Уровень жизни учителей начальных школ в России во второй половине XIX - начале ХХ в. (на материалах Среднего Поволжья)

Актуальность темы обусловлена тем, что в современном образовательном пространстве сохраняется ключевая роль личности учителя не только в развитии знаний, умений, компетенций, но и в воспитании детей.

В профессиональном стандарте педагога, разработанном в РФ в 2012 г. и введенном в 2014 г., сказано, что «педагог – это ключевая фигура реформирования образования» [11, с. 85]. 2023 г. был объявлен Президентом России Годом педагога и наставника.

Уровень жизни учителей, наряду с другими факторами, влиял и влияет на качество образования, престиж профессии, результативность социального взаимодействия в школе. Начальная школа являлась и является важнейшим после семьи социальным институтом, выполняющим, помимо образовательной и воспитательной, функцию социализации детей. В ней формируются механизмы трансляции традиционных ценностей и жизненных смыслов от педагогов к ученикам.

Понятие «уровень жизни» в современной экономике и социологии соотносят с понятиями «уровень благосостояния», «качество жизни». Они включают такие критерии: продолжительность жизни, экологические условия, социальное окружение, качество жилья, питания, возможности человека по поддержанию здоровья, бытового и психологического комфорта, качественного отдыха и удовлетворения культурных и духовных потребностей.

Организация Объединенных Наций рекомендовала следующий перечень критериев уровня жизни: рождаемость, смертность, продолжительность жизни, санитарно-гигиенические условия, уровень потребления продовольствия, жилищные условия, возможности получения образования и использования достижений культуры, условия труда и уровень занятости, баланс доходов и расходов, обеспеченность транспортом, возможности для отдыха и пользования системой социального обеспечения, обеспечение прав и свобод человека.

Исторические источники и литература по истории образования позволяют выявить некоторые из названных критериев уровня жизни учителей начальных школ во второй половине XIX – начале ХХ в. на примере сведений об уровне жизни учителей начальных школ Среднего Поволжья. В статье приводятся и данные об уровне жизни учителей других районов Российской империи (Московской, Тульской, Вятской губерний, Карелии). Для сравнения приведены сведения об уровне смертности учительства начальных школ в Германии и Англии.

Документы региональных архивов содержат данные о размере жалованья, пособиях, пенсиях, наградах и званиях учите-лей1, статистические сборники по истории начальных школ в Российской империи позволяют получить сведения о доходах, обеспеченности жильем и других параметрах уровня жизни педагогов2. Информация об уровне жизни учителей встречается в периодике и мемуарах изучаемого периода [6; 12]. Правовые документы в сфере образования показывают, как регламентировался юридический статус педагогов3.

Исследовать уровень жизни учителей во второй половине XIX – начале ХХ в. начали педагоги, публицисты, общественные деятели изучаемого периода, будучи современниками событий и субъектами системы образования, часто испытывая на себе недостатки социального положения педагога. Они изучали эту проблему с целью найти пути ее решения, способы повышения уровня жизни учителей [7–9; 11].

Современные исследователи истории школьного образования в России также нередко обращаются к проблеме уровня жизни педагогов начальных училищ во второй половине XIX – начале ХХ в.: Т. А. Вепренцева в статье «Материальное положение учителей и врачей в российской провинции

ГАПО (Государственный архив Пензенской области). Ф. 81. Оп. 1. Д. 656; ГАУО (Государственный архив Ульяновской области). Ф. 768. Оп. 1. Д. 32; ЦГАСО (Центральный государственный архив Самарской области). Ф. 360. Оп. 37. Д. 6.

См.: Однодневная перепись начальных школ Российской империи, произведенная 18 января 1911 г. Диаграммы и картограммы к итогам по Империи / ред. В. И. Покровского. Петроград, 1916.

См.: Правила для специальных испытаний на звание учителя и учительницы высшего начального училища. Утверждены 18 Декабря 1913 г. Министром народного просвещения Кассо // Меленевский. Высш. нач. уч-ща. СПб., 1914. С. 163–169.

во второй половине XIX – начале XX веков» [1]; Ю. Е. Железнякова в монографии о земской школе Казанской губернии [2]; О. П. Илюха в научном очерке о повседневной жизни сельских учителей и школьников Карелии в конце XIX – начале ХХ в. [5]; И. В. Сучков в статье о социальном статусе учительства на рубеже XIX–XX вв. [13]; Е. И. Сумбурова в статье «Материально-бытовое положение учащихся педагогических учебных заведений Самарской губернии во второй половине XIX – начале XX вв.» [12]; Р. Р. Сайфуллова в статье «Профессиональные характеристики учителей в Российской империи во второй половине XIX в.» [11]. А. Л. Романов в статье «Повседневная жизнь русского сельского учителя конца XIX – начала XX веков», опубликованной в ежегоднике «Социальная история» в 2011 г., подверг анализу повседневные жизненные практики сельских педагогов России на основе эго-документов (воспоминаний учителей) [10]. Работы И. В. Зубкова [3] и Н. А. Ивановой [4] дают представление о работе обществ взаимопомощи учителей, старающихся помочь педагогам в решении материальных, бытовых, правовых проблем, с которыми они сталкивались в изучаемый период.

Материалы и методы

Методологической парадигмой исследования является социокультурный подход, позволяющий рассматривать уровень жизни, социальное положение и профессиональную деятельность учителей в широком социокультурном контексте, с учетом социально-экономических, социально-демографических, историко-культурных факторов развития образования. Анализируются размер жалованья учителей начальных школ, дополнительные источники их доходов, наличие и качество жилья, бытовые условия, возможности заботиться о здоровье, растить собственных детей и давать им образование.

Результаты исследования

Во второй половине XIX – начале XX в. в ходе реформы образования правительством Александра II была образована ши- рокая сеть бесплатных начальных школ для всех сословий. Созданием и содержанием начальных школ занимались разные государственные структуры, ведомства и общественные институты: Святейший синод, Министерство народного просвещения, Министерство внутренних дел, Военное министерство, Ведомство учреждений Императрицы Марии, земства, городские думы, сельские общества и частные лица. Потребность в учителях для начальных школ была высокой, поскольку дать азы грамотности было необходимо многомиллионной массе освобожденных от крепостной зависимости крестьян разных категорий и другим сословиям, лишенным до этого времени возможности получать образование.

В связи с этим учителя начальных школ составляли наиболее массовый слой педагогического сообщества России. Все участники образовательного процесса: правительство, интеллигенты в земствах, консервативные и радикальные политические деятели – говорили о громадной роли учителя в реализации своих образовательных проектов; однако, несмотря на это, он оставался одним из самых недооцененных людей своего времени как по размеру получаемого жалованья, так и по социальному статусу [10, с. 156].

Подавляющее большинство учителей были выходцами из семей крестьян, духовенства, мещан, нижних воинских чинов, обедневших дворян, обладающих невысоким уровнем жизни. В 1856 г. в народных училищах Вятской губернии было 67 % учителей из семей священнослужителей и 33 % светских учителей. В 1887/88 учебном году среди учителей духовенство составляло 39 %, дворяне, чиновники и почетные граждане – 36, купцы, мещане, крестьяне, солдаты – 25 % [11, с. 86].

Поэтому невысокий уровень жизни этой категории учительства закладывался еще в юности, при получении ими педагогического образования. Он был обусловлен невысоким достатком родителей. Исследуя материальные и бытовые условия учеников педагогических учебных заведений Самар- ской губернии во второй половине XIX – начале XX в., Е. И. Сумбурова выяснила, что они определялись главным образом финансовым состоянием их родителей и отчасти стипендиальным фондом учебных заведений. Стипендии в педагогических учебных заведениях составляли от 100 до 200 руб. в год. Этих денег хватало только на оплату жилья и питания [12, с. 11].

Частные стипендии в педагогических учебных заведениях встречались редко. В женской учительской школе могло быть от трех до шести стипендий в год [12, с. 13]. Они, как правило, незначительно превышали по размеру казенные стипендии. Условием получения казенной, а иногда и частной стипендии было обязательство после окончания педагогического учебного заведения отработать несколько лет учителем.

В изучаемый период большую роль в материальной поддержке будущего учительства сыграли земства многих губерний, которые с 1870-х гг. стали назначать стипендии обучающимся. Исследователи отмечают, что с ростом количества земских стипендий вырос и процент учениц-крестьянок в педагогических учебных заведениях [12, с. 13].

Одним из важнейших критериев уровня жизни является наличие жилья. Сложнее всего приходилось воспитанникам учебных заведений, при которых не было общежития. Учащимся приходилось снимать жилье. Большая часть средств учеников уходила на оплату квартиры или комнаты. Нередко они уже не могли купить одежду. В ряде учебных заведений вынуждены были вводить правила, по которым учащиеся при поступлении должны были привозить с собой определенный набор одежды. Например, ученики Самарской церковно-учительской школы должны были иметь при себе пальто, два костюма, три пары белья, сапоги и галоши. Воспитанников второклассных школ обязывали приобретать свою постель [12, с. 14].

В связи с низким достатком родителей учащиеся педагогических учебных заведений искали источники дополнительного заработка: пение в церковном хоре, переписывание бумаг в учреждениях, работа в библиотеках, услуги по переплету книг и т. д. Уверенные в своих знаниях ученики давали частные уроки.

Низкий уровень жизни и сложные материально-бытовые условия делали здоровье учащихся педагогических учебных заведений слабым. Духота и скученность в классах вызывали головные боли, плохо отапливаемое жилье приводило к простудам. Среди учащихся отмечались вспышки заболеваний. В начале ХХ в. в Самарском учительском институте были случаи заболевания тифом. Однако, за исключением учительских институтов, штатное расписание педагогических учебных заведений не предусматривало врача [12, с. 15].

Проблемы со здоровьем были характерны и для многих учителей начальных школ. Они были следствием тяжелых материально-бытовых условий их жизни и работы. Г. Пузыревский, автор статьи «Назревшие вопросы» в журнале «Вестник воспитания», в 1897 г. писал: «Я как сейчас вижу одного учителя Дмитровского уезда Московской губернии, который служит уже более 25 лет. Какая-то застарелая болезнь горла (всевозможные горловые и грудные болезни обыкновенный бич педагогов) сделала то, что он совсем потерял голос и только с большим трудом говорит шепотом. По окончании учебного года ему нужно оставить место, а между тем его семья состоит из 8 человек» [9, с. 95].

Во многих губерниях в связи со сложным материально-бытовым положением будущих учителей открывались общества по оказанию помощи воспитанникам педагогических учебных заведений. Они оплачивали обучение воспитанников, выдавали книги и учебные пособия, одежду, еду, устраивали учеников в общежития.

Получение должности учителя кардинально не меняло уровень жизни выпускников педагогических учебных заведений. Правда, их доходы в разных регионах империи и в школах различных ведомств могли отличаться на порядок. Размер жалованья учителя начальной школы зависел от ведомственной принадлежности училища: в конце XIX в. педагоги министерских училищ получали годовое жалованье в среднем около 360 руб.; педагоги земских училищ могли зарабатывать от 240 до 480 руб. в год в зависимости от губернии; учителя церковно-приходских училищ получали в среднем около 170 руб. годового дохода. Законоучителя в конце 1880-х гг. получали за свои труды в среднем всего 60 руб. в год [2, с. 145]. Однако следует понимать, что для законоучителя-священника жалованье было лишь дополнительным заработком. Основной доход он получал от исполнения непосредственных обязанностей в приходе.

В народных школах оплата труда учителей-мужчин была в среднем выше, чем учителей-женщин, хотя уже к концу XIX в. до 80 % учительского сословия, особенно в сельской местности, составляли женщины. По словам А. Л. Романова, «в русской деревне активно происходила феминизация учительского персонала» [10, с. 159]. Городские педагоги получали в среднем больше, чем сельские. Содержание школ ложилось в основном на земства, городские думы, сельские и городские общества, поэтому заработная плата учителей зависела от состоятельности местного населения.

В начале XX в. материальное положение учителей начальных школ существенно не изменилось. В 1904 г. около 47 % земских учителей Казанской губернии получали жалованье от 240 до 299 руб. в год, а 27 % – от 300 до 399 руб. Около 3 % учителей зарабатывали 400 руб. и выше, 16 % получали менее 240 руб. в год [2, с. 153]. При этом по закону 3 мая 1908 г. минимальный размер годового жалованья учителей составлял 360 руб.

Некоторые земства с целью материальной поддержки учителей и снижения текучести кадров платили учителям в своих школах «третное жалование». Например, в 1886 г. в одном из начальных училищ Самарской губернии было «выплачено третное не в зачет жалование (от 330 руб. – 110 руб.) из положенного по штату уездных училищ содержания»4. Были и надбавки или пособия учителям за стаж работы или за особые успехи (от 15 до 35 руб. в год)5.

В 1913 г. надбавки за каждые пять лет службы в школе были официально утверждены, хотя ряд земств практиковал их с конца XIX в. Поверх жалованья стали оплачиваться уроки пения, ремесла, занятия садоводством и огородничеством с учениками [5, с. 24].

Однако размер учительского жалованья был недостаточным для поддержания достойного уровня жизни в начале ХХ в., особенно в семьях с детьми. В многодетной учительской семье нередко работал только отец. Если он служил народным учителем, питание состояло из овощей и хлеба. Мясо и молоко появлялись на столе всего несколько раз в году. Известны случаи, когда учительские семьи брали продукты питания в долг.

Г. Пузыревский в 1897 г. писал: «Всякая педагогическая деятельность вообще, а работа народным учителем в особенности, так вредно влияет как на физическую, так и на психологическую природу человека, что лицо, прослужившее лет 20–25, за очень небольшим исключением, уже окончательно теряет силы и здоровье» [9, с. 96].

Неудивительно, что преподавателями начальных школ работали преимущественно незамужние девушки 19–25 лет (80 % от всего педагогического состава) или неженатые молодые люди до 30 лет (86 %)6, которые с обретением семьи старались найти более доходное место, чем школа. Преобладание холостых и незамужних педагогов над семейными было следствием материальной необеспеченности учителей [1, с. 161].

Проблему низкого уровня жизни учителей начальных школ часто поднимали авторы статей в педагогических изданиях и периодической печати во второй половине XIX – начале ХХ в. Пензенские губернские ведомости в 1900 г. сообщали о проблеме недостаточности средств учителей для воспитания собственных детей: «Скудного вознаграждения, которое получает учитель за свой тяжелый труд, бывает часто едва достаточно для существования семьи. Образование же детей и необходимое содержание их в городе представляется для огромного большинства учителей делом невозможным, и поэтому их дети, лишенные надлежащей подготовки к трудовой жизни, обречены большей частью на жалкое суще-ствование»7. Многие общественные деятели, педагоги второй половины XIX – начала ХХ в. высказывали пожелание о создании возможности бесплатного обучения детей учителей [9, с. 99].

Большинство учителей из крестьян и мещан не хотели, чтобы их дети вернулись в социальную среду родителей. Поэтому старались, несмотря на все препятствия, дать им образование в надежде повысить их социальный статус. Учительское место было предпочтительнее крестьянских занятий, особенно для малоземельных крестьян. В силу гендерного неравенства и низкой степени женской эмансипации мальчикам возможно было найти более доходное место, а для девочек из крестьянских семей работа в сельской школе составляла предел их возможностей найти работу.

Оклад городских учителей начальных школ в 1911 г. поднялся в среднем до 528 руб. в год, в селах – в среднем до 343 руб. Жалованье могли не выплатить вовремя, задержать на несколько месяцев [13, с. 64]. Педагоги начальных школ, особенно в сельской местности, пытались компенсировать низкое жалованье занятием натуральным хозяйством. Они имели приуса- дебный участок, занимались садоводством, пчеловодством, ремеслами, рукоделием.

Невысокие доходы учителей провоцировали текучесть кадров; стаж работы в одной школе у половины из них составлял менее 10 лет [13, с. 65]. Учителя меняли профессию, место службы или с менее оплачиваемой должности учителя церковно-приходской школы старались попасть на сравнительно более высокооплачиваемую должность педагога земской или министерской школы. Высокая текучесть кадров негативно отражалась на уровне образования и опыта, которым обладали только что пришедшие в школу молодые педагоги. Учителя мало занимались самообразованием, редко повышали квалификацию из-за недостатка средств. Общий культурный уровень учительства был невысоким. В качестве типичного ответа на вопрос о возможности его повысить Т. А. Вепренцева приводит ответ учителя из Тульской губернии: «О книгах, журналах и газетах стараюсь не думать, чтобы не расстраивать себя, так как приобрести их нет средств» [1, с. 161].

В журнале «Вестник воспитания» в 1898 г. были опубликованы результаты опроса около 500 учителей Московской губернии о том, что читают учителя сельских школ. Выяснилось, что 35 % учителей не имели дома собственных книг и не выписывали журналы и газеты. 58 % педагогов имели небольшую библиотеку (до 50 книг), состоящую преимущественно из беллетристики (59 %) и книг богословского содержания (7 %). Научные сочинения составляли 13 %, педагогические – 11 % книг [8, с. 117–118].

Одним из важных показателей уровня жизни, как было сказано выше, является наличие или отсутствие жилья. По Однодневной переписи начальных школ Российской империи, в 1911 г. 64 % учителей жили при училище; 16 – на стороне (получали деньги на оплату жилья); 21 % снимали жилье самостоятельно и не получали денег на оплату съемного жилья8.

Если в 1860–1880-е гг. учителя состояли преимущественно из местных жителей, то в начале ХХ в. чаще всего учитель был приезжим («пришлым») из другого уезда или из соседней губернии9. У приезжего учителя, как правило, не было собственного дома или квартиры. Педагог снимал комнату у местных жителей или жил при школе (в комнате, отгороженной перегородкой от классной комнаты, прямо в классе или в соседнем вспомогательном помещении). Такие здания нередко плохо отапливались, ответственность за их содержание лежала на сельских обществах, у которых не было достаточных средств на дрова. Школу отапливали только во время учебы, когда там находились дети. После окончания учебного дня на отоплении старались экономить [1, с. 161].

С 1880-х гг. некоторые земства стали выделять учителям средства на съем жилья. Однако, оставляя службу учителем, педагог лишался служебного жилого помещения. В начале ХХ в. были предусмотрены также выплаты педагогам на питание и коммунальные платежи [2, с. 156].

Условия, в которых работал учитель, качество его рабочего места также были далеки от комфортных. Специально предназначенное и оборудованное под занятия с детьми школьное здание было далеко не у всех начальных учебных заведений, особенно в сельской местности. Занятия проводились и в церковных сторожках, и во флигелях, выделенных под школу местным самоуправлением. Учебные классы нередко были тесными, плохо отапливаемыми, сырыми. Высокая продолжительность рабочего дня (5–6 ч в день) была обусловлена стремлением учителя заработать дополнительные средства на жизнь [1, с. 162].

Для сравнения приведем данные об уровне смертности (одном из показателей уровня жизни) среди учителей начальных школ в Германии и Англии, которые полу- чил в ходе исследования А. Нейфельд. Его статья в журнале «Вестник воспитания» была опубликована в 1895 г. Выводы автора соотносятся с теми проблемами, которые сопровождали качество жизни российских учителей начальных училищ: «Недостаточная вентиляция и неправильное согревание классов производят частые катары дыхательных путей. Учителя и их семейства подвержены хроническим заразительным болезням в связи с расселением в школьном доме. Учителя занимаются духовным трудом, поэтому страдают прежде всего от духовного перенапряжения. Смертность городских учителей на 5,8 % ниже, чем аналогичный показатель сельских. Смертность учителей находится на уровне смертности беднейших слоев населения» [7, с. 157].

Низкий уровень жизни и недостаточная социальная защищенность учителей привели к появлению в конце XIX в. «обществ взаимного вспомоществования учащим и учившим», общественных организаций, которые помогали действующим педагогам и учителям, закончившим службу. Общества не только оказывали материальную поддержку своим подопечным, но и занимались вопросами социокультурной адаптации педагогов. Особенно насущной эта проблема становилась в отдаленной сельской местности, куда попадал городской учитель. Преподаватели начальных училищ были редкими представителями интеллектуальных профессий в деревне, им не хватало методической литературы, обмена опытом с коллегами [3, с. 47]. Школа могла находиться в селе на расстоянии 50–60 верст от города, где учитель чувствовал себя покинутым, оставленным среди «грубой окружающей среды, убийственной скуки и отсутствия общества» [10, с. 160].

К 1902 г. количество «обществ вспомоществования» достигло 80 [3, с. 48]. При этом не все учителя знали о характере деятельности этих обществ, многие из них не верили в их действенность; у педагогов не было достаточных средств на оплату небольшого членского взноса; общества располагались в крупных городах, удаленных от места службы большинства сельских учителей [4, с. 147].

Первый Всероссийский съезд представителей обществ вспомоществования лицам учительского звания работал в Москве в 1902–1903 гг. На нем собрались представители земств, дворянского и городского самоуправления, деятели образования. Речь шла о необходимости улучшать материальное положение учителей, повышать их социальный статус, о создании возможностей для обмена опытом, повышения квалификации педагогов. Спустя 11 лет в Петербурге состоялся Второй съезд обществ взаимопомощи учителей.

Социальная активность обществ взаимопомощи учителей, представителей земств, городского самоуправления не прошла безрезультатно. Министерство народного просвещения предпринимало меры к повышению уровня жизни и социального статуса учителей. С 1910 г. учителям полагалась пенсия (48–60 руб. в год) по достижении школьного стажа (25 лет). Вводилась пенсия по инвалидности для педагогов начальных школ. Земские пенсионные эмеритальные кассы (6 % от жалованья учителя) с этого же года начали переводить в министерские [2, с. 156].

Современники отмечали, что в полной мере воспользоваться эмеритурой могли только молодые учителя, а пожилые были или совсем лишены этой возможности (поскольку не платили в свое время эти взносы), или получали помощь в незначительном размере [9, с. 96].

Имея 12-летний стаж службы, педагог становился государственным служащим XIV класса; после 14 лет службы он мог претендовать на титул «почетного гражданина». С 1874 г. учителей в мирное время освобождали от воинской повинности и от обязанностей присяжного заседателя [6, с. 44]. Учителя училищ Министерства народного просвещения освобождались от подушной подати.

За успешную и долгую службу на ниве просвещения педагоги начальных школ получали награды. Высочайше утвержденное 30 октября 1867 г. мнение Государственного совета вводило правило предоставления лицам духовного звания прав на получение ордена Святой Анны 3-й степени по статуту за труды по народному образованию за учреждение училища на 20 чел. и содержание его в течение 7 лет, 25 лет педагогической службы10.

Канцелярия попечителя Казанского учебного округа в 1867 г. сообщала директору училищ Симбирской губернии: «Государь Император по Положению Комитета министров вследствие представления Товарища Министра народного просвещения соизволил награждение учителя Лобаскин-ского волостного училища крестьянина собственника села Низовки Федорова серебряной медалью “за усердие” на груди на Александровской ленте за труды по части народного образования. Медаль была препровождена к исправляющему должность Симбирского губернатора для выдачи»11.

Курмышский уездный предводитель дворянства Пахурин отправил директору училищ Симбирской губернии от Министерства внутренних дел копию постановления попечительского совета женского училища на предмет ходатайства о награде начальнице женского училища девице Амалии фон-Рыкгоф. Инициировала эту награду попечительница училища А. С. Ермолаева. В постановлении говорилось: «Начальница в должности с 1861 года. Получает 75 рублей в год. С 1862 года – 120 рублей. При училище есть квартира, где отдыхают преподаватели в учебном году. Ученицы существуют в основном на частные пожертвования. Взносы от купцов и мещан г. Кур-мыш составляют 150–200 руб. серебром.

От попечительницы поступает 100 руб., от дворян 10–50 руб. и в 1867 г. от земства поступило 500 руб. Остальное дают любители театрального искусства из уважения к начальнице или через розыгрыш в лотерею рукоделия воспитанниц (50–150 руб.). Начальнице училища вынесена благодарность от начальника Симбирской губернии. И по ходатайству Симбирского губернского предводителя дворянства ей объявлена благодарность Попечителя Казанского учебного округа»12.

Относительный рост уровня жизни учителей начальных школ в начале ХХ в. по сравнению с первыми пореформенными десятилетиями (рост жалованья, появление пенсий, наград, некоторых привилегий) стимулировали представителей низших сословий (крестьян и мещан) посвятить свою жизнь педагогическому труду. К началу ХХ в. среди учителей-мужчин было почти 70 % крестьян, среди женщин – 40 %13. Рост числа учителей отставал от роста количества начальных училищ. Уровень жизни педагогов народных школ был невысоким, текучесть кадров в школах сохранялась.

Обсуждение и заключение

Уровень жизни учителей начальных школ Среднего Поволжья во второй половине XIX – начале ХХ в. был невысоким. Он сопровождался низким жалованьем, частым отсутствием или низким качеством жилья, тяжелыми условиями труда. При этом уровень жизни педагога зависел от вида училища, предмета, который преподавал учитель, стажа его службы.

В начале ХХ в. учителя начальных училищ получили статус государственных служащих низшего ранга, скромную пенсию, право на награды и некоторые льготы (освобождение от воинской службы в мирное время, от подушного оклада и обязанностей присяжного заседателя), небольшие компенсации за съем жилья.

Уровень жизни учителей постепенно поднимался благодаря усилиям Министерства народного просвещения, земств, городских и сельских органов самоуправления, обществ взаимопомощи учителей.