известный «безукоризненным образом жизни», неоднократно упоминается в контексте церковно-певческих обстоятельств своего времени. Например, в некоторых публикациях подчеркивалось, что правящий митрополит Филарет был особенно «близок к малым певчим своего хора, обучавшимся в том училище, для которых он обыкновенно содержал на свой счет особого репетитора… и сам лично делал им особые третные испытания»2. Это свидетельствовало об особой заинтересованности киевского митрополита в достойном образовании певчих архиерейского хора. Для «домашнего наблюдения за учениками малыми певчими как митрополичьего софийского хора, так и михайловского, были особые учителя»3, что также свидетельствовало об их обособленном положении в середине XIX в. Интересным явлением в этом духовном училище были так называемые публичные экзамены в конце каждого учебного года, которые становились «особенным торжеством для училища… и распевались духовные концерты и канты, в роде: “С горнего трона Триипостасный призри на нас” и пр., впрочем, с 1844 г., по приказанию самого владыки, канты заменены были нотным церковным пением»4. В одной из статей описывалась судьба сына бедного диакона Орловской губернии, который, будучи юным богомольцем-паломником древних святынь Киева, подошел за благословением к митрополиту Филарету, который «со свойственной ему патриархальной простотой

и отеческой милостью ласково принял сего юного странника и после расспросов, узнав, что мальчик хорошо понимает партесное пение и имеет отличный голос, принял его в свой хор»5. Впоследствии этот юноша, получив образование и приняв священнический сан, стал преподавателем и законоучителем по делам совращенных в католицизм. Имя митрополита Филарета (Амфитеатрова) в контексте церковнопевческих вопросов особенно важно, учитывая его известную связь с жизнью таких великих церковных композиторов как протоиерей Петр Турчанинов, протоиерей Михаил Виноградов и др.

Отдельная статья в «Киевских епархиальных ведомостях» была посвящена преосвященному епископу Сильвестру (Малеванскому) (прославленному в лике местночтимых святых в 2019 г.), «благодетелю хористов» академического архиерейского хора и ректору Киевской Духовной Академии. В публикации сообщалось, что владыка на личные средства содержал мальчиков- певцов хора в духовном училище. Хористы обеспечивались прекрасным питанием, великолепными и разнообразными формами одежды. Кроме регента, особый репетитор следил за успехами архиерейских воспитанников, а на экзаменах старался присутствовать сам владыка, лично поощряющий к праздникам детей и нередко материально обеспечивающий их дальнейшее устройство. Так, в одной статье описывается приезд нового регента хора епископа Сильвестра — Михаила Лисицына, который позднее стал видным петербургским протоиереем и известным церковным композитором6. Например, крупнейшее музыкальное периодическое издание того времени — «Русская музыкальная газета» — развернуто и подробное описывало серию духовно- музыкальных сочинений священника Михаила Лисицына7.

Предшественник митрополита Филарета (Амфитеатрова) на престоле киевских архиереев в первой половине исследуемого столетия, известный церковный историк, археограф и библиограф митрополит Евгений (Болховитинов) также не один раз упоминался в связи с церковно- певческой деятельностью. Так, в некрологе о маститом киевском протоиерее Мине Жолткевиче8, сыне бедного сельского дьячка Трофима, который смог получить образование благодаря благодетелю- протоиерею, говорится, что он, «как владевший хорошим голосом, состоял в певческом хоре, а с философского класса до окончания курса сам управлял хором, чем обратил на себя снимание покойного митрополита Евгения (Болховитинова)»9. В дальнейшем этот юноша прославился многогранной деятельностью в сане протоиерея, в том числе и около сорока лет на преподавательском поприще и более двух десятков лет состоял «как знаток церковного пения… членом комитета, учрежденного для представления мнения о напевах церковных»10. Авторитет и роль митрополита Евгения таковы, что уже в 1871 г. в столице вышла книга «Евгениевский сборник» с самым обширным материалом о его жизни и деятельности11. В статье из «Современных Известий» о выходе в свет руководства по практическому изучению церковного богослужебного пения Н. М. Потуло-ва также упоминался митрополит Евгений, который, в «религиозном негодовании» рассуждая об истории богослужебного пения, говорил, что при концертном исполнении сердца не затрагиваются как при благочестивой мелодии «и часто при песнопениях церковь более походит на итальянскую оперу, нежели на дом благоговейного молитвословия к Всевышнему»12. И этот «негодующий голос митрополита Евгения не остался гласом вопиющего в пустыне»13, так как все чаще стали раздаваться «голоса против противо- церковного направления нашей духовной музыки», чему в огромной степени способствовал исторический ученый труд о церковном пении в России протоиерея Дмитрия Разумовского и князя В. Ф. Одоевского14.

В опубликованной торжественной речи, посвященной столетию митрополита Евгения (Болховитинова) как видного иерарха конца XVIII — начала XIX вв., подчеркива-

лось, что оставшись сиротою, он, сын воронежского священника «к счастью имел хороший голос и потому взят был в архиерейский певческий хор», где в 1770-х гг. «вместе с обучением пению, учили детей и первоначальным предметам общего обра-зования»15. Благодаря этому, иерарх «начавши знакомиться здесь с искусством церковного пения, впоследствии изучил его в такой мере, что написанное им рассуждение «о древнем христианском богослужебном пении вообще и особенно о пении россий-ския церкви, с примечаниями на оное» разослано было Святейшим Синодом по всем церквям России в 1804 г.»16 После оконча-     Митрополит Евгений (Болховитинов)

ния певческой школы в 11-летнем возрасте, будущий митрополит Евгений поступает в учебные духовно-о бразовательные учреждения с хорошей базой знаний и «пением в архиерейском хоре»17. Столетие же митрополита Евгения отмечалось по-особому. В «Киевских епархиальных ведомостях» приводился подробный обзор его пребывания на Псковской кафедре, а также описывался цикл памятных мероприятий в Воронежской и Вологодской епархиях. Особо была отмечена программа в Вологде, когда после Литургии в актовом зале местной семинарии был организован литературно-м узыкальный концерт, в котором, помимо концертных произведений, хором исполнялись положенные на музыку стихи и канты самого митрополита Евгения18.

Попечение архиереев о церковном пении на местах описывалось в целом ряде публикаций. Так, в одной из статей приводилось распоряжение епископа Владимирской епархии Феогноста (Лебедева), согласно которому причетникам указывалось, «чтобы они проверяли и направляли пение по церковному обиходу и исправляли оное, а некоторые церковные песнопения, например, богородичны в воскресные дни, задостой-ники и ирмосы пели непременно по обиходу, потому что в сельских церквях поют большей частью понаслышке, не употребляя нотного обихода»19. Благодаря попечению правящего архиерея в Архангельске, епископа Серапиона (Маевского), в 1884 г. был открыт причетнический класс для лиц от 18 до 27 лет с целью «дать исключительно музыкальное образование псаломщикам сельских церквей в видах приготовления певцов из среды прихожан, что весьма возможно при любви к церковному пению сельских прихожан и руководства хорами»20. Таким образом, мы видим, что редакция «Киевских епархиальных ведомостей» в вопросе о церковном пени наблюдала в том числе за тем, что происходило в других епархиях.

В одном из номеров за 1910 г. было опубликовано распоряжение епископа Могилевского Стефана (Архангельского), который на двадцати шести печатных страницах представил подробную записку о положении церковно- певческого дела в духовноучебных заведениях и дал указания о средствах постановки его на подобающую высоту. Архиерей делал акцент на том, что значительная часть богослужений, много говорящая текстами песнопений, пропадает для молящихся вследствие партесного распевания. Огромное значение он придавал преподаванию и богослужебному исполнительству Осмогласия, отмечал значение общенародного пения21. Астраханский епископ Евгений (Шерешилов) признал необходимым, «в виду беспорядков, производимых некоторыми вольнонаемными певчими», дать поручение местной консистории определять регентов епархиальной властью (по представлению причтов через благочинного архиерею), с испытанием их на знание церковного простого и партесного пения (при отсутствии аттестатов)22.

Кавказский епископ Герман (Осецкий) в 1885 г. издал распоряжение о недопущении совместного пения мальчиков и девочек в церковных хорах23. В отчете о состоянии Русской Церкви за 1883 г. обер-прокурор Св. Синода упомянул инициативу Харьковского епископа Амвросия (Ключарёва) о создании специальных нотных сборников при архиерейском служении, так как многие приходы, «в которых никто никогда не видел архиерейских священнослужений», не знают песнопений. Кроме того, владыка Амвросий велел в каждом благочинии «отобрать» диаконов, псаломщиков и любителей из мирян для создания хоров, которые «приготовят приличное исполнение всех песнопений на литургии»24. На все было отведено полгода. В отчете обер-прокурора отмечалось, что осуществив такую организационную модель церковно- певческого протокола, преосвященный Амвросий отправлялся во все дальние концы епархии без певчих, так как в каждом благочинии имелся хор для беспрепятственного совершения богослужений25.

В отчете о почти двухнедельной поездке в 1909 г. викария Киевской епархии епископа Иннокентия (Ястребова) по 24-м храмам Киевской епархии приводилось описание богослужений, во время которых владыка «своим терпением и снисходительностью так упрощал дело, что даже архиерейские литургии совершались без запутанности… чего не успел петь хор, пели священнослужители. <…> Преосвященный спокойно руководил ими. Когда обедню совершал священник, Преосвященный выходил на солею и, обратившись к народу, приглашал пропеть песнопения всею церковью… сам начинал и управлял пением и это пение удавалось даже и там, где общего пения в храме никогда не бывало»26. В статье отдельно отмечалось, что, если кладбище находилось по дороге к храму, владыка Иннокентий облачался в мантию, епитрахиль, омофор, митру и с пением «Благословен еси, Господи…» с диаконом и посохоносцем обходил все кладбище, совершая каждение на могилках, что производило на видящих эту картину и умиляющее, и потрясающее впечатление.

Отдельное внимание на страницах «Киевских епархиальных ведомостей» уделялось некоторым церковно- певческие инициативам священнослужителей на местах.

Так, на одном из заседаний Св. Синода было рассмотрено и разрешено использовать изобретение клирика Ярославской епархии, священника Аристарха Израилева (служившего в Рождественском женском монастыре г. Ростова) — стальные камертоны на резонансовых ящиках. Три изобретенных камертона прошли проверку в главной физической обсерватории и теперь рекомендовались Св. Синодом «для употребления при обучении пению в духовных семинариях и училищах»27.

В некрологе священника Андрея Ясинского говорилось, что он открыл значительных размеров церковную школу, где обучались предметам и церковному пению не только дети, но и взрослые со всех окрестностей. Редакцией «Киевских епархиальных ведомостей» подчеркивалось, что «выпускники старой Киевской Академии» вообще имели привычку обучать при церквях и на дому «в старое время», поскольку «польские паны в былое время» не жаловали образование крестьянских детей и выпускники- академисты «имели большую охоту и привычку заниматься обучением» на дому или в церковных школах со всеми28. Это имело колоссальное значение для осуществления устной преемственности церковно- певческих традиций, что и подчеркивалось неоднократно в статьях рассматриваемого издания. В некрологе об указанном выше священнике Андрее Ясинском говорилось, что этот священнослужитель «оставил по себе нерукотворенный и вечный памятник обучением… согласному пению, мотивы коего, с пением “на подобны” составляют и теперь гордость старинных дьячков… с той благоговейной настроенностью, какой проникались и проникаются добрые поселяне»29.

Участие лиц священного сана в осуществлении церковно- певческой деятельности иллюстрирует и целая серия информационных сообщений. Так, в одном из отчетов о визитах епархиального архиерея в церкви уездных округов было зафиксировано, что в одном из сел была отслужена литургия, за которой «пел обычный крестьянский хор и пел великолепно, особенно выделялись взрослых певцов голоса. Здесь хороший певец- псаломщик. <…> Все — и церковь, и такой хор… создано трудами священников Дробницких»30. Далее в статье описывался молебен: «красивые голоса хора невольно обращают на себя внимание. Оказывается, что подбор голосов — дело священника, бывшего некогда регентом, знатока пения»31. В отчетах имелись характеристики и других настоятелей, разбирательства с депутациями и пр., что свидетельствует о самом прямом отношении священника к благоуспешности и процветанию прихода, в том числе и церковного хора.

В материалах периодического издания имеются сведения о содержание духовными лицами сирот- воспитанниц, обучающихся в духовно- учебных заведениях, которые становились «всегдашними молитвенницами» о них32. В статье о пятидесятилетнем юбилее пастырского служения протоиерея Василия Пахаревского описывалось его особое попечения и неоценимый вклад в развитие церковноприходских школ, а также подчеркивалось, что «из ничтожных средств о. протоиерей в своем приходе устроил новый величественный храм и завел общее хоровое пение»33. В еще одной публикации отмечалась деятельность сына тайного советника, происходившего из знатного рода — священника Константина Случевского, в связи с его кончиной в двадцативосьмилетнем возрасте, который, по «призванию и влечению сердца» сам прослужил около года псаломщиком, а в дальнейшем служении особо благодетельствовал всегда низшим членам клира, в том числе псаломщикам и певчим34.

В биографиях священников того времени часто встречаются упоминания об их служении в качестве псаломщиков до рукоположения35. Так, в описании одного из соборных священнических погребений отмечалось, что «при большом стечении осиротелого народа пел хор, составленный из прибывших псаломщиков и местных прихожан, под умелым руководством священника о. Иоанна Чижского»36. Особо упомянута роль сорокачетырехлетнего почившего священника Афанасия Боряковского в деле не только покупки земли для устроения церковно- приходской школы, но и его деятельность по устройству приходского хора. Очень тяжелым был труд «по устройству церковного гармонического хора: он собирал по вечерам в своем доме певцов из взрослых, школьников и других мальчиков и девочек и обучал их под игру на фортепиано и из своего голоса по слуху церковному пению, разучивая с ними, как простое мелодическое пение, так и очень много партесных произведений. Обучил он хористов просто на удивление без нот, по слуху, очень многим песнопениям с самым точным выполнением их и так закрепил их в их памяти, что и теперь они хорошо исполняют их. Хор составляет и теперь красу села и известен в окружности, так как из других сел некоторые приглашают его петь погребение, свадьбу и проч.»37.

В еще одной статье отмечалась роль «интеллигентного трудника по епархиальной службе» старейшего диакона Киево- Софийского кафедрального собора Михаила Руткевича, который «умело исполнял богослужебное пение и всегда благоговейно соучаствовал в соборном богослужении», а также преподавал на курсах псаломщиков38.

Роль священника как учителя, в том числе в области церковного пения, также отмечалась неоднократными упоминаниями на страницах издания. Шестьдесят лет служения в священном сане протоиерея Феодосия Чайковского характеризовались в том числе и его преподавательскими трудами по предмету нотного пения в духовном училище39. Еще один маститый представитель духовенства, протоиерей Иосиф Ольшевский, по воспоминаниям современников «обладал дивным голосом (тенором), редким по широте диапазона и красоте звука, память о котором сохранилась у всех старожилов, любителей семинарского пения»40. Описывая жизнь и деятельность этого пастыря, автор статьи обращал внимание на его удивительное отношение к красоте богослужения и попечение о церковно- приходских школах, выпускники которых составляли его паству от мала до велика, а многочисленное собственное семейство составляло «хор из детей и внуков маститого пастыря, доставлявший ему большое утешение». При описании кончины этого протоиерея говорилось, что «не чувствовалось никакого страха смерти», а погребение его совершалось «при пении хора внуков почившего… последний долг их горячо любимому дедушке и влагавших в исполнение погребальных песнопений все свои чувства любви и скорби»41.

Важную роль в деле развития и сохранения сокровищницы церковно- певческого искусства исполняли священнослужители, которые устно передавали как теоретические знания, так и, зачастую, в большей степени, практические навыки богослужебнопевческого исполнительства, его систему, формы, распевы и особенности. О такой преемственности церковно- певческих традиций на рубеже XIX–XX вв. красноречиво свидетельствуют некоторые факты. Так, в «пятидесятилетие служения Церкви

Божией» одного маститого священнослужителя, сына псаломщика, протоиерея Феодора Матушевича, в журнальной статье отмечалось, что он в юные годы был отдан в Киево- Печерскую лавру, где состоял канонархом и «прекрасно изучил лаврское пение». Потом, поступив на приход псаломщиком, где «и помину не было о церковных хорах, стал в этом деле… первым устроителем его. С помощью Божией он преодолел все препятствия и устроил без нот, с голоса, по тем временам прекрасный хор. Все песнопения исполнялись лаврским напевом. Диковинка эта, по тогдашним временам, приковала внимание к юбиляру и симпатии положительно всех прихожан. Храм… во все богослужения был до тесноты переполнен молящимися»42. Несмотря на возраст и почтенность лет, юбиляр продолжал иногда сам читать, а также руководить хором, умело исполняя песнопения.

Таким образом, фиксируем особый вклад в церковно- певческое дело и громадную воспитательную роль в деле преемственности монастырских, в том числе и лаврских традиций. Например, отмечая пятидесятилетнее служение псаломщика Матфея Ивановича Кальницкого, в соответствующей статье подчеркивалось, что все эти годы он прожил на одном и том же маленьком приходе, будучи великолепным знатоком церковного устава и добросовестным исполнителем своих обязанностей, потому как до своего поступления на этот приход в девятнадцать лет, он состоял канонархом Киево- Печерской лавры и является носителем умилительно- торжественных ее напевов, которые теперь исполняются все эти годы на клиросе с певцами- любителями43.

Нельзя не упомянуть и отметить, хотя бы кратко, роль церковнослужителей и низших клириков, как они значились в документах того времени, имевших непосредственное отношение к церковно- певческому делу по роду своего служения. Об именах, громко звучавших в свое время и в историческом отдалении еще более привлекающих внимание исследователей, как, например, А. А. Архангельского или А. Д. Кастальского, которые упоминаются в «Киевских епархиальных ведомостях», отдельно останавливаться не будем. Упомянем менее известные имена тружеников на ниве церковного пения.

«Киевские епархиальные ведомости» являются одним из важных источников, содержащих сведения о деятельности выдающегося церковного регента и композитора — Якова Степановича Калишевского. В многочисленных статьях приводятся упоминания и свидетельства о его участии в различных мероприятиях. Речь идет о выступлениях на разного рода празднованиях44, руководстве соединенными хорами киевских церквей на духовных концертах, в том числе в зале русского купеческого собрания в пользу сражающихся на передовых позициях45, духовных концертах самого хора Калишевского под его управлением в лазарете46 и других значимым меропри-ятиях47. Отдельный материал был посвящен «редкому юбилею регента церковного хора» — сорокалетию регентской деятельности Якова Калишевского. В статье содержится важная информация о его значимом вкладе и трудах на церковно- певческом поприще. Особо отмечается огромная роль регента в «записи с голоса» древних напевов Киево- Печерской лавры, а также устройство в Киеве (с основанным при типографии хором) первых духовных концертов в 1874 г. Перечисляются основанные им многочисленные церковные хоры и работа с ними, среди которых уникальное место занимают студенческие хоры и хор при училище слепых. Отмечена также просветительская роль хоров под управлением Калишевского, концерты которых приходили слушать католики, протестанты и совершенно далекие от церкви люди. Особо отмечалась педагогическая деятельность регента, создавшего свою школу церковного пения и воспитавшего многих учеников- регентов, а также его творческая дружба с видными композиторами-с овременниками, как, например, с П. И. Чайковским48.

Отдельного внимания заслуживают псаломщики. На страницах «Киевских епархиальных ведомостей» имеется достаточно большое количество упоминаний о назначении, смещении, объявлении вакантной на приходе должности псаломщика с указанием целого ряда имен. Остановимся на некоторых из них. Так, в информационной ленте одного из номеров отмечено полувековое служение псаломщика Лукиана Федоровича Крыжановского, устроил в своем жилом доме школу, выпустившей за четверть века немало учеников, поющих на церковных клиросах. Как знаток церковных напевов, он пел так, что «многие слушатели всегда плакали — своим могучим голосом владел с чувством» и «посвятив себя всецело на служение Церкви, он просвещал неграмотное молодое поколение в захолустном селе»49 всю свою жизнь. В биографии еще одного псаломщика того времени Николая Леонтьевича Грушевского отмечалось, что он «один из последних могикан, типичных старых дьячков, которые обыкновенно относились к своему служению не за страх, а за совесть»50. Вся его жизнь прошла на одном и том же приходе, где он исполнял свои обязанности сорок восемь лет. В статье подчеркивалось, что, будучи выходцем из духовного сословия, образование он получил у своего отца, «а встарь как-то умели и небольшие знания прочно вкладывать в душу» так, что до конца жизни своим могучим тенором, неспешным, выразительным, воодушевленным чтением и пением на своем любимом клиросе приводил любящих его крестьян в умиление51.

Безусловно, отдельное внимание на страницах «Киевских епархиальных ведомостей» уделялось регентам. Так, в номере за 1915 г. описывалось служение регента церковных хоров Ивана Ивановича Аполлонова (сына священника Пензенской епархии и однокурсника А. В. Касторского), который много потрудился на церковно- певческом поприще, начиная с младенческих лет в архиерейском хоре и впоследствии был назначен регентом архиерейского хора при Михайловском монастыре в Киеве. Этот монастырь был известен сохранением столетиями особых певческих традиций. В статье была отмечена особая дирижерская техника Аполлонова и методика работы с хором, а также его композиторское творчество, оставшееся в рукописном виде. Также внимание обращалось на его неоценимый вклад в сохранение церковно- певческих традиций. Он зафиксировал в трехголосном изложении полный круг церковного обихода обычного напева Киевской епархии. И в педагогическом плане этот церковный регент тоже оставил свой вклад — он преподавал церковное пение в псаломщических классах при Киево- Михайловской учительской школе и на ежегодно устраиваемых летних курсах церковного пения для учителей церковно- приходских школ и псаломщиков52.

Несколько слов заслуживают учителя церковного пения, каждый из которых вносил свой посильный вклад в дело развития церковно- певческого искусства. Так, в некрологе учителя церковного пения Петра Степановича Гдешинского были отмечены не только его дирижерские способности, так как он «организовал из учеников духовного училища такой хор, который славился во всей окружности». Также было обращено внимание на его педагогический талант: «многие из ныне здравствующих тружеников на церковной и других певческих нивах являются учениками П. С… неудивительно, что из среды учеников покойного вышло несколько оперных певцов и церковных регентов». Также отмечалась его издательская деятельность в издательстве Юргенсона («Детские пение для 2-х голосов», «Краткое практическое руководство к постановке голоса. Средства к сохранению его от повреждения и ключ к правильному пению») и пр.53 Особого внимания заслужила композиторская деятельность Гдешинского, поскольку многие из написанных им церковных песнопения (почти всей Божественной Литургии и Великого Поста) исполнялись академическим хором в храме Киево- Братского монастыря. Особо был отмечен молитвенный характер и легкость звучания этих песнопений, но они так и не были изданы. Также о нем говорилось как о многоопытном регенте церковного хора, преподававшем на курсах для псаломщиков, для которых он составил начальные упражнения для игры на скрипке и нотное изложение обихода церковных песнопений.

Отличительной особенностью в преподавании учителей церковного пения было то, что они «вселяли любовь к пению и музыке, а у многих эта любовь осталась на всю жизнь»54. Так, при посещении псаломщического класса Киево- Михайловской учительской школы, обер-прокурор Св. Синода В. К. Саблер заявил, что очень «многим в развитии любви к церковному пению он обязан своему незабвенному учителю-псаломщику», а также подчеркнул «какое важное значение церковное пение имеет для учителей и псаломщиков и какое значение имеет должность такого учителя и псаломщика на поприще служения народного»55.

Рассредоточено свидетельствующая об участии в церковно- певческой деятельности лиц священного сана и церковнослужителей информация на страницах «Киевских епархиальных ведомостей», освещающая некоторые стороны церковной жизни XIX столетия, остается чрезвычайно актуальной и свидетельствующей о верности служению великих наших предшественников, трудившихся порой в самых скромных обстоятельствах. Упомянутые имена тружеников церковно- певческой нивы даже в таком самом общем контексте этого направления их деятельности, подтверждают слова одного из архиереев, принимавшего экзамены у слушателей летних церковно-п евческих педагогических курсов. Вручая в 1898 г. святое Евангелие каждому архиепископ Новгородский Феогност (Лебедев) произнес: «По мере и последних сил заботиться всегда и всюду о распространении среди населения истинно церковного пения»56.