В. М. Алексеев: иеромонах Алексий (Виноградов) versus Владимир Соловьев

* Photos are taken from open sources.

У «Рабочей библиографии китаиста»1 великого отечественного китаиста Василия Михайловича Алексеева (1881–1951) непростая судьба. Он писал ее долгие годы, обобщив в обзоре русских, европейских и китайских трудов по синологии весь свой опыт исследователя, переводчика и педагога. Он пытался издать ее сам еще в 1930-е гг., постоянно обновлял, редактировал. Было несколько попыток издать книгу вскоре после смерти ученого. Увидела же она свет лишь в 2010 г. Книга за эти годы, конечно, утратила актуальность, превратившись из рекомендательной библиографии сугубо практического свой ства в памятник, фиксирующий развитие синологии как науки на момент его написания. Однако серьезным специалистам- востоковедам важны советы и оценки выдающегося предшественника. Многие люди и книги, о которых он пишет, оказались в наши дни забыты, связи между разными фактами утеряны, сравнения непонятны, а так как В. М. Алексеев был очень взвешен в своих рассуждениях, то восстановление утраченных смыслов представляется важным делом, превосходящим возможности традиционного комментария «от составителя».

Сравнение В. М. Алексеевым хорошо известной и доныне статьи В. С. Соловьева «Китай и Европа»2 с забытой уже давно книгой иеромонаха Алексия (Виноградова) «Китайская библиотека…»3 нуждается в разъяснении.

Программная статья В. С. Соловьева увидела в свет в 1890 г. В. М. Алексеев политического аспекта статьи не анализировал, считая ее примером талантливой компиляции и должного обращения с используемыми источниками. «Китай и Европа» для него — пример не памфлета, предостерегающего европейскую цивилизацию от «желтой опасности», а рекомендательной библиографии. Для создания образа Китая философ использовал два основных источника: книги профессора Санкт-Петербургского университета, китаиста С. М. Георгиевского (1851–1893)4 и французского религиоведа Альбера Ревиля (1926–1906)5, переводы китайской классики на французский и немецкий языки, которые он подробно перечисляет6. С такой интерпретацией согласны и современные исследователи, утверждая, что статья является «осмыслением новых синологических источников»7. Свободная интерпретация этих самых источников, игнорирование неугодных фактов о Китае в статье В. С. Соловьева не является для В. М. Алексеева существенным недостатком.

Александр Николаевич Виноградов (иеромонах Алексий; 1845, Тверская губерния — 1919/1920, Оптина пустынь Калужской области) появился на свет в семье священника, учился в Санкт- Петербургской духовной семинарии; по ее окончании в 1867–1868 гг. посещал занятия в Санкт-П етербургской Духовной Академии, но курса не закончил; перебрался в Ярославль, где работал учителем рисования в духовной семинарии и учился в Демидовском юридическом лицее. Через несколько лет перебрался в столицу, в 1874 г. поступил на службу в канцелярию военного прокурора Санкт- Петербургского окружного суда, обучаясь одновременно в Археологическом институте Н. В. Калачова и в Императорской Академии художеств. Предмет его особого внимания в это время — изучение и описание памятников русской деревянной архитектуры, одним из первых он поднял вопрос о необходимости их сохранения и реставрации.

В 1879 г. его впервые постиг приступ тяжелого душевного заболевания, оправившись от которого он в мае 1880 г. принимает монашество под именем Алексий и отправляется в Китай в составе 16-й русской духовной миссии (1881–1887). Изучает китайский язык, много читает, занимается миссионерской деятельностью. Однако болезнь вернулась, и по разрешению Св. Синода иеромонах Алексий досрочно вернулся в Россию, продолжил службу в Киево-Печерской лавре, а затем с октября 1888 г. на ее Киевском подворье в Санкт-Петербурге. За время пребывания в столице он за свой счет опубликовал свои весьма объемные научные труды по синологии и библеистике, написанные еще в Китае: «История Библии на Востоке. Том 1. Китайское государство, Корея, Япония, Бурма, Аннам, Сиам и др.» (СПб., 1889–1895); «Миссионерские диалоги М. Риччи с китайским ученым о христианстве и язычестве и обзор китайско-церковной, римско-католической литературы с XVI по XVIII в.» (СП6., 1889); «Трудыі западных христианских миссий в Китае» (Казань, 1886); «История английско-американской Библии», ч. 1–2 (СПб., 1889–1891); «История Библии на Востоке: С обзором метода и условий, благоприятных и неблагоприятных ее переводам и распространение у китайцев, монголов, маньчжуров, тибетян, корейцев, японцев: у персов, турок, арабов, абиссинцев, армян, грузин и др.», т. 1–2 (СПб., 1889–1895); «Древнепатриархальные династии царей в Ассиро-Вавилонии и Персии, у евреев и магометан, или Патриархально-династическая хронология, основанная на исторических памятниках по новейшим открытиям и выводам науки» (СПб., 1895). Тогда же увидела свет и книга о научной деятельности членов Пекинской миссии, которая является предметом нашего особого внимания.

Труды о. Алексия не остаются незамеченными, в 1893 г. за поднесенные императору Александру III издания по истории миссионерской деятельности западных и российских проповедников ему объявлена благодарность. Иеромонах Алексий вновь направлен в Пекин, где в составе уже следующей, 17-й духовной миссии с 1895 по 1898 гг. продолжил интенсивно заниматься миссионерской деятельностью, занимался иконописью, обустроил походный алтарь в Тяньцзине. Однако главными для него были научные изыскания. «Краткая история Русской православной миссии в Китае» сообщает: «Слава ученого занимала все внимания о. Алексея»8, что вызвало конфликт с новым начальником миссии архимандритом Иннокентием (Фигуровским). Под предлогом обострения душевной болезни о. Алексия (Виноградова) отзывают в Россию и определяют в число монашествующих Оптиной пустыни. В пустыне прошла его оставшаяся жизнь, посвященная подготовке к печати собранных в Китае материалов. В 1904 r. он предпринял попытку покинуть монастырь, мотивируя решение желанием жениться и поступить на службу в светские научные учреждения, но его прошение о снятии сана и расстрижении было отклонено Св. Синодом. Ни одна из его работ, написанных в Оптиной пустыне, не напечатана. Положение его в монастыре было тяжелым, монахи считали его помешанным, скончался от голода во время Гражданской войны, место захоронения неизвестно.

Через несколько лет после кончины о. Алексия японист и китаист, будущий академик Н. И. Конрад (1891-1970), человек в то время (до ареста в 1938 г. и последовавшей за ним ссылки) еще открыто религиозный, узнает о том, что в Оптиной скончался странный человек, которого многие знали под прозвищем «Пекин», оставивший после себя обширную библиотеку по китаистике и архив собственных трудов. То, что он застал в пустыни, Н. И. Конрад описал в статье 1922 г., так и не вышедшей. Позднее эту историю воскресил М. Ф. Чигринский, опубликовавший впервые и статью К. И. Конрада9. На его работе основаны все современные знания о жизненном пути о. Алексия, его архивный фонд не так давно был открыт для читателей10, что вызвало всплеск интереса к его наследию11 не только по китаистике12.

В. М. Алексеев упоминает иеромонаха Алексия (Виноградова) только в связи с книгой «Китайская библиотека…» Он противопоставляет работы В. С. Соловьева и иеромонаха Виноградова в контексте рассуждений о том, необходимо ли знание китайского языка для пишущих о Китае: «…Качества ученого, ум, глубина, острота критики и прочие не составляют привилегии одних синологов (к сожалению), и я охотно могу представить себе (может быть, даже весьма реально) посредственную макулатуру китаиста, читающего текст, с одной стороны, и блестящую статью о том же — не-китаиста. Как, например, полная иероглифов голова убогого автора “Китайской Библиотеки” монаха Алексия Виноградова, с одной стороны, и умнейшая для своего времени статья Владимира Соловьева “Китай и Европа” (обличающая полное незнакомство с китайским языком, но которая сохраняет свою качественную дистанцию). Но первый все-таки синолог (хотя и плохой по качеству), а второй — только писатель о Китае, судящий об этой стране и культуре только из вторых и третьих рук, которым он верит или не верит по собственному произволу, ни на что не опираясь. Но речь идет, как всегда в научных соревнованиях, лишь caeteris paribus»13. Далее он называет труд Виноградова «пресловутым», а его значение ограничивает «патологическим экс-периментом»14, «вовсе негодной» попыткой описания китайских книг15.

Материалы личного архива В. М. Алексеева свидетельствуют о том, что книга о. Алексия была в его домашней библиотеке. Что же представляет собой книга о. Алексия (Виноградова) и как можно реконструировать претензии, которые предъявляет к ней В. М. Алексеев?

Издана книга на средства автора в период пребывания в Петербурге на лечении между двумя миссиями в Китай. Книга состоит из двух частей: типографской, печатание которой дозволено цензурой 22 мая 1889 г. и частично (рисунки и иероглифика) литографированного приложения, имеющего свой собственный титульный лист: Приложение к очерку «Китайская библиотека и ученые труды членов императорской российской духовной миссии в г. Пекине или Бэй-цзине». Иером. А. Виноградов. Каталог китайских книг библиотеки Императорской российской духовной миссии в г. Пекине или «Бэй-цзине» в квартале «Бэй-гуань-цзин» (т. е., на Северном подворье китайской столицы). Перевел с китайского собрания названий книг (по карточкам) и в порядке разложил Иеромонах Алексий Виноградов (с 1881 по 1888 г. член означенной Миссии). СПб., 1889. Поскольку у приложения собственная пагинация, в ссылках будем помечать его особо.

Как ни странно, предмет исследования иеромонаха Алексия (Виноградова) не вполне ясен и нигде четко не формулируется. В. М. Алексеев полагал книгу каталогом библиотеки Миссии, и критиковал ее в первую очередь как неудачную библиографию. Сам каталог составляет меньшую часть книги из 3-х отделений: разнообразные сведения общего характера по синологии и истории Миссии; каталог китайских книг библиотеки Миссии; иероглифический указатель к каталогу.

Как описание книг, погибших при пожаре во время восстания ихэтуаней, он имеет особую ценность.

1-й раздел 1-го отделения озаглавлен «Предварительные замечания о библиотеке китайского императора, ее классификация и особенности». Автор отмечает любовь китайцев к книгам, наличие в стране большого количества государственных, частных и школьных библиотек, но самой лучшей из них является находящаяся в столице Пекине «частная библиотека китайского императора Кан-си». Сведения об этой библиотеке о. Алексий Виноградов почерпнул из неназванной статьи в журнале «China Review», 1877–1878, vol. VI, р. 213–223, 290 (так указано автором). Речь идет о статье Уильяма Фредерика Мэйерса (1831–1878) «Библиография китайских императорских литературных собраний»¹⁶. Почему о. Алексий Виноградов не ссылается напрямую на Мэйерса, пересказывая его статью, непонятно. Другая странность состоит в том, что о. Алексий пишет о «библиотеке китайского императора» именно как о библиотеке, т. е., учреждении, институции, тогда как Мэйерс рассказывает о «Тушу цзичэне» 古今圖書集成， огромной энциклопедии, составленной по указанию императора Канси, первые экземпляры которой были отпечатаны в 1728 г. Британский музей в конце 1877 г. сумел приобрести полный комплект энциклопедии, первый в Европе, и Мэйерс знакомит соотечественников с этим важнейшим изданием, сообщая разные сведения о китайской библиографии, китайских системах книжной классификации, о более ранних китайских энциклопедиях: «Юнлэ дадянь» 永樂大典 , «Юаньцзянь лэй хань» 淵鑑類函 , «Пэй вэнь юнь фу» 佩文韻府 , «Пяньцзы лэйпянь» 駢字類編 и «Сыку цюаньшу» 四庫全書 .

То, что иеромонах Алексий описывает «Тушу цзичэн» как книгохранилище в императорской резиденции в Пекине, где все правильно и хорошо организовано, создает впечатление, что он не вполне понимает, о чем именно идет речь. Например, пишет, что в Британском музее «китайские книги из коллекции Канси в полном составе, сохраняются точно под теми же рубриками классификации, что и в императорской пекинской библиотеке; британская китайская библиотека —это слепок весьма точный с пекинской коллекции Канси»17. Почему возникло такое недопонимание, непонятно, у Мэйерса все прописано четко, английский о. Алексий Виноградов знал, покупал английские книги, переводил с английского, общался с западными синологами в Пекине.

Иеромонах Алексий (Виноградов) правильно перечисляет рубрики «Тушу цзичэ-на» по Мэйерсу: Астрономия и математика; Физическая и политическая география; Культура; Наука и неодушевленная природа; Метафизика и доктринальная философия; Политическая экономия (в современном переводе — Экономика и управление), с дальнейшими делениями внутри каждой группы. Он хвалит эту систематизацию как образцовую, но сам, как увидим далее, ею не воспользуется.

В завершении вновь хвалит «библиотеку императора Канси», но сетует, что она доступна только избранным, а публичной общедоступной библиотеки в Пекине нет.

Во 2-м разделе «Российская императорская духовная миссия в Бэй-цзине, ее помещение и устройство. Библиотека и ее состояние» переходит от описания китайских библиотек к собственно разговору о библиотеке Миссии: библиотека хранит русские и иностранные, в том числе, китайские книги, как собственно китайские, так и переводы на китайский язык с других языков. В 1877 г. библиотека получила свое помещение на территории Миссии. Состояние библиотеки описывает со знанием предмета: фонды пополнялись как частными лицами и при «помощи из средств казны». Св. Синод выделяет по 200 рублей серебром для подписки журналов и русских книг. Пополнения имеют случайный характер. Члены Миссии сами приобретают книги, нужные для занятий. Специальной должности библиотекаря нет. «Учеными китайцами под присмотром ученых членов этой миссии составлен был уже давно каталог китайских книг, украшающих ныне библиотеку северного подворья; но это каталог, сравнительно с последними приобретениями, неполон и не имеет русского перевода названий книг»18. Главы Миссий всегда обращали внимание на библиотеку, есть много описаний на карточках, иногда по несколько описаний на одной карточке, все без научного систематического распределения, поскольку студенты и молодые монахи не могут постоянно заниматься кропотливой работой по описанию китайских книг. В этих условиях о. Алексий Виноградов считает своей «священной целью» перевести названия китайских книг библиотеки Миссии на русский язык, с транскрипцией и систематизацией19. В этой работе ему помогали китайцы-христиане переводчик Лев, катехизатор Павел, ученый Осия, иногда — священник-китаец о. Митрофан Цзи и другие. Для справок использовали все доступные словари. Всего китайских книг в библиотеке не более 1000, карточки были написаны на 740 книг, описания которых и предлагается вниманию русского читателя.

3-й раздел «Содержание каталога китайских книг библиотеки Императорской российской духовной Миссии в Бэй-цзине» излагает краткую схему классификации китайских книг «по 12-ти граням» с указанием номеров в каталоге, затем дает ее развернутое толкование, уже с отсылкой к страницам каталога.

Здесь читатель ожидает уже увидеть сам каталог, но предстоит знакомство с еще 5-ю разделами, каждый их которых уводит все дальше и дальше от заявленной темы. Следующие два раздела посвящены соответственно переводам христианской литературы на китайский с русского (раздел 4-й «Китайско- церковная и школьная литература российской духовной Миссии в Бэй-цзине») и западноевропейских языков (раздел 5-й «Значение для Российской духовной Миссии в Китае литературы миссионеров католических и протестантских, по Священному писанию в особенности»). Раздел 6-й имеет самое длинное название «Язык китайский. Его диалекты, особенности северного наречия, транскрипция иероглифов, тоника, пение, музыка, рассматриваемые с учено- миссионерской точки зрения, и замечания о китайско-русском словаре о. архимандрита Палладия и П. С. Попова». Краткий пересказ содержания раздела смысла не имеет: здесь есть и таблица, демонстрирующая разницу письменного (вэнь-хуа) и разговорного северного (су-хуа) языков, и 440 слогов китайского языка «приспособительно к русскому языку по славянской транскрип-ции»20, и интересные рассуждения о специфике китайской музыки и вокала, которую необходимо учитывать, если собираешься привлекать китайцев к церковному пению. Встречаются интересные утверждения без ссылки на источник информации: «Существует мнение, что мяо есть остаток тех древнейших китайцев, между которыми впервые распространилось и утвердилось христианство от времени апостола Фомы»21. Замечания о словаре Палладия- Попова занимают пять страниц текста, обнаруживают знакомство о. Алексия Виноградова с различными лексикографическими теориями, хотя словарь и не спас его самого от ошибок при переводе и в транскрипции. Одна из претензий к словарю архимандрита Палладия (Кафа-рова) — использование русско- гражданской транскрипции22, он выражает надежду, что в новых изданиях будет применяться славянская транскрипция23, которую он сам активно пропагандирует, но практически для каталога не использует.

Раздел 7-й «Взгляд доктора Дейжена на ученые труды членов Пекинской миссии и состояние библиотеки, с характеристикой направления христиан- китайцев, также русских синологов; дополнительные замечания и содержание следующей главы». Иеромонах Алексий (Виноградов) считает необходимым дать в переводе на русский язык исследование англичанина Джона Даджена (Дейжена, John Hepburn Dudgeon,

1860–1934) о научных трудах членов Пекинской миссии, которое он называет «Sketch of Russian ecclesiastical intercourse in China», точное название статьи несколько иное24. Книга эта важна, несмотря на то, что все это описано в «Истории Пекинской Российской духовной миссии за двести лет ее существования» Николая Адоратского: интересен взгляд со стороны и признание того, что без собственной китайской библиотеки члены Миссии не могли бы достигнуть таких успехов в области синологии. Иеромонах Алексий оформляет сведения из 9-й части книги «Литература миссии» в виде библиографического списка25. Суждения англичанина о сокровищах библиотеки Миссии лестно, хотя тот и преувеличивает ее размеры. Ссылками на слова Даджена о. Алексий доказывает, что нужно увеличить ассигнования на библиотеку, привлекать к описанию книг монахов и дипломатов из числа молодежи, упростить доступ к книгам и сформировать филиалы библиотеки в Урге, Корее, Маньчжурии и «другие пункты русской жизни на Востоке, требующие духовной пищи»26. В завершении этого раздела о. Алексий Виноградов поясняет содержание следующего раздела — для нас важно как и мнение о нас англичанина, так и мнение китайцев о нашем наставнике архимандрите Палладии, которое зафиксировано в документах, помещенных в раздел 8-й «Особенные положения: а) перевод адреса китайских христиан, поднесенного о. архимандриту Палладию на деревянной таблице, хранящейся ныне в церкви успения Пресвятой Девы Марии в Бэйцзине при Русской духовной миссии; б) перевод надписей на двух “дуэй-лянь”, поднесенных о. архимандриту Палладию китайцами и хранящихся в Пекинской православной духовной миссии; в) перевод и объяснение китайских иероглифов вышеозначенных надписей в адресе и дуэй-лянь; г) замечание о каталоге китайских книг духовной миссии; д) объяснение к рисункам и чертежам».

Китайские книги библиотеки Миссии о. Алексий делит на 12 «граней» (его собственный термин). Рубрикация повторяется несколько раз: вначале просто списком, с указанием номеров сочинений; затем более подробно излагается содержание каждой «грани»; наконец, названия повторяются уже в самом тексте каталога, названия одних и тех же рубрик не всегда одинаковы, мы приводим варианты из текста каталога, они длиннее и точнее передают если не содержание рубрик, то авторский стиль.

• I.    Каталоги или указатели книг, энциклопедии, сборники. № 1–44;

• II.    Словари, образцы прописей китайских иероглифов, их чтения, произношения, словосочетаний, композиции сочинений изящных и деловых. № 45–106;

• III.    Классические авторы, повести и рассказы, беседы, изречения, наставления, правила, рассуждения, философские, из обыденной жизни, и преимущественно для школьного и семейного употребления. № 107–217;

• IV.    Стихи содержания поэтического, философского и исторического, для простого чтения вслух, пения и музыки. № 218–244;

• V.    Церемонии государственные, придворные, народные и частные. № 245–270;

• VI.    Математика, времясчисление, астрономия и астрология, сельское хозяйство, естественная история, охота за зверьми и дичью, земледельческие орудия, медицина и прочие мелкие трактаты. № 271–366;

• VII.    География Китая — историческая, физическая и политическая, состоящая из разного рода монографий, планов, карт, описаний и исследований мест, городов, областей, границ, водных бассейнов, сухопутных сообщений, гор, границ и проч. № 324–366;

• VIII.    История Китая, с распределением материалов по XIX династиям и царствованиям, с древнейших времен по настоящее столетие. № 367–444;

• IX.    Продолжение материалов по истории Китая (расположенных по содержанию): летописи, юридические и государственные акты, материалы частных лиц, учебные руководства, и другие сборники по разным предметам независимо от вы-шепоименованнных. № 445–540;

• X.    Государственное управление, законодательство, юриспруденция. № 541–589;

• XI.    Отдельные области или вассальные по отношению к Китаю, а также независимые государства: Маньчжурия; Монголия; Корея, Тибет, Япония, острова Лю-цю, Аннам и Си-ян. № 590–626;

• XII.    Буддийская литература разнообразного содержания (богослужение и ритуал, дисциплина и аскетизм, догматика, этика, метафизика), состоящая из энциклопедических- систематических сборников, хрестоматий или отдельных трактатов по известным вопросам. № 627–741.

Как можем убедиться, систематизация иеромонаха Алексия (Виноградова) очень отличается от столь хвалимой им систематизации «библиотеки императора Канси», хотя она и построена специально для этого конкретного книжного собрания и отражает его особенности, которые о. Алексий приводил выше: обилие литературы учебной и исторической, практически отсутствие даосских книг и очень много буддийских благодаря научным интересам архимандрита Палладия27. Внутри рубрик сочинения расположены в произвольном порядке, во всяком случае системы обнаружить не удалось, к некоторым классификациям есть вопросы, но такие решения вполне могут оставаться на совести автора.

Заканчивается книга разделом под названием «Начертание китайских иероглифов в книжных названиях библиотеки императорской духовной миссии в Пекине, с параллельным указателем №№ , соответствующих русскому переводу и транскрипции в предыдущей части каталога», нужным для того, чтобы «неточность в переводе или транскрипции» могла быть «исправлена или замечена самим чита-телем»28. Неточностей и в том, и в другом очень много. Приведем лишь несколько наиболее ярких примеров:

• № 15. Хань хай. Море млека, т. е., книга для элементарного школьного обучения. Иероглифы: 函海 . Речь идет о компендиуме «Море книжных футляров» Ли Дяо-ю-аня ( 李调元 , 1734–1803), совершенно не предназначенного для начальной школы; откуда произошло «млеко» вообще непонятно, хань — любой футляр, конверт;

№ 35. Юнь-бу — дополнение к энциклопедии. Иероглифы: 韻補 , т. е., «Дополнение к рифме», поэтологический трактат;

№ 65. Сань цзы цзин — книга для классического употребления, в которой буквы составлены из стихов по три иероглифа в строке. Иероглифами записан верно 三字經 , но сама дефиниция удивительна;

№ 87. Тхан Сун вэнь дунь — Образцовое сочинение Суна в изящном стиле. Иероглифы: 文䣩 . Вэнь чунь . Иероглифы для «Тхан Сун» пропущены. Речь идет о «Тан Сун вэнь чунь» 唐宋文醇 , т. е., сборнике стихотворений эпох Тан и Сун;

Ошибка того же рода: № 117. Лян хань цзун янь — Две приятные беседы Ханя. Иероглифы: 两漢雋言 .

Эти ошибки тем более удивительны, что в разделе книг по истории о. Алексий Виноградов правильно переводит названия династий Тан, Сун и обеих Хань!

№ 205. Си чжай ау дэ — Специальные образцы Западного просвещения (?). Вопросительный знак в скобках при переводе таинственного рассуждения принадлежит самому о. Алексию, а этот номер пропущен в иероглифическом списке;

№ 226. Ши фа жу мэнь — Стихи на случай входа в ворота или двери дома, при церемониях. Иероглифы: 詩法入門 , т. е., « Введение в стихосложение»!

Иероглифический почерк о. Алексия, воспроизведенный литографическим способом, вызывает странные ощущения: неумело написанные иероглифы, зачеркивания,

много пропусков, почему-то иногда вместо иероглифов употребляется транскрипция, как системная ошибка — части иероглифов пишутся очень далеко друг от друга, текст тяжело читать. Последняя страница (рис. 1) — яркое тому подтверждение. В нижнем углу справа рисунок птицы феникса с подписью и китайский автограф о. Алексия 阿神父 , он сам писал об этом так: «Составитель настоящего каталога носил китайское имя А-шен-фу , что значит А — сокращенной Алексий , шен — духовное лицо, учитель и фу — отец»²⁹.

Иеромонах Алексий (Виноградов) нигде не обещал дать полное описание книг, только их заглавия в транскрипции и переводе. Цель, которую он полагал чуть ли не священной, конечно, благая, но в отсутствии любых сведений о книгах — техника печати, комплектность многотомных изданий, дата и место печати — все представляется довольно  бесполез ным. Лишь в одном случае, говоря о «Сан цай ту хуй», указывает, что труд был составлен во времена

Минской династии в 100 главах (№ 5 каталога), но это еще не значит, что издание из библиотеки Миссии относится к этому времени.

Совершенно очевидно, что В. М. Алексеев эти и многие прочие ошибки и неточности замечал и простить не мог, он даже не счел необходимым их разбирать. Другое дело — знал ли он о болезни о. Алексия, что он имеет в виду, говоря о «полной иероглифов голове убогого автора». В принципе, сведения о жизни иеромонаха он мог получить и от Н. И. Конрада, с которым общался, а может, знал из истории Миссии; никаких подтверждений нет. Но такая оценка могла возникнуть и из известного антиклерикализма ученого, который в принципе скептически относился к синологическим изысканиям священнослужителей всех христианских конфессий, особенно отцов-иезуитов. Исключения делались только для Н. Я. Бичурина и архимандрита Палладия (Кафарова).

Д. А. Браткин, занимавшийся изучением творчества иеромонаха Алексия (Виноградова) как библеиста, пришел к выводам, во многом схожим с нашими: перед нами труды человека очень начитанного, энциклопедиста, который хочет поместить в свои книги все свои знания, всю информацию из прочитанных книг, без того, чтобы критически осмыслить источники. В результате мы имеем обширнейшие своды всяких сведений, характерные для Средневековья, а не для науки Нового времени. Возможно, впрочем, что во время долгих лет работы в Оптиной пустыне о. Алексий сумел преодолеть подобного рода недостатки своих ранних трудов. Так, Н. И. Конрад описывает его «четкий иероглифический почерк»30. Неопубликованное наследие А. Н. Виноградова еще ждет своего исследователя; было бы крайне интересно ознакомиться с его рукописью «Справочный синологический словарь (пропедевтика для изучения китайского языка), содержащий в себе критико-библиографический обзор или пропедевтику для изучения китайского языка по исследованиям о нем Европейских и Русских ученых, расположенный в алфавитном порядке с указанием и на лучшие китайские сочинения и издания», о которой пишет Н. И. Конрад31 и которая по заявленным целям напоминает «Рабочую библиографию китаиста» В. М. Алексеева, нелицеприятно отзывавшегося об о. Алексии Виноградове.