Устойчивое развитие, межпоколенческая мобильность и политическая поляризация: анализ основных тенденций

Финансовый университет при Правительстве РФ, Москва, Россия, ,

Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, ,

широким кругом групп (стейкхолдеров), чьи интересы необходимо учитывать для создания стоимости и достижения успеха в долгосрочной перспективе. В этом отношении политика устойчивого развития предлагает альтернативу доминировавшей на протяжении десятилетий модели акционерного капитализма и появившемуся позже государственному капитализму: если акционерный и государственный капитализм ориентированы на обеспечение финансовых результатов определенных групп (акционеров и бюрократии), то устойчивое развитие направлено на получение значимых социальных результатов для разных заинтересованных сторон вокруг организаций – граждан, клиентов, поставщиков, контрагентов, локальных сообществ, гражданских объединений.

Будущее поколение находится в центре внимания устойчивого развития и определяется как один из ключевых стейкхолдеров проводимой политики. В 2015 г. ООН разработала и приняла Повестку дня на период до 2030 г., в которой выделены 17 целей устойчивого развития (ЦУР): ликвидация нищеты, качественное образование, доступная и чистая энергия и др. – полный список доступен на сайте организации1. Предполагается, что достижение данных целей должно обеспечить справедливость и удовлетворение потребностей текущего поколения без ущерба для возможностей будущих поколений, при этом эффективность государственной политики начинает рассматриваться с точки зрения удовлетворения интересов стейкхолдеров и достижения указанных целей. В этих условиях межпоколенческая мобильность приобретает особое значение и трактуется как индикатор эффективности политики устойчивого развития.

Эмпирические исследования демонстрируют, что элементы политики устойчивого развития имеют значимые результаты для межпоколенческой мобильности. В частности, государственные инвестиции в дошкольное и школьное образование оказывают положительное воздействие на межпоколенческую мобильность (Розинская, Дробышевская, 2022). Также отмечается, что снижение неравенства имеет большое влияние на усиление образовательной межпоколенческой мобильности (Сапир, Чистякова, 2023). Дополнительно можно выделить результаты, подтверждающие необходимость обеспечения равенства возможностей, что является предпосылкой для снижения бедности и возрастания экономической межпоколенческой мобильности (Ebeke, 2023). Приведенные исследования дают эмпирические основания и показывают важность политики устойчивого развития в сферах образования и социальной защиты для увеличения межпоколенческой мобильности.

В то же время необходимо отметить, что текущие исследования устойчивого развития и межпоколенческой мобильности, во-первых, ограничены анализом определенной сферы политики (образования, здравоохранения, социальной политики); во-вторых, не учитывают политическую реакцию как часть результатов при реализации проектов устойчивого развития. Предлагаем преодолеть указанные ограничения и сравнить тенденции в области устойчивого развития, межпоколенческой мобильности и политической поляризации, что позволит выявить возможные пересечения между трендами устойчивого развития, социальной справедливости и политической динамики.

В статье представлена оценка тенденций в области устойчивого развития, межпоколенческой мобильности и политической поляризации. Новизна исследования заключается в анализе межпоколенческой мобильности как результата политики устойчивого развития и предпосылки для политической реакции, что позволяет выявить возможные противоречия между современным социально-политическим мейнстримом и общественными запросами.

Методология и методика исследования . Методология основана на системном подходе, который фокусируется на состояниях и эффектах системы как результатах ее взаимодействия с окружающей средой. Политика устойчивого развития рассматривается в качестве фактора среды, влияющего на межпоколенческую мобильность. При этом политическая поляризация изучается как политическая реакция на соответствие/несоответствие результатов устойчивого развития субъективным ожиданиям межпоколенческой мобильности.

Анализ тенденций устойчивого развития, межпоколенческой мобильности и политической поляризации охватывает 19 стран и их результаты по указанным измерениям с 2016 по 2024 г.

– Для оценки устойчивого развития используются данные ООН о результатах достижения странами целей устойчивого развития2.

– При анализе межпоколенческой мобильности задействованы данные опроса Global Attitudes Survey3. В этом контексте межпоколенческая мобильность трактуется как субъективные ожидания представителей текущего поколения относительно финансового положения их детей в будущем: в исследовании рассматриваются доли респондентов, считающих, что финансовое благополучие будущего поколения будет хуже, чем у сегодняшнего поколения.

– Для оценки политической поляризации используются данные индекса политической поляризации проекта V-Dem1.

Результаты исследования . В данной части последовательно рассматриваются тенденции в области политики устойчивого развития, межпоколенческой мобильности и политической поляризации.

Тенденции в результатах политики устойчивого развития. Концепция устойчивого развития тесно интегрирована в политическое планирование и управление: социально ориентированные глобальные цели включены в государственные программы, трансформируя политику в миссию по их достижению с фокусом на идеях социальной справедливости и репрезентативности (Перов, Симонов, 2023). В этом контексте результаты достижение обозначенных целей начинает рассматриваться как одни из ключевых показателей качества жизни и социального благополучия населения страны.

Динамика достижения ЦУР оценивается на базе данных ООН. В исследовании внимание фокусируется на агрегированных результатах стран по 17 целям: такой подход отражает общий прогресс в достижении всех 17 ЦУР, например оценка в 100 баллов означает, что все они были достигнуты (таблица 1).

Таблица 1 – Результаты достижения целей устойчивого развития, баллы²

Table 1 – Countries’ Results in Achieving the Sustainable Development Goals, Points

Страна	Год
	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022	2023	2024
Швеция	84,5	84,5	85,3	85,0	84,7	84,9	84,5	83,5	83,9
Германия	77,3	77,2	77,9	78,7	78,4	78,7	78,4	77,7	77,8
Франция	77,0	76,8	77,7	78,1	78,0	78,2	77,8	77,2	77,3
Польша	69,9	70,1	71,3	72,2	72,0	72,3	71,9	71,3	71,2
Великобритания	77,4	77,5	78,1	78,5	77,9	78,2	77,8	77,1	77,0
Венгрия	69,3	69,6	70,3	70,9	70,7	71,0	70,6	70,0	69,8
Испания	75,0	75,1	76,2	76,7	76,6	76,9	76,5	75,9	76,0
Бельгия	74,1	74,3	75,0	75,6	75,4	75,7	75,3	74,7	74,8
Япония	75,5	75,6	76,1	76,6	76,4	76,7	76,3	75,7	75,6
Италия	71,3	71,4	72,4	73,0	72,9	73,2	72,8	72,2	72,1
Нидерланды	76,8	76,9	77,5	78,0	77,8	78,1	77,7	77,0	77,1
Канада	73,3	73,4	74,2	74,8	74,6	74,9	74,5	73,9	73,8
Греция	65,5	65,8	66,9	67,5	67,4	67,7	67,3	66,7	66,6
Республика Корея	74,9	75,1	75,9	76,5	76,3	76,6	76,2	75,6	75,5
Австралия	73,0	73,1	73,8	74,3	74,1	74,4	74,0	73,4	73,3
США	73,3	73,4	74,1	74,6	74,4	74,7	74,3	73,7	73,6
Израиль	–	–	71,2	71,8	71,6	71,9	71,5	70,9	70,8
Сингапур	–	–	77,8	78,4	78,2	78,5	78,1	77,5	77,4
Малайзия	–	–	69,5	70,1	69,9	70,2	69,8	69,2	69,1

Данные по достижению целей устойчивого развития демонстрируют положительную динамику почти для всех стран. В частности, Швеция, Германия и Франция стабильно занимают ведущие позиции, что свидетельствует о комплексном подходе к процессу. Эти государства также показывают не только высокие абсолютные значения, но и стабильность величин во времени, что указывает на наличие изначально высокой базы и институциональную устойчивость их политики.

При этом необходимо выделить замедление прогресса в достижении ЦУР после 2020 г. Темпы повышения индекса стали ниже, чем в период 2016–2019 гг., что объясняется влиянием пандемии, локдаунов и геополитических событий на глобальные цепочки стоимости и сложностями с повышением качества жизни.

В целом представленная динамика иллюстрирует, что с момента принятия глобальных целей устойчивого развития страны последовательно улучшают состояние политики в разных измерениях (ликвидация нищеты, защита климата и др.) с периодическим ухудшением результатов в условиях военных и эконмических вызовов. В то же время важно оценить, насколько данная динамика соотносится с тенденциями межпоколенческой мобильности, так как текущие приоритеты политики связываются с сохранением ресурсов и равенства возможностей для благополучия будущего поколения.

Тенденции межпоколенческой мобильности. Межпоколенческая мобильность обозначает изменение социально-экономического статуса и положения детей по сравнению с таковыми их родителей и является важным индикатором эффективности проводимой политики. Мобильность играет значимую роль как фактор политического выбора: изменение реального или ожидаемого благополучия будущего поколения оказывает влияние на трансформацию политических предпочтений и поддержку политических платформ, поэтому она выступает определяющим предиктором социальной неудовлетворенности проводимой политикой и возможных перемен в электоральном поведении избирателей (Ares, Ditmars, 2023).

Межпоколенческая мобильность может рассматриваться с различных позиций. В данном исследовании она оценивается на базе социальных ожиданий – каким поколение родителей в разных странах видит экономическое положение своих детей в будущем. Преимущество данного подхода заключается в фокусе на восприятии людьми текущей ситуации и ее проецировании на материальное положение детей в будущем, что позволяет анализировать ожидания межпоколенческой мобильности в контексте оценки проводимой политики и создаваемого образа будущего.

Для изучения межпоколенческой мобильности используются данные об ожиданиях экономического благополучия будущего поколения (таблица 2). Наблюдаются значительная дифференциация между странами и тенденции общего повышения уровня пессимизма: в 2024 г. доля респондентов, считающих, что финансовое благополучие их детей будет хуже, чем у нынешнего поколения, варьировала от 26 % в Израиле до 81 % во Франции. Это свидетельствует о существенных негативных ожиданиях межпоколенческой мобильности. Кроме того, за исключением Польши во всех рассматриваемых государствах пессимизм относительно межпоколенческой мобильности либо усилился, либо не претерпел кардинальных изменений и сохранился на высоком уровне.

Таблица 2 – Доля респондентов, считающих, что финансовое благополучие будущего поколения будет ниже, чем у сегодняшнего, %¹

Table 2 – The Percentage of Respondents Who Believe that the Financial Well-Being of the Future Generation Will be Worse than the Current One, %

Страна	Год
	2016	2017	2019	2021	2022	2024
Польша	53	39	23	42	42	31
Австралия	–	–	58	62	72	79
Нидерланды	54	54	59	61	66	69
Венгрия	–	46	40	51	51	43
Великобритания	68	–	74	64	72	79
Канада	64	69	67	68	75	78
Сингапур	–	–	35	39	42	43
Япония	72	72	79	77	82	77
США	–	–	57	–	72	74
Италия	66	65	61	72	76	79
Греция	–	72	61	66	70	72
Германия	52	52	42	50	53	61
Швеция	–	–	52	43	46	58
Бельгия	–	–	69	–	71	–
Испания	61	69	72	71	72	75
Франция	85	71	78	77	78	81
Южная Корея	53	53	60	60	60	66
Израиль	27	36	31	27	27	26
Малайзия	–	–	–	–	53	58

Рассматриваемые страны можно разделить на несколько групп в зависимости от уровня негативных ожиданий межпоколенческой мобильности:

• –    с низким уровнем пессимизма относительно благополучия будущего поколения (< 40 %): Польша, Израиль;

• –    с существенным уровнем (40–70 %): Нидерланды, Венгрия, Сингапур, Германия, Швеция, Южная Корея, Малайзия;

• –    с высоким уровнем пессимизма относительно благополучия будущего поколения (> 70 %): Австралия, Великобритания, Канада, Япония, США, Италия, Греция, Испания, Франция.

Таким образом, негативные ожидания межпоколенческой мобильности наблюдаются в абсолютном большинстве рассматриваемых стран. Сравнивая данные результаты с идейными основаниями политики устойчивого развития, можно говорить о предпосылках кризиса устойчивого развития как универсальной модели развития и фундамента образа будущего: несмотря на положительную динамику в достижении ЦУР, межпоколенческая мобильность в настоящий момент связывается с долгосрочными рисками и угрозами ухудшения социально-экономического положения детей в будущем. В этом контексте необходимо сравнить тенденции в оценках межпоколенческой мобильности с динамикой политической поляризации, которая, трансформируясь под влиянием различных факторов, также является индикатором противоречий проводимой политики.

Тенденции политической поляризации. Политическая поляризация отражает усиление расхождений в политических взглядах, убеждениях и ценностях между различными сегментами общества. В настоящий момент политическая поляризация зачастую сопровождается формированием медиаполитических коалиций, которые объединяют социальные группы, политические ассоциации и социальные медиа, создавая устойчивые офлайн- и онлайн-идентичности и провоцируя увеличение неприязни между политическими лагерями (Wagner, 2024). При этом важно фиксировать, что факторы, динамика и характер политической поляризации могут варьировать в зависимости от внутреннего политического контекста каждой страны или региона.

В работе используются данные политической поляризации в рамках проекта V-Dem: нулевое значение индекса показывает умеренный уровень в политических расхождениях, значения индекса выше нуля соответствуют усилению поляризации, отрицательные значения свидетельствуют об отсутствии критических расхождений во взглядах (таблица 3).

Таблица 3 – Динамика уровня политической поляризации¹

Table 3 – Dynamics of the Level of Political Polarization

Страна	Год
	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022	2023	2024
Австралия	–1,098	–1,098	–1,098	–1,098	–1,098	–1,154	–1,154	–1,154	–1,154
Бельгия	–1,717	–1,717	–1,717	–1,717	–1,782	–0,661	–0,661	–0,661	–0,34
Канада	–1,366	–1,366	–1,366	–1,116	–0,819	–0,434	–0,069	–0,069	–0,389
Франция	0,305	0,305	0,305	0,467	0,293	0,724	0,724	0,942	1,439
Германия	–1,475	–0,708	–0,708	–0,708	–0,918	–0,582	–0,795	–0,454	–0,185
Греция	–0,468	–0,627	–0,681	–1,337	–1,341	–1,341	–1,341	–1,341	–1,341
Венгрия	1,792	2,453	2,453	2,453	2,453	2,453	2,527	2,527	2,527
Израиль	0,350	0,350	1,019	1,019	1,019	1,019	1,019	1,019	–0,019
Италия	0,252	0,252	0,252	0,252	0,501	0,501	0,231	0,231	0,231
Япония	–1,351	–1,351	–1,351	–1,351	–1,719	–1,719	–1,719	–1,719	–1,719
Малайзия	1,370	1,370	1,370	1,370	1,853	1,853	1,853	1,853	1,853
Нидерланды	–1,238	–1,238	–1,015	–1,015	–1,149	–0,786	–0,656	–0,083	–0,083
Польша	2,611	2,611	3,030	3,030	3,030	3,352	3,352	3,352	3,352
Сингапур	–1,183	–1,183	–1,183	–1,183	–0,771	–1,061	–0,955	–0,79	–1,338
Южная Корея	0,500	0,500	0,500	0,500	0,500	0,500	0,610	0,592	1,230
Испания	–0,565	–0,565	–0,565	–0,565	–0,372	0,016	0,016	0,179	0,179
Швеция	–1,795	–1,795	–1,795	–1,924	–1,501	–1,501	–1,054	–0,534	–
Великобритания	–0,760	–0,075	–0,075	–0,075	–0,075	0,076	–0,069	–0,239	–0,239
США	1,09	1,657	1,657	1,657	2,127	1,887	1,493	1,464	1,791

Анализ динамики политической поляризации демонстрирует тенденцию повышения в большинстве исследуемых стран, что свидетельствует о системном характере данного феномена. При этом устойчиво высокий уровень поляризации сохраняется в Польше (3,35), Венгрии (2,53) и Малайзии (1,85), в то время как наименее поляризованными остаются Япония (–1,72), Сингапур (–1,34) и Австралия (–1,15). В целом можно выделить следующие группы государств по уровню политической поляризации:

• –    с низким уровнем (< –0,5): Австралия, Греция, Япония, Сингапур, Швеция;

• –    со средним (–0,5 до 1,0): Бельгия, Канада, Германия, Израиль, Италия, Нидерланды, Испания, Великобритания;

• –    с высоким уровнем политической поляризации (> 1,0): Франция, Венгрия, Малайзия, Польша, Южная Корея, США.

Можно определить различные глобальные стресс-события, влияющие на существенное увеличение поляризации, прежде всего это мировой финансовый кризис и коронакризис: негативное влияние их последствий на социально-экономическое благополучие населения и противоречивые решения властей спровоцировали недоверие к институтам и усиление расхождений в политических взглядах. Также следует отметить региональные события, в частности миграционный кризис для стран ЕС, «арабскую весну» и ее последствия для Африки и Ближнего Востока, которые также повлияли на поддержку крайних политических сил и увеличение идеологических расхождений. Помимо этого, эмпирические исследования свидетельствуют о воздействии социальных медиа на развитие аффективной политической поляризации: их алгоритмы влияют на формирование информационных эхокамер и ужесточают границы между политическими лагерями (Lu et al., 2024).

Политическая поляризация также свидетельствует об отсутствии общественного консенсуса и коллективно разделяемого образа будущего: ее усиление может иллюстрировать необходимость новых программ, идей и решений, которые формируют широкие политические коалиции.

Кроме того, высокий уровень поляризации во многих случаях наблюдается в странах с наибольшим пессимизмом относительно межпоколенческой мобильности, что демонстрирует спорное восприятие текущей политики для благосостояния будущего поколения и влияет на поддержку радикальных и немейнстримных политических платформ.

Обобщение актуальных тенденций. Анализ актуальных тенденций в области устойчивого развития, межпоколенческой мобильности и политической поляризации позволяет выделить парадоксы в разных странах или их группах.

Швеция, несмотря на высокие достижения в области устойчивого развития, сталкивается с усилением политической поляризации и сохраняет умеренный уровень пессимизма относительно благополучия будущего поколения. Данный пример указывает на то, что успехи в области устойчивого развития не конвертируются автоматически в позитивные общественные настроения и политическую стабильность, так как сохраняются проблемы в социально чувствительных сферах (миграция, социальная стабильность).

Наглядным является пример Германии, которая демонстрирует одновременно высокие показатели в достижении ЦУР, имеет значительную политическую поляризацию и умеренный уровень пессимизма относительно межпоколенческой мобильности, что может свидетельствовать о структурном разрыве между приоритетами текущей политики и общественными ожиданиями. Представленные результаты вкупе с другими исследованиями объясняют увеличение электоральной поддержки партии «Альтернатива для Германии» в контексте социально-экономических проблем и инертности мейнстримных политических сил (Сорокин, Коровин, 2024).

Польша, Венгрия и Израиль характеризуются относительно низким уровнем пессимизма межпоколенческой мобильности (26–47 %) при высокой политической поляризации. В данных примерах выделяется эффективность социально-экономических реформ при сохранении политических разногласий по другим вопросам.

Австралия, Великобритания, Канада, Япония, Греция и Бельгия демонстрируют высокий уровень негативных ожиданий межпоколенческой мобильности (71–80 %) при низкой поляризации. Подобная конфигурация может свидетельствовать о широком общественном консенсусе относительно социально-экономических вызовов при сохранении рисков политической стабильности и трансформации политической борьбы в условиях кризиса политики мейнстрима, на что, в частности, указывает изменение электоральных запросов в Великобритании.

США, Италия, Испания и Франция характеризуются одновременно высоким уровнем негативных ожиданий межпоколенческой мобильности и значительной политической поляризацией, что создает сложную конфигурацию социально-политических проблем и обусловливает высокую степень нетерпимости в политической конкуренции (Хенкин, 2024).

В России фиксируются успехи в достижении целей устойчивого развития: общий индекс на данный момент превышает 70 пунктов, при этом динамика результатов является устойчивой, но темпы роста снижаются в постковидный период. Также в контексте политической поляризации отмечается умеренный уровень расхождений во взглядах, однако наравне с другими странами наблюдается усиление расхождений в последние годы. При этом в ряде исследований обозначено снижение межпоколенческой мобильности в России (Пугачев, Чистякова, 2023).

Таким образом, актуальные тенденции характеризуются положительной динамикой в достижении целей устойчивого развития, а также повышением негативных ожиданий в аспектах межпоколенческой мобильности и политической поляризации. Данные результаты не отражают напрямую каузальную связь, однако косвенно свидетельствуют о разрыве между приоритетами современной модели развития (устойчивым развитием, капитализмом стейкхолдеров) и социальными ожиданиями, что также вносит вклад в усиление политической поляризации.

Выводы . В работе проанализированы основные тенденции в области устойчивого развития, межпоколенческой мобильности и политической поляризации. Исследование ориентировано на определение ключевых трендов, которые могут свидетельствовать о неудовлетворенности современным мейнстримом и запросами на новую политику.

Особого внимания заслуживает феномен парадокса достижений, при котором зафиксированные успехи в области устойчивого развития не конвертируются в улучшение общественных настроений и политическую стабильность. Это свидетельствует о важности переосмысления концепции устойчивого развития или предложения нового образа будущего, способного удовлетворить запросы на социальную справедливость. В настоящий момент фиксируется снижение доверия к государственным институтам и уверенности в качестве государственного регулирования – для предупреждения политических рисков требуется формулирование новых политических программ, способных сформировать широкие социальные коалиции (Мухаметов, 2025). Для политической практики это означает необходимость комплексного подхода к реформам, который учитывает не только экономические и экологические аспекты развития, но и их социально-политические последствия, включая влияние на общественные ожидания и политическую стабильность.

При этом важно выделить ограничения исследования, выход за которые может предоставить новые данные по рассматриваемым вопросам: временные и географические рамки могут быть расширены для выявления долгосрочных тенденций и глобальных стресс-событий; измерение межпоколенческих ожиданий может быть усилено анализом показателей мобильности в сфере дохода и образования; результаты могут быть дополнены анализом механизмов передачи влияния между различными индикаторами.