Во имя семьи: украинские «берегини» в домах новых русских

Цель, актуальность и методология исследования

Выход на экран телевидения в 2004 г. популярного телесериала «Моя прекрасная няня» стал знаковым событием не столько благодаря его художественным или кинематографическим достоинствам, сколько ввиду 86

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations обозначенной им социальной проблематики. Сериал привлек внимание к процессу становления на российском рынке частных сервисных услуг новой профессии – домашней прислуги, основной представительницей которой стала «украинская Мери Поппинс». Главная героиня этой мыльной оперы Вика Прутковская приехала в российскую столицу из Мариуполя, живет с родителями на окраине Москвы и работает в модном бутике. Потеряв работу, она устраивается няней в дом богатого продюсера-вдовца, где и разворачиваются события сериала. Это достаточно типичная история постсоветской трудовой мигрантки, хотя в секторе домашнего обслуживающего труда Москвы заняты женщины не только из разных регионов СНГ, но и из дальнего зарубежья [2]. В последние десятилетия этот рынок труда все больше привлекает иностранок, приезжающих в российскую столицу в поисках работы. Спрос на платный домашний сервис в крупных промышленных центрах России обусловлен целым комплексом факторов: резким социальным расслоением постсоветского общества, нуклеаризацией семей и изменением приоритетов социальной политики, формированием новой концепции приватности и быта в среде среднего класса, суть которой состоит в эмансипации женщин от домашнего труда за счет формирующегося «нового обслуживающего класса» [16]. Результаты полевого исследования показали, что «прекрасные няни» из Украины пользуются на данном рынке труда особым спросом благодаря классическому образу украинки как идеальной «берегини», т.е. хранительницы домашнего очага, господствующему в обыденном сознании рядовых россиян, и высокому качеству их человеческого капитала. Однако при всей своей востребованности в российской «экономике заботы и ухода» (далее ЭЗиУ) их положение осложняется серьезными вызовами, связанными с неформальным характером работы и неурегулированностью производственных отношений. Это свидетельствует об актуальности данной

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations научной проблемы, предопределяя необходимость ее тщательного изучения и выработки политических механизмов для ее решения.

Целью данной работы является проблематизация и анализ новейшего антропотока из южных регионов Украины в Россию, основу которого составляет трудовая миграция украинских женщин на работу в российском рынке домашнего труда.

Актуальность исследования : Данная работа является одним из этапов многоступенчатого исследовательского проекта, направленного на изучение гендерных аспектов трудовой миграции из Украины. Поскольку он нацелен на изучение автономной женской миграции из Украины независимо от ее направления, то миграционный вектор, направленный в Россию, изначально не был в фокусе внимания, т.к. среди украинских миграциологов существует убеждение, что Россия относится к числу стран, куда чаще всего выезжают на работу мужчины, и значительно реже – женщины, которых эта страна привлекает намного меньше [10; 22]. Однако, по мере накопления новейших статистических данных становилось oчевидным, что хотя мужчины действительно преобладают в антропотоках из Украины в Россию, в абсолютных показателях количество женщин-мигранток в России в последнее время лишь несущественно уступает количеству гостевых работниц в Италии, считающейся основным потребителем женской миграции из Украины. Так, согласно статистическим данным, общее количество украинских гастарбайтеров в России составляет около 2 млн. чел., из которых женщин – лишь 20%, а в Италии из 600 тыс. украинских мигрантов женщины составляют приблизительно 80% [11, с. 60-61]. Таким образом, согласно этим данным, соотношение украинок, работающих в России и Италии, составляет 400 тыс. против 480 тыс. Тем не менее, в научной литературе представление об Италии как основном направлении украинской женской миграции является преобладающим. Это не вполне соответствует 88

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations действительности, особенно если учесть, что согласно последним данным доля женщин в миграционных потоках из Украины в Россию может составлять от 36% [10] до 50% [4, с. 7], а по экспертным оценкам – даже больше половины от общего количества работающих там украинских гастарбайтеров [14], т.е. от 720 тыс. до 1 млн. чел. и более, что значительно превышает количество заробитчанок в Италии. Эти данные дают основания рассматривать российский вектор как одно из приоритетных направлений независимой женской миграции из Украины.

Кроме того, актуальность данного направления женской миграции была подсказана результатами интервьюирования, продемонстрировавшими, что многие информантки на определенном этапе миграционного цикла имели опыт работы в российской ЭЗиУ. Это объясняется тем, что условия заработков в России вплоть до недавнего времени были весьма притягательными для граждан СНГ благодаря общему советскому прошлому, прозрачности границ и другим факторам, которые в середине 2000-х гг. позволяли России сохранять приоритетное положение при выборе потенциальными мигрантками страны назначения. Однако, как справедливо отмечает Д. Полетаев, из-за нерациональной миграционной политики российских властей женские потоки из ближнего зарубежья начали менять направление движения в сторону европейских стран [13]. Это относится и к украинскому вектору. Так, если в 1999 г. гражданки Украины преобладали в России среди иностранок из ближнего зарубежья [13], то в 2010 г. они составляли лишь 17,2% от их общего количества, уступив первенство узбечкам (30,2%) [21, с. 9].

Таким образом, для некоторых украинок заработки в России становятся своего рода трамплином, позволяющим приобрести опыт выживания за пределами привычного габитуса, чтобы затем продолжить поиски «лучшей жизни» в дальнем зарубежье. Результаты интервьюирования побудили 89

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations уделить более пристальное внимание рассмотрению украинско-российского вектора женского миграционного потока и послужили импульсом к выделению его в качестве самостоятельного направления исследования.

Методология исследования . Данная работа выполнена на основе исследования, включающего анализ вторичных теоретических источников, контент-анализ материалов прессы и полевое исследование, охватывающее следующие этапы:

– глубинные интервью и дискуссии в двух фокус-группах с 25 украинскими и международными экспертами были организованы летом 2008 г. в Киеве и во Львове. Были опрошены специалисты по вопросам миграции, гендерных и женских исследований, социальной политики и социальной работы из государственных научно-исследовательских институтов и аналитических центров, министерств, посольств, неправительственных организаций, государственных центров трудоустройства и т.д.

– обсуждение в двух фокус-группах и полуформализованные интервью с мигрантами и членами их семей, охватившие в общей сложности 43 респондента (31 женщина и 12 мужчин разных возрастных групп), были собраны на протяжении 2007–2014 гг. в Херсонской, Кировоградской и Тернопольской областях, в Киеве и во Львове. 13 интервью были собраны в странах назначения миграции (Италии, Германии, Австрии и Франции). К участию в интервью привлекались респонденты, имевшие опыт работы за рубежом в прошлом, нынешние гастарбайтеры, а также циркулярные мигранты, находившиеся дома между поездками на заработки. Интервьюирование осуществлялось на основании метода «снежного кома», т.е. начиналось с общения со знакомыми представителями целевой группы, которые давали контакты следующих информантов и т.д. Из соображений

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations конфиденциальности имена респондентов в тексте изменены¹.

Положение украинских трудовых мигранток в российской «экономике заботы и ухода»

Считается, что особенно интенсивный отток женских рук и, соответственно, «отток заботы» [32, р. 131] наблюдается в сельскохозяйственных западных регионах Украины, откуда женщины уезжают преимущественно в страны Евросоюза и Северной Америки, а для индустриальных областей восточного и южного регионов более свойственна трудовая миграция мужчин на работу в строительном секторе России. Действительно, по данным статистки только в одной Закарпатской области в трудовую миграцию вовлечено 41,9% населения, из которых 43,9% составляют женщины [9]. В Тернопольской области опыт зарубежных заработков имеют 17,6% экономически активного населения, из которых женщины составляют 51,4%, а в самом Тернополе – 62,5% [23]. Значительная доля женщин в миграционных потоках этой области объясняется более высоким уровнем безработицы среди них: 60,3% от общего числа зарегистрированных [3].

В то же время результаты полевого исследования свидетельствуют о том, что в экономически депрессивных областях южной Украины процесс независимой женской миграции по степени активности вряд ли уступает западному региону. Как отметила одна респондентка:

«У нас тут на юге, особенно в маленьких городишках, где-то около 40% мужиков, у которых жены на заработках, сидят дома, занимаются хозяйством. А на западе таких еще больше. Не меньше половины таких» (Вера, мать мигранта, работающего в России).

Интервьюирование, проводившееся в Херсонской и Кировоградской областях, показало, что многие женщины этого региона, также как и

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations мужчины, имеют опыт работы в России, где трудоустраиваются в «сугубо мигрантских сферах деятельности, привлекающих женщин» [13]. Чаще всего они работают нянями, гувернантками и домработницами в семьях, т.е. по профессиям, считающимся «парадигматическим символом феминизации миграции и глобализации заботы» [28, p. 51]. Популярность этого вектора женской миграции с юга Украины определяется близостью лингвистического, исторического и духовно-религиозного наследия России для этого преимущественно православного региона в отличие от грекокатолического и украиноязычного западного региона, тяготеющего к Западной Европе. Однако, этот женский антропоток из южно-украинских областей в Москву не визуализирован в статистке и не привлекает внимания миграциологов в силу специфики женских миграционных траекторий, присущих данному геокультурному региону (о чем речь пойдет ниже). Так, в работе сотрудников единственного в Украине государственного центра по исследованию вопросов миграции указывается, что среди украинских женщин, работающих в России, треть занята в торговле (главным образом в розничной торговле с лотков на рынках) и четверть – на строительстве [5, c. 51]. При этом участие украинок в российской ЭЗиУ остается незамеченным. Не обнаружено оно и петербургскими социологами, указывающими, что в России рабочие места по обслуживанию домохозяйства заполняют не столько географические мигранты, сколько «новые бедные» или «классовые мигранты» – низкооплачиваемая интеллигенция, пенсионерки и пр. [7, c. 16]. В ряде научных проектов, направленных на изучение положения женщин-мигранток в Петербурге [1], Москве и Самаре [8], наемная домашняя работа как возможное место трудоустройства гостевых работниц также не упоминается.

Между тем, некоторые эксперты и многие информантки из южных областей Украины указывали, что ездят на заработки в сектор платных 92

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations домашних услуг Москвы. Причем как свидетельствует исследование данного рынка труда, проведенное московским Центром миграционных исследований, украинки, наряду с молдаванками и белорусками, в данном секторе услуг преобладают [21, с. 101]. Трудоустройство женщин в этой сфере деятельности зачастую базируется на так называемом «вахтенном методе», позволяющем до трех месяцев находиться на работе в России, затем столько же – дома в Украине и после этого снова в московской семье. Возможность использования подобной циркулярной модели миграции, обеспечивающей более щадящий режим по отношению к семье, является важной для женщин, поскольку традиционно они несут за нее основную ответственность. Об этом свидетельствует интервью с информанткой Галиной, рассказавшей, что в середине 2000-х гг. она вслед за многими односельчанками ездила на заработки в Италию. Через некоторое время после возвращения оттуда она встретила старую знакомую, зарабатывающую на жизнь домработницей в Москве. Эта встреча подтолкнула женщину к смене страны трудоустройства:

«Оказывается, она там <в Москве> зарабатывает не меньше, чем я в Италии. Так там же язык не нужен, и ей же <...> не надо выкладывать <деньги> этим всем агентствам, как у нас тут некоторые квартиры продают, чтобы уехать. А потом приезжают, и лапу сосут <потому что> жить-то негде. А на квартиру там <в Италии> уже не заработаешь. Так, думаю, а нафиг мне тогда Италия, если можно в Россию ездить с тем же результатом? Так самое же главное, что семья… я же от детей надолго не уезжаю» (Галина, домработница в Италии и России).

Такая модель регулярных и краткосрочных поездок на работу за границу позволяет женщинам избегать как нелегального положения в России и связанных с этим неудобств, так и фиксации в миграционной статистике и 93

Креативная экономика и социальные инновации

Creative Economics and Social Innovations отчетности правоохранительных органов по обе стороны границы. Многие респондентки отмечали, что преимуществом этой модели является то, что она не создает условий ни для длительного разрыва связей с семей в Украине, ни для сильной эмоциональной привязанности к месту работы в России, позволяя сохранить целостность транснационального семейного пространства мигранток. Поэтому в южно-украинских малых городах мигранток-возвращенок очевидно больше, чем в западной Украине, откуда женщины уезжают на заработки преимущественно в страны Западной Европы и из-за своего нелегального положения и дороговизны поездки подолгу (иногда до нескольких лет) не имеют возможности приезжать домой и видеться с родными. За это время их отношения с семьей дистанцируются, а на новом месте возникает привыкание. У мигранток, работающих в Западной Европе, даже есть поговорка: «Через год нечего возвращаться домой, через два – не с чем, а через три – уже не к кому...». Поэтому транснациональные семьи мигранток из заной Украины нередко распадаются². Причем и эксперты, и респондентки из западных областей высказывали мнение, что в их местности «эпидемия разводов» приобретает поистине угрожающие масштабы. Это следует из интервью информантки Нины из Тернопольской области:

Респондентка: «Когда моя невестка уезжала на работу за границу, я ей сказала: «Галя, я готова взять на себя воспитание внуков, но только при условии, что мой сын поедет с тобой». Потому что, понимаете, если бы она уехала одна, семья непременно распалась бы. Если муж и жена разлучаются, семья точно распадется. Это 100%».

Интервьюер: «И много таких семей?».

Респондентка: «Ой, много! Очень много. Да практически все. Как только муж и жена разъезжаются, все – семьи у них больше нет. И у детей

Креативная экономика и социальные инновации

Creative Economics and Social Innovations семьи больше нет» (Нина, работающая пенсионерка, мать двух мигрантов, проживающих с семьями в Италии).

Проведенное полевое исследование дает основания предположить, что за последние годы происходит феминизация трудовой миграции из Украины в Россию, служащая основой для формирования нового вектора «миграции заботы» как преимущественно женского антропотока. Этот процесс осуществляется за счет заместительной женской миграции: в то время как российские женщины уезжают на работу (в том числе в сфере домашнего обслуживания) в более благополучные страны мира [17], женщины из Украины приезжают в Россию для работы на рынке труда домашнего сервиса.

Преимущества данного миграционного вектора для женщин объясняются тем, что финансовая доступность транспортировки и безвизовый режим с Россией позволяет им поддерживать более тесные связи с семьей и успешнее сочетать работу за рубежом с исполнением семейных обязанностей дома. Это является главным «козырем» против миграции женщин в дальнее зарубежье, основными вызовами которого остаются отсутствие должного ухода за детьми и стариками, дистанцирование в отношениях с мужьями и риск распада семей.

Указанная миграционная модель подтверждает тренд новой циркулярности XXI века, характеризующейся сочетанием возращения и повторения, т.е. основывающейся на движении, имеющем тенденцию к постоянной повторяемости, циркулярности. Причем она принципиально отличается от традиционной модели конечного циркулирования, определяемой отъездом и возвращением, и предоставляет мигрантам возможность поддерживать близкие отношения как с отсылающим, так и с принимающим обществами [34, р. 2].

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

«Эффект развития» для украинских женщин благодаря миграции в Россию

В работах по вопросам миграции из стран Глобального Юга в государства Глобального Севера поднимается тема влияния зарубежных заработков на развитие мигрантов, их семей и отсылающих обществ [31]. Одной из задач настоящего проекта также было выяснение «эффекта развития», оказываемого миграцией на наших информантов, причем не столько с точки зрения значимости экономического капитала, приобретенного за рубежом, сколько в плане приобретения социального, культурного, символического и других разновидностей немонетарного капитала [см. 26] и их влияния на личностное развитие украинских гостевых работниц и работников.

В общественных дискуссиях на тему украинской трудовой миграции рефреном звучит утверждение, что «за явлением заробитчанства лежит нечто более глубокое, нежели просто материальные потребности. Это – потребность Духа» [15]. Поэтому неудивительно, что практически все информанты считали опыт работы за рубежом важным для их личностного и духовного роста. Несколько респонденток отметили, что его ценность заключалась в возможности лучше понять себя, осознать свой личностный потенциал. Причем женщины чаще мужчин отмечали, что опыт работы за рубежом способствовал повышению их самооценки, придал уверенности в своих силах и стал стимулом к дальнейшему развитию:

« Вы знаете, я посмотрела на себя другими глазами. Я поняла: я это могу! Я поверила в свои силы. Ведь что я раньше была? Сидела всю жизнь дома, никуда никогда не ездила, ну, по крайней мере, одна. Я была такая… “невыездная”. И когда первый раз ехала на заработки, очень волновалась, получится ли у меня. Но теперь у меня нет страха перед неизвестностью. Я

Креативная экономика и социальные инновации

Creative Economics and Social Innovations знаю: я сильная, я справлюсь» (Татьяна, профессиональный психолог, зарабатывает регулярными поездками в Москву и Киев для работы няней).

Как видим, деквалификация и нисходящая социальная мобильность, типичные для женской трудовой миграции [27], вызвали не разочарование, упадок духа или неуверенность в себе, как можно было бы ожидать, но напротив, вселили самоуважение и оптимизм. Для некоторых женщин выезд на заработки стал возможностью избавиться от зависимости от значимых членов семьи, почувствовать самоценность и динамику своей персональной эволюции:

«Раньше я боялась самостоятельной жизни. Всегда материально зависела – от родителей, от брата, от мужа. Ходила на работу только для красоты, так как эти деньги ничего не решали. Сейчас стала больше себя уважать. Работать не стыдно, даже на такой работе. Стыдно не работать и ругать правительство. Нужно двигаться вперед и себя не предавать» (Маргарита, кандидат педагогических наук, преподаватель вуза, периодически подрабатывает гувернанткой в Киеве и Москве).

Несколько женщин, работавших в российской столице, отметили, что для них как жительниц украинской провинции возможность приобщения к повседневному быту элитных московских семей их клиентов была открытием новых горизонтов в плане изменения представления о стандартах и уровне потребления, а также с точки зрения межличностных отношений и в смысле изменения ценностных ориентаций:

«Я увидела, как там люди живут. Оказывается, и так можно жить! Я думала, так только в книжках и в кино бывает. Но теперь сама воочию убедилась, как приличные люди живут. У меня теперь другое представление о том, как НАДО жить и как МОЖНО жить. Я теперь смотрю на жизнь другими глазами. Мне от жизни гораздо большего хочется» (Галина, домработница в Москве).

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Многие информантки отмечали, что обретение финансовой независимости стало для них толчком к переоценке жизненных ценностей, в частности, в отношении к деньгам:

«Там я поняла цену своего “я”. Полюбить нужно себя, потому что деньги – это только бумажки, но <ради них> вы убиваете себя, оскорбляете себя. Деньги – это ничто, это бу-маж-ки» (Ольга, бывший главный инженер коммунального предприятия, два года работала уборщицей в Москве).

Следует отметить, что миграция является для многих женщин не только стратегией обеспечения экономических и материальных потребностей своих семей, но и возможностью увидеть мир, ознакомиться с другими жизненными стандартами, расширить свои культурные горизонты. В этом смысле миграционный поток в Москву можно квалифицировать как «миграцию, связанную с изменением стиля жизни» ( lifestyle migration ), предполагающую, что географическое перемещение ведет к улучшению стиля жизни посредством расширения культурного потенциала [25]. Социологические исследования показывают, что хотя домработницы имеют более длительный рабочий день, чем мужчины, они располагают большими возможностями для отдыха и досуга [12, с. 78]. Кроме того, в отличие от мужчин, зачастую сосредоточеныx в так называемых «вернакулярных районах» [6] российских мегаполисов, домработницы чаще всего проживают в семьях обеспеченных хозяев, локализованных в благополучных элитных районах с соответствующим культурным габитусом и более широкими рекреационными возможностями.

Так, для большинства информанток, имевших опыт работы в Москве, значимой была возможность удовлетворения своих культурных запросов. Многие женщины смогли осуществить давнюю мечту – осмотреть столичные достопримечательности, и свои выходные дни посвящали активному 98

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations культурному отдыху. Так, одна респондентка оказалась заядлой театралкой и использовала любую возможность, чтобы попасть на спектакли столичных театров, впечатлениями о которых она с удовольствием делилась во время интервью. Две женщины отметили, что для них работа в Москве была возможностью приобретения нового духовного опыта: в свободное время они знакомились с православными святынями России, посещали храмы, общались с прихожанами. Другие с энтузиазмом вспоминали экскурсии по российской столице, посещение концертов, выставок, лекций и других культурных мероприятий.

Как видим, «социальная встроенность» [35] украинских женщин в культурный контекст российского мегаполиса благодаря общности исторического, языкового и культурного наследия отсылающей и принимающей сторон способствует их культурному контакту и обеспечивает мигранткам существенные преимущества в приобретении «социальных дивидендов миграции»3 в виде личностной эволюции и повышения самооценки, расширения культурных горизонтов, духовного и эстетического развития, возрастания бытовых норм и стандартов потребления и т.д. В свою очередь, этот культурный и социальный капитал, приобретенный за время работы в России, обеспечивает женщинам материал для «идеационных трансфертов»4 и «трансфертов норм» [33] на родину, что способствует

Креативная экономика и социальные инновации

Creative Economics and Social Innovations культурным изменениям в семьях и окружении мигрантов и является вкладом в межкультурный диалог между двумя народами.

Заключение

Феминизация потоков трудовой силы как характерная особенность современного глобального миграционного процесса проявляется и в антропотоке из Украины в Россию. В результате этого процесса изменяется портрет среднестатистического мигранта: на смену здоровому молодому мужчине, работающему на стройке и обитающему в мигрантском анклаве, все чаще приходит мигрантка-домработница, редко покидающая пределы дома ее хозяев. Это может быть незамужняя молодая девушка, беременная женщина, одинокая мама, мать семейства или даже бабушка, у которой дома остались дети и внуки. Однако, независимо от возраста, семейного положения, уровня образования или стажа работы в России, все эти женщины, как правило занятые в теневом секторе экономики, зачастую остаются невидимыми как для академического сообщества, так и для социальных служб, гражданского общества и политиков.

В то же время наше исследование показало, что для самих украинок возможность выезда на заработки в соседнюю Россию является важной, поскольку предоставляет ряд преимуществ по сравнению с миграцией в страны Западной Европы, прежде всего с точки зрения благоприятных условий для института семьи и родительства. В частности, циркулярная модель миграции, возможная благодаря прозрачности границ и упрощенному визовому режиму между Украиной и Россией, является значимой для женщин, имеющих семью и детей, так как позволяет осуществлять частые поездки домой и обеспечивает постоянный эмоциональный контакт с родными и близкими на родине. Подобная «циркуляция заботы» [24] между югом Украины и Россией формирует специфическую для данного региона «мигрантскую этику заботы» [29], позволяющую женщинам обеспечивать 100

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations заботу и уход одновременно в двух семьях – работодателей и своей собственной – как в трансграничном режиме, так и в условиях непосредственного физического контакта.

Кроме того, работа в крупных культурных центрах России и отсутствие лингвистического барьера в русскоязычной принимающей среде предоставляет женщинам возможности для утоления культурного и духовного голода, свойственного образованным женщинам среднего класса, проживающим в украинских малых городах и селах. В силу указанных причин женщины нередко связывают с миграцией надежды не только на качественный скачок в материальном благосостоянии, но и на изменение своего социального статуса, а иногда и смену всего образа жизни [21]. Однако неформальный характер трудоустройства и неурегулированность трудовых отношений в теневой сфере приватного сектора делает женщин уязвимыми перед опасностью трудового рабства и создает риски для их личной безопасности. Работая в России, украинские трудовые мигрантки сталкиваются с предвзятым отношением общества, сексизмом и эйджизмом, эксплуатацией, нарушением прав человека, психологическим, физическим и правовым насилием, отсутствием социальной защищенности и другими проблемами. Поэтому этот новый украинско-российский вектор «миграции заботы» требует более тщательного изучения и более пристального внимания со стороны властных структур, правозащитных органов и неправительственных организаций. Он крайне важен для Украины, поскольку имеет большой экономический, демографический и социальный потенциал. Во-первых, с финансовой точки зрения денежные трансферты мигрантов из России в Украину являются существенным пополнением для бюджета как получающих семей, так и государства в целом. Причем вклад женщин в финансовые потоки из России в последние годы возрастает благодаря феминизации данного антропотока. Во-вторых, с демографической 101

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations точки зрения очевидным преимуществом миграции украинок в Россию является меньшая вероятность трансформации трудовой миграции в эмиграцию, что позволяет экономике Украины сохранять свои трудовые кадры. Также это снижает опасность беспризорности и социального сиротства детей женщин-мигранток, покинутости их пожилых родителей, социальной неустроенности мужей и распада браков. Однако осложнение отношений между Россией и Украиной в последние годы негативно влияет на перспективы данного миграционного потока. Это связано с укреплением границ между двумя государствами, усилением контроля на пунктах пропуска с возможным введением визового режима, что в свою очередь вызывает ответную реакцию со стороны российских властей в плане повышения требований к украинским гостевым работникам, что больно бьет по ним и сказывается на снижении интенсивности данного миграционного вектора. С другой стороны, перспектива введения безвизового режима с Евросоюзом предоставляет возможность свободного выезда на работу в страны Западной Европы и, соответственно, притягательность этого направления миграции возрастает. В результате складывается «зеркальная» ситуация: преимущества российского направления миграции – его открытость для мигрантов, адаптируются европейским вектором, и напротив, недостатки европейского вектора начинают транспонироваться на российский.