Влияние неустойчивости занятости на трудовые доходы российских работников и на их удовлетворенность трудом

В современном мире неустойчивость занятости, прекаризация (от английского precarity — необеспеченность, шаткость, опасность, ненадежность) становится новым вызовом, как для России, так и для других стран. Данной проблемой озабочены не только специалисты трудовой сферы международного уровня (МОТ), но и специалисты Программы развития ООН, занимающиеся вопросами человеческого развития в целом. Известно, что проблемам занятости в докладах о развитии че- ловека традиционно уделяется недостаточное внимание, однако то, что есть, посвящено именно неустойчивости: «Для большинства людей работа служит источником средств к существованию их самих и их семей; для многих потеря работы является важнейшим событием (вторым после смерти), которое может поставить под вопрос их развитие как человека. Статус занятости также влияет на субъективное ощущение благосостояния людей. Поэтому при любом анализе уязвимости нужно внимательно рассматривать негаранти-рованность занятости и источники экономической нестабильности, что особенно важно сейчас, в условиях, когда мировая экономика прилагает титанические усилия, чтобы выйти из ситуации, возникшей в связи с самой глубокой за многие десятилетия рецессией и потерей миллионов рабочих мест» [17].

Ответ на вопрос о том, как влияет неустойчивость занятости на удовлетворенность трудом и доходы населения, на первый взгляд, кажется достаточно очевидным: отрицательно. Однако анализ показывает, что не все из существующих факторов неустойчивости имеют четкое отрицательное влияние на указанные показатели. Одновременно разительно отличается и сила их воздействия.

Исходя из этого цель настоящей работы заключается в изучении влияния различных показателей прекаризации на трудовые доходы и удовлетворенность трудом работников России. Для достижения указанной цели должны быть решены следующие задачи: изучены теоретические основы неустойчивости занятости, рассмотрены отечественные и зарубежные исследования по данной теме, проведено эмпирическое исследование взаимосвязи неустойчивости занятости, трудовых доходов и удовлетворенности трудом в современной России, сформулированы выводы и рекомендации для улучшения текущей ситуации.

Разработанность данной темы следует признать достаточно низкой, поскольку именно влиянием неустойчивости на удовлетворенность и доходы населения исследователи не занимаются. Неудовлетворенность трудом и низкие доходы обычно называют в качестве индикаторов внутри самой неустойчивости занятости. Таким образом, новизна настоящей работы состоит в том, что в ней сделана попытка рассмотреть удовлетворенность и доходы вне самого понятия прекаризации, разделить их и провести исследование взаимовлияния. Практическая значимость настоящего исследования состоит в том, что по его результатам могут быть сформулированы практические рекомендации по конкретизации государственной политики в сфере занятости населения, а также в информационной и производственной сфере.

Гипотеза данной работы состоит в том, что неустойчивость занятости оказывает значимое негативное влияние на удовлетворенность трудом работников и на их трудовые доходы. При этом особый интерес представляет измерение силы этого влияния. В целом работа носит преимущественно эмпирический характер.

Теоретические подходы к влиянию неустойчивости занятости на доходы и удовлетворенность трудом и опыт предшествующих эмпирических исследований

Необходимо четко ограничить само понятие неустойчивости. Но уже на данном этапе возникают определенные сложности и расхождения. Изначально прекаризация использовалась как синоним нестандартной занятости, но так как в действительности не все формы нестандартной занятости ухудшают ситуацию работника, впоследствии этот термин был уточнен. Появляющиеся на современном рынке труда новые формы занятости (дистанционная занятость, неполная занятость, гибкая занятость и т.д.) в периоды экономического роста отражают предпочтения работников и работодателей, выгодны им и не считаются проявлением неустойчивости занятости. Например, молодая женщина с ребенком готова работать только 20 часов в неделю, поэтому столько и работает. В кризисные периоды новые формы занятости часто становятся вынужденными для работника. Например, когда работодатель урезает рабочее время основному работнику домохозяйства вследствие сокращения рынков сбыта продукции предприятия. Таким образом, именно в ситуации экономического спада новые формы занятости становятся неустойчивыми.

Международная организация труда рассматривает прекаризацию как сочетание «двух категорий контрактного трудоустройства, характеризующихся четырьмя неустойчивыми условиями труда.

Контрактные договоренности:

• 1)    ограниченный срок контракта (фиксированный срок, контрактный срок, временный, сезонный, поденный и случайный труд);

• 2)    природа трудового взаимоотношения (расщепленные (треугольные) и скрытые отношения найма, ложная самозанятость, контракты с субподрядчиками и агентствами занятости).

Неустойчивые условия: ◼ низкая заработная плата;

◼ низкий уровень защищенности от прекращения трудовых отношений;

◼ отсутствие доступа к механизмам социальной защиты, льготам и пособиям, традиционно ассоциирующимся с полной и постоянной занятостью;

◼ отсутствие или ограничение возможности для работников реализовывать свои права на рабочем месте» [16].

Достоинство данного определения в том, что в нем учитывается не только форма контракта с работником, но и реальные условия его труда. Однако не все из них можно легко обнаружить в имеющейся для анализа базе данных (РМЭЗ). Другое достаточно близкое определение дал в 2013 г. П.В. Бизюков: «Неустойчивая занятость — это нестандартные формы занятости с низким уровнем оплаты труда, отсутствием защиты от увольнений, отсутствием системы социальной защиты и невозможностью отстаивания работником своих прав и интересов» [13].

Существует и другая точка зрения. Так, в 2007 г. тот же Бизюков в соавторстве с Ляпиным, Нойн-хеффер и Шершуковой утверждал, что неустойчивая занятость — это понятие, объединяющее аутсорсинг, аутстаффинг, заемный труд и лизинг персонала [19, с. 4].

Огромный вклад в изучение неустойчивости занятости в России внесли В.Н. Бобков, О.В. Ве-редюк и У.Т. Алиев. Они считают прекаризацию достаточно новым для России явлением, поскольку в СССР занятость была гарантированной, а значит, устойчивой [12, с. 1]. Прекаризацию можно рассматривать не только с экономической точки зрения, но и с политической, социальной и психологической [1, р. 21]. К причинам данного явления они относят: рост IT-сферы, переход от приоритетного развития промышленного сектора к развитию сферы услуг, изменения в демографической структуре занятых, повышение гибкости спроса на готовый продукт и его предложения, глобализацию [10, с. 1]. Прекаризация тесно связана с трудовой миграцией. С одной стороны, неустойчивость занятости работников-иммигрантов, особенно нелегальных, достаточно высока, с другой, — трудовая миграция приводит к конкуренции между мигрантами и местным населением и, как следствие, к падению заработной платы и повышению неустойчивости занятости уже отечественных работников [10, с. 10–11]. Безработица трактуется как крайняя форма неустойчивости занятости, при которой происходит полный разрыв трудовых отношений. Отсюда следует вывод о необходимости пересмотреть современную политику борьбы с безработицей, приводящую к переходу индивида из состояния безработного в состояние неустойчиво занятого [10, с. 8–9]. Неустойчивость занятости приводит к повышению социальной исключенности работников и членов их домашних хозяйств, усилению сегментации рынка труда на первичный (с качественными рабочими местами) и вторичный (с рабочими местами низкого качества), к подрыву основ механизма социального страхования и как итог к повышению неустойчивости общества в целом [12, с. 9]. Но несмотря на все перечисленное выше, прекаризация может иметь и некоторые положительные последствия, например ее существование дисциплинирует и повышает лояльность к работодателю работников, которые продолжают оставаться занятыми устойчиво [10, с. 3].

Наибольшая доля неустойчиво занятых работников в России наблюдается в таких видах экономической деятельности, как обрабатывающее производство (27%), транспорт и связь (12%), торговля и ремонт (12%), строительство (12%), образование (11%) [1, р. 24]. Значительную роль в решении проблемы прекаризации в России, помимо государства, должны играть профсоюзы, однако в настоящее время степень их участия оценивается как крайне низкая [1, р. 28–29].

В докладе на VII Астанинском экономическом форуме (21–23 мая 2014 г.) В.Н. Бобков, пользуясь представленным выше определением МОТ, выделил три группы наемных работников по характеру неустойчивости занятости [11]. К первой группе относятся 6% работников с наиболее высокой неустойчивостью занятости — отсутствием официально оформленных трудовых отношений. Во второй группе сосредоточены работники с высокой неустойчивостью занятости — низким уровнем заработной платы, низкими социальными правами и гарантиями, высокой социальной ис-ключенностью. Таких работников 50-60% от общей численности, и характеристиками их занятости часто выступают нестандартная продолжительность рабочей недели, нестандартная форма трудового договора, нестабильность и ненадежность. К третьей группе относятся до 85% работников с периферийными формами неустойчивости занятости — ограниченными возможностями планирования и инвестирования со стороны самого работника и его семьи в различные области своей жизни. Некоторые индикаторы приведены в табл. 1.

По данным таблицы можно сделать вывод, что В.Н. Бобков включает заработную плату и неудовлетворенность трудом в состав индикаторов неустойчивости занятости. Для дальнейшего анализа влияния прекаризации на доходы и удовлетворенность трудом сами показатели доходов и удовлетворенности должны быть исключены из со-

Таблица 1

Сводные оценки уровня и динамики неустойчивости занятости наемных работников в формальном секторе в России

Индикатор неустойчивости занятости	Доля наемных работников, % от общей численности занятых по найму
	2002	2012
Отсутствие возможности инвестиций со стороны наемного работника и его семьи (в недвижимость)	87	84 (-)
Низкий уровень социальных прав/гарантий (низшие ступени «лестниц благополучия»)	70	60 (-)
Высокая обеспокоенность вероятностью потерять работу	52	56 (+0)
Заработная плата ниже 2/3 от средней по экономике	40	48 (+)
Неудовлетворенность работой в целом	31	14 (-)
Частая смена места работы, профессии в течение 12 мес.	19	16 (-)
Чрезмерная продолжительность рабочей недели (более 48 часов)	17	15 (-)
Вынужденное сокращение заработной платы и недостаточность часов работы	7	5 (-)
Работа на временном формальном контракте	4	5 (=)
Отсутствует официально оформленный трудовой договор/контракт	4	6 (+)

Источник : Бобков В.Н. Лекция на экономическом факультете МГУ, 2014. 15 мая.

става неустойчивости занятости. В противном случае получится попытка оценить влияние общего на его составные части, что некорректно.

В.Н. Бобков выделяет крайние формы прека-ризации занятости: наем собственниками индивидуальных предпринимателей, не имеющих возможности осуществлять собственный бизнес; наемный труд без оформления отношений с работодателями или с оформлением, нарушающим права работника; наем работников в посреднические фирмы, созданные в интересах распорядителей финансовых средств [8, с. 6]. Очевидно, что большинство указанных факторов оценить в рамках РМЭЗ невозможно, поэтому данный подход не используется для дальнейшего эмпирического анализа. Помимо рассмотрения самых распространенных форм прекаризации в России, раскрываются каналы влияния неустойчивости занятости на доходы наемных работников: «Снижение уровня реальных доходов, повышение зависимости их размеров от субъективных решений работодателей, нестабильность получаемых доходов, снижение уровня социальных гарантий работников, искажение статистики доходов» [8, с. 8 ].

Рассмотренные выше подходы к неустойчивости занятости не могут быть в полной мере использованы для количественного анализа влияния прекаризации на доходы и удовлетворенность трудом по данным РМЭЗ. Необходимо найти подход, или скорее, практический прием, позволяющий выделить неустойчиво занятых респондентов в рамках данного мониторинга. Такой прием пред- ложила О.В. Вередюк. Она рассматривает существующие подходы к прекаризации: на основе форм занятости, выходящих за рамки нормативных стандартов; на основе неформального сектора экономики; на основе ряда характерных признаков, «нерегулярность участия работника в трудовых отношениях, нестабильность дохода для средне- и долгосрочного планирования, низкий уровень социальной защиты, нехватка дохода в период отсутствия работы, прерывистость и краткосрочность контрактов, продолжительное нахождение в нестабильных контрактных отношениях и сложность перехода на условия стабильного контракта» [14, с. 27]. Вередюк предлагает собственный экономический подход к выделению работников, занятых неустойчиво. По ее мнению, к основным признакам, которые в наибольшей степени характеризуют повышенный риск трудовых отношений, относятся волатильность (разброс относительно средней) заработной платы и дискретность (нерегулярность) получения заработной платы. Исходя из этого Вередюк относит к неустойчиво занятым респондентов РМЭЗ, которые в течение последних 12 месяцев сталкивались с сокращением заработной платы и/или с вынужденным неоплачиваемым отпуском [14, с. 27]. Указанный подход особенно удобен для дальнейшего использования в рамках настоящего исследования, поскольку в понятие неустойчивости не входят фактический размер дохода и удовлетворенность трудом, а необходимые для него показатели представлены в РМЭЗ.

Помимо российских ученых проблемой неустойчивости занятости занимаются исследователи во многих странах. Кроме работ специалистов Международной организации труда, можно отметить статью Ш. Ли и Е. Кофман, в которой исследуются отличия неустойчивости занятости в США и Восточной и Западной Европе [2, р. 388]. Авторы делают три основных вывода из своего анализа. Во-первых, в южной части Европы неустойчивость занятости создает кризис не только качества рабочих мест, но и общественного воспроизводства. Во-вторых, неустойчивая занятость чаще всего появляется при реализации стратегий развития государств и международных финансовых институтов, а не как естественный ответ корпораций на глобальную конкуренцию. В-третьих, популистские меры государства порождают альтернативные представления о работе, правах и жизни в целом. Вивез, Амабл и Феррер тестируют взаимосвязь между неустойчивостью занятости и другими характеристиками работы и самого работника. Результаты обнаруживают сильную отрицательную корреляцию с психическим здоровьем, удовлетворенностью работой , социальной поддержкой, чуть более слабую — с общим здоровьем, наличием собственного влияния на работе. Позитивной оказывается корреляция с количеством обращений к психологу, небезопасностью работы. Наиболее сильная положительная корреляция наблюдается с ненадежностью занятости (имеется в виду риск потери работы) [7, р. 12]. Сравнение концепций гибкой занятости (flexibility) и неустойчивой занятости (precariousness) приведено в работе Вивез, в которой утверждается, что неустойчивая занятость является обратной стороной гибкости, а в концепции прекаризации выделяются именно нежелательные последствия гибкости современного рынка труда [6, р. 30].

Эмпирическая оценка взаимосвязи неустойчивой занятости, доходов и удовлетворенности трудом в России

Эмпирически оценить влияние неустойчивой занятости на доходы и удовлетворенность трудом работников России удобно на основе данных 21-й волны Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ за 2012 г. [21]. Используется индивидуальная репрезентативная выборка, все данные изначально взвешиваются по переменной постстратификационного веса в целях распространения дальнейших выводов на генеральную совокупность — население России в целом, все пропущенные значения исключаются. На начальном шаге ана- лиза были отобраны респонденты, которые на момент опроса имели работу, т.е. были занятыми. При этом в выборку вошли как наемные работники, так и самозанятые, поскольку, по нашему мнению, положение вторых на рынке труда нельзя считать менее рискованным или более устойчивым, хотя, возможно, механизмы неустойчивости здесь иные.

Отбор неустойчиво занятых работников произведен по методике О.В. Вередюк. В рамках 21-й волны РМЭЗ респондентам задавались следующие вопросы:

◼ В течение последних 12 месяцев Вам уменьшали зарплату или сокращали часы работы не по Вашему желанию?

◼ В течение последних 12 месяцев Вас отправляла администрация в вынужденный неоплачиваемый отпуск?

На основе этих вопросов были получены переменные, принимавшие два значения: 1 — да, 2 — нет. Частотный анализ данных переменных показывает, что в 2012 г. с сокращением заработной платы или часов работы сталкивались 4,3% респондентов, а с вынужденным неоплачиваемым отпуском — 2%. Таким образом, по сравнению с результатами Вередюк (19-я волна РМЭЗ), доля неустойчивой занятости в России сократилась с 8 до 6,3%.

На следующем этапе исследования была рассчитана новая переменная precarity как сумма двух указанных выше переменных. Precarity принимает значение 2, если респондент за последний год сталкивался одновременно со снижением заработной платы и неоплачиваемым отпуском, 3 — если с чем-то одним из перечисленного, 4 — если ни с чем из перечисленного. Частотное распределение переменной precarity представлено в табл. 2.

Таблица 2

Частотное распределение переменной precarity

Значение	Валидный процент
2 (оба фактора уязвимости)	0,8
3 (один фактор уязвимости)	4,7
4 (ни одного фактора уязвимости)	94,5
Итого	100,0

Источник : Рассчитано автором на основе данных 21-й волны РМЭЗ.

По данным табл. 2 можно сделать вывод, что подавляющее большинство работников России не сталкивается с указанными проявлениями неустойчивости, а из тех, кто сталкивается, большинство страдает только от чего-то одного: либо от снижения заработной платы, либо от вынужденного отпуска. В крайней неустойчивости, по методике Вередюк, находятся лишь 0,8% респондентов.

Далее в целях анализа необходимо описать переменные, отвечающие в рамках РМЭЗ за доходы и удовлетворенность трудом. Первый показатель получен на основе вопроса «Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены Вашей работой в целом?». Так как исходная переменная РМЭЗ неудобна для анализа, целесообразно перекодировать ее в новую переменную (stf_job), принимающую значение от 1 (совсем не удовлетворен) до 5 (полностью удовлетворен). Количественный показатель дохода формируется на основе вопроса: «Сколько денег в течение последних 30 дней Вы получили по основному месту работы после вычета налогов и отчислений?» .

Влияние неустойчивости занятости на доходы и удовлетворенность трудом на основе сравнения средних значений можно оценить по данным табл. 3.

Таблица 3

Средние значения дохода и удовлетворенности трудом для респондентов с разной степенью устойчивости занятости

Неустойчивость (переменная precarity)	Среднее значение дохода за последние 30 дней	Среднее значение удовлетворенности трудом
2 (оба фактора уязвимости)	15632,4	3,37
3 (один фактор уязвимости)	16986,2	3,45
4 (ни одного фактора уязвимости)	19665,5	3,72

Источник : Рассчитано автором на основе данных 21-й волны РМЭЗ.

Как видно из табл. 3, неустойчивость занятости негативно влияет на трудовой доход и удовлетворенность трудом. Так, при наличии только одного фактора уязвимости средний доход падает на 13,6%, а средняя удовлетворенность — на 7,4%. При наличии одновременно снижения заработной платы и вынужденного неоплачиваемого отпуска падение составляет 20,5 и 9,4%. Исходя из полученных результатов можно сделать вывод, что неустойчивость занятости намного сильнее сказывается на фактических доходах индивида, нежели на его субъективной оценке работы.

Если говорить об удовлетворенности не работой в целом, а об удовлетворенности непосредственно трудовым доходом (вопрос «Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены оплатой Вашего труда?» аналогичен вопросу об удовлетворенности работой в целом), то падение ее среднего значения оказывается больше, чем падение общей удовлетворенности работой и падение реального трудового дохода. Так, при отсутствии обоих факторов уязвимости ее среднее значение составляет 2,974, а при появлении одного из указанных факторов — 2,420, т.е. падение составляет 18,6%.

Существует формальный тест на выявление значимости наблюдаемых различий между двумя группами — t -критерий для независимых выборок. Для проведения теста переменная precarity перекодируется в бинарную переменную precarity_t_test, принимающую значение 1, если респондент сталкивался хотя бы с одним из двух факторов уязвимости, и 2, если не сталкивался. Результаты теста для зависимых переменных дохода и удовлетворенности трудом и группирующей переменной precarity представлены в табл. 4 и 5 соответственно.

Результаты теста для удовлетворенности трудом и дохода получились схожими. Изначальная нулевая гипотеза заключается в том, что различий в дисперсиях нет. Значимость (вероятность совершить ошибку первого рода — отклонить нулевую гипотезу, если она верна) составляет в случае удовлетворенности работой 0,001<0,01, следовательно, нулевая гипотеза отвергается в пользу альтернативной. Дальнейший анализ проводится по второй строке табл. 4. Основная нулевая гипотеза теста предполагает, что значимых различий в удовлетворенности трудом у работников, занятых устойчиво и занятых неустойчиво, нет. Так как значимость составляет 0<0,01, нулевая гипотеза отвергается, и можно утверждать, что существуют значимые различия в оценке удовлетворенности работой респондентов в зависимости от устойчивости их занятости. В случае с доходом изначальная гипотеза о равенстве дисперсий не отвергается на уровне 1%, так как значимость составляет 0,014>0,01. Дальнейший анализ, проводимый по первой строке табл. 5, позволяет сделать вывод, аналогичный полученному в тесте для переменной удовлетворенности работой, поскольку значимость составляет 0,002<0,01. Таким образом, наблюдаемые различия в доходе и удовлетворенности работой лиц, занятых неустойчиво, лиц, не имеющих факторов неустойчивости занятости, оказываются статистически значимыми, и гипотеза о негативном влиянии неустойчивости занятости на доходы и удовлетворенность трудом находит свое подтверждение.

Далее был проведен анализ иных факторов неустойчивости занятости, предложенных В.Н. Бобковым (см. табл. 1). Результаты проведенного анализа отличаются от приведенных в табл. 1, поскольку:

◼ рассматривались все работники, а не только работающие по найму;

Таблица 4

Результаты t -критерия независимых выборок для удовлетворенности работой

		Критерий равенства дисперсий Ливиня		t -критерий равенства средних
									95%-ный доверительный интервал разности средних
		F	Знч.	t	ст.св.	Значимость (2-сторонняя)	Разность средних	Стд. ошибка разности	Нижняя граница	Верхняя граница
stf_ job	Предполагается равенство дисперсий	10,28	,001	-5,858	6894	,000	-,288	,049	-,384	-,192
	Равенство дисперсий не предполагается			-5,590	417,58	,000	-,288	,052	-,389	-,187

Источник : Составлено автором на основе данных 21-й волны РМЭЗ.

Таблица 5

Результаты t -критерия независимых выборок для трудового дохода

		Критерий равенства дисперсий Ливиня		t -критерий равенства средних
									95%-ный доверительный интервал разности средних
		F	Знч.	t	ст.св.	Значимость (2-сторонняя)	Разность средних	Стд. ошибка разности	Нижняя граница	Верхняя граница
Сколько денег в течение последних 30 дней Вы получили по основному месту работы после вычета налогов и отчислений?	Предполагается равенство дисперсий	6,07	,014	-3,11	6411	,002	-2875,10	923,36	-4685,20	-1064,99
	Равенство дисперсий не предполагается			-3,71	409,29	,000	-2875,10	775,46	-4399,48	-1350,71

Источник : Составлено автором на основе данных 21-й волны РМЭЗ.

◼ все показатели были взвешены;

◼ в некоторых случаях по причине закрытости используемой исследователями технологии применялась авторская методика расчетов (другие пороговые значения).

При анализа учитывалось, что среднемесячный заработок российского работника составляет 19 382,61, а средняя оценка удовлетворенности работой — 3,700. В табл. 6 представлены показатели неустойчивости занятости, методика их расчета и степень их распространенности среди российских работников. Также указаны средние значения трудового дохода и удовлетворенности работой для работников, имеющих данный показатель прекаризации, и альтернативной группы работников, не имеющих данного фактора.

На основе данных табл. 6 можно сделать следующий ряд выводов.

Ядро прекаризации составляют 6,8% работников, трудовые отношения которых официально не оформлены. Их удовлетворенность трудом 8,23% — ниже, чем у работников, имеющих официальный трудовой договор. При этом их доходы ниже на 12,81%.

Подавляющее большинство работников (87,5%) не имеет возможности инвестировать в недвижимость. Этот факт снижает удовлетворенность трудом на 7,23% по сравнению с респондентами, имеющими возможности инвестирования. Доход при этом снижается на 32,72% — это самый большой разрыв в таблице. Данный показатель сам по себе нельзя считать фактором неустойчивости занятости, его нужно рассматривать в совокупности с другими инвестициями (в образование, здоровье). Косвенно он говорит о недостаточных доходах по сравнению с высокими ценами на жилье в России.

>S К S g 2 5 = °h$	со СМ	о 03	00 CD ю" ю 03	со аз 03	03 ср со" о 00	оо" со 03
•ig т о ET\O Ф го °	03 Ю СО 00		ю 00 оо" оз 00	СР LO см" см 03	03 со 03 со см	ср" ю
x Z й _ Ф s ф      ” с £ 2-0.5: О J    ш	LO ОЗ со"	СМ со"	со"	00 со"	о со"	00 см со"
х 5 Ф О ф ° ф х ф — Ф 5	СО со"	CJ со"	СР со"	00 со со со"	см со со"	см со"
3 м сг О ф * d о.	Ю оо	со ср	Ю CJ	ч.	оз"	00 СО
3 о го 3 н 03 >3 о н X ф 1го го го с	0 2 >, х го X ^ х S СО х ф: х Ф го х ГО “ X II 2 о s X ГО о М 2 * X ГО г-. х ° 2 о^о 'го х - О- 3 Го О ГО 1-    ГП ^ о | ф X 5 2 2 о Ф £ т^ Н 1 о " g ¥ О Е 1 &g 2 Q ф S“o o’ н ^ О о ч- О о	«   $     о 5  я          О О    X    X ГО   Ф      X      з О  Ю     . о  2          2 ф    2    о ГО    О      В ГО     ГО        Ф ”  8   i   5 8  и    О    о х    ,s     Ф s   Ф     ГО     о X  Е          X ф        ф    ф т Ф  X    X    g | i              * I 2   2   || 5      £   is"     й i 2. $ о $ х ™ S ф ф г ф    ф о ф ■а 5.5 §, 5оЁ 2. О я ОО >х g о 1= CD a CD £   ® - со — 3 го 3 со ГО Ф 2 1 i о >?\о              1 ™ Б ^ S о s I ° >х о О о ^ 8 -В S 2 s °   ГО  _   гон   Го    X I     2     Ш     m t 2      1            2   ф g ф о 1    о      t Го iosi и 0’1$ 5 О ш о щ-га О >,” о .      1 cl 1 d ф го ф см О С го + С го + ш х I о	о S о ГО X X о Ё Ф О*3 52 с о Ф 2 Ю Ф О со нО о>- р\О о Ф ко °- ГО J3 п го ГО Ф II о 2 О - н CD Во S 5 5S 'geo ф X о 5 я 3 В 2 СО Ф 2 СО « X	\о 2 О О. ^о ГО о. m g- о с о о со го . ф | 8 см 8 Ч— СО Ф X ■ го ° Х X 1 ф се “об X см н 8 5 2 ft S _- ° х £ 2 § О S X га $ г о-В о ф ф ф 8 о о ф X -2 Ф 3 О н Ф Ф х 8^о т X о . ГО Ф ^ X о.	со о го о ^ го о о о с о со о го оо ф и 5| 1< о о о 5 ф го 3 о о и Ф о 2 S го Ф Ф s j- CD	о Ф О- ГО ^1 го X £-,х ° g 11 О СОСО н 2 о О 1= о о § н о. о" Н X - го о 0.0 if х о х ф -8-1 « о з о 5 | н >,-0- О Фо О 5 s' . СО X со х х

На трех низших ступенях одновременно всех трех лестниц дохода видят себя только 6,3% населения. Эти люди находятся в наиболее депрессивном состоянии, их удовлетворенность трудом оказывается ниже альтернативной группы на 13,84%. Доход ниже среднего по стране более чем на четверть.

Высокая обеспокоенность потерять работу и частая смена работы встречаются относительно часто, но снижая удовлетворенность работой незначительно — 1,05 и 2,15% соответственно. Средний заработок в месяц также снижается незначительно — 3,06 и 2,58%. Необходимо отметить, что боязнь потерять работу действительно можно считать признаком прекаризации, однако частая смена работы может происходить по собственному желанию и в отдельных случаях не иметь ничего общего с прекаризацией.

Чрезмерная продолжительность рабочей недели практически не оказывает влияния на удовлетворенность трудом, но повышает уровень среднемесячного дохода на 32,48% по сравнению с работниками, которые трудятся менее 48 часов. Это дает основание для постановки вопроса о правомерности использования данного фактора для описания прекаризации. Конечно, в некоторых случаях вынужденные переработки имеют место по причине боязни потерять работу, но часто они добровольные с целью повысить уровень дохода. Сравнение месячной заработной платы для лиц с разной продолжительностью рабочей недели становится некорректным, логичнее сравнивать в данном случае почасовую заработную плату.

На основе РМЭЗ можно выделить и другие признаки прекаризации (табл. 7).

Анализ таблицы показывает следующее. Во-первых, некоторые исследователи выделяют ма-лозанятость (менее 30 часов в неделю) как одну из форм занятости, имеющих преимущественно вынужденный характер и, соответственно, ведущих к неустойчивости [15. С. 8]. Работников с такой продолжительностью рабочей недели в современной России мало — только 5%. Малоза-нятость снижает удовлетворенность трудом незначительно — всего 3,24%, при этом среднемесячный доход падает на 43,64% (логичнее в данном случае сравнивать почасовой заработок). Исходя из этого можно сделать вывод: российские работники понимают, что сокращение рабочей недели ведет к резкому сокращению заработков, поэтому не оказываются разочарованными.

Во-вторых, к неустойчивой занятости можно в некоторой степени отнести дистанционную занятость. Хотя данный вид занятости существовал в России достаточно давно, закон о нем вступил в силу только 19 апреля 2013 г. [23]. Таким образом, правоприменительная практика в области дистанционной занятости еще недостаточна. О фактическом использовании в течение последнего месяца дистанционной занятости заявляют 8,3% работников. При этом их удовлетворенность трудом выше, чем у работников, занятых на стационарных рабочих местах, на 6,76%, а доходы выше на 36,58%. По нашему мнению, такие результаты объясняются тем, что дистанционные работники высоко оценивают комфортные условия своей работы, а также тем, что дистанционная занятость используется в основном работниками интеллектуального труда, чья заработная плата обычно выше, чем в других сферах.

В-третьих, помимо отсутствия трудового контракта, о неформальности трудовых отношений может говорить доля «серой» заработной платы. Но в рамках РМЭЗ оценивается доля заработной платы, проведенной официально. В современной России 12,7% работников считают, что их заработная плата «серая» более чем наполовину. Этот факт снижает удовлетворенность трудом на 5,08%,

Таблица 7

Влияние показателей прекаризации на средние значения удовлетворенности трудом и месячного трудового дохода

Показатель неустойчивости занятости	Доля среди работников	Среднее значение удовлетворен-ности	Среднее значение удовлетворенности трудом у альтернативной группы	Средний заработок	Средний заработок у альтернативной группы
1. Малозанятость (менее 30 часов в неделю)	5,0	3,586	3,706	11 035,74	19 582,27
2. Наличие дистанционной занятости (на дому)	8,3	3,932	3,683	25 693,52	18 811,84
3. Низкая доля заработной платы, проведенной, по мнению работника, официально (50% и менее)	12,7	3,571	3,762	19 288,77	19 737,09
4. Наличие задолженности по заработной плате	3,9	3,389	3,719	18 409,68	19 542,46
5. Вредное или опасное производство	14,5	3,752	3,702	20 752,41	19 262,07

Источник : Составлено автором на основе данных 21-й волны РМЭЗ.

а доходы — на 2,27% по сравнению с альтернативной группой.

В-четвертых, необходимо отметить наличие задолженности по заработной плате, которая, хотя и снизилась в современной России по сравнению с 1990-ми гг., все равно имеет место: с ней сталкиваются 3,9% работников. Задержки зарплат снижают удовлетворенность трудом на 8,87%, а среднемесячные трудовые доходы — на 5,80%. Примечательно, что удовлетворенность работой падает сильнее, чем доход, это говорит о том, что сам факт невыплат, пусть даже небольших, ведет к разочарованию работников.

В-пятых, показателем неустойчивости можно считать занятость на вредном и опасном производстве, где высок риск получить травму или хроническое заболевание. В таких условиях в современной России работают 14,5% занятых, что достаточно много. При этом удовлетворенность трудом и среднемесячные доходы таких работников оказываются выше, чем в альтернативной группе, — на 1,35 и 7,74% соответственно. Следовательно, работники России готовы нести повышенные риски ради более высокого заработка.

Выводы и рекомендации по улучшению текущей ситуации с неустойчивой занятостью, доходами и удовлетворенностью трудом в России

Проведенный эмпирический анализ подтвердил, что неустойчивость занятости негативно влияет на уровень доходов и удовлетворенность трудом современных работников. Исходя из этого необходимо сформулировать меры по снижению неустойчивости занятости, в результате применения которых возрастут заработки и удовлетворенность трудом. Детальное описание проблемы прекари-зации и методов борьбы с ней можно найти в документах Международной организации труда. К ним относятся:

◼ Политика и законодательное регулирование в борьбе с неустойчивой занятостью (Policies and regulations to combat precarious employment) [5];

◼ Итоговый документ работников Симпозиума по вопросам политики и законодательного регулирования в борьбе с неустойчивой занятостью (Outcome Document to the Workers’ Symposium on Policies and Regulations to Combat Precarious Employment) [4];

◼ Решение проблемы неустойчивой работы: повестка дня для работников (Meeting the challenge of precarious work: A workers’ agenda) [3].

Мы считаем уместным отметить следующие меры, актуальные для современной России.

Необходимо разработать и внедрить единую концепцию и единый критерий неустойчивости занятости Федеральной службой государственной статистики. Этот показатель должен быть интегральным и рассчитываться как минимум ежегодно в целях обеспечения информационной поддержки принимаемых на высшем уровне экономических решений. Не исключено, что с развитием рынка труда и появлением новых форм прекаризации разработанная концепция будет претерпевать определенные изменения.

Поскольку работники, не имеющие формальных трудовых отношений с работодателем, составляют ядро прекаризации, устойчивое во времени, меры государственной политики должны быть направлены на борьбу с этими неформальными признаками занятости. Одновременно в фокусе должен оказаться и сам неформальный сектор. Специалисты отмечают, что неформальная занятость — это, бесспорно, вред для всей экономики, однако способы борьбы с ней непонятны [20]. Жесткое законодательное регулирование, запреты приводят к тому, что экономика еще сильнее уходит в тень. Очевидно, что метод «кнута» не может решить ситуацию, необходимо найти своеобразный «пряник», чтобы заключение формальных трудовых отношений было выгодно как работнику, так и работодателю. Следует отметить, что не все формы неформальной занятости ухудшают положение работников. Например, фрилансеры, работающие на основе устных договоров, любую попытку формализовать трудовые отношения воспринимают как ухудшение своего положения [13, с. 35]. В данной работе формальный и неформальный сектор не были разграничены, хотя, по мнению некоторых экспертов, например О.В. Синявской [22, с. 20–24] и Р.И. Капелюшникова [18, с. 24–27], разграничение работников формального и неформального сектора на основе РМЭЗ имеет важное практическое значение и может быть проведено несколькими способами. Таким образом, раздельный анализ неустойчивости занятости в формальном и неформальном секторах экономики может стать предметом дальнейших исследований.

Необходимо совершенствовать законодательную базу трудовых отношений. Российское законодательство отстает от реалий рынка труда. Например, до 1 февраля 2002 г. (вступления в силу ТК РФ) в России действовал КЗОТ 1970 г. Но даже сейчас появление новых форм занятости не находит своевременного отражения в трудовом законодательстве. Помимо указанной выше дистанционной занятости можно привести пример заемного труда. Федеральный закон от 5 мая 2014 г., запрещающий заемный труд, но подтверждающий возможность деятельности по предоставлению труда персонала через частные агентства занятости, вступит в силу только с 1 января 2016 г. [24]. Таким образом, появляющиеся в России новые формы занятости, не подпадая под государственное регулирование, автоматически становятся уязвимыми. Необходима последовательная и оперативная работа государства в области регулирования трудовых отношений.

Необходимо активизировать работу трудовых комиссий и контроль над соблюдением прав работника. Большинство трудовых споров решается в пользу работника, но существуют области, где работник абсолютно беззащитен. Например, известны факты, когда увольнения по собственному желанию на деле навязаны работодателем. Кроме того, поскольку российские работники достаточно слабо информированы о рисках, связанных с их рабочим местом, не понимают своей уязвимости, государство должно предоставлять им грамотную информационную поддержку. Политика борьбы с безработицей должна быть направлена на то, чтобы вчерашние безработные получали качественные рабочие места, лишенные элементов неустойчивости, а не пополняли ряды неустойчиво занятых.

Помимо мер в области труда и занятости, необходимо реализовать ряд мер и вне сферы труда. Так как большинство современных работников не имеет возможности инвестировать в жилье, образование и здоровье, необходимо привести в соответствие заработки и цены на указанные социально значимые блага. В противном случае возникает вопрос о том, зачем индивидам вообще работать, если труд не обеспечивает им достойное существование. Далее снижению уязвимости занятости будет способствовать модернизация производства, ликвидация вредных и опасных рабочих мест. Кроме снижения неустойчивости, вызванной риском получить негативные последствия для здоровья работников, модернизация поможет снизить риск потери работы вследствие закрытия предприятия. Известно, что многие российские предприятия, в том числе градообразующие, находятся на грани банкротства, поэтому модернизация их производства позволит повысить конкурентоспособность выпускаемой продукции, повысить спрос на нее и, как следствие, поддержать занятость. Наконец, как было сказано выше, различные новые формы занятости, в том числе гибкой, могут быть одновременно выгодны работнику и работодателю, если они имеют добровольный характер. Неустойчивыми они становятся, если носят вынужденный для работника характер, т.е. во время экономического спада. Таким образом, для перманентного снижения неустойчивости занятости необходимы стабильный экономический рост и развитие.

Заключение

Основные выводы, полученные на основе эмпирического исследования, говорят о том, что неустойчиво занятые респонденты (сталкивавшиеся с сокращением заработной платы или с вынужденным неоплачиваемым отпуском) получают меньшие трудовые доходы и менее удовлетворены своей работой, чем работники, не сталкивающиеся с данными факторами прекаризации. При этом наблюдаемые различия оказываются статистически значимыми. Среди других факторов неустойчивости занятости наиболее сильное негативное влияние на удовлетворенность трудом оказывают низкий уровень социальных прав/ гарантий, отсутствие официально заключенного контракта и задолженности предприятия по заработной плате. Сильнее всего отрицательно влияют на трудовой доход малозанятость, низкий уровень социальных прав/гарантий и отсутствие официального контракта. Примечательно, что некоторые факторы неустойчивости положительно влияют либо на доход, либо одновременно на доход и удовлетворенность трудом: чрезмерная продолжительность рабочей недели, дистанционная занятость, вредное и опасное производство. Таким образом, в результате проведенного анализа предположение, выдвинутое в качестве рабочей гипотезы, в целом получило подтверждение, и цель исследования можно считать достигнутой.

В заключение необходимо отметить, что проведенный в анализ носит достаточно общий характер, в нем определены лишь основные тенденции и возможные направления будущих исследований.