ВЕРИФИКАЦИЯ КОНТЕНТА В ПУБЛИЧНЫХ КОММУНИКАЦИЯХ: КОНЦЕПЦИИ «ЭХО-КАМЕРЫ» И «ПУЗЫРЯ ФИЛЬТРОВ»

Tatiana A. Spirchagova

Candidate of Philological Sciences,

Associate Professor of the Department of Television

Production and Digital Communications,

Kazan (Volga Region) Federal University

Fyodor A. Fefilov

Postgraduate student,

Institute of Social and Philosophical Sciences and Mass Communications,

Kazan (Volga Region) Federal University

Ramis R. Gazizov

Candidate of Philological Sciences,

Associate Professor of the Department of Television

Production and Digital Communications,

Kazan (Volga Region) Federal University

ВЕРИФИКАЦИЯ КОНТЕНТА В ПУБЛИЧНЫХ

КОММУНИКАЦИЯХ: КОНЦЕПЦИИ «ЭХО-КАМЕРЫ» И «ПУЗЫРЯ ФИЛЬТРОВ»

CONTENT VERIFICATION IN PUBLIC COMMUNICATIONS: THECONCEPTS OF «ECHO CHAMBERS» AND «BUBBLE OF FILTERS»

Современное медиапространство характеризуется процессами мультимедиатизации, конвергенции, демассификации и сегментации и, как следствие, – высоким уровнем социальной и политической поляризации, радикализацией мнений. Причиной сложившейся ситуации исследователи называют феномены «эхо-камер» и «пузыря фильтров». Так, например, С.П. Поцелуев и Т.А. Подшибякина связывают данные явления с бот-кампаниями по распространению фальшивых новостей («fakenews») и, как следствие, – коммуникативным усилением политического радикализма [1, с. 4]. М.М. Назаров видит опасность алгоритмизации медиапространства в том, что суверенитет потребителя оказывается преобладающим над суверенитетом гражданского общества [2, с. 112].

Но у теории «эхо-камер» и «пузыря фильтров» есть свои противники. Австралийский исследователь медиа А. Брунс убеждён: влияние технологических алгоритмов на формирование социально-политической повестки оказалось преувеличенным в результате ошибочной интерпретации данных явлений и завышенных ожиданий аудитории. Рассмотрим основные доводы, изложенные в монографии «Реальна ли стена фильтров?». А. Брунс отмечает, что за годы исследований феномена «эхо-камер» и «пузыря фильтров» учёные не пришли к единому определению данных терминов [3, с. 22]. К.

Санстейн, правовед и исследователь влияния «эхо-камер» на политические процессы современности, а также - Э. Паризер, интернет-активист и автор термина «пузырь фильтров», рассматривают данные феномены как существующие по умолчанию, как негативные явления. Например, Э. Паризер пишет: «Персонализированные фильтры, предоставленные сами себе, превращаются в невидимую систему автоматической пропаганды, внушающую нам собственные идеи, усиливающую наше стремление ко всему знакомому и оставляющую в неведении относительно угроз, таящихся во мраке неизвестности» [4, с. 25].

В российских исследованиях акцентируется внимание на ключевых особенностях социальных медиа: функционирующая коммуникативная площадка, сформированное сообщество пользователей с близкими ценностями и общим культурным кодом, тематическое единство [5, с. 817].

Анализ показывает, что исследователи определяют «пузырь фильтров» как прием фальшивой аргументации в масс-медиа, в результате чего, размещенная информации согласуется с ранее закрепленными установками в сознании конкретного пользователя [6, с. 55].

Границы исследуемых терминов размываются в русскоязычном пространстве. А. Ширикова адаптировала центральное понятие «пузырь фильтров» («thefilterbubble»), заменив его метафорой «стена фильтров». В ряде научных выступлений можно встретить термин «информационный пузырь» [7].

• А. Брунс предлагает свои определения терминов:

• 1.    «Эффект Эхо-камеры возникает, когда группа участников решает образовывать связи (connect) преимущественно друг с другом, вплоть до исключения чужаков. Чем более насыщенной становится эта связь (т.е. чем больше контактов, связей создаётся внутри группы и чем больше связей с чужаками обрубается), тем более изолированной от любых взглядов извне оказывается эта группа, в то время как взгляды её участников могут активно циркулировать внутри неё» [3, с. 30].

• 2.    «Эффект Пузыря фильтров возникает, когда группа участников, независимо от базовой структуры их связей с другими, решает поддерживать коммуникацию (communicate) преимущественно друг с другом, вплоть до исключения чужаков. Чем более настойчиво они осуществляют этот выбор, тем вероятнее сложится такая ситуация, при которой в группе будут циркулировать только собственные взгляды её участников и исходящая от них информация, а не информация извне» [3, с. 31].

Таким образом, принципиально смещается акцент с негативного влияния алгоритмов распространения и фильтрации контента в сторону осознанного потребления информации. Главными акторами, формирующими «эхо-камеры» и «пузыри фильтров», становятся не рекомендательные механизмы, а сами пользователи. А. Брунс признаёт, что при формировании гомофильных связей внутри изолированного сообщества эффект эхо-камеры связей усиливается эффектом пузыря фильтров коммуникации [3, с. 50]. Наложение одного эффекта на другой приводит к формированию «спирали молчания», когда пользователи подстраиваются под интересы условного большинства и реже высказывают мнения, противоречащие мнению, сложившемуся внутри сообщества. Проблема состоит в том, что современные медиа-потребители редко состоят в замкнутых группах, так или иначе узнают информацию не из одного источника, а из нескольких, в том числе за пределами интернета (включая печатные СМИ, радио и телевидение). Более того, даже самые радикально настроенные сообщества, для которых характерна изоляция, вынуждены следить за общей новостной повесткой, чтобы оспаривать её и приводить контраргументы.

Практически невозможно проследить и сложно доказать само существование эффекта «эхо-камер» и «пузыря фильтров» по техническим и этическим причинам: общение пользователей в социальных медиа не сводится к открытым публичным дискуссиям и выражениям мнений, зачастую оно происходит в формате индивидуальной переписки, либо в групповых закрытых чатах. Мессенджеры лишены рекомендательных алгоритмов, но при этом играют важную роль в распространении информации, в том числе политического толка. Насколько социальные сети способствуют ещё большей идеологической сегрегации или, наоборот, повышению восприимчивости к разнообразию, напрямую зависит от медиаграмотности и пользовательских стратегий индивидуальных участников [3, с. 82].

По мнению А. Брунса, разработка проблемы влияния алгоритмов на формирование общественного мнения по социальным и политическим вопросам уводит исследователей по ложному пути. Истинной проблемой он называет поляризацию мнений, но не изоляцию пользователей в закрытых группах [3, с. 88]. Как следствие, особое влияние получают политики-популисты, умеющие выстроить свою риторику вокруг актуальных информационных поводов и воспользоваться алгоритмами для формирования радикальных мнений (например, через бот-кампании). А. Брунс предлагает несколько вариантов решения проблемы:

• 1.    Перенастройка имеющихся новостных алгоритмов таким образом, чтобы пользователи чаще встречались с противоположными позициями. Недостаток данного подхода в отсутствии у алгоритмов этической составляющей; так, например, медиа-потребители, склонные к националистическим настроениям будут видеть в своей ленте новостей больше материалов на тему межэтнических отношений, но и борцы за права этнических меньшинств также чаще станут сталкиваться с расизмом.

• 2.    Законодательное регулирование, введение правил для медиаплощадок по разнообразию контента. При этом следует учитывать инертность законотворчества по сравнению со скоростью развития современных медиа.

• 3.    Смещение акцентов в образовании на обучение школьников и студентов медиаграмотности, умению работать с источниками.

На наш взгляд, главное достоинство работы А. Брунса является одновременно его уязвимой стороной. Критикуя концепцию того, что алгоритмы фильтрации и распространения контента открывают возможность для политической манипуляции и разделяют общество на закрытые подгруппы, исследователь отталкивается от представления о том, что пользователи социальных медиа склонны к осознанному потреблению информации и что в самой основе интернет-сетей лежит принцип контекстного коллапса, когда привычные социальные роли перемешиваются. На самом деле, концепция осознанного медиапотребления требует определённого уровня образования и, что самое главное, внутреннего запроса со стороны каждого отдельного пользователя, что довольно редко бывает в действительности. Согласимся с главным: исследователям медиа следует аккуратнее использовать термины «эхо-камеры» и «пузырь фильтров», существование данных явлений ещё только предстоит доказать или опровергнуть экспериментально.