Вооруженные конфликты и международное гуманитарное право: надежды пока не оправдываются

Прошедшая история человечества насчитывает множество вооруженных конфликтов между странами (войн), и вряд ли возможно подсчитать, сколько человек погибло в прошедших войнах. По данным военного эксперта П. Сучиу (США) речь может идти о цифре порядка 300 млн человек [1], а количество беженцев, разрушений жилых домов, памятников культуры, заводов и других объектов, созданных трудом человека, не поддается исчислению. На определенном этапе (рубеж XVIII-XIX вв.) человечество озаботилось данной проблемой глобального масштаба, и сумело, основываясь на обычаях, опыте заключения мирных договоров воюющими сторонами, выделенных фундаментальных человеческих ценностях (как следствие буржуазных революций, например, во Франции – «свобода, равенство, братство»), соорганизо- ваться и запустить процесс международноправового регулирования военных и связанных с ними отношений. К тому времени ряд мыслителей уже высказывались о необходимости регулировать войны определенными правилами. В частности, Г. Гроций считал недопустимым опустошение страны как результат войны. Ж.Ж. Руссо полагал, что война отражает отношение государства к государству, а не человека к человеку, и на поле боя воюют не простые люди, а военнослужащие – представители государств (комбатанты), соответственно гражданское население должно быть защищено. Американский ученый и политик Ф. Либер отмечал, во время войн массы людей сражаются не за свои личные интересы, а за более общие интересы и нужно разделять категории лиц, находящихся в театре войн и военных конфликтов (воины, партизаны, мя- тежники, шпионы, пираты, мародеры и др.) и соответственно к ним относиться.

Постепенно из общего международного права с середины XIX в. стало выделяться международное гуманитарное право, и прежде всего стали заключаться международные договоры о правилах ведения войн по отдельным аспектам. Так, в 1856 г. была принята Парижская декларация о морской войне, которая определила отношения воюющих и нейтральных держав в морской войне. которая определила отношения воюющих и нейтральных держав в морской войне, в частности, было поставлено под запрет каперство, которое заключалось в официальном международном деликте, то есть умышленных захватах, разграблениях и уничтожении судов, принадлежащих частным лицам, оказывающим перевозки другой воюющей стороне [2, с. 28]. В поле зрения международных актов стали входить вопросы о защите жертв войны, то есть, затрагивающие сферу гуманитарного права, в этом же контексте можно отметить создание в 1863 г. по инициативе известного общественного деятеля Анри Дюнана Международного комитета Красного Креста – гуманитарной организации в целях оказания пострадавшим в результате войн и вооруженных конфликтов. В 1864 г. швейцарское правительство созвало дипломатическую конференцию для выработки документа о помощи жертвам войны. Участники конференции (шестнадцать европейских государств) 22 августа подписали первую многостороннюю Конвенцию об улучшении участи раненых во время войны [3], которая считается первым актом международного гуманитарного права; за короткий срок к Конвенции присоединились более пятидесяти государств, включая Россию (в дальнейшем в 1929 г. и 1949 г. будут приняты обновленные конвенции об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях).

Важно при этом заметить, что в Конвенции 1864 г., как и во всех других актах международного гуманитарного права, не затрагивается вопрос о причинах войн, а также критериях агрессивных или оборонительно-защищаемых действий – на этот счет имеются другие международные акты, которые будут приниматься уже в рамках ООН с середины ХХ в. после Второй мировой войны, и здесь они не рас- сматриваются. Согласно ст. 6 этой конвенции «раненные или больные воюющих сторон, независимо от любой нации, к которой они могут принадлежать, должны быть собраны и должны получить заботу. Главные командиры могут передать немедленно на вражеские заставы воюющих сторон раненных во время боя, когда обстоятельства позволяют и есть соглашение обеих сторон. Те, кто, после выздоровления, признан непригодным к дальнейшей службе, должны быть репатриированы. Других можно аналогично отправить обратно, при условии, что они не должны снова в течение военных действий поднимать оружие» [3]. Тогда же в военно-гуманитарный процесс активно включилась и Россия, по инициативе которой был проведен ряд международных конференций.

Так, в октябре 1868 г. в Санкт-Петербурге состоялась конференция европейских государств (Австро-Венгрия, Бельгия. Англия, Греция и др., всего 19 участников) по обсуждению правил ведений войн. Предполагалось принять фундаментальный акт, которым запрещались бы варварские средства ведения военных действий, однако позиция ряда других государств, и прежде всего Англии, заключалась в том, чтобы сохранить за воюющими сторонами неограниченную свободу средств ведения войн, в результате удалось достичь соглашение лишь о запрете использования в армиях европейских стран снарядов, которые при весе менее 400 граммов имеют свойство взрывчатости или снаряжены ударным или горючим составом; согласились также с призывом к другим странам «пристать к настоящему договору» [4]. Пример с данной конференцией показывает, что государства, озабочиваясь о более гуманных средствах ведения войны, вместе с тем пытаются даже в этом контексте искать определенные выгоды для себя.

Здесь представляет также интерес следующие позиции, изложенные в Декларации: «прогресс цивилизации должен иметь своим следствием максимально возможное смягчение бедствий войны; единственной законной целью, которую государства должны стремиться достичь во время войны, является ослабление вооруженных сил противника; для этой цели достаточно вывести из строя как можно большее число людей; эта цель будет превышена применением оружия, которое бесполезно усугубляет страдания инвалидов или делает их смерть неизбежной; применение такого оружия, следовательно, противоречило бы законам человечности» [4]. Как видно, цивилизованные европейские государства, по сути, легализовали (допускали возможность) лишение жизни военнослужащих, причем опять же в равной степени как государства-агрессора, так и защищающегося государства. Кроме того, в процитированном фрагменте заложено неустранимое, на наш взгляд, противоречие, связанное с научнотехническим прогрессом – новейшие вооружения не могут не снабжаться более эффективными поражающими свойствами, а значит по определению предполагается не «максимально возможное смягчение бедствий войны», а, напротив, максимальное усиление бедствий войны.

Последующие войны показали неустрани-мость этого противоречия, но в любом случае запрещающие конвенции всегда отстают от достижений военно-технического прогресса. Отмеченные выше «законы человечности» цивилизованные европейские страны в рассматриваемой Декларации де-факто связывали не с войной как таковой, а со способами уничтожения живой силы противника. Тем не менее международное гуманитарное право было востребовано и активно развивалось. Так, на Первой мирной Гаагской Конференции (6 мая – 17 июля 1899 г., 27 государств-участников) были приняты: три конвенции – о мирном решении международных столкновений; о законах и обычаях сухопутной войны; 3) о применении к морской войне начал Женевской конвенции 1864 г. На Второй мирной Гаагской Конференции (2 июня – 5 октября 1907 г., 44 государства-участника) были приняты: 13 конвенций. В совокупности эти акты явились кодификацией законов и обычаев войны, ставшая правовой основой дальнейшего развития международного гуманитарного права («право Гааги»).

Бесспорно, это был крупный шаг вперед с точки зрения продвижения гуманитарного начала в сферу военных действий, поскольку усиливались гарантии защиты раненых, больных, военнопленных и гражданского населения, запрещалось применение удушливых газов, использование пуль, легко разворачива- ющихся или сплющивавшихся при попадании в тело человека, и т.д. [8, с. 58]. Казалось бы, с принятием такого рода фундаментальных актов на планете Земля ситуация должна была уверенно повернуться в сторону мирных отношений между государствами. Однако в реальности и на этот раз ожидания общественности многих, если не всех стран, не оправдались. Так, мировые державы, имевшие превосходство в определенных военных ресурсах, пытались разными путями его сохранить, например, Англия, имея мощный флот, стремилась внести конвенционные нормы об ограничениях военного флота, «связав» тем самым другие страны и остаться в своем преимуществе, однако это предложение было отвергнуто Германией, которая активно строила свой флот, что, в свою очередь, вызывало опасения у России. Цель сокращения вооружений и военных бюджетов или хотя их фиксации на достигнутом уровне не была достигнута (активно против были Германия и Франция). В результате, как отмечает С.И. Чернявский, решения конференций по военным вопросам остались лишь на бумаге, призывы к отказу от гонки вооружений не смогли предотвратить ни новых колониальных захватов, ни использования запрещённого Гаагскими конвенциями оружия [9, с. 37]. А разразившаяся Первая мировая война показала, что принятые Конвенции не возымели желаемого действия. В этой войне участвовало 38 государств с населением свыше 1,5 млрд. человек, она продолжалась более 4 лет, кардинально отличалась от военных конфликтов нового времени не только «мировым» масштабом военных действий и глобальными разрушительными последствиями – в ней погибли свыше 10 млн военных и около 12 млн мирных жителей, около 55 млн были ранены [10, с. 34].

При этом во время непосредственно военных действий наблюдались многочисленные случаи несоблюдения конвенционных норм (применение отравляющих веществ, разрывных пуль и др.). Некоторым оправданием пользы Гаагских Конвенций может быть, вероятно, предположение о том, что без них жертв и разрушений было бы еще больше, однако измерить это предположение невозможно. Но неизбежно возникает вопрос: а было ли действительное стремление госу- дарств к миру? Было, и это бесспорно, иначе не было бы заключено никаких конвенций, не было бы практической деятельности структур Красного креста. Но желание государств и поддерживающих его политикоэкономических сил продвигать свои интересы на мировой арене было намного сильнее, и в совокупности мировое сообщество, декларируя миролюбие, оказалось неготовым поменять «войну» на «мир», ограничившись введением, как некоторое цивилизационное достижение, принципа «гуманизации войны». В равной степени это относится и к внутригосударственным вооруженным конфликтам, и прежде всего речь идет о жестокой и кровопролитной Гражданской войне в России после революции 1917 г. (как следствие участия России в мировой войне), в которой, например, применялись отравляющие вещества при подавлении антоновского крестьянского восстания, расстреливали заложников, и в такого рода случаях вряд ли вспоминали о Гаагских конвенциях.

После окончания Первой мировой войны, закончившейся крушений сразу четырех империй (Российская, Австро-Венгерская, Германская, Османская), что само по себе предопределило передел политического влияния в мире, возобновилось международное сотрудничество в сфере гуманитарного права. Была создана Лига наций, впервые мировое сообщества назвало страну - виновника разразившейся войны (Германию), которая должна была понести определенную ответственность, и в этом смысле следует признать, что в развитии юридической составляющей в международно-военных отношениях был сделан заметный позитивный шаг вперед. В развитие указных выше Гаагские конвенций и отталкиваясь от Версальского договора 1918 г. (того самого международного «приговора» для Германии) стали приниматься новые акты гуманитарного права применительно к войнам, в том числе (Женевский протокол о мирном разрешении международных споров 1924 г., Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях 1929 г., Договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики 1928 г. и др. Советское государство по правопреемству продолжило участие в процессе создания условия для мирного сосуществования государств, хо- тя и с определенными оговорками. Очевидно, сказывались изменения в стране, где официально был установлен иной, чем во всех других стран, строй - социалистический, где были официально провозглашены задача свержения буржуазии, осуществления мировой социалистической революции. Но в целом СССР поддерживал международные гуманитарные нормы.

Однако и указанные выше усилия человеческого сообщества не смогли остановить развязывание Второй мировой войны, в которую были втянуты 61 государство, численность населения участвовавших в войне стран составила 1,7 млрд. человек (около 80% населения планеты). Это была самой разрушительной из всех войн, какие знала история. И вновь, как в случае с Первой мировой войной, все без исключения государства декларировали свою приверженность мирным способам решения спорных вопросов. Но те, кто начинал войну, на деле грубо попирали свои публичные заявления и обязательства. Известно, что Гитлер неоднократно высказывался о необходимости развития мирных отношений между странами, в подтверждение такой позиции в Германии, в частности, были проведены зимняя и летняя Олимпиады, которые произвели неплохое впечатление на спортсменов и туристов. А уже в 1939 г. 1 сентября в его грандиозной прокламации, обращенной к германской армии, говорилось: «Польское государство отказалось от мирного урегулирования конфликта, как это предлагал сделать я, и взялось за оружие ... Несколько нарушений границы, которые нестерпимы для великого государства, доказывают, что Польша не намерена с уважением относиться к границам рейха. Чтобы прекратить это безумие, у меня нет другого выхода, кроме как отныне и впредь силе противопоставить силу» [11, с. 289]. Аналогично было и в отношении СССР 22 июня 1941 г., когда Германии пришлось якобы «вынужденно» нанести упреждающий удар. И здесь также интересы государств-агрессоров (прежде всего фашистской Германии) оказались выше миллионов жертв как среди военнослужащих, так и среди гражданского населения (под интересами государств следует понимать, конечно, интересы правящих элит).

Из Второй мировой войны человечеству пришлось извлекать нелегкие уроки. Один из них заключался в том, чтобы мировое сообщество имело механизмы более быстрого и эффективного привлечения к международноправовой ответственности те государства, которые признаются агрессорами. Следовало также в этой связи определиться с тем, какие ценности являются высшими, посягательство на которые недопустимы, по каким критериям считать действия государства агрессивными и т.д. Государствами-победителями была в этом отношении проделана огромная работа: создана ООН, приняты Устав ООН, Декларация о правах человека и другие акты, учрежден международный суд, иные органы и учреждения ООН, в том числе в части осуществления международного правосудия в отношении виновных в совершении гуманитарных конвенций. Был проведен судебный процесс на основе Устава Нюрнбергского трибунала над высокопоставленными политиками, чиновниками фашисткой Германии. Виновные понесли наказание. Но, повторим, войну ни предотвратить, ни пресечь на ранней стадии не удалось. Вновь пришлось обращаться к дополнительному регулированию гуманитарной составляющей, были приняты ряд фундаментальных актов в сфере гуманитарного права, и прежде всего речь идет о принятых в 1949 г. четырех конвенциях: об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях; о раненых, больных и потерпевших кораблекрушение вооруженных сил на море; о военнопленных; о гражданских лицах. Главный принцип, заложенный в эти акты, был закреплен в ст. 1, одинаковой для всех Конвенций, где указывается, что государства-участники берут на себя обязательство при любых обстоятельствах соблюдать и заставлять другие государства соблюдать положения Женевских конвенций. Эти акты расширяют пространство, где действуют нормы гуманитарного права, по сравнению с Гаагскими конвенциями 1907 г.: если Женевские конвенции призваны защитить лиц, уже пострадавших в результате конфликта – раненых, потерпевших кораблекрушение, военнопленных или гражданских лиц, находящихся во власти неприятеля, то право Гааги направлено, главным образом, на защиту комбатантов и некомбатантов путем ограничения методов и средств ве- дения военных действий, то есть право Гааги начинает действовать до того, как в действие вступит право Женевы, и носит скорее превентивный характер [12, с. 138].

К середине ХХ в., таким образом, была сформирована основательная международноправовая база, направленная на регулирование правила ведения войн, и она остается таковой до настоящего времени – в дальнейшем принимались и принимаются лишь дополнительные протоколы, поправки и акты по отдельным вопросам (например, Конвенция по кассетным боеприпасам, 2008 г.), а также по сдерживанию ядерного оружия (поскольку принципиальные положения, по сравнению с предшествовавшими актами, остаются прежними, мы не считаем нужным подробно на них останавливаться).

Есть ли результат всех подобных усилий по направлению международного гуманитарного права? Вероятно, есть основания говорить утвердительно. После окончания Второй мировой войны прошло почти 80 – продолжительность жизни одного целого поколения. Третьей мировой войны нет. Но не будем забывать, что политическая ситуация в мире к концу ХХ в. изменилась – в 1991 г. не стало СССР, который на правах победителя в середине ХХ в. определял контуры и векторы мирового развития. Советское государство проиграло «холодную войну». Российская Федерация (общество, государство) как правопреемник проигравшей стороны, по разным причинам отодвинутый несколько в сторону от принятия решений мирового масштаба, не может не испытывать негативных настроений в этой связи, что, в свою очередь, создает дополнительное напряжения в глобальной конфликтности. И сейчас видно, что это напряжение в связи с известными событиями на Украине достигает опасной черты. Это новый вызов для мирового сообщества. Увы, но очевидного и эффективного международноправового инструментария для сглаживания ситуации и перевода ее в мирное русло пока не просматривается. В этой связи отметим следующее. Геополитические изменения глобального масштаба за последние десятилетия (тот же распад СССР, выдвижение КНР как мировой державы, возросшее значение региональных держав, в числе которых Турция, Индия, Мексика, Бразилия и др., стремитель- ное развитие цифровых технологий и т.д.) требуют пересмотра международно-правовой базы, включая гуманитарную составляющую, основы которой, напомним, были созданы еще в самом начале ХХ в. С тех пор много воды утекло. Появилось смертельно опасное для всего мира ядерное оружие. Идет, хотя и не без противоречий, процесс глобализации экономических отношений, предполагающие, как следствие, и политическую трансформацию мирового порядка, расширение сферы мировой культуры, спорта, искусства, туризма и т.д. И в целом человеческая цивилизация находится в процессе развития, созидания. В таких условиях, как представляется, войны никому не нужны. Но, с другой стороны, все государства остаются суверенными, самостоятельными (во всяком случае формально), и у каждого имеются свои интересы, а значит, при их столкновении неизбежны конфликты. Соответственно представляется целесообраз- цию, аннулировав прежние акты и создав, на основе обобщения, новые, где сделать акцент на разработке реальных механизмов предотвращения и пресечения действий, допускающих гуманитарную катастрофу. И в этом смысле предупредительно-пресекающие меры, по своему характеру принудительные, могут включать использование вооруженных сил, аналогом которых в настоящее время являются миротворческие силы ООН, которые в ряде регионов показали свою эффективность. Возможно, потребуется создать не только миротворческие, но и вооруженные силы ООН, которые будут стоять на страже мира во всем мире. Разумеется, этот процесс очень длительный, и займет немало времени, но начинать его необходимо – с тем, чтобы мировое сообщество ушло, наконец, от положения, когда войны, в том числе мировые, грозящие уничтожению цивилизации, могут начаться по субъективным устремлениям обладающих ным, ввиду огромного количества междуна- соответствующими военными ресурсами пра- родно-гуманитарных актов, часто повторяющих друг друга, осуществить их систематиза- вящих элит, не считающихся с интересами мирового общежития.