Влияние санкционных режимов на электрогенерацию России: правовые аспекты

Добросовестность и соблюдение требований публичного порядка должны являться основными характеристиками поведения российских граждан и юридических лиц при реализации в России инвестиционных проектов в условиях действия иностранных санкционных режимов. В этот период Российская Федерация разработала целый ряд внутригосударственных антисанкционных мер1 для поддержки российских хозяйствующих субъектов в различных секторах экономики.

Одним из последствий действия иностранных односторонних мер ограничительного характера, принятых недружественными государствами, (далее – «санкции»)2, является прекращение дея-

• ¹    Примерами антисанкционных мер поддержки, принятых Российской Федерацией для поддержки электроэнергетики, являются:

тельности в России иностранных компаний под угрозой привлечения их к ответственности в странах инкорпорации материнских компаний. Находящиеся под контролем иностранцев из недружественных стран российские дочерние компании предпринимают активные действия по выходу из российского бизнеса, необоснованно прекращают исполнять действующие договоры и намеренно причиняют убытки российским контрагентам исполнением иностранных односторонних ограничительных мер (далее – санкций), чем нарушают публичный порядок Российской Федерации (ст. 1193 ГК РФ).

О выходе из бизнеса на территории РФ российских дочерних компаний, находящихся под контролем иностранцев из недружественных государств

За последние месяцы деятельность российских компаний с иностранным капиталом претерпела изменения под влиянием санкций. Четвертый санкционный пакет ЕС запретил с 15.03.2022 физическим и юридическим лицам Евросоюза оказывать услуги российским электрогенерирующим компаниям, а к понятию запрещенных услуг были отнесены такие виды деятельности, как роль члена совета директоров, функции исполнительного органа и т.п.3 Корпоративные проблемы (отказ советов директоров, со- стоящих из иностранных граждан, голосовать по сделкам с включенными в санкционные списки российскими юридическими лицами и отказ иностранного исполнительного органа подписывать такие сделки) решались заменой иностранных составов советов директоров и генеральных директоров на российских граждан, не имеющих какой-либо связи с иностранными государствами, установившими санкции в отношении РФ и(или) российских лиц.

Подконтрольные иностранцам российские дочерние компании по распоряжению их иностранных собственников начали выход из российского бизнеса. Например, испанская компания Siemens Game-sa публично заявила о присоединении к санкциям ЕС в отношении Российской Федерации и российских лиц⁴, а ее российская дочерняя компания (ООО «Сименс Гамеса Реньюэбл Энерджи») отказалась исполнять действующие договоры на территории РФ, чем причинила российским контрагентам существенные убытки. Такое поведение иностранных дочерних компаний в РФ попирает общий принцип права pacta sunt servanda («договоры должны соблюдаться»), который доминирует по своей юридической силе над любым национальным санкционным режимом.

В настоящее время против российских дочерних компаний группы Siemens в РФ ведутся судебные процессы, вводятся так называемые «анти-исковые запреты» по статье 248.1 «Исключительная компетенция арбитражных судов в Российской Федерации по спорам с участием лиц, в отношении которых введены меры ограничительного характера» АПК РФ и применяются обеспечительные меры.

В этой связи необходимо подчеркнуть особую роль российских судов:

• 1)    В расширительном толковании статьи 248.1 АПК РФ .⁵ Под расширительным толкованием понимается то, что право требовать применения анти-искового запрета имеет не только то

российское лицо, которое прямо включено в иностранные санкционные списки заблокированных российских лиц, но и то российское лицо, которое осуществляет свою деятельность в запрещенном иностранными санкциями секторе российской экономики.

• 2)    В защите требований публичного порядка РФ . Несмотря на то что в России до сих пор не введены уголовная и административная ответственности за исполнение иностранных санкций, следует учитывать наличие в ГК РФ нормы статьи 1193 «Оговорка о публичном порядке»⁶, которая в исключительных случаях ограничивает применение нормы иностранного права, «когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации с учетом характера отношений, осложненных иностранным элементом». Кроме запрета применения нормы иностранного права, противоречащей публичному порядку Российской Федерации, необходимо учитывать, что если сам факт применения такой иностранной нормы, устанавливающей санкции, всё-таки состоялся, и последствия такого правоприменения иностранных санкций причинили убытки российским физическим и юридическим лицам, то гражданско-правовая ответственность, безусловно, наступает у применителя санкционной иностранной нормы права согласно другим статьям ГК РФ.

Специальным вопросом является доказывание в суде того, что неисполнение договора российским лицом, контролируемым иностранцем, связано с исполнением иностранного санкционного режима, так как неисполнение договорных обязательств часто им маскируется под применение договорной ответственности по надуманным основаниям. В таком случае причинно-следственная связь между применением санкций и неисполнением договора устанавливается судом на основании фактических обстоятельств, сопутствующих неисполнению договора. Например, как только ЕС отнес к запрещенным секторам российской экономики генерацию электрической энергии7 и иностранная компания (например, Siemens Gamesa) публично заявила о своей приверженности санкциям ЕС и намерении выйти из этого сектора бизнеса в РФ, ее российские стопроцентные дочерние компании стали предпринимать действия по отказу от исполнения договоров в РФ посредством направления уведомлений о расторжении договоров с российскими контрагентами и фактического одностороннего прекращения выполнения работ и оказания услуг – совокупности и последовательности этих фактов (как явной демонстрации выраженного намерения) достаточно для оценки действий таких дочерних компаний как нарушения публичного порядка посредством применения иностранных санкций на территории РФ.

Таким образом, развитие правоприменения нормы статьи 1193 ГК РФ видится в том, что убытки, причиненные российскому лицу в результате применения находящимся под контролем иностранца контрагентом норм иностранного права [недружественных санкций], противоречащих публичному порядку РФ, подлежат возмещению в порядке статьи 15 ГК РФ. Другими словами, несмотря на то что статья 1193 ГК РФ прямо предусматривает в качестве санкции только неприменение нормы иностранного права, противоречащей публичному порядку РФ, у данной нормы есть косвенная санкция – возмещение российскому лицу по статье 15 ГК РФ убытков, причиненных ему вследствие применения иностранных норм, устанавливающих односторонние ограничительные меры недружественных стран.

О необходимости введения ответственности российских лиц за исполнение санкций иностранных государств на территории РФ

Необходимо вернуться к рассмотрению законопроектов о введении административной и уголовной ответственности за применение российскими лицами иностранных санкций недружественных стран на территории РФ по двум причинам .

Во-первых, прямой законодательный запрет является лучшей формой для запрета недобросовестного поведения. Отрицание недобросовестного поведения является новым методом пра- вового регулирования общественных отношений, основанным на принципе добросовестности. Общество не приемлет недобросовестного поведения в любом его виде и борется с ним преимущественно посредством установления его запретов. По сути, развитие принципа добросовестности осуществляется в процессе отрицания его нарушения (в конфликте). При этом практика недобросовестного поведения, связанного с применением российскими лицами иностранных санкций, уже складывается, и нет необходимости ждать ее чрезмерного накопления судами. Здесь как раз законодатель, учитывая особенности текущего периода времени, мог бы выступить лидером в создании новых норм-запретов применения иностранных санкций и помочь судам.

Без четко сформированных в законодательстве: а) запрета применения (исполнения) санкций и б) запрета осуществления действий, последствия которых аналогичны применению (исполнению) иностранных санкций недружественных стран, – общество видит «безнаказанную гибкость» в поведении, направленном на соблюдение иностранных санкционных режимов, когда проявляются такие поведенческие характеристики, как: несоответствие намерений совершаемым действиям; использование прав не в соответствии с целью правового регулирования; антисоциальность цели поведения, заведомо противоречащей основам правопорядка или нравственности и т.п.

Таким образом, введение административной и уголовной ответственности помогло бы обществу сформировать однозначное правильное представление о добросовестном поведении в условиях санкций.

Во-вторых , текущие события продемонстрировали, что те физические лица: а) которые являются работниками российских дочерних компаний, на сто процентов принадлежащих иностранным собственникам, б) которые начали выполнять указания иностранных собственников по выходу из российского бизнеса в ущерб российским контрагентам и инвестиционным проектам в России и в) которых не остановило чувство патриотизма и требования соблюдения публичного порядка РФ, – оказались в первых рядах уклонения от мобилизации. Другими словами, демонстрирование недобросовестного поведения, не пресеченного на ранних стадиях его формирования, достигло апогея.

Недобросовестное поведение сужает меру свободы других лиц, от чего сразу же становится заметным (так как поведение в соответствии с принципами справедливости и добросовестности не заметно в отсутствие конфликта) и порождает негативную ответную реакцию лица, претерпевшего лишение своей меры свободы: неприятие ущемления его прав и нравственного достоинства, требование о защите от недобросовестного поведения. Такое требование как раз выражается сегодня в необходимости установления прямого законодательного запрета соблюдения в любой форме иностранных санкций недружественных стран.

В чем помогли и помешали иностранные санкции недружественных стран в электроэнергетике?

Очевидным является начало развития внутреннего национального производства электроэнергетического оборудования за счет реинжиниринга и собственных отечественных разработок. Таким образом, нельзя не отметить отдельно те риски и новые возможности, которые были вызваны введением санкций в отношении российского бизнеса.

• 1.    Отрицательное влияние санкций выразилось в следующем:

• а)    Появились риски, обусловленные общим спадом экономической активности:

• •    снижение энергопотребления отдельными отраслями промышленности;

• •    риск роста неплатежей за электрическую и тепловую энергию.

• б)    Начался уход с российского рынка иностранных компаний, являющихся производителями энергетического оборудования и оказывающих услуги по его техническому обслуживанию, что привело:

• •    к проблемам сервисного обслуживания из-за отсутствия поставок запасных частей для парогазовых установок электрогенерации и недоступности инженерной поддержки иностранных инжиниринговых центров (также следует отметить срыв поставок отечественных производителей, использующих иностранные комплектующие);

• •    росту затрат на оборудование при реализации инвестиционных проектов;

• •    сдвигу сроков завершения инвестиционных проектов из-за задержки поставок импортных материалов и оборудования;

• в)    Произошло снижение актуальности ESG-повестки (то есть направлений деятельности в сфере устойчивого развития) энергокомпаний, что выразилось:

• •    в непрогонозируемости спроса на «зеленую» энергию от возобновляемых источников со стороны экспортно-ориентированных производителей;

• •    неясности перспектив интеграции отечественных «зеленых инструментов» в мировую систему.

• 2.    В качестве новых возможностей для бизнеса или положительных аспектов, вызванных иностранными санкциями, можно отметить следующие:

• а)    Осознание российским энергетическим сектором необходимости защиты энергетического суверенитета РФ , означающего независимость государства и его хозяйствующих субъектов от импорта и экспорта энергетических технологий, энергоресурсов, а также независимость от иностранных инвестиций в энергетическую базу страны⁸ и использование такого количества ресурсов, которое считается необходимым для поддержания национальной экономики на уровне, удовлетворяющем потребителей энергии. В настоящее время стало очевидным, что энергетический суверенитет РФ не должен опираться в сфере технологий на международную интеграцию, диверсификацию и сотрудничество, а должен иметь собственное локализованное производство энергетического оборудования и стопроцентного состава комплектующих для него.

Например, страны Латинской Америки включили понятие «энергетический суверенитет» в свои конституции; в конституции Эквадора⁹ несколько раз упоминается «энергетический суверенитет» в контексте необходимости его гарантированного обеспечения в экономической политике (статьи 284, 304) и справедливого распределения ресурсов (ст. 334) ; в конституции Боли-вии¹⁰ содержится положение о том, что государство определяет политику в отношении углеводородов и гарантирует «энергетический суверенитет» (ст. 360)¹¹.

• б)    Новое эффективное правоприменение , выражающееся:

• •    в расширительном толковании статьи 248.1 АПК РФ (см. описание выше);

• •    применении косвенной санкции (возмещение убытков) за нарушение публичного порядка РФ (статьи 1193 ГК РФ) через статью 15 ГК РФ (см. описание выше);

• •    защите публичного порядка РФ, что является общим делом всех субъектов и государственных регуляторов российской экономики. Следует отметить наличие единой линии защиты интересов российского бизнеса от иностранных санкционных режимов. Под единой линией защиты подразумевается слаженное взаимодействие хозяйствующих субъектов российского бизнеса, регуляторов, правоохранительных органов и судов;

• •    судебной защите от технологической агрессии подрядчиков, подконтрольных иностранным собственникам. Для целей разработки нового правового понятия под «технологической агрессией» следует понимать недобросовестное поведение с целью причинения российскому контрагенту ущерба или принуждения его к совершению невыгодных для него действий в связи с использованием подрядчиком зависимости российского контрагента от технологий, посредством намеренного ограничения доступа последнего к технологиям, необходимым ему для исполнения обязательств перед государством и (или) в публичном интересе, исполнение которых он разумно предполагал возможным, основываясь на ранее обещанном ему подрядчиком предоставлении доступа к таким технологиям. Также следует отметить, что действия, относящиеся к технологической агрессии, обладают повышенной общественной опасностью, так как влекут нарушение государственного энергетического суверенитета.

• в)    Появление управленческой самостоятельности российских дочерних юридических лиц, входящих в иностранные группы компаний, что способствует быстрому принятию ими решений в пользу поддержания бесперебойного и надежного электро- и теплоснабжения, защите публичного интереса.

• г)    Развитие импортозамещения , выразившееся:

• •    в росте спроса на отечественное оборудование и программное обеспечение, что привело к активизации отечественных производителей и разработчиков;

• •    формировании новых логистических цепочек и схем кооперации, в том числе в рамках ЕАЭС;

• •    консолидировании профессиональных сообществ в секторе энергетики.

• д)    Высокая адаптивность и гибкость государственной политики регулирования электроэнергетики, заключающаяся:

• •    в принятии государственных антикризисных (антисанкци-онных) мер поддержки;

• •    реализации инвестиционных программ при сохранении (экономии) ресурса генерирующего оборудования;

• •    снижении административного давления¹² со стороны надзорных органов.

• е)    Сохранение механизмов поддержки в электроэнергетике , включая:

• •    обсуждение оптимизации параметров программы отбора проектов модернизации тепловых электростанции (далее – КОМ-мод)¹³ и ее продления на период после 2031 года;

• •    сохранение программы поддержки возобновляемых источников энергии.

• ж)    Последовательная реализация низкоуглеродной повестки внутри РФ , которая состоит:

• •    из доработки и внесения в Государственную Думу РФ законопроекта об атрибутах генерации¹⁴;

• •    принятия закона и пакета подзаконных актов для реализации климатических проектов¹⁵;

• •    начала функционирования внутрироссийского рынка углеродных единиц в тестовом режиме¹⁶.

• з)    Совершенствование рынка мощности в сфере электроэнергетики, что заключается:

• •    в создании новой модели определения объема спроса при проведении долгосрочных отборов мощности для оптимизации структуры генерирующих мощностей¹⁷;

• •    перераспределении объема выручки от продажи мощности в пользу более эффективного и востребованного оборудова-ния¹⁸.

Российские генерирующие компании, полагаясь на введенные меры государственной поддержки в сфере электроэнергетики, участвуют в защите энергетического суверенитета РФ, борются с технической агрессией компаний, контролируемых иностранцами из недружественных стран, и продолжают обеспечивать надежное и бесперебойное энергоснабжение. Электрогенерирующие компании в силу закона участвуют в обеспечении энергетической безопасности Российской Федерации. В частности, обеспечение бесперебойного и надежного функционирования электроэнергетики в целях удовлетворения спроса на электрическую энергию потребителей, обеспечивающих надлежащее исполнение своих обязательств перед субъектами электроэнергетики, является одним из общих принципов организации экономических отношений и основ государственной политики в сфере электроэнергетики согласно пункту 1 статьи 6 Федерального закона от 26.03.2003 №35-ФЗ «Об электроэнергетике». Таким образом, электрогенерирующие компании (тепловые электростанции) посредством ведения своей деятельности обеспечивают надежное и бесперебойное электроснабжение и теплоснабжение населения Российской Федерации в местах присутствия электростанций, что свидетельствует об обеспечении публичного интереса – электро- и теплоснабжения населения России.