Вопросы подготовки юристов в дореволюционных университетах 2-й половины ХIХ - начала ХХ вв

Novikov A. V., Master's student of Tula State Pedagogical University named after L. N. Tolstoy, Tula, Russia QUESTIONS OF TRAINING OF LAWYERS IN PRE

REVOLUTIONARY UNIVERSITIES OF THE 2ND HALF OF THE XIX-EARLY XX CENTURIES.

Исследовательский интерес к опыту, накопленному российской высшей юридической школой, можно охарактеризовать как устойчивый. Об этом свидетельствуют и многочисленные публикации в профессиональной периодике, и монографические издания, появляющиеся в разнородном по качеству литературно-издательском потоке. Рассмотрим ряд проблемных вопросов теме исследования.

Так, в монографии Ю. Г. Галая «Подготовка юристов в университетах Российской империи»1, посвященной университетскому юридическому образованию императорской России, проводится комплексное исследование закономерностей развития юридического образования и системы присвоения ученых степеней магистра и доктора права в изучаемый период. Определены и задачи, направленные на ее достижение, среди которых особо обратим внимание на «определение места и роли юридического образования в государственной структуре XVIII — начала XX в.». Ограничение исследования университетским образовательным пространством, когда не рассматривается опыт иных учебных заведений, осуществлявших подготовку юристов в указанный период, имеет немалую традицию, поскольку, как известно, постепенно создававшийся сектор высшего образования в России был «университетоцентричным». Университетская жизнь, отмечают ученые, выделялась в отдельную сферу общественного бытия, специфика этого социального института была очевидна даже применительно к остальным вузам страны. Более того, преподавание права в университетах Европы емко охарактеризовано как один из элементов западной традиции права, о влиянии которой на становление российского юридического образования и науки имеются зарисовки в монографии профессора Ю. Г. Галая.

Работа состоит из двух основных частей, что обусловлено ее целью: первая глава посвящена «государственно-правовому регулированию юридического образования», вторая — системе подготовки преподавательских кадров высшей квалификации. В традиционном ключе, с опорой на обширный круг литературных источников и отдельные нормативные акты, автор характеризует период XVIII столетия как этап «становления отечественного юридического образования» (п. 1.1). Показаны трудности вызревания теоретического системного знания и особенностей университетской подготовки (в Академическом и Московском университетах) юристов в условиях известного противостояния с традиционной практической — «дьяческой» — юриспруденцией. Этапы правительственной политики в области юридического образования в XIX — начале XX в. ученый, в соответствии с уже общепринятым в историографии подходом, связывает с университетскими уставами, давно получившими характеристику верстовых столбов в истории университетов. Так, «четвертым модернизационным этапом правительственной политики», ее «четвертым поворотом» автор называет Общий устав российских императорских университетов 1884 г., действовавший до 1917 г. Говоря о «главных университетских законах», заметим, что в работе использован термин «университетский устав» и применительно к «этапу становления», что также встречается в ряде работ, но назван таковым некий университетский устав 1780 г., который «строго регламентировал ответственность в отношении провинившихся студентов».

Характеризуя политику в области подготовки юридических кадров, Ю.Г. Галай называет ее и развитие отечественного законодательства «взаимосвязанными составными элементами единого процесса развития Российской государственности». Обращается он и к идеологической составляющей политики. Так, курс правительства Николая I и министра народного просвещения С. Уварова характеризуется как реакционный, а устав университетов 1835 г. как «авторитарный». Оценивая устав 1884 г., особенно в сравнении с предшествующим уставом 1863 г., автор, вслед за многими исследователями, рассуждает о правительственном, министерском влиянии на университеты. Анализируя особенности и тенденции в развитии университетской подготовки юридических кадров, ученый призывает к более рельефному, не «черно-белому» рассмотрению общего исторического контекста, в котором и происходят обозначенные события и процессы в области юридического образования.

Примечательно, что один из параграфов монографии посвящен проблемам юридического образования и рефлексии по этому поводу правоведов и педагогов — участников тех событий. Своеобразной «увертюрой» к параграфу является утверждение, что «у наших современников сложилось твердое и устойчивое убеждение о высоком и безупречном юридическом образовании в университетах дореволюционной России». В качестве продолжения предлагается: «Однако отечественные дореволюционные педагоги и юристы-практики не склонны были так считать. Об этом можно судить по публикациям на страницах юридической и иной периодики». С последним можно согласиться, достаточно лишь напомнить о серьезной дискуссии («литературном плебисците») по поводу юридического образования, имевшей место в профессиональной печати на рубеже ХIХ—ХХ вв.

Интересной находим вторую часть анализируемой монографии, посвященную важнейшим формализованным способам прирастания кадрового потенциала науки: научным командировкам исследователей и порядку присвоения ученых степеней2.

Так называемый научный десант иностранных профессоров на землю российского образования при понятном отсутствии собственных кадров имел и свои издержки. Это обстоятельство также отмечено в книге (с. 193—194). Причем, как представляется, проблема была не только в том, что «head-hunters» от правительства или «агенты» в преподавательской среде рекомендовали в российские университеты не всегда тех, кто достоин, но и в незнании языка, столкновениях «профессорских партий» (русской и немецкой, например, в Казани), о чем писали еще дореволюционные исследователи. Должно было пройти время для преодоления таких затруднений. Как видно из архивных документов, не только в начале XIX столетия, но и много позже сохранялось настороженное отношение профессорской корпорации к вызову профессоров из-за границы. Так, совет того же Казанского университета в 1862 г. не усматривал пользы в вызове иностранных ученых по причине незнания ими русского языка (а также плохого знания студентами иностранных языков, что препятствовало общению), а также, ссылаясь на опыт, указывал, что хорошего преподавателя и за границей найти непросто.