Великий князь Александр Александрович в русско-турецкой войне 1877-1878 гг

Личность Александра III как государственного деятеля, не только вызвавшая значительные изменения во внутриполитической обстановке в стране, но и сказавшаяся на всей мировой политике, требует сегодня серьёзного научного анализа.

В связи с этим представляет значительный интерес процесс формирования необходимых военно-политических качеств цесаревича Александра в период его участия в русско-турецкой войне 1877–1878 гг.

Поводом к войне послужило очередное восстание христиан, вспыхнувшее в подвластных Турции районах Боснии, Герцеговины, Болгарии в апреле 1876 г. На подавление восставших турки отправили регулярные войска и отряды иррегулярной конницы. Во многих селениях жители, начиная с младенцев и кончая старцами, были беспощадно вырезаны, убито около 30 тыс. болгар1. Зверства башибузуков, развязавших настоящий геноцид против местного населения, всколыхнули общественное мнение и в Европе, и в России.

Близость возможного театра военных действий позволила первым лицам государства, среди которых находился и цесаревич, собственными глазами увидеть и оценить степень боеготовности русских сухопутных и военноморских сил. По письмам князя Александра Александровича, которые он направлял жене, можно сделать вывод, что он был не согласен с мнением военного министра Д.А. Милютина, что уровень подготовки армии и флота соответствовал требованиям времени: «Сегодня получили депешу, что турецкому флоту приказано немедленно оставить Кандию, где он находился, и идти в Константинополь; видно, что они что-то готовят для нас. А мы здесь в Черном море должны спрятать все наши негодные суда в Николаев, чтобы их не сожгли, а действовать ими немыслимо. … До чего дошло наше Морское Министерство – это просто отвратительно и подло! Да и все у нас в этом роде во всех министерствах; Военное Министерство не лучше Морского – это мы увидим теперь при мобилизации войск!…»1.

Искреннее возмущение князя Александра Александровича было признаком беспокойства за служение Отечеству2. По окончании войны цесаревич организовал так называемое Общество добровольного флота, целью которого стало всемерное содействие повышению боевой мощи и эффективности русских военно-морских сил.

Слабость армии 70-х годов XIX в. во многом удерживала Россию от необдуманных действий и требовала от неё использования всех возможностей дипломатии в разрешении Балканского кризиса.

3–4 октября 1876 г. в Ливадии прошло несколько совещаний под председательством императора Александра II и с участием наследника престола, министра иностранных дел А.М. Горчакова, министра финансов М.Х. Рейтерна, военного министра Д. А. Милютина, посла в Константинополе Н.П. Игнатьева, министра двора А.Ф. Адлерберга и великого князя Николая Николаевича старшего, на которых было принято решение о максимальном использовании ресурса дипломатических мер и только в случае неудачи переговоров с европейскими державами и Турцией предусматривалось приступить к мобилизации армии на случай возможной войны3.

В конце ноября 1876 г. в результате решительных действий Россия активизировала дипломатические переговоры и ускорила проведение Константинопольской конференции великих держав, открывшейся 29 ноября 1876 г.4 Но Турция категорически отклонила рекомендации европейских держав о создании автономных южнославянских государств, что привело к росту конфронтации между Турцией и Россией1. «Вся Россия говорит о войне и желает ее и вряд ли обойдется без войны. Во всяком случае, она будет одна из самых популярных войн и вся Россия ей сочувствует», – записал в своем дневнике в эти дни цесаревич Александр2.

12 апреля 1877 г. канцлер князь А.М. Горчаков уведомил турецкого поверенного в делах в Петербурге о происшедшем разрыве дипломатических отношений с Турцией. В тот же день Александр II подписал манифест о начале войны.

21 мая император и наследник престола выехали из Царского Села в действующую армию. Уезжая из Петербурга, Александр Александрович писал великому князю Николаю Николаевичу старшему, который был назначен главнокомандующим на Балканах: «Папа меня берет с собой, вот все, что я знаю про себя. О том, желает ли он, чтобы я остался на все время при тебе, или я останусь в армии только то время, пока Папа будет при ней, до сих пор я не знаю. Папа мне ничего не говорил об этом, я остаюсь в совершенном неведении о моей судьбе… Весьма неприятно и тяжело это нерешенное мое положение…»3. Но вскоре судьба цесаревича была решена в пользу его непосредственного участия в боевых действиях. Он был поставлен во главе Рущукского «Восточного отряда Русской армии вторжения»4, которому предстояло действовать против основной группировки турецких войск численностью около 100 тыс. человек.

26 июня 1877 г. в главной квартире у деревни Павло цесаревич генерал-адъютант Александр Александрович подписал приказ № 1 по войскам Рущукского отряда, где известил о своем назначении на должность командира отряда.1 Начальником штаба Рущукского отряда был назначен генерал-лейтенант П.С. Ванновский, ставший впоследствии военным министром в правление Александра III.

К началу войны стратегическое значение Рущукской крепости возросло после строительства железной дороги до Варны. Город был обустроен по последнему слову тогдашней фортификационной науки: его окружал мощный вал с тринадцатью вынесенными далеко вперёд укреплениями, на которых размещались 170 полевых орудий и 40 крепостных пушек большого калибра. Гарнизон крепости насчитывал до 30 тыс. человек2. Поэтому перед великим князем Александром Александровичем ставилась первоочередная задача – овладеть крепостью в кратчайшие сроки. Затем отряду предстояло штурмовать

Никополь и, продвигаясь вперед, взять под контроль важный перевал через Балканы у Шипки. Для выполнения поставленной задачи 10 июля отряд, сосредоточив главные силы на реке Янтре и выдвинув авангард к населённому пункту Обретеник, начал выдвижение на Рущук3.

Но уже 12 июля неудача основных русских сил под Плевной и передового отряда генерала И.В. Гурко заставили командующего Рущукским отрядом приостановить наступление, так как резервы и подкрепления были посланы в район Плевны. Великий князь Александр Александрович не скрывал своего огорчения этой новой заминкой, обрекавшей его отряд на пассивную оборону.

«Грустно, страшно и тяжело, но не следует падать духом и Бог нам поможет, я

уверен, выйти из этого положения...», – писал в эти дни цесаревич отцу

Исходя из сложившейся обстановки, войска цесаревича заняли оборонительную позицию по левому берегу реки Кара-Лома. Потери русской армии во время неудачного штурма Плевны превысили 15 тыс. человек, в то время как турки потеряли всего 3,5 тыс. Это вызвало неуверенность в командовании, решившем во избежание дальнейших неприятностей перейти к обороне1.

Перейдя к обороне на всех направлениях с занятием выгодных позиций, русская армия утратила свое первоначальное преимущество над противником. Чувствами разочарования и горечи проникнуты письма цесаревича в данный период. В них заметно расстройство за остановку войск под Рущуком, отсутствие осадных пушек; опасение за возможность перехода в наступление турецких частей, «потому что турки оказываются гораздо сильнее, чем мы предполагали сначала»2.

Первый непосредственный опыт управления войсками в боевой обстановке наследник получил в августе. В начале июля отряд цесаревича насчитывал около 70 тыс. человек, а к концу августа сильно поредел в связи с передислокацией частей его войск под Плевну. К тому же он был почти на 100 верст растянут по фронту, который турки могли неожиданно прорвать в любом месте.

20 августа разведчики сообщили командующему Рущукским отрядом, что Мехмет-Али с главными силами движется к селению Кацелово на правом берегу Кара-Лома, стремясь разгромить александровский 13-й корпус раньше, чем ему сможет помочь 12-й корпус великого князя Владимира Александровича. Турецким авангардом руководил дивизионный генерал Фауд-паша, имевший в распоряжении свыше 52-х кавалерийских эскадронов3.

Цесаревич в сопровождении начальника штаба П.С. Ванновского, генерал-лейтенанта барона А.Ф. Дризена и начальника 33-й пехотной дивизии генерал-майора А.А. Тимофеева побывал на передовых линиях.

24 августа с самого утра у местечка Аблово началась артиллерийская дуэль. Войска Мехмета-Али перешли в наступление на подразделение цесаревича. Турки переправились через реку Кара-Лом и рассредоточились по виноградникам, часть из них вошла в Аблово, с высот которого открыла интенсивный ружейный огонь, отрезав русским батальонам путь к отходу1.

Русские батареи картечью и гранатами попытались выбить турок, но те успешно укрывались и отражали атаки. Положение становилось критическим. Только поднятые в атаку генерал-майором А.А. Тимофеевым цепи Бессарабского полка и несколько рот Копорского полка в близком бою смяли превосходящего по численности противника и вынудили его отступить2.

На поле боя осталось 53 русских офицера и 1248 солдат³. На следующий день в селении Копровица Александр писал жене: «Вчера провел я ужасный день и никогда его не забуду...»⁴ .

Однако, остановив противника под Аблово, цесаревич понимал, что турецкая армия продолжает оставаться серьезной силой. Если бы Мехмет-Али предпринял попытку удара в центр наших позиций, то прорыв противника оказался бы неминуем, и тогда перед ним открывалась бы прямая дорога к Шипке. В этих условиях цесаревич принимает непростое решение об отступлении. Войскам предстоял сложный фланговый маневр5.

К ночи 24 августа в штаб Александра Александровича стали поступать тревожные сообщения, что турки прорвали центр русских позиций и находятся в местечке Широко. Это отрезало войска 12-го корпуса великого князя Владимира Александровича от цесаревича. Таким образом, на пути стотысячной турецкой армии оказался лишь штаб командующего Рущукским отрядом, без войск, лишь с небольшим казачьим конвоем6.

На экстренном совещании каждый из штабных офицеров предлагал своё решение проблемы. Граф И.И. Воронцов-Дашков советовал командующему срочно отправиться в 13-й корпус. П.С. Ванновский, беспокоясь о судьбе великого князя, предложил более безопасный путь на юг, навстречу отряду генерала А.Ф. Гана. Но, выслушав все точки зрения, Александр Александрович спокойно заметил, что предложения касаются только того, что делать именно ему. А о войсках как будто забыли. В первую очередь Александр потребовал внимательно проверить полученные ночью сведения, разослав по всем направлениям разъезды во главе с адъютантами1.

Александр Александрович оказался прав: панику посеяла банда черкесов, грабившая отставших солдат. Вскоре в Копровицу подошли и войска барона Дризена, который, отступая с позиций, оставил там разъезды казаков, запаливших множество костров. Турки, смущенные таким количеством бивуачных огней, не решились на ночную атаку, дав возможность Дризену расчистить дорогу и в полном порядке совершить сложный маневр2.

Организованное передвижение, проведённое русскими войсками под Аблово, не было простым отступлением воинских частей, потерпевших поражение. Напротив, военачальник, выигравший тяжелый бой, отходил, чтобы, соединив все свои ресурсы, с новой силой противостоять более многочисленному противнику. Как и при всяком отступлении, на долю войск выпало немало трудов, бессонных ночей и голодовок.

Научный анализ свидетельствует, что в значительной степени благодаря хладнокровию и спокойной распорядительности командующего – великого князя Александра Александровича – войска Рущукского отряда смогли сохранить полный порядок и осуществить сложный фланговый маневр практически незаметно для противника. Немецкий фельдмаршал и военный теоретик Х.К. Мольтке, давая оценку маневру Рущукского отряда после Абловского боя, признал его одним из лучших тактических операций XIX в.3

Совершив отступление и сосредоточив оба корпуса на небольшом участке фронта под местечком Чаиркой, Александр ожидал наступления турок. 9 сентября 1877 г. начался бой, где войска наследника одержали серьёзную победу (турки потеряли 1500 человек; русские – 500 человек), имевшую важные последствия. Во-первых, на следующий день после поражения началось отступление турецкой армии, стоявшей против Рущукского отряда. Во-вторых, генерал Мехмет-Али, обвинённый в поражении, был смещён, а его место занял Сулейман-паша, значительно уступавший предшественнику в тактическом искусстве. Сократилась и общая численность неприятельской армии, из которой были выведены египетские войска, не проявившие стойкости и склонные к паническому бегству. За одержанную победу под населенным пунктом Чаиркой и грамотное руководство войсками 15 сентября цесаревич был награждён орденом святого Владимира первой степени1.

Цесаревич вел постоянную борьбу с хищениями и воровством в армии. О подобных преступлениях он неоднократно упоминал в письмах домой: «Что за беспорядок в тылу армии – это себе представить нельзя. – Интендантство продолжает бездействовать, Товарищество жидов2 продолжает грабить казну самым бесцеремонным образом…»3. Наследник с возмущением относился и работе почтового сообщения с его отрядом. В письме к цесаревне от 23 ноября Александр сообщает: «Беспорядок на почте не вообразимый. Решительно во всем только один беспорядок и отсутствие всяких распоряжений: ни на что не похоже, скверно, гадко!..»4.

Посылки, присланные от государыни цесаревны с Красным Крестом, помогли Александру Александровичу заткнуть зияющие дыры в системе снабжения. Как это происходило, цесаревич описывал в письме к жене от 25 ноября: «Моя милая душка Мини, вчера все утро мы провели, разбирая и разделяя по частям вещи, присланные тобой. Я сейчас же дал 47 полушубков для караула, который стоит у моего дома: у этих бедных не было даже фуражек, и они мерзли по ночам страшно, в особенности часовые… Для казачьего караула я тоже дал 16 полушубков, и казаки и солдаты страшно рады…»1.

В другой раз (20 октября 1877 г.) цесаревич просит жену: « Если будешь еще присылать, то, пожалуйста, побольше табаку, и именно махорки, – это главное удовольствие бедных солдат..»2.

Александр был не только строгим и требовательным, но и заботливым командиром. В своих письмах к жене цесаревич не раз указывал, что присланные ею вещи он отдавал солдатам3. По его указанию отряд выстроил себе землянки, в которых было тепло, сухо, устроены печки. Это позволило сократить количество больных и поддерживать «… санитарное состояние армии относительно в очень хорошем виде...»4, как писал великий князь своему учителю и государственному деятелю К.П. Победоносцеву. Наследник престола старался как можно чаще посещать военный госпиталь, при этом всегда интересовался запасами необходимых медикаментов5.

Александр сам всегда занимал очень скромные помещения, пользуясь минимальным комфортом. Во время боевых действий солдатам разрешили не бриться, и цесаревич с удовольствием отпустил окладистую, густую бороду, которую будет носить до конца жизни. Он станет первым императором, позволившим себе соблюсти эту исконно русскую мужскую традицию.

28 ноября 1878 г. пришло известие о взятии Плевны. После падения Плевны император дал согласие назначить наследника командовать Западным отрядом. Однако до отряда цесаревич не доехал. 2 января султан Абдул-Хамид II обратился к русскому императору с просьбой остановить наступление русских войск. Война была закончена.

Рущукский отряд с честью выполнил поставленную задачу: не дал противнику за всю кампанию возможности для нанесения флангового удара по основным русским силам.

Сдавая командование Рущукским отрядом, Александр отдал прощальный приказ, в котором нашёл слова, заставившие сильнее биться сердца простых русских людей, одетых в солдатские мундиры: «Расставаясь с войсками, которыми я имею честь командовать в течение шести с лишком месяцев, выражаю сердечную благодарность всем чинам отряда до солдат, свято и честно исполнившим свой долг в самое тяжкое время боевой службы.

...Никогда не забуду, что высокочтимой воинской наградой я обязан славной боевой службе войск Рущукского отряда, с которыми я делил труды и успехи и о которых на всю жизнь сохраню самое отрадное воспоминание»¹ .

Таким образом, русско-турецкая война изменила привычный образ жизни будущего императора и во многом повлияла на развитие его как личности, способной управлять, при этом оставаясь требовательным к себе и окружающим его людям. Имевшиеся взгляды о внешнеполитических устремлениях страны, приоритетах на мировой военно-политической арене материализовались в конкретные личные позиционные установки, сопровождаемые симпатиями и антипатиями по отношению к конкретным мировым и отечественным государственным деятелям, познанием непосредственных нужд простого солдата. Так приобретался опыт цесаревича, впоследствии пригодившийся ему в управлении Российским государством.

Впервые в русской истории в эпоху «царя-миротворца» авторитет России в международных делах начинает поддерживаться не штыками, а взвешенной, пусть и импульсивной, внешней политикой императора. Александр III явился одним из создателей союза Антанты, на много лет вперед определившего отношения между европейскими государствами.

ШУЛЬГА Вячеслав Владимирович – преподаватель кафедры зарубежной военной информации Военного университета