Волостной суд в русской деревне во второй половине XIX века

ной суд из избираемых крестьян, решающий львиную долю своих дел не на базе государственного законодательства, а на основе местных обычаев [1].

Следует сказать, что в преддверии реформирования в кругу авторов преобразований велись долгие и горячие дискуссии о наилучшем образце крестьянского правосудия. Одни представители Редакционных комиссий придерживались мнения, что селяне все свои тяжбы смогут разрешать на обычном сходе общины. Другие творцы реформы предполагали, что споры односельчан надо перенести в мировые суды, которые работают на базе официального права. Остальные участники дискуссий считали, что следует создать сословно обособленные крестьянские суды, которые будут действовать на основе обычного права. Этот проект и был утвержден, так как разработчики крестьянского правосудия были убеждены в том, что в деревне уже издавна возникла система норм обычного права [2].

Естественно, что эта модель не распространялась на серьёзные уголовные пре ступления. «Положение» разрешало самим крестьянам рассматривать споры только на сумму до 100 рублей, как движимого, так и недвижимого имущества. В сфере крестьянского правосудия оказались вопросы о наследстве, займах, опеке, договорах и совсем малозначительные уголовные дела [3]. Крестьянские судьи сами вершили суд над своими односельчанами. Для этого от 4 до 12 человек ежегодно избирались на волостном сходе. Специальных помещений для заседаний не было, обычно собирались два раза в месяц в волостном правлении. Процесс вели не менее трех крестьянских судей, которые делали это по очереди [4, с. 261]. Практиковали четыре вида санкций: содержание под арестом, общественные работы, штраф, порка розгами. Решение суда являлось окончательным; жаловаться можно было только при двух условиях: жалобу рассмотрели без свидетелей или суд превысил свою власть.

Почти три десятилетия сельское правосудие существовало на основе этой схемы. Лишь в 1887 г. в деятельность волостных судов внесли некоторые дополнения и корректировки. Для усиления контроля за крестьянскими судьями со стороны дворян, земским начальникам, дали возможность вмешиваться в работу суда в деревне на любом этапе. Он же проводил проверки рассмотренных дел и утверждал в должности избранных судей [4, с. 260]. Юрисдикция суда теперь распространялась на споры до 300 рублей, а по вопросам наследования сумма вообще не ограничивалась [5, с. 89–90].

Кроме того, увеличены были размеры штрафов и сроки ареста [6, с. 83].

Отметим, что главного преобразования сделано не было. Вплоть до 1917 г. волостной суд являлся сословным и действовал на основе местных обычаев. Любопытно, что все плюсы и минусы в его работе за много лет не утратились и сохранились в полном объеме. Рассмотрим их.

Среди положительных достижений современники выделяли следующие: суд был быстр в разбирательствах, прост, приемлем, понятен, недорог и справедлив. Главным являлось то, что судьи, истцы и ответчики знали друг друга с детства, имели одинаковый уровень образования и воспитания [3, с. 127]. Немаловажным было и то, что дела здесь решались без лишних проволочек и формальностей, а приговоры часто были менее суровые, чем в подобных городских учреждениях, так как учитывались личные качества подсудимого и его статус в общине и семье [7].

Именно этот суд, как считали авторы реформы 1861 г., рано или поздно должен был привести крестьян в колею государственного законодательства и судопроизводства. Но этот процесс осуществлялся крайне медленно и даже начал тормозить капиталистическую эволюцию села [4, с. 241]. Крестьяне все больше и больше втягивались в русло буржуазных отношений, и им было очень принципиально, какие деловые бумаги они получат после имущественных споров в волостных судах. Когда решались в своем суде мелкие споры с соседом о ягненке или куренке, то подходило и деревенское разбирательство, но когда спор касался сотен рублей и на кону стояла мельница или молотилка, то для зажиточного общинника желательными становились серьезные судебные документы.

Теперь перейдем к негативным моментам в деятельности волостных судов, которые выступали тормозом в развитии товарно-денежных отношений в деревне. Для этого привлечем сведения из доку- ментов различных комиссий, обследовавших в разные десятилетия сельские суды и информации из фондов волостных судов Тульской губернии.

Все исследователи этих процессов обычно начинали критику с указания на малограмотность крестьянских судей. Некоторые авторы считали, что грамотными среди вершителей судеб крестьян являлся один из десятка [8, с. 52]. Естественно, что никто и никогда никаких экзаменов на знание гражданского права не сдавал и поэтому часто находился под влиянием грамотного волостного писаря. «Наши судьи знают столько же, сколько и мы», – говорили мужики [9, Л.44]. Этот же недостаток неоднократно обличал М.И. Зарудный, известный исследователь волостных судов России [10, с. 169].

Кстати, следует отметить, что в первые десятилетия среди грамотных крестьян большого желания стать судьей не наблюдалось. Оплата за выполнение обязанностей была невелика, мороки много, приходилось отрываться от своего хозяйства, а нажить врагов среди соседей было очень легко. Никто из представителей власти помощи в правовом просвещении этим судьям не оказывал, что часто вело к разным беспорядкам [3; 11]. Весьма низок был авторитет таких судей у зажиточных односельчан, которые хотели, чтобы их дела рассматривали профессионально подготовленные судьи, читавшие Гражданский кодекс, а не полуграмотные соседи, применявшие сомнительные и подозрительные местные обычаи.

Только в начале XX в. повысился престиж судейской должности в селе. Более охотно начали выполнять эти обязанности грамотные односельчане из зажиточных семей. Рост веса и влияния судей был связан с рядом причин, а именно: им значительно добавили жалование, избавили от натуральных повинностей, их грудь стала украшать красивая бляха, и, что также важно, заседания стали проводить только по воскресеньям [9, Л. 45]. Следующие отрицательные моменты в деятельности сельских судов критиковал исследователь Н.К. Бржеский. Он подчеркивал, что подкуп волостных судей, поборы и угощения водкой стали обычным делом в деревенском судопроизводстве [12, с. 68–69]. Безусловно, судьи употребляли водку не просто так, а в связи с угощением. Другой исследователь крестьянского правосудия В.В. Тенишев отмечал, что членов суда принято попотчевать перед заседанием для того, чтобы решить дело в пользу угощающей стороны [13, с. 187]. Из Тульской области сообщали, что обычаем стало «подмазывание» судей водкой [14]. Возможно, что угощение не всегда было напрямую связано с лихоимством, но стремление «за-хмелить» судью явно прослеживалось.

Рассмотрение споров в деревне «под водку и селедку» не одобряли все исследователи. Сами крестьяне заявляли, что деревенский судья явно уступает городскому судье, которого водкой не попотчуешь [13, с. 158]. Исследователь Тульской губернии М.П. Кашкаров привел интересный пример. На вопрос о наличии правовых обычаев в общине селяне заявили: «У нас обычай – это водка» [14]. Это означало, что за угощение всегда можно легко подыскать или придумать нужный обычай, чтобы успешно решить дело в пользу угощавшего.

Однако угощения и «подмазывания» не являлись главной язвой сельского суда. Злоупотребление и произвол, прежде всего, вытекали из-за применения обычного права. Очень быстро выяснилось, что правовых обычаев мало, а некоторых вообще не существует, и их для решения дел необходимо просто сочинять. А в таких случаях изобрести возможно было любой образец, лишь бы он хорошо подходил к ситуации [6, с. 23–24]. Ширма из выдуманного обычая помогала принять нужные, и, несомненно, пристрастные постановления.

Еще один недостаток в деятельности волостных судов – это устная форма судебного процесса. По обыкновению волостной писарь в общих чертах записывал подробности иска, суть претензий и вид санкций. Но наиболее главное – сам местный обычай, на базе которого строился процесс, вносить в протокол было не обязательно. Вот тут и начинался произвол и злоупотребление судей, так как придуманный обычай должен был подтвердить всего лишь один свидетель [13, с. 240]. Суд сам творил обычаи и сам их использовал для принятия решений.

Однако и на этом минусы сельского правосудия не заканчивались. Волостному суду при необходимости разрешалось, кроме местных обычаев, рассматривать иски по совести. А это вело к еще большему произволу, так как совесть – понятие не юридическое, а моральное, да и совесть у каждого человека – своя. Сельской бедноте судебные решения по совести могли нравиться, но совсем противоположным был взгляд на эти моральные опусы зажиточных соседей. Состоятельные крестьяне часто не хотели заканчивать имущественный спор примирением, к которому любой ценой стре- мился деревенский суд в интересах мира в общине. Для них было важно защитить свою собственность, а вовсе не сгладить противоречия и не оскорбить соседа. Примирение разрешалось даже во время явных краж вещей, которое приводило потерпевшую сторону к убыткам, и это со временем стало не по нраву обеспеченным селянам.

Кроме перечисленных негативных факторов, скептическое отношение к деревенскому правосудию усиливалось большим влиянием на судебный процесс волостного писаря. Особенно авторитетен писарь оказывался там, где судьи были малограмотными. Здесь писарь был «и швец, и жнец, и на дуде игрец», то есть и толковал обычаи, и принимал решения [15, с. 201–202].

И все же, несмотря на все свои недостатки и несовершенства, волостной суд просуществовал до 1917 г. и оставил яркий след в истории права России.