Ульрих фон Брокдорф-Ранцау о секретном военно-техническом взаимодействии с государством большевиков

о дин из кандидатов – У. фон Б-рокдорф-Р-анцау, бывший министр иностранных дел, ушедший в отставку в знак несогласия с подписанием Версальского договора, обладал рядом преимуществ. Он уже имел разработанную, аргументированную программу, во многом совпадавшую с тем видением развития «рапалльских отношений» между Веймарской республикой и СССР-, которое имели первые лица Германии. Президент Ф. Эберт прямо сказал графу при встрече, что «он его кандидат»¹. Поддержало его назначение и руководство НКИД с наркомом Г. В. Ч-ичериным во главе, между будущим послом и наркомом установилась взаимная симпатия.

Граф прибыл в Москву в качестве посла 2 ноября 1922 г., но еще за полгода до этой даты он при участии президента и отчасти канцлера начал корректировать свою программу, приспосабливать ее к новым условиям.

Особенно опасными У. Б-рокдорф-Р-анцау считал предпосылки к наращиванию секретного «технического» сотрудничества в обход условий Версаля. И не потому, что тайный военно-политический союз с советской Р-оссией не отвечал стратегическим интересам Германии, а рост обороноспособности и военного потенциала был так уж вреден государству, чье «бессилие не скрыто ни от Запада, ни от Востока»2. Тем не менее даже малая видимость военного сотрудничества с Р-оссией оказала бы, по мнению дипломата, влияние на отношения Германии с Западом. Игнорировать такое можно лишь настолько, насколько державы и в первую очередь А-нглия учитывают вынужденное положение, в котором находится Германия, но ни в коем случае не ввиду неясности русского положения дел.

ЛУчНИКОВ Антон

Викторович – кафедра истории нового, новейш его времени и международных отношений СГУ

Германия, по мнению будущего посла, должна была выбирать союзников, лишь исходя из собственных интересов, а не по указке. Военный вектор геополитического концепта Р-анцау базировался на следующих тезисах: при современном развитии вооружений А-нглия уже не является островным государством. Угроза ей со стороны Франции может быть успешна. Необходимость поиска сою зников должна иметь вектор, направленный про-

• ¹    Aufzeichnung des ehemaligen Reichsminister des Ausw rtigen Graf von Brockdorff-Rantzau, 03.07.1922// ADAP. Serie A. B. VI. № 139. S. 287

• ²    Aufzeichnung des ehemaligen Reichsministers des Ausw rtigen Graf von Brockdorff-Rantzaus, 15.08.1922 // ADAP. Serie A. B. VI. № 176. S. 364

тив Франции, и союзные отношения Германии, в том числе и с государством большевиков, будут определяться развитием комбинации А-нглия – Франция: разобщены эти государства или же, напротив, объединены одной позицией. Одной из основных целей Германии являлось развитие военного потенциала. Е-стественный путь в сложившихся условиях, и не только для военного, но и для экономического развития, в том, чтобы А-нглия увидела в Германии противовес Франции на континенте. Это означало бы молниеносный скачок в развитии. Советско-германский вариант военного союза делал развитие более медленным, так как консервировал Веймарскую республику в положении парии на континенте, усиливал подозрения в превалировании императива мировой революции в советской внешней политике, откалывал Германию от европейского рынка, а советская сторона пока не могла компенсировать такое, так как ее собственный потенциал был невелик. Поэтому «ориентированная строго на Восток, немецкая внешняя политика была бы на современный момент не только преждевременной и опасной, но и безнадежной и поэтому ошибочной».

С другой стороны – опытный дипломат осознавал хрупкость надежд на поддержку со стороны А-нглии, по крайней мере в масштабах, достаточных для полного отказа от «восточного» варианта хотя бы как средства давления. Целью немецкой политики на Востоке ему представлялось «приведение русских в такое состояние, чтобы они обязались в случае нападения союзнических держав на немецкие границы предоставить помощь». Только всестороннее восстановление советской Р-оссии и содействие укреплению большевистского правительства предоставляло единственную возможность сделать Р-оссию зависимой от Германии (а не наоборот) и использовать ее как инструмент защиты против А-нтанты. Для этого необходимо было создать в среде большевистской элиты устойчивое мнение, что именно Германия необходима для усиления советской Р-оссии, в интересах самих большевиков не видеть Германию слабой. Е-сли Франция или ее «издевательское порождение» – Польша нападут на Веймарскую республику, Москва должна вмешаться, в том числе и мето- дами прямого военного воздействия. А- в этой связи поднимался вопрос, как долго сможет идти Германия по пути стимулирования военного потенциала советской Р-оссии.

Р-астущая независимость военных, находившая поддержку в широких политических кругах, стремление руководства рейхсвера выйти на ведущие роли в управлении восточной политикой Веймарской республики, представляло серьезную опасность, помнениюБ-рокдорфа-Р-анцау. О некоторых шагах руководителя рейхсвера генерала Х. фон Секта по развитию военно-технического сотрудничества с большевиками, о финансировании такого рода связей, о «черных» и «голубых» фондах рейхсвера, обеспечиваемых такими крупными промышленниками, как, к примеру, Крупп или Гельдер, даже канцлер имел лишь общее представление, президент и кабинет министров вообще не были проинформированы.

Е-сли в период 1920 – первой половины 1922 г. видение конечной цели германосоветского союза у Б-рокдорфа-Р-анцау и Х. фон Секта по большей части совпадали (хотя были значительные расхождения по части выбора методов их достижения), то на момент осени 1922 г. необходимо констатировать появление конфликта. В частности, генерал теперь видел в качестве кандидатуры на пост посла Германии в Москве более уступчивого Р-удольфа Надольны и решение о назначении Б-рокдорфа-Р-анцау жестко критиковал. В противоположность Р-анцау Х. фон Сект не видел опасности в нелегальном военном сотрудничестве двух государств, а напротив – заявлял, намекая на дипломата: «Германия должна проводить активную политику союзничества. Тот, кто берет в качестве основы своих политических умозаключений собственное бессилие, кто видит только опасности, кто хочет оставить все, как есть, занимается антиполитикой и должен сойти с арены принятия решений».

Предостерегал дипломат не только от прочного блокирования с советской Р-оссией (отсюда и неприятие военных контактов), но и с Западом. По его мнению, «западная или восточная ориентация после проигранной мировой войны понятия для немецкой политики абстрактные». С другой стороны – незадолго до своего отъезда в Москву посол ори- ентировался уже на долгосрочный успех своей миссии. Он ожидал, что «Р-оссия в обозримом времени разовьется в великую державу первого класса – если не в определяющую – в европейской политике. Для этого времени мы должны работать».

Внешнеполитическая концепция, представленная в немецком посольстве в Москве, формировалась не только на основе лучшего знания советских реалий, но и под влиянием факторов иного плана. Несомненно, посольство стремилось в ранг ведущей организации в аналитике и прогнозировании по Советскому Союзу, а это означало борьбу притязаний с Р-усским отделом МИД в Б-ерлине. Ч-естолюбивый У. Б-рокдорф-Р-анцау, бывший министр, привыкший быть у кормила власти на корабле внешней политики, не хотел опускаться до уровня гребца под командованием берлинских карьеристов. Выйти на ведущие роли можно было одним способом – убедить руководство республики в первоочередной важности советского направления для немецкой дипломатии и предложить концепцию, отвечающую заявленным интересам. Очевидно, влиял на воззрения посла и его подчиненных и сам факт пребывания в Москве. С одной стороны – они находились под большим (в силу его персонифицированности) давлением со стороны советских дипломатов, членов правительства да и просто общественного мнения. С другой – влияние на них немецкой внутриполитической ситуации, руководства, альтернативных концепций, формировавшихся в рейхсвере, Р-усском отделе, ведомстве канцлера или канцелярии президента, было минимизировано.

В начале пребывания в Москве посол сосредоточился на финансовой стороне своей концепции, параллельно обеспечивая себе поддержку у высшего руководства Германии. В первую очередь У. Б-рокдорф-Р-анцау акцентировал внимание на выгодах, которые может получить тяжелая индустрия в богатой сырьем стране, обладавшей емким внутренним рынком вследствие собственной относительной промышленной неразвитости.

В 1923 г. концепция Б-рокдорфа-Р-анцау становится все более ориентированной на Советский Союз, а германо-советское сотрудничество позиционируется послом как важнейшее (а возможно, и единственное) средство обретения Германией независимости во внешней и внутренней политике, а впоследствии и былого могущества. Из тех внутри- и внешнеполитических предпосылок, которые побудили графа пойти на концептуальные изменения, следует выделить франко-бельгийскую оккупацию Р-урской области, развитие советской экономики в рамках НЭП, борьбу с Восточным отделом МИД и военными за первенство в отношениях с большевиками.

Между тем недовольство посла претензиями рейхсвера на роль лидера в советском направлении германской внешней политики летом 1923 г. значительно выросло. Вмешательство Х. фон Секта, О. Хассе и других генералов или, цитируя самого посла, «бессмысленные, опрометчивые и безответственные переговоры этих фантастов и сорвиголов» угрожали не только положению немецкой дипломатии в СССР- (следовательно, позиции самого Б-рокдорфа-Р-анцау), но и, в конечном счете в случае огласки ставили под вопрос для стран А-нтанты существование Германии. Как вспоминал сотрудник посольства Б-. Р-уланд: «Б-рокдорф-Р-анцау и Сект терпеть не могли друг друга. Их вражда возникла в дни Версальской конференции. Как руководитель немецкой делегации Б-рокдорф-Р-анцау был в глазах генерала козлом отпущения за тяжелый мирный договор».

Обращал внимание посол и на другое обстоятельство. Он считал, что Москва имеет больший интерес к укреплению взаимоотношений, в том числе и в форме военно-технического сотрудничества, нежели Б-ерлин. «Р-усские знали точно и знают сейчас, что без нашей технической и интеллектуальной поддержки они будут не в состоянии снова привести в движение свою оборонную промышленность и что с какой-то другой (французской) стороны можно ожидать, может быть, деньги, но ни в коем случае не действенную помощь». Но хотя большевики пришли в Германию как просители, из этого не следует, что нужно демонстративно указывать им на это обстоятельство, компрометировать их, как это делают представители рейхсвера своими демаршами.

Р-азумеется, отношение посла к советскому государству, к большевикам нельзя охарактеризовать как полностью пози- тивное. Тому есть ряд причин, начиная от внутренних качеств Б-рокдорфа-Р-анцау, известного как человек осторожный, не склонный к авантюрам, составляющий мнение о чем-либо в ходе длительных рассуждений. Не стоит забывать и его аристократическое происхождение. Для Р-анцау не подлежало сомнению, что Р-оссия управляется «бандой преступников». Он был уверен, что большевики непременно будут использовать сотрудничество с Германией в качестве удобного момента для переноса революционной деятельности в Е-вропу, для всемерной поддержки немецких коммунистов, деструктивного, по мнению посла, элемента в политической картине Веймарской республики. «Идея мировой революции остается лейтмотивом большевиков. Эволюция к буржуазному сознанию, по крайней мере для вождей после всей их прошлой жизни, невозможна», – заметил Р-анцау 6 декабря 1922 года.

Тем не менее личное отношение графа, например, к наркоминделу Г. В. Ч-ичерину было весьма позитивным, может быть, в силу того, что представителя аристократического рода, полиглота, блестящего музыканта никак не назовешь типичной фигурой в большевистской среде.

К 1924 г. концепция У. Б-рокдорфа-Р-анцау приобрела законченные формы. С одной стороны – менее демонстративным стал императив о неопределенной ни с Востоком, ни с Западом политике выбора союзников. Это объясняется и уступками со стороны советского руководства, целью которого на тот момент (если исключить авантюрную и неудачную попытку экспорта революции, пресловутый «немецкий Октябрь») была откровенно союзническая политика, связанная с надеждами на рост престижа за границей и, конечно, на откалывание Германии от капиталистического фронта. С другой стороны – и в Б-ерлине активная внешняя политика на восточном направлении была сконцентрирована на стимулировании заключения экономических отношений как частных, так и государственных. Это делалось с умыслом продемонстрировать миру усиление Веймарской республики, а отчасти и провозгласить независимость от Запада. Р-азумеется, развивалось и военно-техническое сотрудничество, но участие посла в нем сознательно мини-мализировалось.

С приходом к власти нового кабинета министров посол уже не мог быть уверен в поддержке своей программы, а дальнейшие события показали, что министр Г. Штреземан, формировавший теперь внешнюю политику Веймарской республики, имел свой взгляд на развитие германо-советских отношений. В телеграмме Б-рокдорфу-Р-анцау от 1 апреля 1925 г. министр иностранных дел выразил свою позицию жестко и определенно. Неверно противопоставлять друг другу возможность решения «западного вопроса», в том числе и путем вступления в Лигу наций и «советский» вопрос немецкой внешней политики. Вдвойне неверно избирать при таком противостоянии вторую альтернативу, за которую и ратовал посол в Москве, напротив – все усилия должны быть направлены на то, чтобы ее избежать или хотя бы ослабить ее негативные последствия. Главная задача – немедленное решение острого западного вопроса. В марте-апреле 1925 г. для посла стало очевидным, что вступление Германии в Лигу наций – уже решенное дело для главных персон республики. К тому же в феврале 1925 г. умер первый президент республики Ф. Эберт, которого с У. Б-рокдорфом-Р-анцау связывали товарищеские узы. На некоторое время граф потерял возможность лоббировать свои интересы через канцелярию президента (впрочем, у нового президента П. фон Гинденбурга посол также не остался без поддержки).

Как сам посол, так и его сотрудники негативно оценили итоги Локарнской конференции. У. Б-рокдорф-Р-анцау считал, что итоги конференции необходимо рассматривать, исходя из двух аспектов: внутри- и внешнеполитического. Р-ассматривать внутренний аспект посол не считал возможным, но с точки зрения международного положения протокол конференции, по мнению посла, означал «добровольное, без нажима признание диктата Версаля и всех вытекающих отсюда последствий».

Не в последнюю очередь благодаря настойчивым усилиям Б-рокдорфа-Р-анцау между Германией и Советским Союзом были заключены Московский и Б-ерлинский договоры 1925–1926 гг., демонстрировавшие новые стратегии двух государств в наступившей «эпохе

Локарно». Вообще Б-ерлинский договор в представлении как германской, так и советской политической элиты настолько был связан с личностью У. Б-рокдорфа– Р-анцау, что название «договор Р-анцау» использовалось как синоним.

Как и Г. Штреземан, и другие дипломаты, У. Б-рокдорф-Р-анцау соглашался с тем, что в наступившей «эпохе Локарно» Советский Союз, не связанный обязательствами перед Западом, мог использовать угрозу обнародования военных контактов с Германией для давления на нее. В этом вопросе выводы графа не отличались оптимизмом: «При современном положении дел совместная военная работа была бы невозможна». Но это не говорило о том, что она не будет решающей в изменившихся условиях.

Поэтому в последний год своей деятельности на посту посла У. Б-рокдорф-Р-анцау сконцентрировался на политических отношениях двух государств. Основным фактором в этом вопросе для графа была стабильность советского правительства, и как следствие этого стабильность в германо-советских отношениях. Посол указывал на необходимость «абсолютного доверия и тесной совместной работы между МИД, посольством в Москве и рейхсвером», особенно в деле военнотехнического сотрудничества, «без чего вся опасная работа невозможна и немыслима». Посол был верен делу до конца. Даже на смертном одре он продиктовал свое последнее письмо Г. В. Ч-ичерину и М. М. Литвинову, в котором он говорил об обновлении немецко-советских отношений, о продолжении рапалльской политики.

Не вызывает сомнений, что именно отношение к военно-технической стороне германо-советского взаимодействия было одной из основных в концепции У. фон Б-рокдорф-Р-анцау, определив во многом внешнеполитические планы Германии в первой половине 1920-х годов.