Issues of social interpretation of the burialswith samland belts of the roman period from the Dollkeim-Kovrovo culture region

Автор: Khomyakova O.A.

Журнал: Краткие сообщения Института археологии @ksia-iaran

Рубрика: От камня к железу. Проблемы и материалы

Статья в выпуске: 243, 2016 года.

Бесплатный доступ

The paper discusses the issues related to interpretation of female openworkSamland belt sets (fig. 3, 1) of the Dollkeim-Kovrovo/Sambian-Natangian culture of theearly Roman period as a marker of social status. The group of the burials with such beltsdiffers from similar burials in the quantity and quality of burial offering sets (tab. 1); thesize and structure of the burials (fig. 1-2, diagram 1). The openwork decoration of thebelt sets is associated with a metalworking technique known as opus interrasile, it findsanalogies among artifacts coming from the Roman provinces and Central Europe (fig. 3, 1).The set with Samland belts includes mass-produced Roman imported goods, imitations ofprestige items typical for elites of the Central and Western European cultures (fig. 3, 2-5).The concentration of finds of the openwork belt sets coincides with the groups of sitesin the Kaliningrad Peninsula, which are located in the places where amber was collectedand extracted (fig. 4). The Samland belts can be viewed as one of local symbols of groupidentity and attribution to social groups, which administered the functions of distributionand exchange in the amber trade system.

Еще

Central european barbarian world, early roman period, dollkeim-kovrovoculture, sambian-natangian culture, impact of the roman provinces, samland belts, socialdifferentiation, elites

Короткий адрес: https://sciup.org/14328307

IDR: 14328307

Текст научной статьи Issues of social interpretation of the burialswith samland belts of the roman period from the Dollkeim-Kovrovo culture region

Изучение социальной иерархии центрально- и восточноевропейских общностей первых веков нашей эры и принципы выделения элит базируются на количественном и качественном анализе инвентаря; особенностях погребального обряда; наличии в погребениях статусных вещей (инсингний) и дорогостоящих предметов римского импорта (напр.: Lund Hansen, 1995; Ethelberg, 2000; Харке, Савенко, 2000; Мастыкова, 2014; Гаджиев, Малашев, 2014). Для культур «за-паднобалтского» круга, и в частности, культуры Доллькайм–Коврово (самбий-ско-натангийской) раннеримского времени отмечается относительно малое число последних, что делает проблематичным реконструкцию социальной системы общества, основанную на обозначенных принципах (Banytė-Rowell et al., 2012). На этом фоне большое значение приобретают вопросы поиска археологических критериев выделения погребений местных элит, маркеров общественного положения и их сопоставимости на межрегиональном уровне.

Одним из символов «более высокого» социального положения в ареале культуры могильников Калининградского (Самбийского) п-ва и прилегающих территорий фаз В2 (около 70–150/160 гг.) и В2/С1–С1а (около 150/160–210/220 гг.) центрально-европейской хронологии считаются ажурные ременные гарнитуры (см. рис. 3, 1 ). Они являются локальным типом изделий, поэтому в археологической литературе также известны, как «самбийские» ( Blume , 1912. S. 47, 48; Jankuhn , 1933. S. 166, 167; Okulicz , 1976. P. 191–198; Madyda-Legutko , 1983. P. 25. Tab. II; Nowakowski , 1996. S. 48, 49, 56; Chilińska-Drapella , 2010. P. 3). Ажурный декор поясов связывается с техникой opus interrasile , которая применялась для украшения деталей снаряжения римской армии: ножен мечей, поясов, портупей, звеньев конских цепей-поводьев, а также женского костюма в провинциях Норик и Паннония в I в. н. э. ( Garbsch , 1965; Werner , 1952; Щукин , 1998. С. 201)¹.

Роль ажурных гарнитур как символа общественного положения в литературе определяется исключительно на основании археологических критериев. Массивные ременные наборы как предмет из дорогостоящего материала (бронзы) считаются одним из признаков качественного состава инвентаря «богатых» погребений. Вместе с другими предметами из металла и стеклянными бусами они относятся к группе товаров, полученных в обмен за янтарь ( Okulicz , 1973. S. 375–378; 1976. S. 188–198. Rys. 3; Skvortzov , 2012. P. 172, 173). Одним из критериев разделения захоронений на группы может служить и количественный состав инвентаря ( Nowakowski , 1996. S. 56; Chilińska-Drapella , 2010. S. 14, 15). В. И. Кулаков при выделении группы «богатых» захоронений с ажурными поясами основывается на таком признаке, как присутствие в уборе двух и более фибул ( Кулаков , 2005а. C. 323–332). Нечеткость в определении маркеров социального статуса, отсутствие критики источника – погребального комплекса, факторов его сохранности (большинство из погребений с «самбийскими» поясами происходит из раскопок XIX – начала ХХ в.) – часто приводит к тому, что в группу «богатых» погребений включаются далеко не все погребения с ажурными наборами.

Характеристика инвентаря погребений с «самбийскими» гарнитурами выглядит следующим образом. В них выявлено от четырех до девяти категорий предметов (табл. 1). Наиболее устойчивое сочетание элементов, составлявших костюм: от двух до пяти фибул, пара браслетов, головной убор, ожерелье из многочисленных бус и подвесок. Реже в состав убора могли входить от одного до трех колец, некоторые предметы обихода. Наиболее богатый инвентарь, в составе которого зафиксировано четыре-пять фибул, содержали ингумации, относящиеся к I и II хронологическим группам (фаза В2, около 70–150/160 гг.) (Хомякова, 2015. C. 196–197, 211. Табл. 1). Однако встречаются и исключения: в кремации Поваровка, погр. F выявлено пять фибул, а в ряде трупоположений зафиксированы одна-две застежки. Погребения, совершенные по обряду кремации, не уступают ингумациям по богатству инвентаря, однако принадлежат в большинстве к III хронологической группе (фаза В2/С1–С1а, около 150/160–210/220 гг.).

В исследовании социальной роли предметов в западнобалтских древностях, как правило, не учитываетcя фактор половозрастной дифференциации. «Самбий-ская» ременная гарнитура относится к женскому убору. Данный вывод основан исключительно на результатах применения методики анализа инвентаря, позволяющей выделить две традиции погребальных комплексов – с вооружением и набором украшений ( Tempelmann-Mączynska , 1989. S. 11, 12). Ажурные пояса принадлежат ко второй из отмеченных традиций. Применение методик антропологического исследования на сегодня затруднительно: костный материал из раскопок XIX – начала XX в. не сохранился или не учитывался вовсе; недостаточны и данные современных раскопок, поскольку останки в трупоположениях могильников Калининградского п-ва не сохраняются из-за кислых почв. В погр. 119 могильника Березовка был выявлен лишь небольшой фрагмент черепной кости, в то время как остальной скелет сохранился в виде прослойки серого песка со значительным содержанием органики ( Скворцов , 2004. Л. 16, 17); останки в погр. 195 могильника Большое Исаково были зафиксированы в виде «…тени, сохранившейся от практически полностью истлевших костей…» ( Скворцов , 2003. Л. 25, 26). Основу для палеосоциологических реконструкций не могут составить и исследованные в последние годы в результате охранных раскопок погребения, которые были разрушены в древности, и инвентарь в них сохранился не полностью. «Самбийские» пояса могли отражать не только социальную роль владельцев, но и возрастную принадлежность, брачность, наследственность.

В определении критериев «статусности» погребений с ажурными гарнитурами возможно использовать такие характеристики как размеры и структура захоронения. Поясные наборы найдены преимущественно в трупоположениях, часть из них выявлена в трупосожжениях с помещением останков в урну и, что немаловажно, в составе коллективных захоронений, сочетающих в себе как тру-поположения, так и кремации (табл. 1). Данные о размерах и глубине захоронений свидетельствуют, что они были незначительны (диаграмма 1, рис. 1; 2).

Ингумации характеризуют ямы вытянутой подпрямоугольной формы длиной до 3,0 м, шириной от 0,9 до 1,5 м; кремации – округлые ямы диаметром около 0,4 м; глубина объектов – от 0,2 до 0,5 м от уровня дневной поверхности (рис. 1, 5 ; 2, 1, 2 ). Судя по остаткам и расположению органического тлена в погребениях, трупоположения совершались в деревянных домовинах/колодах, ориентированы головой на север с незначительными отклонениями на запад (рис. 1, 2, 5 ; 2, 2 ), кремации – в керамических урнах или деревянных вместилищах (рис. 1, 6б ; 2, 1 ). Социальный статус умерших мог находить воплощение в сооружении надмогильных каменных конструкций (рис. 1; 2). Они имели округлую или вытянутую форму, диаметр/длину в среднем от 3,0 до 3,5 м (рис. 1, 2–4, 6 ; 2, 1 ) и состояли из камней крупных и средних размеров (от 0,1 до 1,0 м). Количество камней в таких конструкциях, по данным современных исследований, не превышает 22 (Березовка, погр. 119), 77 (Березовка, погр. 116), 66 (Большое Исаково, погр. 195) ( Скворцов , 2003. Л. 25, 26; 2004. Л. 16, 17).

Таблица 1. Размеры погребений и соотношение категорий погребального инвентаря в комплексах с «самбийскими» поясами

a * s 3 * § I о e	c	ее ti к a K© о к H	к ее И У « и К О ^ & О 1S о а X	Размеры погребения (м)
a * s 3 * § I о e	c	ее ti к a K© о к H	к ее И У « и К О ^ & О 1S о а X	ее И S	ее И S S 3
1	Поваровка/Kirpehnen, погр. F	ТСУ	II	неизв.
2	Коврово/Dollkeim, погр. 11b	И	II	2,65	1,8
3	Путилово/Corjeiten, погр. 15	И	II	2,7	0,9
4	Коврово/Dollkeim, погр. 26	И	II	неизв.
5	Коврово/Dollkeim, погр. 28	И	I	неизв.
6	Коврово/Dollkeim, погр. 4	И	II	2,8	2,8
7	Коврово/Dollkeim, погр. 9	И	II	2,6	2,6
8	Коврово/Dollkeim, погр. 14a	И	I	3,2	3,2
9	Лендорф/ Lehndorf, погр. C	И	II	неизв.
10	Коврово/Dollkeim, погр. 1	К	II	3,6	3,6
11	Грачевка/Craam, погр. 5	?	III	неизв.
12	Путилово/Corjeiten, погр. 1	?	I	неизв.
13	Гурьевск Нов./Trausitten, погр. 13	И ?	II	неизв.
14	Большое Исаково/Lauth, погр. 195	И	I	3,17	1,01
15	Шлакалькен /Schlakalken IV, погр. 3	И	I	неизв.
16	Хрустальное/Wiekau, погр. 19f	К	I	неизв.
17	Большое Исаково/Lauth, погр. 233	И (потревожена)	III	–	-
18	Коврово/Dollkeim, погр. 11a	И	I	2,65	1,8
19	Ветрово/Ekritten, погр. 1	?	II	неизв.
20	Березовка/Groß Ottenhagen, погр. 119	И	III	2,5	0,86
21	Шлакалькен /Schlakalken IV, погр. 20	К	I	неизв.
22	Тюленино/Viehof, погр. 170	ТСУ	III	неизв.
23	Хрустальное/Wiekau, погр. 3 gez.21	И	II	3,01	3,01
24	Хрустальное/Wiekau, погр. 52	К	III	2,5	1,7
25	Шлакалькен /Schlakalken IV, погр. 24	К	II	неизв.
26	Коврово/Dollkeim, погр. 30	И	I	неизв.
27	Заостровье II, погр. 123	ТСУ (потревожена)	?	0,4	0,4
28	Тенген/ Tengen, погр. 1	ТСУ	?	неизв.
29	Ровное/Imten, погр. 13	?	I	неизв.
30	Ровное/Imten, погр. 3	ТСУ	I/II	неизв.
31	Поваровка/Kirpehnen, погр. 10	ТСУ	I	неизв.
32	Луговское/Lobitten, погр. А(18)	И	?	неизв.
33	Березовка/Groß Ottenhagen, погр. 116В	ТСБ	III	2,8	1,6

Категории погребального инвентаря

1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16	17	S О. О 53 h я X И	Й о н V S ы о а к И
5	2	19	–	–	2	193	2	–	2	–	–	–	–	–	–	–	7	199
5	1	1	1	–	2	93	21	–	–	2	–	–	–	–	–	–	8	126
4	1	7	–	–	2	109	7	–	1	–	–	–	–	–	–	–	7	119
4	1	–	–	–	2	30	1+неизв.	–	3	1	–	–	–	–	–	–	7	36
4	1	10	–	–	2	3+неизв.	–	–	1	2	–	–	–	–	–	–	7	8
4	1	1+неизв.	–	1	2	10	1+неизв.	–	1	–	–	–	–	–	–	–	8	15
4	–	1	–	22	2	67	3	1	1	–	–	–	–	–	–	–	8	96
4	1	1	–	1	2	9	5	–	–	–	–	–	–	–	–	–	7	17
4	1	24	–	1	2	17	15	2	–	–	–	–	1	–	–	–	9	38
4	1	1+неизв.	–	–	2	176	–	–	–	–	–	4	–	–	–	–	6	182
4	1	15		1	1	20+неизв.	5+неизв.		–	–	–	–	–	–	–	2	8	29
4	1	2	–	1	–	109	–	–	–	1	–	–	–	3	–	–	7	121
4	1	14+неизв.	–	–	2	29	–	–	–	2	–	–	–	–	–	–	6	52
3	1	–	–	1	2	197	11	–	4		1	–	–	–	1	–	9	217
3	1	13	–	1	–	14	20	–	–	–	–	–	–	–	–	–	6	35
3	1	2	–	–	2	2		–	–	–	–	–	–	–	–	–	5	4
3	1	1+неизв.	–	–	1	10+неизв.	–	–	1	–	1	–	–	–	–	–	7	13
2	1	2+неизв.	1	–	1	74	2	–	–	–	–	–	–	–	–	–	7	78
3	1	19	–	–	2	–	–	–	–	–	–	–	–	–	–	–	4	2
2	1	13	–	–	2	33	21	–	2	3	–	–	–	–	–	–	8	61
2	1	6/7	–	–	–	24	5	–	–	1	–	–	–	–	–	–	6	30
2	1	–	–	–	2	–	–	–	1	–	–	–	–	1	–	–	5	4
2	1	–	–	–	–	13	–	–	–	–	–	–	–	–	–	–	4	13
2	–	–	–	–	–	12	–	–	2	–	–	–	–	–	–	–	3	13
1	–	1	–	1	–	–	1	–	1	–	–	–	–	–	–	–	5	3
1	1	1+неизв.		3		2	4	–	–	–	–	–	–	–	–	–	6	9
1	–	1	–	–	–	–	–	–	1	–	–	–	–	–	1	–	4	2
1	–	2	–	–	–	неизв.	–	–	–	–	1	–	–	–	–	2	5	3
–	–	1	–	–	–	1	–	–	1	–	–	1	–	–	–	–	4	3
–	–	1	–	–	–	–	–	–	–	1	–	–	–	–	–	–	2	1
–	1	1	–	1	1	–	–	–	–	–	–	–	–	–	–	–	4	2
–	1	1	–	–	3	–	–	–	1	–	–	–	–	–	–	–	4	4
–	–	1	–	–	1	9	–	–	1+неизв.	–	1	–	–	–	–	–	5	12

Диаграмма 1. Соотношение размеров погребений с «самбийскими» поясами

Примечания: ось «х» – порядковый номер комплекса; ось «y» – размеры в метрах (в соответствии с данными табл. 1)

Наконец, маркером принадлежности к элитам в центрально-европейских культурах считается наличие в инвентаре погребений предметов римского импорта. Подобные предположения сделаны и в отношении археологических реалий раннеримского периода могильников Калининградского п-ва ( Кулаков , 2005а. C. 332; Skvortzov , 2012. P. 173–175). В составе комплексов с «самбийскими» поясами они не найдены. Однако такая картина складывается на общем фоне небольшого известных в «западнобалтском» ареале количества импортов, относящихся к I–II вв. н. э., основное количество которых соотносится с инвентарем захоронений с набором вооружения ( Eggers , 1951. S. 101–103; Nowakowski , 1985. S. 64, 65. Ryc. 1; Кулаков , 2005б. C. 52–63). Убор группы «женских» комплексов c ажурными поясами характеризуют массовые импортные предметы – стеклянные бусы, составляющие ожерелья из нескольких десятков и сотен элементов (рис. 3, 2 ). Среди них в большом количестве присутствуют дорогостоящие экземпляры из двухслойного стекла с металлической прокладкой, синие рубчатые, полихромные и мозаичные ( Tempelmann-Mqczynska , 1985. S. 330, 333; Скворцов , 2003. Л. 25-27. Рис. 109; Хомякова , 2012. C. 476). В составе инвентаря известны, хотя и немногочисленны, изделия из драгоценного металла – серебра: в погр. F могильника Поваровка – фибулы с плакированной поверхностью, тордированная подвеска (рис. 3, 3, 4 ).

Особый статус погребенных мог определяться и качеством предметов. Фибулы, браслеты, детали головных уборов (рис. 3, 3, 5 ) в комплексах с ажурными ременными наборами представлены имитациями «престижных» украшений, встречающихся в ареале вельбаркской культуры: на островах Балтийского моря и в «княжеских» захоронениях любошицкой культуры ( Domański , 1979; Wołągiewicz , 1995; Schuster , 2010). Импортом из ареала соседней вельбаркской культуры может быть змеевидный держатель ожерелья (кламерка) из комплекса Поваровка, погр. F (рис. 3, 4 ). Присутствие в инвентаре предметов, находящих ряд аналогий в материалах, характеризующих элиты центрально- и западноевропейских культур,

Рис. 1. Погребения с «самбийскими» поясами.

Планы (по данным архивов Г. Янкуна и Р. Гренца)

1 – Коврово, погр. 1; 2 – Коврово, погр. 14; 3 – Хрустальное, погр. 3 gez. 21; 4 – Коврово, погр. 4; 5 – Путилово, погр. 15; 6 – Коврово, погр. 11a и 11b: 6а – каменная конструкция; расположение инвентаря: 6б – комплекс 11b; 6в – комплекс 11а

Рис. 2. Могильник Березовка. Планы погребений с «самбийскими» поясами (по данным современных раскопок)

1 – погребение 116; 2 – погребение 119 (по: Скворцов , 2004)

Рис. 3. Массовые импорты и имитации престижных изделий из погребений с «самбийскими» поясами

1 – детали ажурного поясного набора; 2 – ожерелье; 3 – шайбовидная фибула / деталь головного убора; 4 – змеевидный держатель ожерелья (кламерка); 5 – профилированная фибула

1, 3 – Коврово, погр. 30; 2 – Березовка, погр. 119; 4, 5 – Поваровка, погр. F

1, 3, 5 – бронза; 2 – стекло, бронза; 4, 5 – белый металл (серебро)

1–4 – по архиву Г. Янкуна; 2, 3 – рисунок и реконструкция О. Хомяковой на наш взгляд, может предполагать и наличие социальных групп, осуществлявших контакты с ними, обусловившие заимствования; а сами подобные предметы могли отражать социологическое и экономическое положение умерших внутри «запад-нобалтского» общества.

Балтийское море

’Ная

54 км

Балтийское море

Контакты населения Калининградского п-ва с другими центрально- и западноевропейскими культурами осуществлялись в рамках «янтарной» торговли. Ее роль, как основополагающего фактора в формировании археологической общности Доллькайм–Коврово, подчеркивается всеми исследователями, несмотря на разницу в реконструкциях историко-культурной ситуации ( Okulicz , 1976. P. 185–187. Fig. 1; Nowakowski , 1996. S. 93–97; Кулаков , 2008. С. 88, 96; Skvortzov , 2012. P. 172–174. Fig. 5). Находки янтаря-сырца известны и в инвентаре погребений с ажурными поясами с могильников Путилово и Тюленино (табл. 1).

Пространственный анализ² распространения ажурных ременных гарнитур на территории культуры Доллькайм–Коврово показывает, что основное их количество происходит с территории Калининградского п-ва, а основная концентрация находок, вероятно, совпадает с группами памятников, расположенных рядом с основными местами броса янтаря на побережье Балтийского моря и выходами янтареносной «голубой земли» ( Jaskanis , 1974. P. 26–28). Первое скопление таких предметов находится на западном побережье полуострова между современными пос. Дивное и Янтарный и совпадает с территориальной группой памятников, тяготеющих к руслу р. Приморская. Здесь выявлены поясные наборы всех типов. Второе скопление ажурных предметов, среди которых присутствуют не только гарнитуры «самбийского» типа, но и ажурные пояса других видов, фиксируется в памятниках группы, находящейся между современными г. Светлогорск и Зеленоградск, тяготея к руслам рек Мотыль, Забава, Алейка и Медвежья. Расстояние между находками в пределах данных скоплений не превышает 5 км. Менее концентрированные группы выделяются в центральной части Калининградского п-ва, в районе среднего течения р. Нельма и ее притоков, а также

Рис. 4. Основные скопления (I) и плотность «самбийских» поясов (II) в культуре Доллькайм-Коврово

I. Расстояние от мест находок (м): 1 – 0–5000; 2 – 5000–10 000; 3 – 10 000–15 000; 4 – 15 000–20 000; 5 – 20 000–25 000; 6 – 25 000–30 000
II. Плотность типов (на 30 кв. км): 1 – 1–2; 2 – 2–3; 3 – 3–4; 4 – 4–5; 5 – 5–6; 6 – 6–8; 7 – 8–9

Памятники: 1 – Альтхоф / Аlthof, Insterburg; 2 – Березовка / Groß Ottenhagen; 3 – Большое Исаково / Lauth; 4 – Ветрово / Ekritten; 5 – Гурьевск-Новый / Trausitten; 6 – Ровное / Imten; 7 – Коврово / Dollkeim; 8 – Краснодонское / Keimkallen; 9 – Круглово / Ellerhaus; 10 – Lehndorf; 11 – Луговское / Lobitten; 12 – Наликаймы / Liekeim; 13 – Парусное / Gaffken; 14 – Поваровка / Kirpehnen; 15 – Поддубное / Fürstenwalde-Niedtkeim; 16 – Приморское / Wollitnick-Fedderau; 17 – Путилово / Corjeiten; 18 – Тюленино / Viehof; 19 – Хрустальное / Wiekau; 20 – Шлакаль-кен IV / Schlakalken IV; 21 – Грачевка / Craam; 22 – Шоссейное; 23 – Тенген / Tengen

Условные обозначения: пояса с пряжками типов: а – С 10; б – С 11; в – С 12; г – с застежкой-крючком; д – пояса других типов вдоль русла р. Гурьевка. В пределах данных скоплений расстояние между находками ажурных гарнитур не превышает 10 км. Отдельные находки ажурных поясных наборов и их элементов, также на незначительном расстоянии друг от друга (5–10 км), фиксируются на могильниках побережья Калининградского/Вислин-ского залива. Вдоль русла р. Преголя и ее рукава Деймы находки «самбийских» гарнитур известны уже на большем расстоянии – до 15–20 км (рис. 4, I, II).

Вопрос о роли «самбийских» поясов, как символа социального положения, находится в плоскости дискуссии о характере и степени социально-имущественной дифференциации общества носителей культуры Доллькайм–Ковро-во раннеримского времени в целом. Реконструкция его структуры затруднена в связи с недостаточностью археологических данных. В основу существующих разработок положены признаки «княжеских» погребений горизонта Хасслебен– Лёйна и Химлингой III в. н. э. западноевропейских древностей и Скандинавии ( Кулаков , 2005а; Skvortzov , 2012). Отсутствие критериев, позволяющих работать с комплексами раннеримского периода из Юго-Восточной Прибалтики, приводит к тому, что в ряде работ деление местного общества на социальные классы не проводится вообще ( Okulicz , 1973; Nowakowski , 1996; Skvortzov , 2012). Его устройство характеризуется как расплывчатое, а формирование напрямую связывается с участием местных коллективов в «янтарной торговле». Считается, что на данном этапе все члены общества на равных могли участвовать в данном процессе ( Skvortzov , 2012. P. 172, 173). Группа женских погребений с ажурными поясами («богатые женщины») в какую-то структуру вписывается только в исследованиях В. И. Кулакова. Однако выделяемые им страты: 1) «общинники, мужчины и женщины»; 2) «воины-общинники»; 3) «воины-общинники без боевого коня и предметов римского импорта»; 4) «всадники» 5) «богатые женщины» 6) «княжеские комплексы» ( Кулаков , 2005а. С. 289–341, 377), – характеризуют единую в I–IV вв. н. э. основу организации общества, где военная организация напрямую отражает социальную дифференциацию. Правомерна ли реконструкция социальной системы исключительно на принципах критикуемого в настоящее время понятия «военной демократии»; насколько она отражает существовавшие в раннеримский период реалии без учета хронологии и таких факторов, как планиграфические особенности могильников, анализ поселенческих труктур, – остается под вопросом.

Возможно, построение многоуровневой системы общества с четко выделенными стратами для периода формирования археологической культуры римского времени на Калининградском п-ве преждевременно. Однако можно согласиться, что наличие погребений c таким инвентарем, как «самбийские» ременные наборы, указывает на существование «высших» групп внутри племенного общества. Здесь стоит упомянуть относящуюся к тому же хронологическому горизонту, что и захоронения с «самбийскими» поясами, группу мужских погребений c набором вооружения (в том числе содержащих римские импорты), сопровождающихся конскими захоронениями ( Wilbers-Rost , 1994; Кулаков , 2005а. C. 315–320; Скворцов , 2012. С. 36), которая может указывать на наличие воинской «знати».

Комплексы с «самбийскими» поясами обладают рядом археологических признаков, которые позволяют рассматривать их как погребения представителей родовой верхушки. Возможно, ажурные гарнитуры не относятся к категории ин-сигний на межрегиональном уровне, но их можно считать маркером формирования элит – одним из локальных символов групповой идентичности, принадлежности к социальным коллективам, осуществлявшим функции редистрибуции и обмена в рамках «янтарной торговли».

Статья научная