Включения экзотизмов в англоязычном билингвальном художественном тексте и их функции

Традиционно феномен иноязычных включений рассматривается в контексте проблем иноязычных заимствований, экзотизмов, межъязыковой интерференции, билингвизма и т.д. Интерес лингвистов к экзотической лексике как языковому механизму вполне оправдан и связан со смещением фокуса лингвистических исследований в область лингвокультурологии и прагматики, о чем свидетельствуют труды ведущих зарубежных и российских ученых в области социолингвистики и теории перевода (Л.П. Крысин, С. Влахов, С. Флорин, Ю.Т. Листрова-Правда, J. Edwards, H. Douglas Brown и др.), лингво-культурологии (С.В. Иванова и др.) и лексикографии (О.С. Ахманова, Д.Э. Розенталь, В.Н. Ярцева и др.).

Экзотизм – интегральный элемент текста, и это обстоятельство говорит о необходимости комплексного изучения функций экзотизмов на уровне иноязычных включений в англоязычном художественном произведении при описании автором определённых событий и демонстрации национальнокультурного компонента.

При этом мы говорим о так называемом билингвальном художественном тексте, созданном би-культуральными авторами, использующими данный приём не только как языковую игру, но и как полноправное языковое явление: приём включения экзотизмов нашёл свое место в литературных произведениях, поскольку в художественной литературе отражается язык описываемого общества. И это позволяет в комплексе рассмотреть универсальные и специфические механизмы функционирования экзотизмов на уровне иноязычных включений на примере билингвального англоязычного художественного текста. К такого рода текстам относится произведение Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол» (Ernest Hemingway “For Whom the Bell Tolls”).

Вопросы двуязычия или многоязычия могут рассматриваться разных уровнях, а также в контексте разных научных дисциплин. Почему двуязычие (или многоязычие) представляет не только лингвистический интерес, но и изучается междисциплинарно? Языковая способность – универсальная способность человека, обусловливающая его социализацию. А социализация, в частности, и жизнь в обществе – многоуровневые феномены, и изучение их требует усилий со стороны многих дисциплин. Так, говорение на определённом языке означает принадлежность к определённому государству, где этот язык являеся гсударственным; говорение на двух или более языках может подразумевать, например, двойное гражданство [6: 72].

Все нормальные дети к раннему возрасту достаточно хорошо выучивают свой первый язык; учатся второму и последующим. Успех же овладения новыми языками зависит во многом от социального контекста. Для билингва именно требования социума становятся мотиватором, определяющим степень развития языковой компетенции.

Каждый человек обладает базовой способностью расширять свой лингвистический кругозор. Исторически сложилось, что уровень владения языком, особенно среди представителей интеллектуальной элиты, для которых дополнительный язык или два всегда были неотъемлемой частью их жизни, является высоким. К примеру, Сэмюэль Батлер писал, что, чем больше языков знает человек, тем более очевиден его талант [7: 70].

Эрнест Хемингуэй может быть отнесен к писателям-билингвам и даже полилингвам. Его билингвальный опыт предопределён способом существования: с 10-х годов Э. Хемингуэй много путешествует по всему миру, бывает на разных континентах и странах, среди которых Италия, Франция, Испания, Куба и другие. Служба в Италии, где он провел год, свидетельствует о том, что в некоторой степени он владел итальянским языком. Переезд и проживание в течение нескольких лет в Париже говорят о владении им языком французским. Важной страницей в карьере журналиста становится участие в Гражданской Войне в Испании в 1937, где он работает репортером. Именно об этой войне написан его роман «По ком звонит колокол». После испанской гражданской войны Э. Хемингуэй приобретает ферму недалеко от Гаваны, столицы Кубы. Когда США вступает во Вторую Мировую Войну, писатель принимает в ней участие и в 1941-1943 годах организует контрразведку против нацистских шпионов на Кубе. Всё это предопределило интерес Хемингуэя к испанскому языку, который стал для него и его персонажей «вторым» языком, обеспечив значительный объем экзотизмов в английской прозе писателя.

Языковой опыт Э. Хемингуэя как путешественника и военного оставил отпечаток на его авторском идиостиле. В его произведениях о войне все события достоверно описаны, благодаря его личному участию в трёх войнах на территориях разных стран. Одной из характерных черт его авторского идиостиля – это использование в тексте кодовых переключений, иноязычных вкраплений и экзотизмов, выполняющих определённые функции и отражающих интегрированную информацию о локальности (место действия), этнической принадлежности, истории, и др. При помощи специфических языковых выразительных средств, в нашем случае – экзотической лексики, моделируется определённая речевая среда. Каковы же лингвистические возможности экзотизмов?

Во-первых, их включения придают тексту (речи героев) особый колорит и во вторых, передают особенности лингвокультуры и ментальности другого народа.

Экзотизмы – это иноязычные по происхождению наименования вещей и понятий, свойственных жизни того или иного народа, не имеющие эквивалентов в языке перевода. К ним, кроме того, относятся формы приветствия, обращения, а также эмоционально окрашенные междометия. Иногда экзотиз-мы обозначаются как «безэквивалентная лексика» и «экзотическая лексика».

Экзотизмы, как правило, употребляются автором для придания речи особого местного колорита «couleur locale» [2: 36–43]. Экзотизм обозначает реалию чужой культуры (язык-донор) в языке-реципиенте. По мнению Ю.П. Листровой-Правды, «иноязычные вкрапления – стилистическая категория литературной речи, обязанная своим появлением двуязычию (многоязычию) носителей литературного языка [3: 119]. Примерами вкраплений могут выступать различные обороты, выражения, отдельные иноязычные слова, которые используются в неизменном виде, хотя и могут связываться со словами окружающего контекста по моделям, подчиняющимся либо синтаксисом языка-источника, либо принимающего языка [9: 194], которые закрепляются в той или иной сфере общения как выразительное средство, придающее речи особую экспрессию. Употребление вкраплений (включений), как правило, бывает окказиональным, ограниченным пределом текста, и детерминировано конкретной речевой ситуацией. Такие иноязычные вкрапления можно отнести к коммуникативно маркированным. Появление вкраплений в тексте зависит от уровня владения говорящим субъектом иностранного языка, от прагматических намерений, интенций говорящего субъекта и тех коммуникативных целей, которые он перед собой ставит, вводя в текст вкрапления [1: 30-32]. Цели и мотивы таких вкраплений могут быть следующими: создание комического эффекта, выражение сарказма, иронии и сатирического изображения персонажей, создание достоверной картины определённой эпохи, отражения исторической обстановки.

С. Влахов и С. Флорин считают, что вкрапление вводится автором «для придания тексту аутентичности, для создания колорита, атмосферы или впечатления начитанности и др.». В данном случае они являются чертой идиости-ля писателя и выполняют идейно-художественную функцию [2: 263].

Многочисленны экзотизмы из испанского языка и их функции в романе Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол» (Ernest Hemingway “For Whom the Bell Tolls”). Здесь экзотизмы реализуют сюжетообразующую и детализирующую функции, придают достоверность произведению, конкретизируя место действия, суть событий (гражданская война в Испании), внося в повествование необходимую информацию, обусловливая достоверность сюжета иноязычными вкраплениями. Это – Mujer (жена Пабло – 14 упоминаний), maquina – (бомба – 32 упоминания) ; Ingles (англичанин – более 100 упоминаний), Viejo (отец, старина – 11 упоминаний), междометие Que va (Какое там! / Куда там!/ Ничего подобного! – 52 упоминания), Plaza (площадь – 24 упоминания) и многие другие.

Особую роль в романе, да и во всей прозе Хемингуэя, играют экзотиз-мы, связанные с корридой. Поскольку коррида, как полагает писатель, воплощает суть испанской культурной жизни, использование экзотизма из этой сфе-- 110 - ры выполняет роль эмблемы, компрессирующей данный культурный феномен и, соответственно, экономящей языковые ресурсы. Это Matador de toros – главный участник, убивающий быка (bullfighter); Peon de brega – ассистент матадора; Tendido – сектор, ближайшие к арене ряды; Cornada – удар рогом; Matadero – бойня.

Не менее важны экзотизмы, посредством которых в произведении реализуется смысловая достоверность, конкретизация образа, места действия, вносятся детали, передающие культурный фон и национальный колорит. Это Paella – паэлья, традиционное блюдо испанской кухни; Arrobas – испанская мера веса, равная 11,5 кг; Corrales и Cortijos – особый вид скотных дворов и ферм в Испании, отличающихся своим дизайном и функциональностью; Vaquero – испанский пастух; Gitano – цыгане, проживающие в Испании (gypsy); Feria – конкретная испанская ярмарка в Памплоне, имеющая свои характерные национальные черты и особенности, (fair); Ayuntamiento – здание мэрии; Civiles – граждане (citizens); Mundo Obrero – испанская газета, которую читают герои произведения. В данном случае используются детализирующая и культурно-ориентирующая функции.

При этом многие экзотизмы в тексте романа получают внутритекстовый комментарий, который располагается в непосредственном языковом контексте. Рассмотрим контекстное использование экзотизмов в том же произведении.

«Robert Jordan said and he thought how the word aburmiento which means boredom in Spanish was a word no peasant would use in any other language. Yet it is one of the most common words in the mouth of a Spaniard of any class» [8].

«As he ran he heard Agustin shouting, " Buena caza, Ingles. Buena caza! " and he thought, "Nice hunting, like hell, nice hunting," and just then he heard Anselmo shoot at the far end of the bridge» [8].

«How does it go in Spanish? Un callejon sin salida . A passageway with no exit. <…> But wouldn't it be luxury to fight in a war some time where, when you were surrounded, you could surrender? Estamos copados . We are surrounded» [8].

Дублирование семантики экзотизма англоязычным комментарием является средством активизации именно стилистического компонента экзотизма, его внешней формы. Важно не то, что обозначается, а то, как это обозначается и какие коннотации при этом активизируются. Экзотизмы, в данном случае репрезентирующие действительность описываемых событий посредством включаемых / вкрапливаемых иноязычных средств, отражают идею и форму авторской художественной билингвальной картины мира, в которой экзотические вкрапления становятся ключевым средством определения принадлежности носителя к той или иной этногруппе, со свойственным ей формами сознания и мыслительным процессам.