Усадьба и война в эго-документах 1918-1922 гг. (дневники М. Пришвина и С. Дурылина)

Статья посвящена реконструкции усадебных мифов в эго-документах 1918-1922 гг.: в дневниках М.М. Пришвина 1918-1922 гг. и «Троицких записках» С.Г. Дурылина (1918-1919 гг.). Сопоставительный анализ дневников писателей обусловлен типологической близостью их мифопоэтики, в основе которой - метасюжет «пути в Невидимый град», платоновский и соловьевский софийный миф. Время Гражданской войны в биографии Пришвина и Дурылина - период «духовного странничества» в поисках подлинного дома, когда «усадьба начала» утрачена, а «усадьба конца» еще не обретена. Ведение дневника в кризисный период войны становится практикой духовного совладания («spiritual coping»). Реальные факты биографии, связанные с утратой / обретением усадебного дома / сада, трансформируются в автобиографический усадебный миф, дающий сакральное измерение жизненной истории alter ego автора дневника и наблюдаемой им истории народа. Корреляция китежского и усадебного мифов определяет особенности усадебного хронотопа в эго-нарративе писателей. Сопоставляются два параллельных ряда событий: эсхатологическое измерение Гражданской войны как невидимой брани с «врагом рода человеческого» коррелирует с мотивом утраты / обретения родного дома -Божьего мира / Небесного отечества. Время реальное осмысляется в сакральном измерении евангельской истории о возвращении блудного сына. В усадебных мифах Пришвина и Дурылина выявляется «мистериальная сюжетная схема», в основе которой - «событийная схема инициации», где кульминацией является «мистериальный переход» / преодоление невидимой преграды: «завесы мира» (Пришвин), «бесовой оболочки», закрывающей «мiр» (Дурылин). Эго-нарратив испытания акцентирует мотив отпадения / утраты, образы бездомной души, потерявшей связь с Богом. Вместе с тем, лиминальное пространство смерти имеет амбивалентную структуру, включает мотив перехода / обращения к подлинной жизни, обретения утраченного Дома, града Божьего.