"Виртуальное" слово художника и его функциональный аспект

В силу глобальных культурных изменений, пришедшихся на XX в., меняется как характер визуальных искусств, так и сам художник. В фокусе его живописного видения мира возникают и фотография, и кинематограф, и телевидение. Теперь результат его работы – это не только «изображение на плоскости картин реального мира, преобразованных творческим воображением художника» [1, с. 287]. Рамки искусства значительно расширяются, а вместе с тем и благодаря этому меняются творческие возможности художника, с усилением роли субъективного начала в восприятии и отражении в целом. Метаморфозам подлежит и личное слово художника, в частности:

• 1)    способы его выражения;

• 2)    его смысловая направленность.

Причем «слово», не являясь основным инструментом художника, проявляется наиболее полно в его дневнике, который представляет собой «периодически пополняемый текст, состоящий из фрагментов с указанной датой» [4, с. 232] для каждой личной записи в традиционной или электронной форме. Уточняя, таким образом, классификационные рамки «слова художника» до текста, выраженного в дневниковой прозе, мы сосредоточим свое исследование на выявлении ряда изменений в ее функциональных особенностях.

Будучи максимально персонифицированным и интимным жанром, дневниковая проза в силу размытости стилистических рамок независимо от времени создания, начиная с записей художников эпохи Возрождения и заканчивая интернет-блогами наших дней, выступает наиболее доступным инструментом для выражения собственных переживаний. В контексте литературных задач и форм выражения замысла дневниковая проза теоретически традиционно принадлежит к произведениям документально-художественной литературы, обращенной к реальной каждодневной ситуации, фиксирующей повседневное и бытовое от первого лица.

Под классической дневниковой прозой подразумевают дневниковые записи, записные книжки, воспоминания и мемуары, исповеди и покаяния, фиксации услышанного (случаи из жизни и записи разного рода очевидцев), письма, путевые заметки, «записки на полях», семейные архивы и т. п. [7]. Однако в связи с тем, что художник в силу своей творческой принадлежности привык запечатлевать мир наглядно и мыслить образно, довольно распространенным явлением считается ведение дневника вне разрыва с визуальной составляющей: например, в скетчбу-ке – небольшом альбоме или блокноте, который чаще всего находится всегда под рукой.

Это своего рода записная книжка автора для фиксации основных идей, мыслей в виде текста и в изобразительной форме, как то: наброски, зарисовки, скетчи. Дневник Фриды Кало, например, который она вела последние десять лет своей жизни, – это 170 страниц блокнота с ее картинами и реальными записями. «Порой я спрашиваю себя: не были ли мои картины скорее произведениями литературы, чем живописи? Это было что-то вроде дневника, переписки, которую я вела всю жизнь...» [12], – пишет в своем дневнике культовая мексиканская художница.

М.Ю. Михеев подчеркивает, что дневник как способ повествования представлен неким метатекстом, где есть четкое расчленение на записи реального, бытового и повседневного, и того, как автор выглядит для предполагаемого читателя, даже если этим читателем становится только он сам, с закономерным в этой связи «складыванием легенды о себе» [7]. Дневниковый текст, будучи независимым от степени литературного таланта и особенностей художественной реализации, является способом вербального отображения не только фактического, но интимно-внутреннего автора. В нем находит отражение как собственная мировоззренческая позиция художника, с пристальным вниманием автора к себе и искусству в целом, так и раскрытие творческого замысла созданного и создающегося им произведения. «Сегодня» автора изменяется, переменам подлежат его повседневность, быт и его отношение к окружающей его действительности, вследствие чего и взгляд на свою собственную природу. А в связи с тем, что творит и пишет он в условиях симптоматических сдвигов в коммуникативной, общественной и культурной сфере, в эпоху информационной глобализации, напрямую связанной с появлением и широким распространением Интернета, изменениям подлежит не только его слово, но и функции его дневника.

В начале XXI в. сетевая литература и виртуальные дневники как ее неотъемлемая часть из явления популярного превратились в часть культурной повседневности и литературной данности. Несмотря на то, что виртуальный дневник в своей основе имеет типологическое сходство с дневником классическим, функционально эти тексты различны. Так, если классический дневник «выполняет компенсаторнозаместительную функцию, способствует объективации бессознательных психических импульсов, является средством саморефлексии, самоутверждения и самовоспитания» [8, с. 84], то в интернет-дневнике, сталкиваясь с эффектом «публичной интимности», хорошо описанной М. Кронгаузом [2, с. 167], в результате которого интимное по сути высказывание оказывается доступным широкой общественности, «складывание легенды о себе» становится если не единственной, то наиболее значимой задачей.

Согласно функциональной классификации жанров компьютерно-опосредованной коммуникации Л.Ю. Щипициной [11, c. 20–22], ин-тернет-дневники художников (как и сетевые дневники в целом) возможно отнести к презентационным жанрам, включающим в себя личные веб-страницы, веб-блоги, которые способствуют самовыражению и представлению данных о себе или своих произведениях, что, по нашему мнению, меняет само целеполагание – помимо отображения внешних и внутренних фактов, текст автора становится сознательно ориентированным на создание собственного презентационного образа.

Общедоступность, универсальность, вариативность – основные, по нашему мнению, критерии, которые определяют обращение художников к ресурсам, доступным онлайн: блогам, журналам, соцсетям, живым дневникам и т. п. Так, критерий общедоступности нивелирует интимность – «личное» автора, до момента доступное лишь ему или же его ближайшему окружению, становится предназначенным для широких масс, для любого проявившего интерес читателя (пользователя), но вместе с тем обеспечивает столь необходимую для развития автора мгновенную обратную связь. Универсальность коммуникативных возможностей, характеризующаяся передачей информации в любое время и в любом месте в виртуальной среде, делает сколь угодно большой объем текста дневника доступным к прочтению на сколь угодно дальних расстояниях с возможностью его коррекции и архивации в будущем. Информационная вариативность же подразумевает под собой возможность по-настоящему использовать то, что теоретики поструктурализма (Р. Барт, Ж. Деррида, М. Фуко, Ж. Бодрийяр, Ю. Кристева) называли «открытым текстом», текстом, являющимся воплощением множества текстов [3, с. 3], идеи которого впоследствии нашли свою реализацию в электронном гипертексте. Использование формата гипертекста в дневниковой записи позволяет современному художнику помимо непосредственно слова использо- вать в своем повествовании тексты других медиа, и это не только зарисовки и наброски, но и масштабные законченные произведения, переведенные в электронный вариант, или же целые датированные фотоотчеты с выставок или путешествий, музыкальные или видеоотрывки, которые, по сути, уточняют и дополняют его рассказ об увиденном, определяют рефлексию в зафиксированном им происходящем.

Безусловно, эти возможности расширяют границы понимания настроений и творческих замыслов автора, но ставят исследователя в тупик с вопросом об аутентичности и откровенности этих дневников. Во-первых, дневниковый текст в формате блога подразумевает обязательное наличие прямого адресата, этот текст пишется, чтобы быть прочитанным. Во-вторых, в отличие от рукописного варианта, электронный текст может подвергаться редакции бесчисленное количество раз, вплоть до полного изменения не только настроения и информационной составляющей, но и всего «месседжа» целиком. В-третьих, виртуальный формат дневника предполагает отсутствие телесности при наличии личности, что так близко идее Л. Липпард о дематериализации объекта искусства, ставшей возможной в середине 1960-х гг. с развитием концептуального искусства, которое придает наибольшее значение мыслительному процессу [13].

Суть идеи дематериализации заключалась в том, что художник, концентрируясь больше на замысле своего арт-проекта, начинает игнорировать его материальное воплощение. Не секрет, что многие современные художники, в отличие от авторов прошлых лет, которые в отдельных случаях шли на сознательные лишения для создания своих шедевров, имеют в своем арсенале штат помощников, позволяющих им всецело выполнять функцию кре-атора (например, Ай Вей Вей). В целом этот факт, с нашей точки зрения, обусловлен тем, что актуальность таких масштабных направлений современного искусства, как инсталляция, лэнд-арт, например, требует не только огромных трудозатрат (поскольку зачастую идейный размах делает арт-проекты физически недоступными для осуществления в одиночку), но также специальных навыков в далеких от гуманитарных сферах (инженерных, агрономических и т. п.). На сегодняшний момент вслед за концептом о дематериализации искусства мы вплотную приблизились к идее о дематериализации художника, его созидающего. Искусствовед Катрин Милле, описывая экранные мистификации Сальвадора Дали, отмечает наличие предпосылок к феномену еще в период жизни художника: «Радиоволны как транспортное средство, виртуальное присутствие <…> Экранная проекция и тиражирование собственного образа <…> Но эта проекция также является выходом за пределы собственного “я”, проекцией этого “я” вовне, за пределы тела. И где тогда более сильно ощущается присутствие Дали? Там, где он находится физически – на телестудии в Барселоне или же на встрече тет-а-тет с Бежаром в Венеции?» [6, с. 32]. Возможно, будь художник рожденным в XXI в., технические возможности нашего времени позволили бы ему совершить окончательный переворот в искусстве, завершив его собственным примером дематериализации.

В этой связи виртуальный дневник стал тем инструментом для передачи личной информации, который меняет и саму специфику повествования дневниковой прозы, предусматривающую смену функционального полюса с «саморефлексирующего» на «самопрезен-тующий», что, в свою очередь, подразумевает диалогичность речи художника (в отличие от монологичности, присущей дневнику классическому), предполагающую, что текстовая информация станет частью коммуникационного процесса между автором и читателем. Другими словами, важным становится не результат (коим выступает запись, сделанная автором), а процесс, в результате которого она актуализируется, личность же автора, его творческий подход и т. д. становится частью общего творческого процесса.

Однако как не все книги читаются в электронном (таком, казалось бы, универсальном и доступном) формате, так и не все дневники пишутся сразу же «в сеть» – иногда художник выкладывает уже готовые, написанные ранее тексты, преследуя этим актом свои цели. В качестве примера можно привести «Дневник художника Марии Трудлер», в котором автор открыто говорит: «…рукописный дневник о творчестве в свободное от рисования время. Избранные записи публикую на блоге» [9]. Действительно, формат собственной странички позволяет художнице реализовать концепт самопрезентации наиболее полно, ведь, помимо собственно дневника, содержащего датированные «тексты о внутреннем мире, творчестве и душе» с виртуальными компьютерными рисунками, сайт содержит рассказы автора «о впечатлениях от встречи с чужим творчеством», «черно-белые импровизации и аб- страктные тексты», а также «интерпретации в разных красочных вариантах одного рисунка» и ее попытки увидеть, «что скрывается за формой и цветом в одной картине». И это далеко не единственный пример того, что искусство написания рукописного дневника живет независимо от появления электронной альтернативы и взаимодействует с ней. Другой иллюстрацией смешанного типа дневникового текста или дневника-гибрида, как мы можем его определить в силу специфики, является имеющий много наименований, но не меняющий при этом сути семиотически осложненный креолизованный текст скетчбука (артбук, смэшбук, джанкбук и т. п.). Этот классический вариант личного дневника, позволяющий художнику одновременно подкреплять визуальную информацию текстом личных переживаний или же впечатлений и, наоборот, иллюстрировать текстовую информацию набросками, коллажами из фото и печатной продукции и т. п., представленный в электронном формате, «можно рассматривать как один из способов самопрезентации способов в Сети» [5, с. 39]. Сетевой дневник служит целям само-конструирования и самопрезентации, того, как художник желает выглядеть в своих глазах и в глазах предполагаемого читателя, с созданием легенды о себе (как мы уже писали выше), а рукописные записи могут оставаться интимными, скрытыми от посторонних глаз собственными для себя же откровениями до момента публикации в электронном или печатном виде, однако доступ исследователя к этим документам по понятным причинам ограничен.

Таким образом, сосредоточив свое внимание на исследовании слова художника, выраженного в дневниковой прозе, мы выявили ряд изменений в его функциональных особенностях. Дневниковая проза современного художника представляет собой некую синтезированную форму классической документальнохудожественной литературы и визуальных медиа с возможностью виртуальной поддержки, позволяющей фиксировать повседневное «здесь и сейчас» с перспективой в форме размышлений, устремленных в будущее, и дополнительной стилистической и формальной нагрузкой, обусловленной спецификой изобразительного искусства и общекультурных изменений в целом.

По способу объективизации дневникового текста мы можем выделить три типа дневников художников, различающиеся не только возможностями передачи информации, но и функционально:

• 1)    классический дневник;

• 2)    виртуальный (сетевой) дневник;

• 3)    дневник-гибрид.

Критерии общедоступности, универсальности и вариативности обеспечивают пишущему художнику обратную связь, отсутствие временных и пространственных рамок и свободу в выборе типа текста (будь то слово или рисунок), нивелируя, однако, моменты сокровенности и интимности в содержании, оставляя текст принципиально незавершенным, личность самого автора мифологизированной, а его произведения дематериализованными: «…произведение превращается из единицы выразительности в единицу информации» [10, с. 50]. С момента расширения коммуникативных возможностей, представленных новыми медиаресурсами, относительно устойчивая композиционно-стилевая структура жанра дневника подвергается сегодня изменениям: монологичное и дискретное дневниковое повествование, попадая в виртуальную среду, приобретает признаки диалогичного и открытого текста, благодаря чему важным становится не результат (коим выступает запись, сделанная автором), а процесс, в результате которого она актуализируется, и личность автора, его творческий подход и т. д. становятся частью общего творческого процесса.