Власть и несистемная оппозиция как субъекты политического согласия

И з природы политического вытекает наличие и столкновение различных интересов субъектов власти, что находит выражение в различии политических позиций и взглядов. Это обстоятельство порождает определенные взаимоотношения субъекта власти и политических сил, которые ему противостоят, с целью присвоить себе властные функции. Эти политические противники власти представляют собой оппозицию. «Можно предположить, что оппозиция была всегда, т.к. властвующий субъект постоянно наталкивался на сопротивление либо внутренних, либо внешних сил» [Халипов 1995: 259].

Таким образом, существование оппозиционности в широком социальном смысле вытекает из неоднородности общества, наличия различий в интересах людей, отдельных социальных групп. Групповая природа политики, столкновение противоположных социально-политических интересов порождают оппозицию, целью которой является участие во власти, в процессе принятия решений по жизненно важным вопросам, завоевание и присвоение власти в качестве политического субъекта. При этом со стороны власти всегда предпринимались определенные меры в отношениях с оппозицией. Последняя либо запрещалась и подавлялась, либо власть пыталась найти компромисс, сформулировать позиции, позволяющие сблизить точки зрения противостоящих сил.

Так или иначе природа борьбы власти и оппозиции предполагает взаимосвязанное рассмотрение этих общественных феноменов, поскольку оппозиция часто порождается самой властью, более того, даже способы обращения власти с оппозицией и методы противодействия власти со стороны оппозиции аналогичны.

Сегодня проблемы взаимоотношений власти и оппозиции в условиях демократизации российского социума не теряют своей актуальности. «Оптимизация взаимосвязей с оппозицией… по мере углубления демократических процессов в обществе все больше заявляет о себе как реальная многовекторная и противоречивая политическая сила» [Политическая психология… 2003]. Оппозиционность как интегративная характеристика проявления политической активности должна рассматриваться при этом в качестве важного фактора демократизации общества.

В соответствии с этим тезисом наличие политической оппозиции является одной из важнейших характеристик политического режима, критерием оценки его демократичности. Но такая оценка относится к ситуации, когда обеспечен достаточный уровень конкурентности среди участников политического процесса и есть возможность альтернативного выбора в принятии политических решений. Отсутствие же эффективного механизма включения оппозиции в политический процесс и реального участия в принятии политических решений приводит, как правило, к таким методам политических действий оппозиции, которые чреваты нестабильностью политического развития, а при максимальном обострении ситуации могут привести к кризису всей политической системы. Нетерпимое, бескомпромиссное отношение к оппозиции ведет в конечном итоге к ослаблению политического и социально-экономического потенциала общества, способствует углублению кризисных тенденций в духовной сфере, порождает игнорирование интересов различных социальных групп, ослабляет веру в перспективы развития общества и государства.

В настоящий момент, когда российское общество находится в нестабильном состоянии, в стадии формирования и реформирования, оппозиция, как показывает опыт развития ведущих стран мира, могла бы стать источником и движущей силой этих преобразований.

На сегодняшний день не сложился единый подход к рассмотрению сущности данного феномена, не выработано относительно общее определение понятия «оппозиция», которое бы отражало существенные элементы его содержания. Одни политологи считают, что оппозиция – это терминологическое обозначение факта несогласия части общества (как отдельных политических активистов, так и политических объединений) с политикой, которую проводит власть. Оппозиция, как правило, опирается на среду, в которой широко распространена оппозиционность.

«Политическая оппозиционность, – считает С.А. Сергеев, – это комплекс эмоций, установок, ценностей и взглядов, в большей или меньшей степени отрицающих эмоции, установки, ценности и взгляды, предлагаемые и культивируемые властью, могущий выражаться в тех или иных формах протестного поведения и являющийся субстратом для политической оппозиции» [Сергеев 2004: 131].

Политологи указывают на парадоксальность российской политической жизни. Она заключается в том, что, с одной стороны, в качестве оппозиционных действующей власти могут рассматриваться почти все политические акторы и в то же время, с другой стороны, подавляющее большинство политических структур не могут быть признаны в качестве реально оппозиционных. По мнению значительной части экспертов в области политических отношений, в России, собственно, оппозиции как бы и нет.

Возвращаясь к определению сущности оппозиции, под оппозицией предлагается понимать, во-первых, форму противопоставления каких-то политических идей, концепций, вытекающих из них политических действий политическим взглядам и действиям, исходящим из властной сферы. Кроме того, оппозиция – также часть общества, противопоставляющая себя господствующей власти. Исходя из этих двух аспектов, можно попытаться выявить реальность существования российской оппозиции и выяснить, какие именно взгляды и идеи противопоставлены взглядам и идеям действующей власти.

Что касается классификации видов оппозиции, то, в частности, А.П. Цыганков предлагает, учитывая степень терпимости политической оппозиции по отношению к действиям правительства, выделять лояльную, умеренную и нетерпимую (нелояльную) оппозицию. Первая по своей сути – конструктивно-критическая, нередко готовая прийти к согласию с властью. Последняя открыто выступает за смену существующего политического курса с целью реализации своей политической линии [Цыганков 1995: 98].

Политический режим можно считать стабильным, если оппозиционные силы (партии, движения) проявляют лояльность в отношении деятельности власти, нетерпимое крыло оппозиции не опирается на поддержку относительно широких слоев населения. Во времена социально-политических кризисов может произойти сближение радикальной и умеренной оппозиции. Такое оппозиционное объединение может интегрироваться в систему власти, но может при определенных условиях стать во главе массовых выступлений и добиться поражения политического режима.

Другой вариант классификации включает системную, внесистемную (несистемную) и маргинальную оппозицию. Как показали события последних лет, наибольшие проблемы у власти существуют во взаимоотношениях с несистемной (нелояльной) оппозицией (активистами, объединениями и массовыми участниками оппозиционных акций). С этим, пожалуй, согласится большинство политологов.

Поэтому для исследователей политических отношений сегодня весьма актуальны вопросы, каковы же возможные варианты продолжения политической борьбы между властью и оппозицией? В каких формах будет осуществляться эта борьба, если оппозиция будет оставаться реальной политической силой?

Как считает политолог И. Большаков, член федерального совета партии «Яблоко», для ответа на эти вопросы необходимо обратиться к анализу политических практик, реализующихся в российском политическом процессе. Политические практики как повторяющиеся линии поведения в политике следует рассматривать как элемент политической культуры наряду с социально-онтологическим и ценностным аспектами. Политология анализирует в этом плане сформировавшиеся стратегии власти и оппозиции в отношении друг друга. Эти стратегии могут быть как конфликтными (репрессии, организация массовых выступлений), так и компромиссными (обсуждение, переговоры). «В широком смысле политические переговоры стали важнейшим элементом современной технологии власти, именуемой “soft power” в противовес традиционной “hard power”, основанной на конфликте и принуждении» ¹ . В российской политической практике хоть и наблюдаются попытки консультаций власти с оппозицией, однако переговоры и диалог пока не являются достаточно распространенными средствами коммуникации.

Традиционно в рамках российской политической культуры и в соответствии со стереотипами политического поведения власть и оппозиция взаимно рассматривают друг друга как антагонистических соперников, а не как партнеров. Для властных структур характерно восприятие оппозиции как некой подрывной силы, с которой невозможно договариваться. Сама же оппозиция зачастую вместо конструктивной критики власти и формулирования предложений, которые можно было бы рассматривать в качестве предмета дискуссии, диалога, занята выяснением того, кто из оппозиционеров «более оппозиционен», а кто находится в подчинении у власти.

Да и создаются оппозиционные партии и организуются протестные силы, исходя из желания в категорической форме выражать несогласие с действиями властных структур. При этом речь не идет о перспективах собственного понимания путей решения актуальных для общества проблем, участия в принятии политических решений, даже о совместной деятельности оппозиции и власти. Оппозиция всегда «против власти», которая «преступна» и соглашательство с которой поэтому невозможно.

При этом для оппозиции власть – это некий монолит, объединенный общими ценностями и идеологией. Центр этого образования – Кремль. Однако, по мнению политологов, реальная ситуация во властных структурах всех уровней, начиная с Кремля, конечно же сложнее. Там существуют свои группировки, агенты влияния, проводники различных интересов.

Это обстоятельство, наряду с амбициями и разногласиями лидеров оппозиции и невозможностью их объединения в коалиции, в свою очередь, является препятствием для осуществления взаимодействия сторон на договорной основе.

Отсутствие стремления к компромиссу со стороны власти выражается в сдер- живании проявлений дискуссионности при обсуждении политических вопросов в собственных рядах («парламент – не место для дискуссий»), в отказе участвовать в предвыборных дебатах, поскольку оппозиционеры не могут рассматриваться в качестве «легитимных» оппонентов. В свою очередь, оппозиционные силы демонстрируют свое нежелание достичь компромисса призывами к неучастию в выборах, отказом от участия в каких-либо совместных с властью акциях.

Эта негативная установка относительно использования дискуссии, переговоров, компромисса противоречит развитию демократических отношений и институтов, открывает возможности для реставрации политических отношений, основанных на жесткой дилемме господства и подчинения. Как отмечают политологи, в результате использования и властью, и оппозицией конфликтных практик взаимоотношений друг с другом политический процесс в России становится неустойчивым и непредсказуемым, что негативно отражается на стабильности политической системы.

Поэтому на данном этапе для построения стабильной политической системы в России федеральной власти необходимо создать условия для формирования «правильной», профессиональной оппозиции, конструктивно работающей в отношении постоянно растущих оппозиционных настроений и социального недовольства, использующей возможности переговоров, компромисса, дискуссионных площадок для институционализированного обмена мнениями между представителями различных социальных и политических групп. Однако пока такая технология трансформации оппозиции не разработана.

В этой связи в публикациях высказываются опасения и предостережения по поводу обострения взаимоотношений власти и оппозиции. Так, В. Катасонов, указывая на то, что Украину можно рассматривать в качестве своеобразной «лакмусовой бумажки», которая выявляет также и слабости нашей экономической и политической системы, полагает, что завтра подобное украинским событиям может произойти и у нас ¹ . Автор опасается, что протесты могут перерасти в гражданскую войну, прогнозировать последствия которой невозможно.

Конечно, подобное развитие событий не устраивает ни власть, ни, как выясняется, оппозицию. Об этом свидетельствует, например, заявление одного из лидеров протестного движения С. Удальцова: «…всегда остается шанс, что какой-то здравый смысл остается, и, увидев, что в ответ на эти репрессии люди становятся еще злее, еще более активными, выходят массово на улицу, может быть наконец-то придет понимание, что нужно переходить к диалогу. Выходить из кризиса путем переговоров по той повестке дня, которая давно нами сформулирована» ² . Но заявление это противоречиво. С одной стороны, признается необходимость диалога, с другой стороны, по мнению Удальцова, не может быть и речи о том, чтобы обсуждать вопросы, не включенные в повестку дня оппозицией.

В результате кризиса на Украине и воссоединения Крыма с Россией политическая картина существенно изменилась. Несмотря на негативные последствия украинского конфликта для России на международной арене, внутри страны поддержка президента В. Путина, по выражению американских исследователей С. Грина и Г. Робертсона («Вашингтон пост»), «достигла стратосферического уровня». «Наиболее знаменателен тот факт, что рост популярности Путина недвусмысленно свидетельствует: его электорат уже не ограничен бедными, живущими в глубинке и малообразованными россиянами, которых мы числили среди его постоянных избирателей», – пишут авторы материала ³ . Действительно, как свидетельствуют результаты социологических исследований, проведенных в разгар украинского кризиса, почти в

2 раза увеличилось число образованных жителей в крупных городах, которые уверены в правильности внешней политики России и ее президента. Наблюдается рост поддержки президента среди ранее непримиримых его противников. Возрос уровень доверия В. Путину и среди тех представителей электората, которые ранее демонстрировали довольно низкие показатели в этом отношении, – это молодежь и те, кто в 2012 г. не приходили на избирательные участки.

Учитывая все эти данные, можно предположить, что потенциал массового протестного движения к концу 2014 г. существенно уменьшился. Несостоятельность оппозиции выражается и в ослаблении лидерских позиций организаторов массовых акций. Правда, они в своих декларациях говорят о неизбежности нового оживления массовых протестов против действующей власти. Так, А. Навальный, признав, что улично-митинговое движение сошло на нет, не достигнув своих целей, заявил в начале года, что «сейчас настало время сделать все в три раза лучше, исправить все ошибки и собирать людей больше» ¹ . Эксперты-политологи предполагают, что оппозиционеры попытаются поменять конфигурацию, предложить новые лозунги, имеющие общеполитическое значение и не связанные с конкретными персоналиями. Это скорее всего будет тема ухудшения социально-экономической ситуации в стране в результате санкций Запада, инфляции, роста цен и т.п.

Со стороны власти, видимо, в связи с явно выраженной консолидацией общества вокруг национального лидера опережающие меры по нормализации процесса формирования в России конструктивно функционирующей оппозиции и организации площадок для политического диалога не предпринимаются.

Тенденция же насильственной нейтрализации массовых протестов и критических выступлений против власти на митингах лидеров оппозиции как бы «сама собой» укрепляется. Об этом может свидетельствовать, например, факт создания общественного движения «Антимайдан», рассматривающего в качестве основной задачи предотвращение в России «цветных революций». Один из участников этого объединения Дмитрий Саблин, член Совета Федерации, заявил: «Сейчас наша главная цель – не допустить “майдан” в России» ² . Он подчеркнул также, что члены движения намерены собираться в местах проведения митингов оппозиции.

Не возникает ли в связи с этим вопрос: по чьей повестке дня будут договариваться власть и оппозиция, и не исключена ли пока всякая возможность осуществления таких переговоров?