В поисках ладной, по-человечески организованной жизни (о новеллах писателя черкесской диаспоры Сирии С. Отара-Хамзы)

Творчество арабоязычного черкесского писателя Сами Отара-Хамзы (1948), живущего в настоящее время в полуразрушенном гражданской войной г. Ракки (Сирия), - символ, означающий, что нам вместе необходимо искать путь к ладной, по-человечески организованной жизни, которую, к сожалению, и в ХХI веке все еще не удается обрести. Он - потомок черкесских эмигрантов, образовавших диаспору в Сирии в конце ХIХ в. [4, с. 121]. С. Отар был еще студентом педагогического колледжа, когда в местной периодике появились его первые рассказы и пьесы. Тогда же критики обратили внимание на «уме- ние автора растворять события, происходившие вокруг него, в личностных переживаниях человека и преподносить их в духе романтической эстетики» [5, с. 83]. Этими особенностями выделяется его первая повесть «Феллах и дорога». Тот же стилистический почерк сохранился и в рассказах, вошедших в сборник «Цвет и запах» (1982), в драме «Дождь в пятом сезоне года» (1982). Однако художественное мастерство прозаика наиболее ярко проявилось в рассказах, вошедших в сборник «Беседы с самим собой» (1998). Произведения, включенные в книгу, стали объектом исследования в представленной статье.

Как писал литературный критик А. Калмык, «...рассказы С. Отара - это разговор писателя со своими современниками. Он довольно открыто делится с ними своими взглядами на жизнь, переживаниями и воспоминаниями. В совокупности все это порождает удивительный художественный мир писателя. Немаловажную роль в создании этого мира играет язык С. Отара, очень близкий к поэтическому стилю» [5, с. 87]. Здесь следует отметить одну особенность новелл Сами Отара. Он не создает дистанцию между собой и своими персонажами, хотя между ними стоит как бы прозрачная стена, через которую проецируется все то, что происходит с ними. А сюжеты в новеллах С. Отара взяты из повседневной жизни. Нельзя сказать, что прозаик раскрывает глубинные, эпохальные закономерности окружающей действительности. Вместе с тем он останавливается на отдельных проявлениях еще не осознанных, но уже ощутимых тенденций своего времени. Связь между обстоятельствами и характерами персонажей, своевременная оценка фактов общественной жизни становятся главной темой в его произведениях. И все это пропущено через взволнованную душу прозаика и передано высоким художественным слогом.

С позиций реалистической эстетики решает писатель проблему взаимоотношений общества и личности. Поэтому основной целью художника становится отражение художественной действительности в форме реальности, в какой-то одной связи его с окружающим миром. При этом автор умеет проникнуть в тайны бытия, и в этом «С. Отару на помощь приходит его особый стиль: повествование всегда ведется от первого лица, а излюбленный прием - эмоционально окрашенные лирические отступления и диалог-дискуссия между разумом и сердцем» [2, с. 357]. Этот художественный прием прозаик использовал в своих рассказах в различных вариациях, с тщательно продуманной композицией. Таким образом, литературным приемом «рассказ в рассказе» С. Отар сводит самую обычную ситуацию в сложную жизненную коллизию. В этом плане показателен рассказ «Сито памяти».

Писатель в своем произведении показывает тенденции, порождающие новый тип характера. С. Отар - воспитанник модернистского литературного объединения «Сачаяк» («Треножник»), ставшего популярным после Второй мировой войны в странах Ближнего Востока и Турции. Представители этого течения мощно протестовали против неравенства и насилия, отстаивали интересы простого труженика, предупреждали своих соотечественников о том, что получение политической независимости не означает обретение полной свободы, намного труднее завоевать экономическую независимость [2, с. 299].

В целях раскрытия социально-экономических проблем, вставших остро перед молодыми государствами, обретшими независимость (Сирия, Иордания, Израиль, Ирак и т.д), С. Отар использует разные художественные приемы, такие как сатира, иронический парадокс, аллегория, эзопов язык. Большое место в мире писателя занимает устное народное творчество, обыгрывание фольклорных элементов адыгов (черкесов), как в рассказе «Сито памяти», где лирический герой произведения дает своим бывшим однокурсникам главный урок жизни - сохранять достоинство при любых обстоятельствах. Четверо друзей когда-то учились в одном институте, после окончания которого разъехались по разным городам, но все, кроме главного героя, выбрали служение бизнесу и о человеческом достоинстве («адыгагъэ» - адыгский этикет) вскоре позабыли. И вот лирический герой «просеивает» все пороки окружающей действительности сквозь «сито» своих воспоминаний, да прохудилось оно настолько, что «пропускает и песок, и ячменное зерно, а то и фасолинку» [6, с. 7]. Когда автор говорит о зернышках и фасолинках, он имеет в виду атрибуты традиции адыгского этноса, со временем потерянные переселенцами.

Бесконфликтность, обыденность сюжета новеллы С. Отар переводит в драматическую коллизию с помощью внутреннего монолога. Главный персонаж рассуждает вслух об одном эпизоде из жизни друзей и дает свои оценки. Однажды за помощью он обращается к старому другу, а тот реагирует сухо и неопределенно на его просьбу: «Не волнуйся!». Вдруг звонит один из семи телефонов на столе хозяина, и он тепло приветствует звонившего… «Распахивается дверь, на пороге появляется третий друг, и хозяин тепло принимает и его. Гость удостаивает лирического героя лишь холодным кивком, словно пепел стряхивает в пепельницу, рассказывает, как удачно продал отцовский дом, выручку вложил в свой бизнес и удвоил сумму» [6, с. 6]. Рассказал, что их четвертый друг за короткий срок смог скопить огромное состояние, и посмеивался над ним: «Стоило ли из-за какого-то одного миллиона ехать в такую даль?..» [6, с.7].

С. Отар видит, что новое время породило новых людей, которые предпочитают материальные блага традиционным ценностям. Его беспокоит угасание надежд простых людей, уставших от непопулярных реформ «младореформаторов» в послевоенной Сирии. Такой мещанской морали общества писатель противопоставляет открытость души и сильный характер героя: «Что теперь пенять на цыгана, что смастерил никудышное сито? - рассуждает автор. - Оно такое же, как наша реальность!» [6, с. 8]. Он с горечью размышляет о том, что позабыли его друзья. В сите осталась лишь одна народная истина о том, что «богатство, как роса, может испариться так же быстро, как и пришло. Нельзя допустить, чтобы оно затмило глаза и заставило забыть обо всем, что было вчера» [Там же].

Как видно из произведения, художественную позицию прозаика определяют такие человеческие качества, как достоинство, порядочность и уважение. Здесь автор ставит задачу не только показать негативные стороны современной действительности и осудить жестокие грани жизни, но и противопоставить им положительный идеал, подкрепленный силой нравственных ценностей адыгского этноса. И носителями этого идеала часто выступают люди, на первый взгляд, самые обыкновенные. Это наглядно показывает авторское отношение к «маленькому человеку». В подтверждение такой мысли можно привести рассказ «Формула опустошения памяти», который наглядно показывает, что гуманизм писателя действенен и целеустремлен.

Способность оставаться человеком в любых ситуациях - та ценность, которая красной нитью проходит через все произведения писателя. Но, как утверждает литературный критик М.М. Хафицэ, «в странах Ближнего Востока, обретших независимость, долго еще доминировал отказ от культурных ценностей прошлого. Считалось, что все это - пережитки ушедших эпох и стало чем-то неприемлемым для современной жизни» [10, с. 117]. Здесь важно отметить и то, что в 50-60-е годы «некоторые арабские писатели, в том числе и черкесские, все еще находились во власти иллюзий идиллической жизни, которая грядет после обретения политической независимости» [2, с. 317]. Поэтому они легко попадали под власть новомодных течений в искусстве. С. Отар - один из тех, кто своим творчеством воспрепятствовал и западному модернизму, и восточному традиционализму. Это подтверждает рассказ «Формула опустошения памяти».

Сами Отар - писатель-сатирик, поэтому с острой иронией изобличает сложившую ситуацию в Сирии - копию картины нашей жизни в начале 90-х. Мы часто замечали и возмущались, когда владелец маршрутного такси не останавливал машину «пожилым людям, которые, возможно, не смогут оплатить проезд» [6, с. 18]. А разве мало в нашей жизни людей, подобных Хаджи-Мураду (персонаж рассказа), спекулянтов и посредников, называющих себя сегодня «бизнесменами», «дилерами» или другими модными словами? Хаджи-Мурад - «свой человек» на рынке, «хищник, без которого не обходится ни одна крупная сделка» [6, с. 18]. Автор представляет его как опытного охотника: «Он хитер, вежлив со всеми и не лишен чутья, даже юмора. Быстро умеет распознать клиента, например, с кем его номер не пройдет. Но, почуяв запах денег, он прислушивается, поддерживает, настаивает, смущает, в конце концов, приводит к выводу, что без его участия дело не выгорит» [6, с. 19]. Хаджи-Мурад ловко может сбить цену у любого продавца, а когда приходит время расплачиваться, он со всех участников торга «сшибает навар за свои труды» [6, с. 19].

С таким типом человека, как жуликоватый торговец-посредник Хаджи-Мурад, мы встречаемся еще раз в этом же рассказе - это образ знахаря. Автора удивляет то, что ни современные успехи медицины, ни средства массовой информации, ни правоохранительные, общественные органы не способны пресечь деятельность обманщиков, шарлатанов, наживающихся на чувствах, то есть доверии и страданиях, людей. Мальчика, заболевшего лихорадкой, испуганные родители везут к знахарю. «Я предстал перед мужчиной, который повязал мне на руку желтую тряпицу, - вспоминает лирический герой свое детство. - Отец протянул полтинник, тот сделал знак, обозначающий мало. Отдав еще полтинник, мы удалились. В гостинице отец изрек: "Лихорадка - скверная штука, а лекарь еще сквернее"» [6, с. 21]. Эти слова стали началом стихийного неприятия героем рассказа окружающего мира, послужили толчком к активному протесту. Такое наблюдается в образе сельского учителя. Писатель создает сложные взаимоотношения интеллигенции и народа. Он стремится показать формирование нового типа прогрессивной интеллигенции.

В произведениях Сами Отара все чаще появляются образы новых людей постреволюционной эпохи Сирии. Учитель - честный человек, живущий своим трудом. Он доволен своей жизнью, потому что ему удалось главное - вырастил сына, «радующего его своими успехами в школе» [6, с. 22]. А вот у свояка «сына баловали - и добаловались». Этот отрок в неделю пускает на ветер столько денег, сколько семье учителя хватает на месяц. Здесь писатель стремится показать, насколько испытание богатством тяжелее испытания бедностью. Однако автор пока еще не находит твердой идейной позиции, и такое состояние порождает раздвоенность, которая, в свою очередь, ведет к внутренней опустошенности.

Сын учителя успешно окончил школу, но радость родителей была недолгой: «Сердце учителя невольно сжималось - парню не на что будет поступить в институт, отцовский заработок не позволяет [6, с. 22]. Сын свояка кое-как завершил учебу в школе. По его просьбе учитель подготовил ему нужные документы - отец собирался отправить сына учиться в Европу. В благодарность за хлопоты свояк говорит учителю: "Не забуду твоей услуги, сына твоего без дела не оставлю - возьму работать в моем магазине". Учитель поник головой» [6, с. 24].

Таким образом, писатель обращает внимание на вопросы самоопределения личности в социокультурном окружении, на попытки самостоятельно сформировать свой жизненный замысел переоценкой целей. Не ускользает от взора писателя, как рушатся мечты человека не только под ударами окружающей действительности, но и в результате действий или бездействий самого человека. Поэтому персонаж, положительный во всем, из-за отсутствия твердой жизненной позиции оказывается неспособным защищать даже свои интересы. Видя беспомощность интеллигенции, в 50-е годы народ, в свою очередь, не поддержал ее. За этим последовали политические, экономические ошибки «молодых реформаторов», изменение курса проводимых реформ [1, с. 487]. В этом писатель видит основную причину, препятствующую духовному развитию сирийского общества.