Управление идентичностью: артикуляция этнокультурных границ в полиэтничных регионах России

Э

тнокультурные границы представляют собой реально воспринимаемые линии размежевания между совокупностями носителей разных этнических картин мира, имеющих осо- бую конфигурацию психо-ментальных и коммуникативных характеристик и пространственную локализацию, в т.ч. дисперсную. По мнению Ф. Барта, «интересующие нас границы – это, конечно, границы социальные, хотя у них и могут быть территориальные составляющие. Если группа сохраняет свою идентичность, когда ее члены взаимодействуют с другими, в силу вступают критерии определения принадлежности и способы сигнализирования о включенности/ исключенности». Этническая граница «канализирует социальную жизнь, ей соответствует подчас довольно сложная организация поведения и социальных отношений»1. То есть, этнокультурные границы помогают группе сохранять себя как единое целое, хотя возможно существование субъектов, обладающих смешанными характеристиками.

В советский период этнокультурные границы постепенно стирались. Этому способствовала политика государства, направленная на индустриализацию, массовое переселение бывших крестьян в города, унификацию образования, целенаправленное формирование новой пролетарской культуры. Представители многих народов меняли традиционный уклад жизни и втягивались в строительство нового общества. Это было время больших подвижек этнокультурных границ, формировалась единая, пусть и с колониальным оттенком для национальных регионов, культура. Исключительно важную роль в этом процессе играли новые на тот момент СМК и виды искусства, такие как печать, радио, кино. Они с определенной долей успеха сформировали монологическую культуру со своими собственными мифами, образами и пантеоном героев. При этом государство (в лице ВКП(б), позже – КПСС) выступало единственным значимым источником коммуникативных потоков, все остальные возможные центры интересов решительно подавлялись и вытеснялись из игры. Этническая (национальная) проблематика не приветствовалась, был взят курс на «пролетарский интернационализм».

В постсоветское время существенные изменения претерпели многие стороны жизни бывших советских граждан. Происходило разрушение прежней, пусть и окончательно не сложившейся, советской идентичности, которую разделяли многие граждане СССР различных национальностей. Какой бы декларируемой она ни являлась по факту, тем не менее значительная часть людей была ориентирована именно на нее. Она и сейчас свойственна некоторой части российских граждан.

После распада СССР у значительной части граждан появились новые центры тяготения, которые мало -помалу сформировались в новые идентичности, субъективно зачастую более значимые, чем ранее существовавшие: этническая (национальная), конфессиональная и, в несколько меньшей степени, корпоративная, региональная и локальная1 идентичности. Именно они дали толчок к дроблению этнокультурных границ в массовых масштабах. В результате сейчас российское общество прорезано многочисленными этнокультурными границами по многим направлениям – социальным, имущественным, конфессиональным, этническим, этическим, региональным и др. Причем в полиэтнических регионах России все эти тенденции проявляются особенно рельефно.

В действительности все указанные выше виды идентичности в том или ином виде присутствуют в каждом человеке. Однако их конфигурация может быть различной в зависимости от многих факторов, таких как цивилизационная и этническая принадлежность, степень индивидуализации, место проживания, воспитание, образование и др. Представляется, что конфигурация идентичностей не является константной, а подвержена изменениям в зависимости от многих факторов. В известной степени эти идентичности конкурируют, точнее, конкурируют стоящие за ними группы интересов, которые направляют людям убеждающие сообщения, подчас навязывающего характера. При этом плотность таких сообщений тем выше, чем в большей степени им удается оградить реципиентов от информационнокоммуникативных потоков конкурентов. Соответственно, картина мира людей, находящихся под воздействием таких потоков, меняется, обосабливается и требует иного коммуникативного поведения, создавая и артикулируя этнокультурные границы.

Таким образом, можно наблюдать разбалансировку типизированных эмоциональных реакций и ассоциаций, в результате которой происходит перенастройка эмоциональной сферы. Все это сопровождается, как правило, переменами в социально-экономической и политической жизни соответствующего социума. Меняются стили жизни, коммуникативное поведение, социальные статусы и перспективы людей. Интересным представляется тот факт, что параллельно с освоением нового дискурса меняются даже ретроспективы, казалось бы, давно прошедших событий. Изложенные в терминах иного дискурса, события прошлого высвечиваются или затушевываются, нередко приобретают иную ценностную окраску. В настоящее время наряду с другими идентичностями происходит артикуляция этнической идентичности. Для многих граждан она постепенно становится не только более значимой, но и основной.

Власть делает ставку на формирование гражданской идентичности с помощью идентичности религиозной и, прежде всего, поддержки на государственном уровне православия. Однако это препятствует политической интеграции с российским государством народов, исповедующих другие конфессии, например ислам. И здесь, представляется, гражданская идентичность России вступает в конкуренцию с гражданскими идентичностями других государств, тесно сопряженными с исламом (прежде всего следует отметить Турцию). На государственном уровне необходима долгая и тщательная работа с различными группами российских мусульман, чтобы переломить негативные тенденции последнего времени в этом отношении.

Опросы показывают, что гражданская идентичность характерна главным образом для славянского населения. Для российских граждан иного происхождения чаще характерно ассоциирование себя с этнической или религиозной идентичностью. И в этом, пожалуй, самая серьезная проблема, возникающая при формировании общероссийской гражданской идентичности.

Российскую идентичность возможно сформировать на основе гражданской идентичности при условии соблюдения Конституции, в условиях реального разделения властей, в условиях равенства всех перед законом. Стимулирование религиозной идентичности не представляется целесообразным, т.к. это ведет к росту разобщенности и подозрительности в межэтнических отношениях и к нарастанию центробежных тенденций в российском государстве.

Длительное отсутствие в обществе справедливости, фактический запрет на обсуждение ряда тем, непроговоренное и неотрефлексированное конфликтное пространство давят на людей, порождают недоверие, озлобленность и подозрительность. А ведь доверие – необходимый элемент для формирования и функционирования социального капитала. Именно распространившееся в российском обществе недоверие служит одной из главных причин неуспеха модернизационных усилий правительства. В сложившейся ситуации расщепленность российского общества и наличие разделяющих людей этнокультурных границ блокируют благие намерения государства и правительства.

Российское государство последовательно поддерживает и поощряет религиозные организации, тем самым провоцируя появление сильной, конкурирующей с государством идентичности. Если православие имеет сакральный и политический центр в России, то вторая по численности конфессия – ислам – имеет внешние по отношению к России сакральные и политические центры. Поскольку ислам является самой политизированной конфессией, то в условиях потери контроля над информационным пространством в исламских республиках России (а это сейчас бесспорный факт) будут четко артикулироваться старые и появляться новые этнокультурные границы. Ситуация с обособлением этих регионов не может не усложнятся. Таким образом, государство само провоцирует центробежные тенденции, поощряя происходящие изменения.

Несложно заметить, что в современной России в информационном пространстве соперничают разные параллельно существующие дискурсы, способствующие установлению и укреплению этнокультурных границ. Мы видим «всеядный» дискурс партии «Единая Россия», пере- хватывающий как левые, так и правые лозунги. С другой стороны, можно наблюдать в значительной степени архаичный дискурс коммунистов. В противовес ему предлагается заимствованный у Запада либеральный дискурс, тоже не вполне адекватный существующей российской действительности. Свою версию истории и происходящего предлагают адепты различных националистических дискурсов. Такая ситуация усугубляет положение дел с этнокультурными границами. Ситуация осложняется тем, что на индивидуальном уровне многие граждане будут носителями многосоставной идентичности, состоящей из нескольких имеющихся, причем в разных пропорциях.

Динамика этнокультурных границ и степень политизации этничности в полиэтничных регионах России зависят от многих факторов: от наличия старых конфликтов и взаимных обид, уровня благосостояния людей, уровня самодостаточности региона, степени близости основных этнических групп друг к другу, социального самочувствия и др. Сама эта динамика будет различной – от сравнительно небольшой в северных и центральных регионах до весьма значительной в полиэтничных регионах Юга России.

Конечно, при совместном проживании разных народов на одной территории всегда присутствуют этнокультурные границы, пусть и незначительные. Главное, чтобы они не препятствовали совместному существованию. Одной из характерных черт, влияющих на установление таких границ, является уровень различий в коммуникативном поведении представителей того или иного народа. Часто именно этот фактор является конфликтогенным, провоцирующим установление и закрепление этнокультурных границ. Если представители народов демонстрируют однотипное коммуникативное поведение, то и возможностей для конфликтов будет меньше. «Изучение коммуникативного поведения разных народов позволяет выделить и коммуникативный шок – резкое осознаваемое расхождение в нормах и традициях общения народов, проявляющееся в условиях непосредственной межкультурной коммуникации и выражающееся в непонимании, неадекватной интерпретации или прямом неприятии с позиции собственной коммуникативной культуры той или иной коммуникативной нормы или традиции народа представителем гостевой лингвокультуральной общности»1.

Рассматриваемые границы могут арти -кулироваться по линии способа получения доходов — в легальном и теневом секторе. Не является секретом этническая «специ-ализация» в данном отношении. Теневой сектор, паразитирующий на государстве, в той или иной степени присутствует везде, но в некоторых национальных регио нах (например, на Северном Кавказе) он может достигать 80% и более.

Наблюдающаяся динамика этнокуль-турных границ в национальных регионах Юга имеет опасные для России тенденции. Замыкание в своих узких рамках, преиму-щественно дотационный характер, вымы вание инокультурного населения создают реальную возможность их сецессии.

Общая ситуация провоцируется от -сутствием на государственном уровне внятной и продуманной национальной политики. Вызывают вопросы планы пра-вительства по созданию в ряде южных республик особой туристической зоны, так называемого «туристического кла стера». При существующем уровне кор -рупции в государстве, проблемах в управ лении и общественной нестабильности в этих регионах выделенные деньги будут, скорее всего, разворованы.

Серьезное влияние на динамику этно культурных границ оказывают современ ные средства массовой коммуникации. Существуют ресурсы, специализирующи еся в той или иной степени на национали-стической информации, которые имеют свою целевую аудиторию. Даже ресурсы, провозглашающие своей целью борьбу с расизмом и ксенофобией, фактически часто разжигают то, с чем они призваны бороться2.

В известной степени мы видим воз врат к, казалось бы, преодоленным фор мам организации государства и общества. По мнению А.С. Ахиезера, в настоящее время можно говорить о тенденциях архаизации в современном российском обществе. «Архаизация — результат сле-дования субъекта культурным програм - мам, которые исторически сложились в пластах культуры, сформировавшихся в более простых условиях и не отвечаю щих сегодня возрастающей сложности мира, характеру и масштабам опасно стей. Архаизация выступает как форма регресса, в которой программы деятель ности носят специфический для догосу дарственного общества характер, связан ный с деятельностью доосевой культуры, с господством чисто локальных миров, где отношения основаны на эмоциях людей, чей кругозор ограничивается лично зна комыми членами локального сообщества, не знавшими развития как культурной ценности»3. Конечно, речь идет о специ-фической архаизации, в которой мы видим активное использование новых техноло гий и коммуникаций. То есть, архаизация взаимодействует с практиками модерна и распространяется через них.

Все сказанное выше делает проблема -тику этнокультурных границ весьма акту альной и перспективной для изучения. Эти границы оказываются тесно связан -ными с этнополитикой. В каждом полиэт ническом регионе России ситуация будет специфической, и степень такой связи будет различаться. Актуализация рас -сматриваемых границ и связанное с этим этнокультурное обособление этносов и этнических групп объективно могут при вести к сецессии, но не всегда ею закан чиваются. Этнокультурные границы не являются константой, они подвержены изменению под влиянием многих факто ров различного происхождения. Многое зависит от действующей власти, ее актив ности и умения добиваться поставленных задач. При этом важно хорошо видеть точку отсчета, должным образом пред -ставлять себе систему координат, знать возможности каждой из сторон и имею щиеся ограничения. Многое зависит и от региональных элит, их качества, степени их заинтересованности в сохранении гражданской идентичности, включен ности в процесс общегосударственного строительства, умения предупреждать и разрешать конфликты.