Уголовно-правовой аспект корейской проблемы объединения севера и юга

Искусственное разделение одного и того же народа путем обособления его в двух разных государствах всегда является для этого народа трагедией. В таких случаях затрудняются возникшие еще до разделения родственные связи лиц, живущих по разные стороны границы, ухудшается экономическое сотрудничество. Для Южной Кореи проблема усугубляется также, с одной стороны, критическим для сохранения этноса уровнем рождаемости, с другой – всё более увеличивающимся притоком иностранных граждан для постоянного или временного проживания.

В некоторых случаях такое разделение воспринимается как ошибка, а объединение этноса в одно целое в последствии становится неизбежным, о чем свидетельствует, в частности, опыт ФРГ и ГДР. К сожалению, ситуация на Корейском полуострове говорит об обратном. По данным опроса о необходимости объединения, проведенного Корейским институтом национального объединения – KINU (Республика Корея), доля людей, согласных с необходимостью объединения, снижается с 2014 г. В частности, она упала с 69,3 % в 2014 г. до 52,9 % в 2024 г. За 10 лет доля таких людей снизилась примерно на 16 %, а это означает, что почти половина населения не верит в объединение Южной и Северной Кореи. При этом меньше всего верят в объединение Корейского полуострова люди, относящиеся к поколению миллениалов (20–30 лет) [1].

Программы по объединению Корейского полуострова предлагались как северной, так и южной стороной еще с 1960-х гг. При этом приход к какому-либо конкретному соглашению все время осложнялся влиянием США на Южную Корею и СССР на Северную [2].

Среди немногочисленных встреч Генерального секретаря Трудовой партии Кореи Ким Чен Ына с лидерами других государств значится две встречи с экспрезидентом Республики Корея Мун Чже Ином (в 2018 и 2019 г.). Так, 27 апреля 2018 г. по инициативе северной стороны состоялся Внутрикорейский саммит1. По мнению экспертов, такие встречи свидетельствуют о том, что «Ким Чен Ын пытается оттолкнуть США от Сеула, чтобы Северная и Южная Кореи могли взять на себя инициативу в принятии решения о том, как обеспечить мир и стабильность на своем полуострове»2.

Руководство Северной Кореи хотело бы провести объединение только на своих условиях. Для Южной Кореи это означало бы деградацию и возврат к прошлым трудностям в экономике, в связи с чем данное государство к настоящему времени выстроило прочный оборонительный барьер от северокорейского влияния.

Риторика лидеров обоих государств по поводу объединения может не всегда отражать их действительные намерения. В таком случае более полную картину возможности объединения Южной и Северной Кореи можно увидеть исследуя законодательство этих стран. И особенно показательным может быть уголовное право, нормы которого охраняют общество от посягательств на действительно важные для его функционирования отношения. Достаточно репрезентативным будет содержание уголовно-правовых норм, касающихся исследуемой проблематики, а также динамика и направленность изменения этих норм, свидетельствующие об озабоченности представителей власти двух государств Корейского полуострова проблемой объединения народов. Важной частью предмета исследования также является судебная практика, характер которой может менять представление, сформированное на основании действующего законодательства.

Проблема миграции в Республике Корея

Если ранее Республика Корея (далее – РК) была не слишком привлекательна для мигрантов, то наблюдающиеся в последнее десятилетие успехи ее экономики поменяли ситуацию. Существенный рост наблюдается в сфере образовательной, брачной, трудовой миграции. Все это сопровождается увеличением количества преступлений и иных правонарушений, значительная часть которых совершена мигрантами, имеющими неблагоприятное социальное положение, и нелегальными мигрантами [3, с. 326–327]. Это дало основание для выстраивания в государстве достаточно жесткой миграционной политики, не позволяющей иностранным гражданам оставаться в РК для постоянного проживания и «разбавлять» корейский этнос. С одной стороны, разработана программа, предусматривающая отсутствие штрафов и запрета на последующий въезд для трудовых мигрантов, добровольно выезжающих из РК. С другой стороны, в данную политику включены меры, предусматривающие, в частности, штрафы за нарушение пребывания в государстве, возлагаемые на приглашающую сторону [3, с. 323–324].

В соответствии с ч. 1 ст. 10 Закона о миграции за границу от 9 марта 1962 г. № 1030 (в ред. от 28 марта 2023 г.) лица, желающие заниматься посредничеством в сфере иностранной миграции, должны пройти регистрацию в Министерстве иностранных дел РК. Такая деятельность, согласно данному закону, осуществляется только корпорациями в виде агентств3.

Данные меры в отношении мигрантов подкрепляются охранительными уголовно-правовыми нормами. Так, согласно ч. 1 ст. 15 Закона о миграции за границу подлежит наказанию в виде каторжных работ на срок до 5 лет или штрафа в размере до 50 млн южнокорейских вон лицо, которое: 1) занимается деятельностью посредника по миграции за границу без регистрации такой деятельности в соответствии с данным законом; 2) осущест- вляет такое посредничество обманным путем или другими незаконными методами. Помимо этого, в соответствии с ч. 2 ст. 15 того же Закона о миграции за границу, наказанию в виде каторжных работ на срок до 1 года или штрафа в размере до 10 млн южнокорейских вон подлежит лицо, сообщившее ложную информацию в отчете о миграции за границу в соответствии с требованиями данного Закона.

Как видно из приведенного примера, уголовное законодательство РК кодифицировано не полностью. Статья 8 Уголовного кодекса РК (далее – УК РК) гласит: «Общие положения настоящего Закона применяются к преступлениям, предусмотренным другими законами. Однако могут быть сделаны исключения, если в соответствующих законах и правилах предусмотрены специальные положения».

Согласно исследованию, проведенному Д. А. Добряковым, в систему уголовного законодательства РК входит также ряд специальных уголовных законов: Военный уголовный закон 1962 г., Закон о национальной безопасности 1980 г., Закон об ответственности за насильственные преступления 1961 г., Закон об ответственности за преступления против половой свободы личности 2012 г. и Закон о предотвращении торговли наркотиками 1995 г. Кроме того, имеются также законы, в которых регулирование специфических отношений сопровождается уголовно-правовыми запретами (уже упомянутый выше Закон о миграции за границу 1962 г., Закон о предпринимательстве в области мультимедийного интернет-вещания 2017 г. и др.), а также законы, имеющие косвенное отношение к уголовному праву (Закон об ответственности за проступки 2012 г., Закон о науке и технологиях 2001 г. и др.) [4, с. 84–86].

Что касается граждан – беженцев из Корейской Народно-Демократической

Республики (далее также – КНДР), то политика в отношении них со стороны южнокорейского государства, по-видимому, является более лояльной. Как отмечает Э. Р. Расулов, «фактически граждане КНДР не рассматриваются как иностранные мигранты, поскольку по существующему законодательству беженцам (или перебежчикам) из КНДР автоматически предоставляется статус граждан Республики Корея и формально они получают те же стартовые возможности, что и другие граждане страны» [3, с. 326].

Национальная безопасность в Южной Корее

Вместе с тем Южная Корея выстроила жесткую оборону от северокорейского идеологического влияния, что видно и по УК РК.

В статьях 93–99 УК РК, в которых закрепляются составы «преступлений, связанных с иностранной агрессией», используется термин «враждебное государство». В соответствии со ст. 102 УК РК любые иностранные государства или иностранные организации, враждебные РК, должны рассматриваться как враждебные государства. К числу враждебных государств относится также и КНДР, что признано высшей судебной инстанцией РК – Верховным судом.

Так, в одном из решений Верховного суда РК отмечено следующее: «Северная Корея является партнером в диалоге и сотрудничестве для мирного объединения страны, но, с другой стороны, несмотря на изменения в отношениях между Южной и Северной Кореей, она по-прежнему придерживается политики коммунистического объединения и замышляет свержение нашей либерально-демократической системы. По общепринятому мнению

Верховного суда, она также имеет характер антигосударственной организации»4.

Исходя из этого, формируются и уголовно-правовые нормы РК, направленные на обеспечение национальной безопасности, а также практика их применения.

1 декабря 1948 г. был принят Закон о национальной безопасности, который в основном был посвящен охране действующей власти. Как отмечает В. К. Будыка, изобилующий оценочными терминами Закон о национальной безопасности 1948 г. уже находился в поле зрения Конституционного суда РК, который в 1990 г. признал неконституционными лишь отдельные положения данного закона, но не весь закон в целом [5, с. 25]. В итоге в 1991 г. Закон о национальной безопасности, в связи с решением Конституционного суда РК, был пересмотрен в сторону конкретизации некоторых положений5.

В соответствии с ч. 1 ст. 6 «Тайное проникновение и побег» действующего Закона о национальной безопасности любое лицо, которое тайно проникает или сбегает с территории, находящейся под контролем антигосударственной организации, зная, что это поставит под угрозу существование государства, национальную безопасность страны или основы либерально-демократического порядка, подлежит наказанию в виде каторжных работ на срок не более 10 лет.

Еще более строго наказывается лицо, которое тайно проникает или сбегает с целью получения инструкций от антигосударственной организации или ее членов или уже получило инструкции от антигосударственной организации или ее членов, а также тайно проникает или сбегает для обсуждения методов осуществления целей такой организации или уже обсуждало методы осуществления целей такой организации (ч. 2 ст. 6 Закона о национальной безопасности). В этом случае такое лицо подлежит наказанию в виде смертной казни, пожизненных каторжных работ или каторжных работ на срок более 5 лет6.

Покушение на данное преступление, в соответствии с ч. 4 ст. 6 Закона о национальной безопасности, также подлежит наказанию. Чуть менее строго, чем это предусмотрено ч. 1 ст. 6 данного закона, наказывается сговор с целью совершения рассматриваемого преступления или приготовление к нему. Максимальное наказание в виде каторжных работ в этом случае, в соответствии с ч. 5 ст. 6 Закона о национальной безопасности, составит 7 лет. Для преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 6 Закона о национальной безопасности, в аналогичном случае назначаются каторжные работы на срок 2 и более года (ч. 6 ст. 6).

Однако вряд ли можно сказать, что эта норма служит исключительно для осуществления политических репрессий, как это делается в Северной Корее. Считается, что данная статья и Закон о национальной безопасности в целом направлены против исходящей от иностранных граждан и организаций антигосударственной деятельности, которая ставит под угрозу безопасность страны.

В этой связи 31 мая 1991 г. в ч. 1 ст. 6 Закона о национальной безопасности был введен признак «осознание угрозы существованию государства, национальной безопасности страны или основам либерально-демократического порядка», который теперь подлежит обязательному доказыванию. Недоказанность этого признака, даже при наличии всех других признаков, перечисленных в норме, влечет вынесе- ние оправдательного приговора либо отмену предыдущего решения суда.

Так, в 2014 г. апелляционным решением районного суда Чхунчхон гражданин Ли был оправдан при следующих обстоятельствах. Судом первой инстанции установлено, что Ли тайно проник в Северную Корею с целью оказать содействие за материальное вознаграждение своим родственникам, живущим там, в бегстве из Северной Кореи и обретению места жительства в Южной Корее, затем Ли вернулся в Южную Корею. Первой инстанцией данное деяние было квалифицировано по ч. 1 ст. 6 Закона о национальной безопасности. Однако апелляционная инстанция отметила, что деяния Ли по тайному проникновению в Северную Корею для помощи своим родственникам и получения за это прибыли нельзя понимать как представляющие опасность существованию государства, государственной безопасности или основам либеральнодемократического порядка. В этой связи Ли был объявлен невиновным7.

Более того, в апелляционном решении было отмечено: «…действия обвиняемого, который позволил жителям Северной Кореи, пытавшимся бежать из Северной Кореи, избежать тирании и приехать в Южную Корею, можно рассматривать как, в конечном итоге, способствующие мирному объединению Севера и Юга. Таким образом, к этому должен применяться Закон о межкорейском обмене и сотрудничестве, а Закон о национальной безопасности в таких случаях не применим»8.

Целью Закона о межкорейском обмене и сотрудничестве, как указано в ст. 1 этого закона, является содействие миру и объединению Корейского полуострова путем определения вопросов, необходимых

Siberian Law Review. 2024. Volume 21, no. 4 указания, осознавая при этом тот факт, что этим представляет угрозу (или наносит вред) существованию государства, его безопасности или основному либеральнодемократическому порядку, или лицо, которое агитирует за смену государственного строя или пропагандирует ее, подлежит наказанию в виде каторжных работ сроком до 7 лет.

Такое же наказание предусмотрено ч. 5 ст. 7 Закона о национальной безопасности для тех лиц, которые изготавливают, импортируют, копируют, владеют, перевозят, распространяют, продают или приобретают документы, чертежи (схемы), другие предметы, имеющие изображения, с целью совершения действий, указанных в ч. 1 и некоторых других частях ст. 7 указанного закона10.

К антигосударственным в РК относят организации, поддерживающие партийногосударственный режим в КНДР, а также любые иные коммунистические и антиправительственные группы [6, с. 77].

В 2010 г. Окружной суд Инчхона оправдал владельца интернет-блога, не удалившего из своего пространства для публикации 13 сообщений, которые содержали исходящие от граждан Северной Кореи высказывания, угрожающие существованию и безопасности государства и основных либерально-демократических принципов РК.

Верховный суд РК в апелляционном решении указал, что размещенные на странице подсудимого выражения действительно носили подрывной характер и соответствовали их описанию в Законе о национальной безопасности. Однако, как обозначил суд, помимо умысла, в содеянном лицом необходимо также установить цель преступления, указанную в ч. 5

для содействия взаимному обмену и сотрудничеству между территорией к югу от военной демаркационной линии и территорией к северу от нее9. Закон достаточно требователен и строг к гражданам, что видно по обязанностям, предъявляемым к корейцам.

Так, все визиты граждан Южной Кореи в Северную Корею и граждан Северной Кореи в Южную Корею, в соответствии со ст. 9 Закона о межкорейском обмене и сотрудничестве, должны быть одобрены Министерством объединения. Данное одобрение закрепляется сертификатом, который может распространяться на разовое посещение либо иметь многократное применение в течение определенного срока. О таком визите необходимо заранее сообщить в указанное министерство, а в некоторых случаях о контакте должен быть составлен отчет (ст. 9-2 Закона о межкорейском обмене и сотрудничестве).

Информационная безопасность в Южной Корее

Охрана национальной безопасности страны и основ либерально-демократического порядка в законодательстве РК осуществляется путем контроля не только над миграцией и простым перемещением корейцев между государствами Корейского полуострова, но и над чистотой южнокорейского информационного поля, в которое не дают проникать коммунистическим идеям, по крайней мере, в позитивном ключе.

Так, в соответствии с ч. 1 ст. 7 Закона о национальной безопасности, лицо, которое хвалит, поощряет, пропагандирует или выражает сочувствие деятельности антигосударственной организации, ее членам или лицам, получающим от них ст. 7 Закона о национальной безопасности. Такая цель не была установлена, а лишь совершение каких-либо из перечисленных в данной статье деяний не свидетельствует о наличии этой цели. Кроме того, Верховный суд РК указал, что «даже если оператор частного поста в Интернете не удалил его и оставил как есть, несмотря на то что имел право удалить его, нельзя сказать, что оператор частного поста в Интернете “владел” произведением другого человека, как это предусмотрено в ч. 5 ст. 7 Закона о национальной безопас-ности»11. На этом основании Верховный суд РК принял решение оставить оправдательный приговор первой судебной инстанции в силе.

Объединение нации с позиции КНДР

Несмотря на то что в действующем Уголовном кодексе КНДР (в ред. от 14 мая 2012 г.)12 (далее – УК КНДР) законодатель отказался от применения аналогии закона, в нем повсеместно используются оценочные термины наподобие «в антинациональных целях» или «в антигосударственных целях». При этом в УК КНДР наличествуют составы преступлений, являющиеся показателем действующего политического строя в Северной Корее, например, «Несообщение о преступлении против государства или нации» (ст. 72) или «Непринятие мер по предотвращению преступления против государства» (ст. 73). В то же время в уголовноисполнительной системе нарушение прав человека представляет собой привычное явление.

Можно сделать вывод, что уголовное законодательство КНДР, так же как и уголовное законодательство РК, кодифицировано лишь частично. Как отмечает Ким Су

Ам, в дополнение к УК КНДР и Уголовнопроцессуальному кодексу КНДР в Северной Корее действует отдельная система уголовного правосудия, позволяющая контролировать население. Одной из таких квазисудебных систем является Закон о контроле за социальной безопасностью, ст. 1 которого гласит: «Целью этого закона является содействие защите жизни, собственности и конституционных прав народа, а также защита национального суверенитета и социалистического строя КНДР» [7, p. 20]. О дополнительном характере Закона о контроле за социальной безопасностью идет речь в ст. 7, согласно которой данный закон служит для «установления принципов, методов и процедур, касающихся расследования и наказания нарушителей закона, не предусмотренных уголовным законодательством» [7, p. 20].

Остро стоящий вопрос о взаимоотношениях КНДР с другими государствами, включая Республику Корея, отражается также в нормах Особенной части УК КНДР.

Так, согласно ст. 66 УК КНДР, наказанию в виде исправительного труда (каторги) на срок более 10 лет подлежит иностранный гражданин, который не только помогает или предоставляет средства для помощи иностранному государству или иностранной организации в совершении вооруженной интервенции против КНДР, но и способствует разрыву дипломатических отношений с КНДР или аннулированию договора с ней.

Данное деяние относится к преступлениям против государства, находясь в разделе 1 главы 3 «Преступления против государства и нации». При наличии тенденции в УК КНДР к увеличению количества статей в Особенной части и корректировке их содержания, текст этой статьи,

Siberian Law Review. 2024. Volume 21, no. 4 ные враждебные действия в отношении иностранцев, пребывающих в Республике, с целью ослабления отношений нашей страны с другими странами», то в действующей редакции ст. 67 УК КНДР в качестве таких действий названы «нарушение личной свободы или собственности иностранца». Данное изменение следует оценить как позитивное с точки зрения других государств, поскольку понятие «активные враждебные действия» носило явно оценочный характер и располагало к необоснованным репрессиям в отношении иностранцев.

Однако новый законодательный подход не мешает применять ст. 67 УК КНДР избирательно и проводить жесткие репрессии в отношении пребывающих в Северной Корее иностранных граждан. Так, в марте 2016 г. американский студент Отто Уорм-бир за кражу плаката политической пропаганды был приговорен к исправительным работам на срок 15 лет. В течение срока наказания в связи с жестоким обращением в месте отбывания наказания Уормбир впал в кому, после чего в июне 2017 г. был возвращен в США. Через несколько дней после возвращения на родину Уормбир, не приходя в сознание, скончался15.

Тема воссоединения страны поднимается в разделе 2 «Преступления против нации» главы 3 УК КНДР. Так, согласно ст. 68 УК КНДР, корейский гражданин, который под контролем империалистов подавляет борьбу народа за национальное освобождение или за воссоединение страны или предает нацию, продавая национальные интересы империалистам, наказывается каторжными работами на срок более 5 лет. В случаях, когда лицо совершает тяжкое преступление, оно наказывается пожизненными каторжными

по сравнению со ст. 49 УК КНДР в редакции 1987 г., где была предусмотрена ответственность за это преступление13, не изменился. По-видимому, это свидетельствует о сохранении позиции северокорейского законодателя в отношении взаимодействия КНДР с другими странами. Северная Корея уже изолирована от большей части мирового сообщества, и дальнейшее политическое и экономическое отторжение, даже при сохранении действующего в стране политического строя, еще больше ослабит КНДР. Трудно поспорить с тем, что «выживаемость государства в современных условиях немыслима без взаимодействия с иными странами» [8, с. 10].

В отличие от предыдущей статьи динамика содержания ст. 67 УК КНДР «Агрессия против иностранцев» уже более красноречиво свидетельствует о том, что законодатель придерживается линии, направленной на сохранение отношений с другими государствами.

Во-первых, существенно увеличен минимальный предел исправительных работ, назначаемых за данное преступление. Если согласно ст. 51 УК КНДР в редакции 1987 г. данный вид наказания назначался на срок от 3-х лет14, то в ст. 67 УК КНДР в редакции 2012 г. минимальный срок исправительных работ составляет уже 5 лет. При отягчающих обстоятельствах (а таковые не были указаны в предыдущей редакции статьи) минимальный предел наказания вырастает до 10 лет, при этом, в соответствии со ст. 30 УК КНДР, максимальный срок этого наказания – 15 лет. Налицо обеспокоенность руководства КНДР данной проблемой.

Во-вторых, конкретизировано содержание деяния в рассматриваемом составе преступления. Если в ст. 51 УК КНДР предыдущей редакции наказывались «актив-

Сибирское юридическое обозрение. работами или смертной казнью с конфискацией имущества.

Субъектом преступления, предусмотренного ст. 69 УК КНДР, уже является иностранный гражданин. Если он подавляет национально-освободительную борьбу корейского народа или борьбу за воссоединение страны, то наказывается каторжными работами на срок от 5 до 10 лет. В случае совершения лицом тяжкого преступления оно наказывается исправительными работами на срок от 10 лет.

Объединению корейской нации посвящена и ст. 70 УК КНДР: «Иностранный гражданин, который с враждебными намерениями против корейской нации нарушает личную свободу или собственность корейского гражданина, проживающего или находящегося за границей, или вызывает национальную рознь, подлежит наказанию каторжными работами на срок от 5 до 10 лет. В случаях, когда лицо совершает тяжкое преступление, оно подлежит наказанию каторжными работами на срок более 10 лет».

Заключение

Судя по содержанию уголовного законодательства КНДР и динамике его изменений, руководство этого государства действительно обеспокоено проблемой взаимоотношений с внешним миром, включая Республику Корея.

Об этом свидетельствует наличие в УК КНДР таких запретов, аналогов которым нет ни в УК РК, ни в Уголовном кодексе Российской Федерации. Такие запреты содержат следующие нормы: об ответственности иностранцев, способствующих разрыву дипломатических отношений с КНДР или аннулированию договоров с ней; о запрете враждебных действий в отношении иностранцев, пребывающих в КНДР, с целью ослабления отношений этой страны с другими странами; противодействующие подавлению борьбы корейского народа за воссоединение страны;

о защите корейских граждан, проживающих или находящихся за границей.

Кроме того, некоторые из норм, включающие перечисленные запреты, достаточно давно существуют в неизменном виде, что может свидетельствовать о долгое время сохраняющейся проблеме. Другие же отмеченные нормы изменены в сторону ужесточения наказания за их нарушение, что говорит о недостаточной эффективности их предыдущих редакций.

В целом, исходя из риторики северокорейского руководства и проведенного в настоящей работе исследования уголовного законодательства КНДР, складывается впечатление, что в объединении корейского народа в большей степени заинтересована северная сторона, нежели южная. Но это могло бы произойти только на условиях Северной Кореи, что сводит на нет шансы на объединение с Южной Кореей.

В свою очередь законодатель РК достаточно строг, даже иногда изобретателен, в выстраивании правовых барьеров от влияния северокорейской идеологии, которая считается в Южной Корее враждебной. Достаточно детально и требовательно регулируются вопросы перемещения граждан РК и граждан КНДР между государствами. При этом за незаконное посредничество такой миграции следует уголовное наказание.

В условиях низкой рождаемости корейской части населения в РК заинтересованы только лишь в бегущих в нее от авторитарного режима северокорейцах, но никак не во влиянии коммунистической идеологии на либерально-демократический порядок в Южной Корее. В связи с этим даже похвала КНДР, считающейся враждебным государством, наказывается в РК каторжными работами.

Динамика уголовно-правовых норм о национальной безопасности в Южной Корее свидетельствует о стремлении законодателя согласовать их с Конституцией РК, уточнив их содержание, и лишить данные нормы репрессивной направленности. Об этом говорит включение в некоторые составы преступлений признака «осознание угрозы существованию государства, национальной безопасности страны или основ либерально-демократического порядка».

Наличие опубликованных оправдательных приговоров указывает на соблю- дение законности в Южной Корее и отсутствие цели видеть в каждом врага народа.

В связи со сказанным можно сделать вывод, что проблема корейского объединения пока далека от решения, по крайней мере, политическим путем. Более вероятен вариант с ослаблением препятствий для взаимодействия жителей южной и северной сторон Корейского полуострова.