Восприятие понятия коррупции в Великобритании XVIII века

Коррупции как одному из общеизвестных негативных социальных явлений можно эффективно противостоять только в одном случае – объединение усилий всего мирового сообщества. Коррупция проявляется практически во всех сферах государственной деятельности, в которых распределяются финансовые или иные материальные ресурсы. Коррупция сегодня стала главным источником дохода для определенной части федеральных, региональных и муниципальных руководителей, представителей различных ветвей власти, политических партий; это стало главным мотивом для принятия управленческих решений в большинстве стран мира. Коррупция зародилась из обычая людей делать подарки могущественным силам либо другим людям. Цель такого подарка – получить благосклонность тех, кто может обеспечить получение дарителем какой-либо выгоды. Корни этого антисоциального явления уходят в глубокую древность, в эпоху появления первых государственных образований [6].

С древнейших времен власть и коррупция были неразделимы. На протяжении всей истории Великобритании параллельно развитию государства происходила эволюция коррупции. Если на заре становления государственности плата вождю или военачальнику за личное обращение к их помощи рассматривалась как универсальная норма, то впоследствии, при усложнении государственного аппарата, профес- сиональные чиновники и парламентарии стали официально получать только фиксированный доход – что означало переход взяток в область теневой экономики. Коррупция была одной из постоянных и наиболее болезненных внутренних проблем Великобритании XVIII в. [10; с. 474-476].

Процесс формирования государственной системы проходил в коррупционных формах, сопровождался казнокрадством, взяточничеством, стяжательством правящей олигархии. Именно против этих пороков, извращавших самую сущность парламентаризма, была направлена объективная критика и меткая сатира передовых людей Англии, прежде всего – блестящей плеяды деятелей английского просвещения. Известный английский писатель и публицист Дефо критиковал существующую в Великобритании избирательную систему начала XVIII века, которая к 1720-1740 гг. не изменилась, а наоборот закостенела. Он полагал, что такой порядок выборов в парламент негативно влияет на граждан, морально их разлагая.

Особое негодование Дефо вызывали коррупция и взяточничество, которые присутствовали в парламенте. Он уверял, что депутаты, избранные ценой купли-продажи голосов избирателей, зачастую продают свои интересы. Одну из причин подкупа депутатов Дефо усматривал в больших тратах, которые они вынуждены нести в избирательных кампаниях. В результате этого, многие из тех, кто участво- вал в выборах, разорялись и если попадали в парламент, то стремились поправить свое материальное положение. В этом и была причина, почему депутаты охотно брали взятки от любой партии или отдельных заинтересованных лиц. Подкуп превращал принципиальных людей в беспринципных. Блеск золотых монет заставлял позабыть о партийных или религиозных разногласиях [6].

Коррупция и взяточничество процветали не только в парламенте Великобритании, но и иных государственных учреждениях Англии. Знаменитое выражение «проходит красной нитью» появилось на свет именно в Англии и именно из-за коррупции. В британском Адмиралтействе XVIII века крали и брали взятки весьма интенсивно [8; с. 97-105]. В результате там придумали, чтобы через всю длину корабельных снастей проходила красная нить, которую нельзя было выдернуть, не распустив весь канат или всю веревку. Таким образом, «собственность короны» можно было признать по самому маленькому обрывку, а потом – сделать выводы. Но чиновники Адмиралтейства не позаботились о главном - ведь воровали чаще для того, чтобы давать взятки тем же бюрократам, которые с этими самыми взятками «демонстративно боролись» [5].

В Англии, да и других странах процветало почти отрытое «культивирование коррупционных традиций» в высших эшелонах власти, и известный философ Томас Гоббс писал: «…Люди, кичащиеся своим богатством, смело совершают преступления в надежде, что им удастся избежать наказания путем коррумпирования государственной юстиции или получить прощение за деньги или другие формы вознаграждения … Коррупция есть корень, из которого вытекает во все времена и при всяких соблазнах презрение ко всем законам…». О том, что в министерстве Великобритании торговали должностями неоднократно писал и Свифт. Бывая при дворе, он стал свидетелем того, как порой приобретались правительственные должности, потому как чаще всего их покупали. Свифт приходил к заключению, что для получения государственной должности вовсе не- обязательно обладать какими-либо способностями или добродетелями, достаточно быть просто богатым [4].

В подтверждение слов Свифта, до конца XVIII в. в Англии параллельно существовали государственная и частная полиция, при этом они были полностью продажны. За порядком в Великобритании следили два городских маршала, которые получали жалованье из столичного бюджета. Известен такой факт, как в 1712 г. пост младшего городского маршала за 700 фунтов купил некий Чарльз Хитчен, который находился в данной должности вплоть до 1727 г. Хитчен знал, как «отбить» свои деньги. Английский историк Джерард Хонсон делает весьма интересную заметку: «Хитчен собирал взятки с торговцев, торговавших без лицензии, с содержателей борделей и с преступников, желавших избежать ареста. Более того, городской маршал начал скупать краденое, а воры, не желавшие с ним работать, отправлялись за решетку. Часть краденого добра Хитчен возвращал бывшим владельцам за вознаграждение. Постепенно Хитчен обложил данью простых торговцев Лондона. Тех, кто не платил главному полицейскому за защиту, рано или поздно обворовывали» [12].

В плохом свете представлял Свифт также и членов палаты общин. Он подчеркивал, что в нее нередко попадает «чужой человек, с туго набитым кошельком», который оказывает давление на избирателей, «склоняя их голосовать за него вместо их помещика или наиболее достойного дворянина этой местности» [14]. Хотя многие депутаты, по словам Свифта, сетуют на то, что пребывание в парламенте сопряжено с большими издержками, порой приводящими к разорению их семей, и беспокойством, тем не менее, они «страстно стремятся попасть в упомянутое собрание». И вряд ли подобная «жертва» с их стороны диктуется «добродетелями» и «гражданственностью». Скорее всего, уверял Свифт, члены палаты общин надеются, попав в парламент, «вознаградить себя за понесенные ими тяготы и беспокойства» [2].

В 1738 г. епископ Беркли заявил, что мораль в Великобритании рухнула: «до такой степени, что никогда не было прежде, и не ведомо в любой другой христианской стране». Это говорило о том, что коррупция заменила справедливое устройство государственного управления и как система пришла в полный упадок. Главный удар со стороны коррупции в Англии 17201740 гг. в XVIII в. нанесли парламентской демократии [4]. И это были менее заметные внешне, но, в конечном счете, более разрушительные удары, чем те, что предпринимались в течение всего XVII века и начала XVIII века. Действительно, зачем надо было бороться против парламента, как это делали Карл I и Яков II, если можно было подкупить парламент изнутри, а то и вовсе купить его с членами парламента. Хорошо известно, что купля-продажа мест в парламенте, включая Палату общин, в течение 1720-1740 гг. XVIII в. становилась в Англии все более распространенным явлением, и на места в нижней палате даже установилась устойчивая такса, которая, по данным историка К. Хилла, составляла 1500 фунтов в начале 1720 гг. и 5000 фунтов в конце 1740 гг. [1].

Некоторые богатые землевладельцы распоряжались десятками мест, создавая в парламенте свою клиентскую базу, продавая голоса правительству. Покупка голосов правительством совершалась чаще всего путем предоставления пенсий, синекур и пр. Виги, укрепившиеся у власти после прихода Ганноверской династии, возвели подкуп в систему. В 1739 г. на жалованье правительства находилось до половины членов палаты общин, что стоило государственной казне около 200 тыс. фунтов в год [4]. Огромных размеров достигало казнокрадство. Министры получали взятки при заключении государством любых контрактов с частными лицами, и нередко запускали руку в государственное казначейство [8; с. 97-105].

Коррупции в парламенте Англии способствовало несовершенство избирательного закона: много депутатов выбиралось от так называемых «гнилых местечек». То были незначительные поселения, сохранившие от средних веков право посылать депутатов в нижнюю палату в то время, как этого права были лишены многие бо- лее важные города [11]. В широком смысле слова гнилыми местечками малонаселенные или совсем обезлюдевшие, а иногда и вообще исчезнувшие к XVIII в. городки и деревушки, которые, тем не менее, обладали старинным правом представительства в парламент. Как правило, такого рода избирательный округ находился в собственности какого-либо аристократического семейства. Понятно, что подкупы избирателей, если таковые вообще имелись, для владельца местечка не составляли особого труда. Поэтому в большинстве случаев он просто-напросто назначал угодного ему депутата: либо самого себя, либо кого-то из родственников или знакомых. Недаром в XVIII в. гнилые местечки часто называли округами назначения. Нередко депутатское место от такого округа владелец продавал на выгодных условиях [10; с. 474-476].

Также были ещё местечки уже настолько маленькие, что они полностью контролировались местным магнатом так называемые «карманные местечки». В большинстве случаев избирательным правом пользовались лишь несколько десятков жителей – привилегированная городская верхушка [5]. Обеспечить нужное большинство при такой малочисленности избирателей не представляло для кандидата в депутаты особого труда, хотя и требовало некоторых расходов. Но виги обладали достаточным капиталами и почти всегда им удавалось за счет подкупов добиваться поражения торийских кандидатов. Механизм предвыборной гонки выглядел так: каждый избирательный округ избирал двух депутатов, что облегчало возможность заключения всевозможных сделок между различными заинтересованными сторонами. Если всё же проводился подсчет голосов, то тогда голос легко покупали, либо получали путем обмана [3].

В английской прессе первой половины XVIII в. встречаются высказывание анонимного характера, один из кандидатов купивший место от карманного округа делится своим политическим опытом с читателями: «Мне очень жаль, что коррупция так повсеместно преобладает в нашей нации, но, поскольку это так, честные люди вынуждены использовать те же самые средства, чтобы делать добро, какие используют злонамеренные люди, дабы делать зло. Чрезмерная принципиальность в этих ситуациях не оправдана». Многие критики гнилых и карманных местечек признавали также, что эти местечки были колыбелью выдающихся государственных мужей, открывали молодым и малоизвестным, но талантливым политикам двери в политическую жизнь и обеспечивали им страховку в случае поражения на выборах, например в результате интриг соперников [7; с. 173-178].

Среди владельцев карманных округов были известнейшие семейства: Сесили и Тауншенды, Ньюкаслы и Болингброки, а также видные государственные деятели: маркиз Рокингем, лорд Норт. Иногда одна семья держала несколько округов. Бывало, что две семьи делили между собой одно гнилое местечко, год за годом избиравшее кандидатов от обеих сторон. Наиболее верным залогом успеха на выборах виги считали подкуп как избирателей, так и то-рийских депутатов. Облегчало победу вигов и то, что среди самих вигов было много крупных лендлордов, от которых зависели мелкие избиратели фригольдеры, вынужденные голосовать по указанию лендлорда. Наконец сама внутренняя политика вигов, значительная часть которых была кровно заинтересована в покровительстве землевладению, примиряла с ними торий-ских сквайров. Все это давало вигам воз- можность проводить в графства значительное число своих депутатов [6].

Роберт Уолпол стал одним из самых богатых людей Англии, получая колосаль-ные взятки от поставщиков, колониальных торговцев, искателей карьеры. Он жил как крупнейший магнат, устраивал роскошные балы, скупал произведения искусства. Уолпол почти не скрывал источники своего дохода. Уолпол превратил казначейство в рынок, торговался с сотнями членов парламента, однажды в одно утро он раздал 25000 фунтов стерлингов. Голоса можно было купить только на наличные деньги, а в важных случаях эти люди грозили стачками или переходом в оппозицию партии тори. Члены парламента продавали себя и оплачивали себе титулы, должности, синекуры; что бы получить вакансию на известное место, и получали пенсию от 2000 до 7000 фунтов стерлингов. Самое сложное в этой системе было доказать факт подкупа, когда обе стороны заинтересованы в сохранении секрета [13].

В качестве вывода можно отметить, что система коррупции, пронизывала на протяжении всего XVIII в. политическую жизнь Англии. Она особенно свирепствовала во второй четверти XVIII столетия. Во главе коррупционных процессов стоял Р. Уолпол и его министерство. По сути, его действия мало расходились с уровнем общественной нравственности британских верхов того времени.