Воспитание интеллигентности как проблема вузовского образования

Разговор о судьбе отечественного интеллектуального слоя представляется уместным в наши дни по крайней мере по нескольким причинам. Во-первых, историческая биография интеллигенции есть составная и органичная часть истории всего российского общества, которая будет неполной без освещения важнейшей социокультурной роли «образованного класса» на всех этапах общественного развития. Во-вторых, в последние годы отмечены попытки представителей интеллектуального слоя высказываться от собственного лица, формулировать свои ценности и интересы. В-третьих, дискуссии на тему интеллигенции относятся к числу излюбленных в печати, так что тема эта сама по себе представляет интерес. В-четвертых, сегодня мы имеем возможность увидеть исторический портрет интеллигенции в полном объеме, на первоначальных же этапах формирования многие черты ее облика еще не были четко выражены и находились в процессе становления. В-пятых, необходимо определить, что утратилось и что утрачивается в сущностных чертах современной российской интеллигенции, что будет перенесено в XXI в. и в третье тысячелетие. Важно проанализировать этот процесс в свете признания исторической преемственности всех поколений российской интеллигенции: дореволюционного, советского и постсоветского.

Феномен интеллигенции в современной научной литературе исследуется чаще всего с двух позиций: функционально-социологической, или социально-профессиональной, и культурно-социологической, или философско-этической.

В поле зрения первой попадает социальный слой (страта, класс), профессионально занятый умственным трудом, требующим от работника высшего или среднего специального образования.

Сторонники данного направления изучают социальное происхождение и положение, уровень образования, род деятельности и функции интеллигенции в обществе, при этом они учитывают, как правило, социально-экономические и социально-политические факторы. Подобный подход к пониманию интеллигенции, условно называемый технократическим, предполагает деление людей на классы в зависимости от рода их деятельности, провозглашая «вертикальную» и «горизонтальную» подвижность человека. Нам он видится несколько примитивным (см.: Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900—1917 годах. М., 1981; Руткевич М.Н. Интеллигенция в развитом социалистическом обществе. М., 1977 и др.).

В рамках другого направления в науке интеллигенция описывается как группа людей, наделенных определенными психологическими качествами, присущими человеку независимо от его положения в обществе. Ученые, продолжающие отечественную философско-этическую традицию, рассматривают интеллигенцию как духовно-культурное явление. Они учитывают факторы субъективные, социально-психологические, которые не всегда принимаются во внимание историками и социологами интеллигенции. Большинство исследователей этого направления считают, что генетически понятие интеллигенции является чисто культурологическим и означает круг людей культуры, чьими усилиями создаются ценности, нормы и традиции культуры. Они понимают интеллигенцию как духовную, внесоциальную общность людей. По мнению, например, Е.Е. Дегтярева и В.К. Егорова, интеллигенция — это духовный, нравственный эталон человечества, образуемый из совокупности духовно-избранных людей страны

(см.: Дегтярев Е.Е., Егоров В.К. Интеллигенция и власть: (Феномен российской интеллигенции и проблемы взаимоотношений интеллигенции и власти). М., 1993. С. 3).

На наш взгляд, культурологический, философско-этический, подход к пониманию интеллигенции, наметившийся еще в дореволюционной историографии, выглядит намного привлекательнее социально-профессионального. Он представляет интеллигенцию как уникальное духовно-нравственное явление, вычленяет содержательные характеристики, сущностные черты этого понятия.

Однако необходимо признать, что оба подхода правомерны в своем существовании. Проблема состоит в том, что они не могут выделить обобщающего критерия понятия «интеллигенция», а лишь намечают тенденцию его рассмотрения. Философская традиция за основу берет отношения критически мыслящей части общества к идейным течениям, нравственные характеристики. Историческая наука, социология классифицируют интеллигенцию по профессиональному признаку. Оба направления взаимодействуют, взаимообогащают друг друга, позволяют установить отдельные характеристики интеллигенции, что способствует более полному и всестороннему изучению вопроса. Попытку найти компромисс между ними находим у Д.С. Лихачева, который считал, что обе точки зрения верны по-своему. Интеллигентом академик называл представителя профессии, связанной с умственным трудом, и обладающего «умственной порядочностью».

Продуктивность размышлений об особенностях рассматриваемого культурного феномена в наше время зависит от соблюдения по крайней мере одного гносеологического условия — от понимания его истории со всеми парадоксами и метаморфозами.

Интеллигентность сегодня стала одной из самых обсуждаемых проблем в философии, культурологии, социологии, психологии, педагогике и других дисциплинах благодаря переизданию многих книг конца XIX — начала XX в., в кото рых это явление анализировалось. Среди них — фундаментальные труды Иванова-Разумника, В.О. Ключевского, П.Н. Милюкова, Д.Н. Овсянико-Куликовского, ГП. Федотова, сборник «Вехи» и др. Их публикация вызвала новый этап дискуссии о сущности интеллигенции и интеллигентности как специфического феномена русской культуры, не сводящегося ни к характеру профессиональной деятельности человека, ни к уровню его образованности.

Перед каждым исследователем истории интеллигенции, о каком бы периоде ни шла речь, встает непростой вопрос о сути данного понятия. Многие современные споры относительно его корней заходят в тупик из-за незнания истории. До конца XVIII в. слово «интеллигенция» означало совсем не то, что мы понимаем под ним сегодня. Оно означало «особое тонкое понимание». Таково и сейчас значение английского «intelligence» — понимание духа, витающего над буквой, понимание целого, а не своеобразия частностей. Когда в конце XVIII в. у французских просветителей появилась необходимость разграничения просвещенных людей от непросвещенных, они воспользовались имеющимся словом.

В эпоху романтизма понятие «интеллигенция» не было востребовано. Романтикам в отличие от просветителей нужно было соединить верхушку образованности с народом, поэтому данное слово им не импонировало. Около ста лет термин был не в ходу и означал что-то вроде элиты. Второе рождение он получил в России.

При более тщательном изучении феномена интеллигенции выясняется, что его сущность менялась не только при переходе от одной исторической эпохи к другой, но и в пределах одной и той же эпохи в зависимости от расстановки сил, политических целей, различных социальных практик, придающих ему тот или иной оттенок. Но появиться этот слой смог лишь в определенных социальных условиях, а именно в условиях кризиса сословно-традиционалистского общества.

Хотя русское слово «интеллигенция» в точности воспроизводит латинское

«intelligentia», смысл его существенно иной. На Западе термин «intelligentia» употребляется в смысле интеллекта вообще, познавательной способности человека. У нас в России еще во второй четверти XVIII в. В.К. Тредиаковский переводил вышеназванное латинское слово как «разумность». Профессор Петербургского университета А.И. Галич в «Опыте философского словаря» (1819) объяснял это понятие в шеллингианском духе как «разумный дух» и «высшее сознание». В аналогичном философском смысле употребляли данное слово в 1850—1860-е гг. Н.П. Огарев, Н.Г. Чернышевский, В.Ф. Одоевский, П.А. Вяземский и др.

Однако именно в XIX в. в России возникло то уникальное явление, которое вошло в историю под названием «российская интеллигенция». Ее выделение было связано с духом свободы, высоким уровнем интеллектуального и нравственного самосознания, с осознанием своей особой миссии. Мессианское ощущение объединило людей разных идейных позиций и настроило их против всего косного и реакционного в российском обществе. Чувство, что на тебе лежит ответственность за переустройство общества, находящегося в кризисе, и составляет отличие интеллигента от интеллектуала.

Здесь уместно вспомнить модель П.Н. Милюкова, представившего интеллигенцию и образованный класс в виде двух концентрических кругов. По Милюкову, интеллигенция обладающая инициативой и творчеством, составляет тесный внутренний круг, а большой круг образованного слоя является средой ее воздействия. Эта схема также доказывает, что интеллигент и интеллектуал — не одно и то же.

Позднее уже наши современники будут размышлять над особенностями интеллигентности. Так, Ю.М. Лотман, характеризуя интеллигента как человека, обладающего интеллигентностью, понимает ее как душевное качество, противоположное хамству и наглости. Интеллигент — это человек внутренне свободный; уважая человека в себе, он способен уважать его и в других. Интеллигент умеет общаться на равных, вести диалог.

Если понимать феномен интеллигенции и интеллигентности в подобном ракурсе, то видно, как важно направить педагогические усилия на воспроизводство такого типа личности, ибо это одно из условий преодоления современных российских трудностей. Пока высшее образование обращает мало внимания на воспитание интеллигенции. Проблема заключается в том, что российская система образования полностью унаследовала методы советской системы, которая ориентировалась более всего на то, чтобы просто сообщить знания, а не на то, чтобы воспитывать интеллигентность. Ставка делалась на развитие логического, а не дискурсивного, творческого мышления. Данный подход приемлем для точных наук, в основе которых лежит владение фактологическим материалом. Еще на стыке XIX и XX вв. С.Н. Трубецкой писал: «У нас есть специалисты, но общего образования нет. А всякое специальное образование при отсутствии общего есть явление ненормальное. Общее же образование состоит не в множестве специальностей, соединенных составленной министерством программой, а в многостороннем органическом развитии умственных и духовных сил человека, причем все познания, приобретенные человеком, образуются в одну живую систему, объединенную философским единством.

Сама программа такого образования определяется не внешними правительственными, а внутренними, но объективными философскими требованиями. Его основною чертою является истинная идеальность: истинно образованный человек никогда не ограничен наличным капиталом своих познаний, ибо их идеальное объединяющее начало заключает в себе образующую силу и для всякого другого возможного материала, для всех тех позиций и опытов, которые еще имеют поступить в сокровищницу его ума...» (Трубецкой С.Н. О святой Софии, Премудрости Божией // Вопр. философии. 1995. № 9. С.133).

Дискурсивность отрицает догматичность. Гуманитарное мышление признает, что об одном и том же предмете мо- жет существовать несколько различных мнений и все они могут быть правомерными. Система образования должна быть направлена на развитие творческих способностей студента.

Интеллигентность не является информацией, которую нужно запомнить, но выступает психологической особенностью, которую необходимо развивать. Проблема формирования такого духовного качества, как интеллигентность, становится необходимой и одной из самых трудных педагогических проблем. Именно высшая школа способна продолжить, укрепить и развить начатое в средней школе и в семье воспитание интеллигентности. Исходным в пе дагогическом осмыслении проблемы должно стать понимание того, что интеллигентом человек не рождается, а становится.

Выдвинутая задача требует серьезной методической проработки. Но начать следовало бы с философского осмысления главного, на наш взгляд, принципа — формирования у университетских преподавателей установки на воспитание интеллигента современного типа, а не на подготовку только технических специалистов. Это с необходимостью повлечет за собой и значительную реструктуризацию вузовских программ, и разработку конкретных методик воплощения поставленной задачи, и многое другое.

СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ МУЗЫКАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ И ВОСПИТАНИЯ В РОССИИ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Музыкальное образование, музыкально-эстетическое, нравственное воспитание и многое другое, не менее сложное и актуальное, результатируется в содержании музыкальной культуры человека, которое принято определять как гармоничное, т.е. сочетающее в себе национальные. отечественные и мировые музыкальные ценности. Составляющие содержания — произведения музыкального искусства, которые воплощают в себе общезначимое, подлинное, волнующее каждого, кто соприкасается с великими творениями искусства музыки.

Трактовка содержания музыкальной культуры человека хотя и претерпевает с течением времени существенные изменения, все же отличается определенной стабильностью, и сам процесс переоценки музыкальных ценностей носит постепенный характер.

Вместе с тем существует исторический парадокс. Оказывается, не только содержание музыкального образования, музыкально-эстетического и нравственного воспитания определяет составляю- щие музыкальной культуры индивидуума. В повседневной жизни чаще приходится сталкиваться с явлениями прямо противоположными: дисгармонией, несоответствием ценностей содержания музыкального образования и воспитания с индивидуально-личностными аксиологическими музыкальными приоритетами человека.

Но могут ли институциональные формы музыкального образования и воспитания, сутью которых являются музыкально-культурное развитие человека, возвышение его до уровня национальных и общечеловеческих ценностей культуры, претендовать на фундаментальное место в духовном, нравственном становлении индивида? Если следовать мнению, что именно музыкальное образование и воспитание выполняют основную социокультурную функцию в развитии музыкальных способностей и наклонностей обучающихся, то почему основным средством для реализации вполне ощутимой — в контексте состояния духовной культуры общества — мировоззрен-© И.С. Кобозева, 2002