Уголовно-правовые средства обеспечения исполнения специальной конфискации: общая характеристика

Думается, что перед тем, как начать исследование соответствующих уголовно-правовых средств, необходимо предварительно определить содержание самого понятия «специальная конфискация», а также категорий «средство» и «правовое средство», поскольку последние в данном случае являются родовыми понятиями.

С учетом изменений, внесенных в УК РФ Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ 1, и сложившейся правоприменительной практики специальную конфискацию по уголовному делу можно определить как принудительное безвозмездное изъятие на основании приговора суда орудий, средств совершения преступления, предметов преступных деяний, принадлежащих виновному, доходов от использования имущества, полученного в результате совершения преступления, имущества, в которое имущество, полученное в результате совершения преступления, или доходы от него полностью или частично преобразованы, сопряженное с их обращением в доход государства либо уничтожением.

Что касается термина «средство», то он в русском языке имеет несколько значений. Под ним понимается: 1) прием, способ действия для достижения чего-нибудь, 2) орудие (предмет, совокупность приспособлений) для осуществления какой-нибудь деятельности (средства производства, средства передвижения, средства защиты), 3) лекарство, предмет, необходимый при лечении, 4) деньги, кредиты, 5) капитал, состояние 2. Думается, последние три значения для целей настоящего исследования интереса не представляют. Что касается первых двух, можно отметить следующее: первое из них фактически описывает определенный порядок осуществления деятельности 3, второе – инструмент действия как некую субстанцию.

Соответствующим образом сложились и подходы к пониманию правовых средств в юридической науке, где в рамках так называемого инструментального подхода сформировались две самостоятельные концепции, которые условно можно обозначить как субстанциальную и субстанциально-функциональную 4. Так, согласно точке зрения С.С. Алексеева, правовые средства – это нормы права, индивидуальные предписания и веления, договоры, средства юридической техники, все другие инструменты регулирования, рассматриваемые в единстве характерного для них содержания и формы 5. Здесь налицо субстанциальное понимание правовых средств. В отличие от указанного взгляда, А.В. Малько определяет правовые средства как правовые явления, выражающиеся в инструментах (установлениях) и деяниях (технологии), с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права, обеспечивается достижение социально полезных целей 6. То есть в данном случае имеет место уже субстанциально-функциональный подход 7.

Учитывая разницу названных подходов, необходимо определить, какой из них поможет более эффективно решить задачи настоящего исследования. Для целей настоящей работы более предпочтительным видится субстанциальный подход, что обусловлено следующими обстоятельствами. Как отмечалось в научной литературе, правовые средства не образуют каких-либо самостоятельных явлений права, их выделение детерминировано лишь ракурсом изучения, который позволяет рассмотреть обычные правовые феномены в качестве инструментов решения различных задач и достижения социально значимых целей 8. Соответственно, к числу правовых средств в первую очередь относятся нормы права. Любая деятельность, осуществляемая в рамках правового поля, строится на предписаниях, содержащихся в правовых нормах, согласуется с ними. То есть сама деятельность оказывается уже не средством, а представляет собой применение правовых средств, оперирование ими 9.

Таким образом, функциональная составляющая видится нам вторичной по значимости, производной от субстанциального компонента. Следовательно, эффективность деятельности во многом зависит от потенциала, заложенного в соответствующих правовых нормах: «Перспектива последующего использования заложена в самом бытии, в существе, в предназначении юридического инструментария: правовые средства потому и для того складываются, чтобы при надлежащем их использовании был достигнут нужный социальный эффект»10.

Раскрыть потенциал, установить возможности правовых предписаний, регулирующих соответствующие отношения, как раз и призван субстанциальный подход к пониманию правовых средств. Более того, при субстанциальном подходе в качестве одного из правовых средств рассматривается юридическая техника, частью которой является техника законодательная. В силу этого рассмотрение содержания норм в его взаимосвязи со способами построения законодательных конструкций, определения их места в структуре нормативного акта и т. п. позволит не только эффективно вскрывать имеющиеся недостатки в правовом регулировании, но и предлагать адекватные пути их устранения.

Для того чтобы правильно определить предмет дальнейшего исследования, то есть соответствующие правовые средства, следует установить их цель. Последнее требование вытекает из диалектической взаимосвязи категории «средство» с категорией «цель», которая характеризует предвосхищение в мышлении результата деятельности и пути его реализации с помощью различных средств 11. В данном случае целью выступает обеспечение фактического изъятия определенных предметов, которые могут быть изъяты пока еще потенциально. Следовательно, объектом изучения в настоящем исследовании должны стать те правовые средства, которые делают возможным реальное исполнение специальной конфискации.

Определяя уголовно-правовые средства, необходимо основываться на правовой природе специальной конфискации, которая, по нашему мнению, близка к средствам так называемого уголовно-правового воздействия 12, в том числе и наказанию. Следовательно, необходимо принять во внимание существующую в науке точку зрения относительно уголовноправовых средств обеспечения исполнения решений суда по уголовному делу в целом, а также в части наказания.

Согласно вышеуказанной позиции, достижение названных целей обеспечивается путем установления уголовной ответственности за нарушение режима отбывания и (или) исполнения наказания, признания таких действий самостоятельным преступлением 13. Соответственно, в рамках субстанциального подхода к числу уголовно-правовых средств следует отнести нормы, предусматривающие ответственность за незаконные действия с имуществом, подлежащим конфискации, – это ч. 2 ст. 312 и в определенной мере ст. 315 УК РФ 14. Также следует помнить о том, что имущество, до того как стать подлежащим конфискации, может быть подвергнуто аресту. Следовательно, в определенных случаях в качестве уголовно-правового средства обеспечения исполнения специальной конфискации можно рассматривать и ч. 1 ст. 312 УК РФ.

Кроме того, к уголовно-правовым средствам следует отнести норму, содержащуюся в ст. 1042 УК РФ 15. С одной стороны, она не связана с привлечением кого-либо к уголовной ответственности, а выполняет иную функцию: изъятие денежной суммы взамен имущества выступает своеобразным «эквивалентом» специальной конфискации и, тем самым, способствует возмещению имущественного ущерба, причиненного государству. В то же время установление такого механизма способно сделать практически бессмысленными действия, в результате которых изъятие становится неосуществимым, и, тем самым, значительно повысить превентивную роль анализируемой принудительной меры.

Таким образом, уголовно-правовые средства обеспечения исполнения специальной конфискации в зависимости от того, предполагает ли их реализация привлечение к уголовной ответственности, можно разделить на две группы. К первой будут относиться средства, обладающие указанным признаком и находящиеся в Особенной части УК (ч. 1–2 ст. 312, ст. 315). Соответственно, во вторую группу войдет ст. 1042 УК РФ.

При этом цель обеспечения исполнения вступившего в законную силу приговора суда в части конфискации определенного имущества в большей степени достигается за счет общепревентивного действия изучаемых норм, поскольку они получают реализацию в том случае, когда соответствующие незаконные деяния уже совершены. Это, в свою очередь, зачастую предполагает невозможность фактического исполнения приговора суда в части конфискации. Поэтому уголовно-правовые средства обеспечения исполнения специальной конфискации носят общепредупредительный характер.

Думается, рассмотрение соответствующих средств можно начать с ч. 2 ст. 312 УК РФ: как следует из формулировки названной нормы, она специальным образом предназначена для обеспечения исполнения приговора в части конфискации имущества. С исключением последней из числа наказаний диспозиция ч. 2 ст. 312 УК РФ не претерпела текстуальных изменений. Однако, как отмечалось в научной литературе, изменилось содержание выраженных в ней запретов 16. До принятия закона от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ применение этой нормы было преимущественно связано с отношениями, складывающимися в сфере решения вопроса о судьбе вещественных доказательств. Внесение соответствующих поправок подтверждает, что ч. 2 ст. 312 УК РФ в настоящее время направлена на охрану отношений, связанных с исполнением специальной конфискации.

Такое определение функциональной роли ч. 2 ст. 312 УК РФ в системе преступлений против правосудия позволяет согласиться с существующей в науке точкой зрения относительно структуры главы 31 УК РФ. В юридической литературе отмечалось, что внутри главы о преступлениях против правосудия теоретически обоснованно было бы расположить их в определенной последовательности, исходя из характеристики общественной опасности отдельных видов преступлений и признаков их субъекта или непосредственного объекта, что не соблюдается в должной степени в действующем Уголовном кодексе 17. Думается, данное утверждение применимо и к ч. 2 ст. 312. Учитывая правовую природу специальной конфискации, близость ее отдельных видов с наказанием, можно сделать определенные выводы. По своей сути ч. 2 ст. 312 гораздо ближе к ст. 313 и ст. 314 УК РФ, так как все эти нормы призваны обеспечить исполнение наказания, назначенного судебным приговором в соответствии с требованиями уголовного закона. То есть они направлены на защиту тех общественных отношений, которые возникают в случае, когда наказание назначено и подлежит исполнению или уже исполняется.

В то же время с момента введения в уголовное законодательство и до настоящего времени исследуемый состав преступления объединен с другим составом – незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту, – в рамках одной статьи. Представляется, что подобная интеграция не совсем оправданна, особенно при имеющихся различиях в общественных отношениях, на которые посягают преступления, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 312 УК РФ 18.

С одной стороны, указанные деяния действительно можно поместить в одну группу, так как они посягают на совокупность однородных общественных отношений, направленных на реализацию судебных актов 19. Вместе с тем, продолжив деление, можно заметить отличия в содержании тех общественных отношений, которые выступают непосредственным объектом преступлений, предусмотренных соответственно ч. 1 и ч. 2 ст. 312 УК РФ. Так, ч. 2 ст. 312 УК РФ относится к числу составов преступлений, посягающих на общественные отношения, обеспечивающие обязательность приговора в части назначенного в соответствии с законом уголовного наказания или других принудительных мер. В то же время ч. 1 ст. 312 УК РФ классифицируется как преступление, посягающее на общественные отношения, гарантирующие решение восстановительных задач исполнительного производства 20.

С учетом вышесказанного представляется необходимым выделить ч. 2 ст. 3 12 УК РФ в отдельную статью.

Рассматривая ч. 1 ст. 312 УК РФ в качестве средства обеспечения исполнения специальной конфискации, также в первую очередь необходимо осветить те вопросы, которые связаны с изменениями в законодательстве, внесенными Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ. Для этого обратимся к нормам, регламентирующим наложение ареста на имущество. На наш взгляд, не вполне четко сформулирована ч. 3 ст. 115 УПК РФ, которая гласит следующее: арест может быть наложен на имущество, находящееся у других лиц, если есть достаточные основания полагать, что оно получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).

Как можно заметить, в указанный перечень не вошли доходы от имущества, полученного в результате совершения преступлений, имущество, указанное в п. «б» ч. 1 ст. 1041 УК РФ, а также средства преступления. Таким образом, указанное имущество не может быть подвергнуто аресту и, соответственно, выступать в качестве предмета анализируемого преступления. Это ведет к тому, что указанный пробел в законодательстве фактически парализует действие соответствующего уголовно-правового средства.

Что касается ст. 1042, указанная норма сформулирована следующим образом: «Если конфискация определенного предмета, входящего в имущество, указанное в статье 1041 настоящего Кодекса, на момент принятия судом решения о конфискации данного предмета невозможна вследствие его использования, продажи или по иной причине, суд выносит решение о конфискации денежной суммы, которая соответствует стоимости данного предмета».

Думается, данную новеллу в целом можно оценить положительно. Осознание факта безусловного изъятия стоимости имущества способно служить мощным стимулом, предотвращая тем самым незаконные деяния в отношении подлежащих конфискации ценностей. Кроме того, данная норма cпособствует компенсации ущерба, причиняемого государству в случае, когда изъятие невозможно. Вместе с тем первый законодательный опыт не лишен определенных недостатков.

В первую очередь следует отметить то обстоятельство, что без внимания осталась процессуальная составляющая, порядок реализации положений ст. 1042 УК РФ: соответствующие дополнения в настоящее время в УПК РФ не внесены. В связи с этим, думается, необходимо дополнить ч. 1 ст. 299 пунктом 12.1 следующего содержания: «есть ли основания для применения конфискации денежной суммы взамен имущества». Соответственно в ч. 1 ст. 309 следует внести пункт 2.1: «решение вопроса о возможности конфискации денежной суммы взамен имущества».

Не вполне правильно, на наш взгляд, решен вопрос о моменте, определяющем возможность применения ст. 1042 УК РФ. Как следует из ее содержания, применяться она может только в том случае, если подлежащее конфискации имущество отсутствует уже ко времени вынесения судом соответствующего решения. Но что делать в том случае, если подлежащее изъятию имущество было отчуждено, использовано и т. д. уже после вынесения приговора, вступления его в законную силу или же на стадии исполнения? Думается, уголовным законодательством должен быть предусмотрен механизм, охватывающий все указанные случаи. Одновременно с этим отношения, возникающие в ходе реализации данных положений материальной отрасли, должны быть урегулированы нормами процессуального права.

Кроме того, законодателем в ст. 1042 УК РФ упоминается продажа имущества. Думается, в этой части данная норма дублирует положения п. «б» ч. 1 ст. 1041 УК РФ, поскольку любое возмездное отчуждение предполагает получение виновным какого-либо эквивалента, то есть по сути имущества, названного в п. «б» ч. 1 ст. 1041 УК РФ. На наш взгляд, ст. 1042 УК РФ должна распространяться лишь на те случаи, которые не связаны с превращением или преобразованием имущества, предметов, полученных в результате совершения преступления, и доходов от них.

Также следовало бы детально определить порядок исполнения конфискации денежных средств, которые изымаются взамен имущества. Ведь не исключены ситуации, когда необходимой суммы у виновного может про- сто не оказаться. Думается, решению этой проблемы могло бы способствовать установление такого механизма взыскания, который бы предусматривал рассрочку или отсрочку выплаты соответствующей суммы.

Завершая общую характеристику уголовно-правовых средств обеспечения исполнения специальной конфискации, можно прийти к определенным выводам.

Во-первых, к указанным средствам относятся нормы, содержащиеся в ст. 1042, 312, 315 УК РФ.

Во-вторых, уголовно-правовые средства обеспечения исполнения специальной конфискации способствуют достижению названной главным образом за счет общепревентивного действия.

В-третьих, локализация ч. 2 ст. 312 внутри главы 31 УК РФ «Преступления против правосудия» не вполне соответствует тем целям и задачам, на решение которых эта норма направлена. Прежде всего это связано с тем обстоятельством, что преступления, предусмотренные ч. 1 и ч. 2 ст. 312 УК РФ, имеют различные непосредственные объекты. В связи с этим требуется выделить ч. 2 ст. 312 УК РФ в отдельную статью, например 3121, с тем чтобы обеспечить более последовательное расположение норм внутри главы в соответствии с непосредственным объектом посягательства 21.

В-четвертых, возможность применения ч. 1 ст. 312 УК РФ во многом зависит от качества нормативной базы наложения ареста на имущество и потому также требует корректировки отдельных положений уголовнопроцессуального законодательства.

В-пятых, в дальнейшем совершенствовании нуждается мера, предусмотренная ст. 1042.