Влияние прошлой суицидальной активности на прочие аутоагрессивные, экспериментально-психологические и наркологические характеристики мужчин, страдающих алкогольной зависимостью

Хорошо известно, что суицидальные попытки и, соответственно, самоубийства являются «визитными карточками» алкогольной зависимости [1-3, 6]. Тем не менее, до настоящего времени они наиболее часто рассматриваются как атрибут, дополняющий заболевание – «который с каждым может случиться».

Безусловно, к настоящему времени появляется все больше работ, подчеркивающих неслучайность таковой связи [1, 4], а также исследований, выделяющих «парасуицидаль-ный» алкоголизм в некую обособленную клиническую группу [4, 7-9].

Однако вопрос отношения аутоагрессивного поведения и алкогольной зависимости требует дальнейшего прояснения. Одним из аспектов затрагиваемой проблемы является дальнейшая клиническая спецификация группы больных алкоголизмом, имеющих «классические» аутоагрессивные проявления, а именно – суицидальную активность.

В своей работе мы попытались ответить на вопрос: является ли само суицидальное поведение тем единственным отличием между группами парасуицидальных и несуицидальных мужчин, страдающими алкогольной зависимостью (МСАЗ), либо отнесение к суицидальному алкогольному кластеру подразумева- ет наличие и других, значимых для суицидологии и наркологии особенностей.

Материал и методы исследования.

Для ответа на поставленные вопросы проведено обследование 52 МСАЗ, имеющих в анамнезе суицидальную активность (суицидальные попытки), и 73 МСАЗ, таковой активности не имеющих. Возраст в первой группе составил – 41,3±4,1 года, во второй – 42,1±4,4 года. Срок семейной жизни – 14,0±6,5 и 16,2±6,0 года соответственно. Все обследованные пациенты клинически находились во второй стадии заболевания, тип употребления алкоголя был псевдозапойный.

В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [5]. Для экспериментально-психологической оценки использовались: тест преобладающих механизмов психологических защит (LSI) Плутчека-Келлермана-Конте, опросник STAXI, а также тест Mini-Mult.

Статистический анализ и обработку данных проводили посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики на базе компьютерной программы Microsoft Excel 2007 (с использованием критериев Стьюдента и Вилкоксона). Выборочные дескриптивные статистики в работе представлены в виде М±m (средней ± стандартное квадратичное отклонение).

Результаты и обсуждение.

Значимые отличия в спектре несуицидальных аутоагрессивных поведенческих паттернов между МСАЗ, имеющими и не имеющими в прошлом суицидальную активность, представлены в таблице 1. Напомним, что такие суицидологические показатели, как суицидальные мысли и попытки, отсутствуют в представленной таблице, поскольку они являются фактором группообразования. Отличия в отношении основных предикторов аутодеструктивного поведения между МСАЗ, имеющими и не имеющими в анамнезе суицидальную активность, представлены в таблице 2.

Из предложенных таблиц видно, что изучаемые группы имеют значительные отличия по представленности несуицидальных аутоагрессивных паттернов, а также предикторов саморазрушающего поведения. МСАЗ, имеющие суицидальную активность, по многим параметрам, характеризующим рискованно-виктимную сферу, достоверно более неблагоприятны, нежели МСАЗ без суицидальных паттернов в прошлом. Это касается таких феноменов, как склонность к неоправданному риску, подверженность насилию, наличие потенциально опасного для жизни хобби, травматической патологии (ЧМТ). Так же у МСАЗ с суицидальными паттернами в анамнезе досто- верно чаще встречается термическая травма в виде обморожений (более половины из которых получены в состоянии алкогольного опьянения), а так же чаще страдает профессиональная сфера, что является мощным просуици-дальным фактором [10].

Рассматривая представленность предикторов аутоагрессивного поведения, можно с уверенностью констатировать, что по большинству из них группа МСАЗ с суицидальными паттернами значительно отличается от МСАЗ без таковых. Стоит отметить, что их спектр охватывает большинство наиболее изученных и активно используемых в суицидологической практике. Представлен как бихевиоральный блок предикторов (наличие суицидентов среди близких родственников и друзей), так и блок суицидогенных эмоциональных состояний (одиночество, безысходность, склонность к депрессиям, длительному переживанию вины, мучительным угрызениям совести).

Суицидальным паттернам поведения у МСАЗ достоверно сопутствует склонность к гетероагрессии (субъективная оценка собственной личности как сверхагрессивной), подтверждаемая частыми актами насилия в отношении МСАЗ (поскольку насилие зачастую провоцируется собственным агрессивным и провоцирующим поведением, особенно в отношении сотрудников МВД, службы охраны и пр.), а так же фактами семейного насилия.

Таблица 1

Характеристика несуицидальной аутоагрессивной сферы МСАЗ, имеющих и не имеющих суицидальную активность в анамнезе (пары сравнений с p<0,05)

Признак	Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, с суицидальной активностью в анамнезе	Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, без суицидальной активности в анамнезе
*Опасные для жизни хобби в добрачный период	34,62%	10,96%
Опасные для жизни хобби в анамнезе вообще	55,77%	15,07%
*Подверженность насилию в добрачный период	25,49%	9,59%
Подверженность насилию в период брака	36,54%	10,96%
Подверженность насилию в анамнезе вообще	50,0%	13,70%
*Употребление наркотических веществ в добрачный период	36,54%	6,85%
*Склонность к риску в добрачный период	50,0%	21,92%
Склонность к риску в период брака	38,46%	17,81%
*ЧМТ в добрачный период	36,54%	17,81%
ЧМТ в анамнезе вообще	53,85%	27,40%
Наличие обморожений в анамнезе	44,23%	21,92%
Потеря работы из-за проблем с алкоголем за последние пять лет	40,38%	17,81%

Таблица 2

Сравнение спектра предикторов саморазрушающего поведения МСАЗ, имеющих и не имеющих суицидальную активность в анамнезе (пары сравнений с p<0,05)

Признак	Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, с суицидальной активностью в анамнезе	Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, без суицидальной активности в анамнезе
Наблюдение у психиатра в анамнезе	17,31%	2,74%
Суицид у ближайшего родственника	38,46%	6,85%
Трагические смерти родственников	55,77%	27,40%
*Близкое общение с будущим суицидентом в добрачный период	44,23%	10,96%
Близкое общение с будущим суицидентом за период брака	30,77%	9,59%
Склонность к долгопереживаемой вине в анамнезе вообще	55,77%	27,40%
*Острое одиночество в добрачный период	28,85%	6,85%
Депрессивные реакции в анамнезе вообще	59,62%	31,51%
*Депрессивные реакции в добрачный период	36,54%	13,70%
Склонность к депрессивным реакциям в период брака	63,46%	28,77%
Склонность к депрессивным реакциям в анамнезе вообще	65,38%	34,72%
Моменты безысходности в последние два года	57,69%	23,29%
*Моменты безысходности в добрачный период	26,92%	6,85%
Моменты безысходности в период брака	48,08%	24,66%
*Наличие навязчивых угрызений совести в добрачный период	25,0%	9,59%
Навязчивые угрызения совести в период брака	48,08%	23,29%
Повышенная агрессивность в последние два года	67,31%	24,66%
*Повышенная субъективная агрессивность в добрачный период	40,38%	15,07%
Повышенная субъективная агрессивность в период брака	63,46%	24,66%

Таким образом, из представленных данных отчётливо видно, что в общей массе обследованных МСАЗ основной объем выявляемых предикторов аутоагрессивного поведения в значительной части формируется за счёт показателей группы МСАЗ с суицидальными феноменами в анамнезе (эта же закономерность касается и несуицидальных аутоагрессивных феноменов, что было показано выше).

Необходимо отметить большое количество несуицидальных аутоагрессивных паттернов и предикторов аутодеструктивного поведения в группе МСАЗ, имеющих в анамнезе суицидальную активность, которое достоверно характеризует группу в период жизни до вступления в брачные отношения. То есть многие пациенты этой группы и до вступления в брак, а главное, ещё до развития у большинства из них алкогольной зависимости, имели выраженные антивитальные паттерны в поведении, мыслях и чувствах, что разительно их отличает от пациентов несуицидальной группы МСАЗ (в таблице строки выделенные цветом).

Характерно, что отличия затрагивают важнейшие суицидологические предикторы, такие как склонность к депрессивным реакциям, периоды одиночества, при формально присутствующих социальных контактах, моменты безысходности, навязчивые угрызения совести. Отличия в отношении несуицидальных аутоагрессивных феноменов касаются рискованно-виктимных модусов поведения: травматической патологии (ЧМТ, в том числе неоднократных), подверженности насилию, склонности к риску, наличия потенциально опасных для жизни увлечений, субъективно расценива- емых как таковые, употребления наркотиче- могу сделать, если все против меня»). С этим ских средств – аутоагрессия, опосредованная через приём психоактивных веществ [6]. Отметим, что многие из обнаруженных различий сохраняют своё значение в период брачной жизни, то есть добрачный аутоагрессивный фон транслируется и в ряде случаев усиливается после вступления в брак. В данном случае не приходится говорить о «алкогольном генезисе» аутоагрессивного поведения, поскольку воздействие алкоголя приходится на хорошо хорошо сочетается использование регрессии и замещения как ведущих механизмов психологической защиты, когда субъект заменяет решение субъективно более сложных задач на относительно более простые и доступные в сложившихся ситуациях, зачастую не устраняющие проблемной или конфликтной ситуации, и для разрядки подавленных эмоций свою активность направляет на объекты, представляющие меньшую опасность или более доступ- подготовленную антивитальную почву и, воз- ные, чем те, что вызвали отрицательные эмо- можно, алкоголь, в данном случае является лишь инструментом и / или катализатором развития «доалкогольно-добрачной» аутоагрессии. Безусловно, сейчас мы говорим о той части МСАЗ, у которых алкогольная зависимость сформировалась уже в период семейной жизни, поскольку определённая часть обследованных мужчин при вступлении в брак уже имела клинику алкогольной зависимости (порядка 11%).

Перейдём к характеристике личностных и экспериментально - психологических особенностей изучаемой группы. Достоверные отличия между группами МСАЗ с и без суицидальной активности, в отношении личностно - психологических показателей, приведены в таблице 3.

Из представленной таблицы видно, что МСАЗ, имеющих суицидальную активность в анамнезе, в большей степени характеризует тенденция во всех собственных неприятностях и неудачах видеть чужую вину, что сочетается с собственной пассивной позицией в отношении возможности влиять на ситуацию («что я ции и чувства.

Данные теста STAXI также весьма показательны. МСАЗ с суицидальной активностью в анамнезе обнаруживают достоверно высокие показатели по шкалам, отражающим оба направления выражения гнева и агрессии: как вовне (на других – гетерокомпонент), так и на себя (аутокомпонент), при значительно более низких показателях субъективной способности контролировать процесс немедленного выражения агрессивных импульсов.

Сочетание шкал теста Mini-Mult Hs (1), D (2), Pd (4), Sch (8), показатели которых достоверно выше у МСАЗ с суицидальной активностью, характеризует испытуемых как людей пассивных, не уверенных в себе, медленно приспосабливающихся, легко теряющих равновесие в социальных конфликтах, что приводит к социальной дезадаптации, сопровождающейся агрессией и склонностью к конфликтному поведению, пренебрежению социальными нормами и ценностями.

Таблица 3

Характеристика личностных и экспериментально-психологических показателей МСАЗ, имеющих и не имеющих суицидальную активность в анамнезе (пары сравнений с p<0,05)

Признак	Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, с суицидальной активностью в анамнезе	Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, без суицидальной активности в анамнезе
Склонность к внешнеобвиняющим реакциям	57,69%	39,73%
Представленность защитного психологического механизма «Регрессия»	7,4±3,0	5,0±2,6
Представленность защитного психологического механизма «Замещение»	6,8±2,9	4,2±2,7
Шкала STAXI AX/IN (гнев на себя)	16,0±4,7	12,5±4,0
Шкала STAXI AX/OUT (гнев во вне)	17,0±4,6	12,9±3,8
Шкала STAXI AX/CON (контроль агрессии)	15,6±4,9	19,9±5,4
Шкала Mini-Mult Hs (1)	10,1±2,9	8,2±2,7
Шкала Mini-Mult D (2)	9,8±3,6	7,2±3,0
Шкала Mini-Mult Pd (4)	12,7±2,8	10,0±3,0
Шкала Mini-Mult Sch (8)	17,3±4,2	13,1±3,6

Таблица 4

Наркологические и терапевтические показатели МСАЗ, имеющих и не имеющих суицидальную активность (пары сравнений с p<0,05)

Признак

Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, с суицидальной активностью в анамнезе

Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, без суицидальной активности в анамнезе

Наркологические характеристики

Высокопрогредиентное течение заболевания	55,77%	6,85%
Среднепрогредиентное течение заболевания	34,62%	65,75%
Низкопрогредиентное течение заболевания	9,62%	27,40%
Возраст формирования абстинентного синдрома (лет)	28,3±5,2	33,9±3,8
Употребление «лёгких» суррогатов алкоголя	73,08%	36,99%
Употребление «тяжёлых» суррогатов алкоголя	38,46%	5,48%
Оказание реанимационных пособий	57,69%	20,55%
Средняя продолжительность псевдозапойного периода (в днях)	9,2±6,9	5,4±4,9
Толерантность к алкоголю (в литрах в пересчёте на водку)	1,3±0,5	1,0±0,4
Потеря веса за время псевдозапоя	67,32%	27,40%

Терапевтические характеристики

Срок терапевтической ремиссии (в месяцах)	19,1±15,6	27,0±19,6
Многократные факты лечения (более 2-х)	55,77%	24,66%

Настроение – часто неустойчивое, при малейших неудачах – впадают в отчаяние. Характерной чертой является сложность в принятии самостоятельных решений, эмоциональная холодность и отчуждённость в межличностных отношениях. Что хорошо сочетается с профилем психологических защитных механизмов и данными теста STAXI.

Анализируя наркологические показатели в группах МСАЗ, имеющих и не имеющих суицидальную активность, обнаружено, что имеется целый ряд отличий по клиническим характеристикам заболевания, особенностям формирования алкогольной зависимости и результатам терапии, что отражено в таблице 4.

Как следует из таблицы, группы МСАЗ, имеющие и не имеющие суицидальную активность в анамнезе, обладают существенными отличиями в клинике и динамике алкогольной зависимости. Тип течения алкогольной зависимости в случае наличия у пациента суицидальных паттернов в поведении и/или мышлении можно описать как гораздо более неблагоприятный (агрессивный), нежели у остальных МСАЗ. Прежде всего, это касается частоты высокопрогредиентного типа формирования алкогольной зависимости и относительной редкости низкопрогредиентного развития. Формирование абстинентного синдрома в группе возникает в более раннем возрасте.

Пациенты, имеющие суицидальную активность, более склонны к употреблению различных суррогатов алкоголя с нередкими отравлениями. Продолжительность псевдозапойного периода, толерантность к алкоголю в группе МСАЗ с суицидальной активностью в анамнезе значительно выше, чем у остальных МСАЗ. Обращает на себя внимание существенная разница в отношении результатов лечения, продолжительность ремиссий в группе МСАЗ с суицидальной активностью значительно меньше, большинство из пациентов этой группы неоднократно неуспешно лечились в прошлом.

Заключение.

С позиций суицидологической и наркологической практик группы мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с и без суицидальной активности в анамнезе, имеют большое количество отличий. Несмотря на общую нозологическую сущность, наличие суицидальной активности вносит существенные коррективы в глобальный аутоагрессивный профиль группы, нозоморфоз и клиническое своеобразие алкогольной зависимости.

Полученные данные, во-первых, представляют теоретический научный интерес, расширяя наши знания о роли и месте феномена аутоагрессии в клинике алкогольной болезни. Во-вторых, имеют непосредственное практическое значение, акцентируя внимание наркологов на значении выявления аутоагрессивных, в частности, суицидальных паттернов у пациентов, зависимых от алкоголя.

Выделение парасуицидальной группы из общей массы мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, оправдано с позиций наркологической специфичности и возможности использовать дифференцированные схемы лечения с привлечением провитальных психотерапевтических техник.