Воспроизводство человеческого капитала в Арктических регионах России: социокультурный контекст

Переход к постиндустриальной экономике с начала 60-х годов ХХ века, а затем и информационному обществу в ХХI веке вызвал появление в экономической науке и быстрое междисциплинарное распространение категории «человеческий капитал» [1; 2; 3]. За прошедшие шестьдесят лет возникло множество теорий, связанных с данной категорией, основополагающие из которых были оценены Нобелевской премией (Т. Щульц, 1979 г., Г. Беккер, 1992 г.). Их идеи были развиты не только в теоретическом, но и в аналитико-практическом плане в разработках и методиках ООН, Всемирного банка и других международных организаций. Несмотря на различные подходы к толкованию понятия «человеческий капитал» и сопоставлению его с другими формами капитала, в центре его находятся определенные качества (в том числе в их количественной оценке) личности работника как источника творческой и инновационной продуктивности, воплощенной в современном и качественном продукте [4; 5; 6]. Как для отдельных предприятий, компаний, так и для регионов и целых стран человеческий капитал является одним из главных ресурсов повышения конкурентоспособности и развития [7; 8]. Очевидно, что проблемы экономики и социальной сферы на данный момент не могут быть решены только за счет совершенствования материальных факторов [9]. Более того, «замкнутость на материальном» может выступать как определенный фактор национальной уязвимости [10]. Нарастает разрыв между странами по темпам инновационного развития, отставание чревато стагнацией. В этих условиях стратегия модернизации на инновационной основе для России оказывается безальтернативной: или страна сделает шаг в будущее, придав импульс динамического развития отечественной «экономике знаний», для которой человеческий капитал имеет особое значение, или пополнит ряды аутсайдеров [11].

Экономически развитые страны имеют более высокие показатели человеческого капитала по сравнению с Россией, что наглядно представлено в таблице 1 , характеризующей структуру совокупного богатства Российской Федерации и стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Видно, что при пропорционально более высокой доле природного (ресурсы) и производственного капиталов человеческий капитал в России более чем в 1,5 раза ниже, чем в странах ОЭСР. Это свидетельствует о чрезмерной роли в российской экономике природной ренты и традиционных отраслей промышленности и недостатке наукоемких производств и услуг, оказываемых специалистами высокой квалификации (IT, финансовых, консалтинговых и т. п.).

Таблица 1. Структура совокупного богатства РФ и стран ОЭСР, 2017 год, %

Показатель РФ Страны ОЭСР Человеческий капитал 46 70 Производственный капитал 33 28 Природный капитал 20 3 Чистые иностранные активы 1 -1 Источник: Гальчева А. Человеческий капитал набирает вес // РБК. № 196. 04.12.2019. URL: 2019/12/05/5de76fa19a79476a1ebb8bec

Проблема воспроизводства человеческого капитала для модернизации на инновационной основе в России с ее огромной территорией, чрезвычайно разнообразными природно-климатическими, социально-экономическими и социокультурными условиями имеет четко выраженный региональный характер [12]. При этом особого внимания требуют вопросы воспроизводства человеческого капитала в регионах Арктической зоны Российской Федерации (АЗ РФ), связанные с неоиндустриальным развитием в экстремальных природно-климатических условиях. Принятые «Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года»1 и государственная программа Российской Федерации «Социальноэкономическое развитие Арктической зоны

Российской Федерации»2 нацелены на глубокий всесторонний анализ процессов формирования и воспроизводства человеческого капитала российской Арктики.

Наряду с социально-экономическими особого изучения заслуживают социокультурные факторы, которым в комплексном анализе человеческого капитала российских регионов Арктики пока уделяется явно недостаточное внимание. По результатам проведенного исследования авторами предлагается новое знание о роли социокультурных предикатов и составляющих человеческого капитала в условиях Крайнего Севера на примере ряда арктических регионов.

Методология, дизайн и методика исследования

Теория человеческого капитала, с самого начала ее выдвижения в 60-х годах прошлого века, всесторонне развитая в дальнейшем, стала важным ответом экономической науки и смежных отраслей знания на сложившиеся тогда и усиливающиеся ныне вызовы и реалии мировой хозяйственной жизни, позволяя выработать, обосновать и реализовать меры, направленные на инвестирование в человека и накопление человеческого капитала [13]. В силу огромного количества публикаций по данной проблематике и ограниченности формата журнальной статьи авторы избрали наиболее значимые для своего замысла теоретикометодологические позиции, выраженные в работах зарубежных и отечественных исследователей.

В современных концепциях человеческого капитала сохраняется первоначальный экономический подход к человеческому поведению, предложенный одним из основоположников теории Г. Беккером в следующих постулатах:

– способности, знания, профессиональные навыки, мотивация становятся капиталом в момент купли-продажи рабочей силы, найма на работу или получения вознаграждения исполнителем работы;

– рост человеческого капитала должен способствовать росту производительности труда и производства;

– целесообразное использование капитала должно вести к росту доходов работников;

– рост доходов стимулирует работника делать вложения в здоровье, образование для повышения запаса знаний и навыков, чтобы затем эффективно применить их [3].

В развитие этих позиций человеческий капитал интерпретируют в широком и узком смыслах: 1) человеческий капитал представляет собой совокупность способностей индивида, обеспечивающих ему возможность выполнять различные социальные роли и функции для достижения поставленных целей в личной и общественно-полезной деятельности с целью удовлетворения потребностей; 2) человеческий капитал представляет собой совокупность способностей индивида, создающих конкурентные преимущества в трудовой деятельности, наделяющих его свободой в выборе сферы применения своих способностей для получения вознаграждения [14]. В приведенных формулировках акцентируются различные субъект-субъектив-ные смыслы (фреймы), которые важно учитывать при изучении социокультурных факторов, включая ценностно-мотивационные ориентации (установки), выделение соответствующих группировок.

Согласно современным интерпретациям человеческого капитала он характеризуется следующими свойствами:

• –    его формирование требует значительных затрат как от самого индивида, так и от социальной системы, в которой индивид живет и действует;

• –    может быть накоплен (увеличен) – индивид может приобретать определенные навыки, способности, улучшать состояние своего здоровья;

• –    на протяжении жизни индивида не только умножается, но и «изнашивается» – знания устаревают, умения и навыки не востребуются, следовательно, снижается стоимость человеческого капитала (человеческий капитал амортизируется);

• –    инвестиции в человеческий капитал позволяют его обладателю получать более высокий доход (эффект) в будущем;

• –    инвестиции в человеческий капитал носят долгосрочный характер (это касается как инвестиций в «капитал образования» и «капитал профессии», так и в «капитал здоровья»);

• –    отличается от физического капитала по степени «ликвидности»: не отделим от его носителя – действующей человеческой личности;

• –    прямые доходы, получаемые человеком, контролируются им самим независимо от источника инвестиций;

  – от решений человека, от его волеизъявления зависит функционирование (использование) и воспроизводство человеческого капитала; степень отдачи от человеческого капитала зависит от индивидуальных интересов человека, его предпочтений, материальной и моральной заинтересованности, мировоззрения и культурных особенностей [15].

Несколько из этих свойств очевидным образом связаны с социокультурным контекстом воспроизводства человеческого капитала, особенностями функционирования неэкономических институтов конкретного общества и стоящих за ними коллективных представлений и ценностных ориентаций. Это обстоятельство и побудило нас в данном исследовании выйти за рамки эконометрического подхода к анализу условий воспроизводства человеческого капитала (подробнее см. [16–21]) и обратиться к поиску связи между его структурными компонентами и некоторыми переменными, характеризующими социокультурные факторы, под влиянием которых происходит его накопление.

Общая структура человеческого капитала в исследовании представлена несколькими ключевыми компонентами: капитал здоровья, образовательный, профессиональный и культурный капитал. Каждый вид капитала предполагает набор показателей, через измерение которых определяется его общий уровень [22, с. 97]. Отдельные параметры, соответствующие каждому виду капитала, представлены в таблице 2 (их перечень сознательно ограничен по сравнению со встречающимся в специальной литературе, поскольку нас интересовали лишь те показатели, которые могут быть измерены в рамках массовых опросов населения и отражают социально-экономические и социально-профессиональные характеристики индивидов, самооценку их здоровья, образова-

Таблица 2. Структурные компоненты человеческого капитала и их показатели

Базовый компонент человеческого капитала	Показатели базового компонента человеческого капитала
Капитал здоровья	-    физическое здоровье -    эмоциональное и психическое здоровье -    уровень развития здравоохранения -    безопасность жизнедеятельности
Образовательный капитал	-    общие знания -    специальные знания -    навыки самообразования
Профессиональный капитал	-    трудовой опыт и профессиональные навыки -    организационные навыки -    способность к предпринимательству и опыт
Культурный капитал	-    мотивация к труду -    мотивация к саморазвитию (включая самообразование) -    преобладающие ценностные ориентации -    отношение к социальным нормам -    коммуникативные навыки
Источник: составлено авторами.

тельный уровень и систему ценностей, а также оценки некоторых средовых (пространственнотерриториальных, региональных) факторов, которые можно сопоставить с экспертными оценками и статистическими данными).

Большинство из представленных в таблице показателей относятся к медико-биологическим, или социально-экономическим по своей природе или целевой функции, другие, относимые к числу параметров «культурного капитала», отражают исторически сложившиеся и социально одобряемые паттерны поведения, институты (в трактовке Д. Норта – «правила игры», т. е. набор социальных норм, обеспечивающих коммуникацию и кооперацию между индивидами [23, с. 3–10]) и базовые ценности конкретных человеческих сообществ разного уровня (местного, регионального, общенационального).

Основания для такого подхода можно найти в экономических и социальных теориях, претендующих на описание и объяснение механизмов «конвертации» социокультурных характеристик индивидов и групп в их экономическое поведение и его результаты. Так, подобные основания коренятся в теориях классического институционализма (Т. Веблен, Дж. Коммонс) [24] и экономической психологии (Г. Тард, Дж. Катона) [25; 26].

В рамках неоинституционального подхода, исследуя проблемы организационного поведения и принятия решений, Г. Саймон разработал модель экономического поведения, получив- шую название «ограниченной рациональности» [27]. Она открывает возможности для объяснения принятия субъектами экономических и других решений на основе предшествующего социального опыта и усвоенных в ходе социализации норм и образцов поведения (паттернов), которые в значительной мере зависят от определенной социокультурной среды, в которой формировался индивид.

Теоретические положения о связи человеческого капитала с механизмами экономического поведения человека были развиты в работах Д. Канемана и А. Тверски [28; 29], предложивших оригинальную для методологии поведенческой экономики теорию перспектив. Ими показано, что люди при принятии экономических решений выбирают вариант с наибольшей психологической перспективой (т. е. наибольшим уровнем психологической комфортности), исходя при этом из своих стереотипных представлений и интуиции.

В другом ключе понимания связи человеческого капитала с внеэкономическими факторами американский ученый Р. Талер рассматривает влияние на экономическое поведение представлений людей о справедливости [30; 31].

Комплексным изучением проблем человеческого капитала, выдвижением и развитием положений о влиянии социокультурных факторов и коллективных представлений на экономические практики занимается социология. Начало этому направлению исследований было положено в известной работе М. Вебера «Про- тестантская этика и дух капитализма». В ней предпринята попытка установить связь между системой ценностей, производной от конкретной религиозной доктрины, и особенностями организации предпринимательской деятельности, в том числе склонностью к ней. Классический тезис М. Вебера о том, что трудовая этика протестантизма способствовала большему «экономическому рационализму» и, как следствие, более высокому уровню развития предпринимательства в странах с преимущественно кальвинистским населением [32, с. 67–69, 204– 206], в дальнейшем, хотя и подвергался критике, стимулировал развитие концепций социокультурной обусловленности экономических практик и, таким образом, привел к исследованию этой стороны человеческого капитала в работах М. Зафировски, Р. Коллинза, Б. Мартина, В. Шлухтера, М. Тамари и др. [33, с. 108–110].

Среди трудов отечественных ученых по данной проблематике следует выделить, прежде всего, работы М.К. Горшкова, который в рамках мегапроекта исследования современного российского общества дал глубокий анализ влияния неэкономических факторов на социально-экономическое развитие [9] и выделил социокультурный вектор этого влияния [34].

Социокультурные факторы человеческого капитала в дискурсе российской модернизации исследовал Н.И. Лапин [35]. Под его руководством был осуществлен уникальный проект по разработке и составлению Атласа модернизации России и ее регионов, с оригинальным комплексным анализом социоэкономических и социокультурных тенденций и проблем, имевший широкий резонанс в научно-академическом сообществе [36]. В указанном дискурсе особо выделяются специфические проблемы человеческого капитала на новом этапе освоения и развития Арктической зоны, Крайнего, Дальнего и Ближнего Севера России.

В изучении указанных проблем важен геосистемный подход, выдвинутый В.Н. Лаженце-вым [37], использованный авторами конгруэнтно своей геосоциопространственной методологии, в которой дополнительно к исследованию субъект-объектных отношений в определенном геофизическом (территориальном) пространстве изучаются субъект-субъектные отношения акторов тех или иных социальных процессов [38–41]. Для нас также были интересны идеи Н.Ю. Замятиной и А.Н. Пилясо-ва [42].

Нами была учтена методологическая специфика социологического анализа социокультурной среды северного региона, показанная, в частности, в исследовании А.А. Шабуновой и Н.А. Окуловой [43].

Рефлексия концептуальных подходов дает возможность построить дизайн исследования социальных практик индивидов, определяющих формирование и воспроизводство человеческого капитала в условиях Крайнего Севера, собственно арктических регионов, который позволяет выявить, насколько эти практики сложились под влиянием социокультурных факторов, в том числе усвоенных ранее в ходе социализации установок и ценностей, стимулирующих и мотивирующих индивидов на целевую заботу о своем здоровье и образовании, соответствующие вложения, также связанные с отдачей на человеческий капитал и реальными возможностями конвертации его в доход и социально-профессиональный статус.

Эмпирической основой для нашего исследования послужили материалы двух массовых выборочных опросов, проведенных под руководством одного из авторов, К.О. Малининой, при активном участии в сборе и обработке данных старших научных сотрудников Федерального исследовательского центра комплексного изучения Арктики имени академика Н.П. Лаверова РАН канд. сельхоз. наук Т.А. Блынской и канд. полит. наук А.М. Максимова. Они были проведены практически параллельно весной (март – май) 2018 года в двух арктических регионах: Архангельской области (на территориях, отнесенных к АЗ РФ) и Ямало-Ненецком автономном округе (ЯНАО). При этом предполагалось, что арктические территории Архангельской области (АО) представляют определенную модель западной (европейской) части российской Арктики, ЯНАО – восточную (уралосибирскую). Первый опрос, в рамках ФНИР «Мониторинг социально-психологической и социокультурной ситуации в Арктической зоне Российской Федерации», проводился среди населения шести муниципальных образований Архангельской области, включенных в состав АЗ РФ (города Архангельск, Северодвинск,

Новодвинск, Онежский, Приморский и Мезенский муниципальные районы). Тип выборки – квотная, репрезентативная по полу, возрасту и району проживания; размер выборки n = 407 человек; доверительный интервал ≤ 4,9%. Во втором случае, в рамках проекта Российского фонда фундаментальных исследований «Ценностные и когнитивные факторы предпринимательского поведения населения арктических территорий России» (с использованием материалов первого опроса, вторичным его анализом посредством целевой обработки первичной информации), выборка была расширена за счет нового опроса 405 жителей арктических территорий Архангельской области и 299 – в Ямало-Ненецком автономном округе. В итоге, при стратифицированном типе выборки, ее общий размер составил 704 человека при доверительном интервале ≤ 3,7%. Обработка результатов осуществлялась по программе SPSS, раздельно по каждому региону и по общей выборочной совокупности. Сопоставление результатов опросов с данными государственной статистики и экспертных оценок позволяет сделать более обоснованные выводы об изученных проблемах.

В целях сравнительного анализа характеристик (показателей) человеческого капитала с материальным положением опрошенных респондентов была проведена процедура самооценки материального положения по дифференцированной шкале ( рис. 1 ).

Показанное распределение близко соотносится со статистическими данными и отражает существенно более высокие показатели среднедушевых доходов населения и ВРП на душу населения (табл. 3) .

Социально-профессиональная структура по региональным выборкам представлена на рисунке 2 . В данном распределении среди респондентов Ямало-Ненецкого АО в отличие от Архангельской области заметно меньше доля тех, кто отнес себя к пенсионерам, что может быть объяснено распространением в округе практик работы пенсионеров, широким использованием вахтового метода привлечения работников на крупные нефтегазодобывающие предприятия, расположенные в регионе, а также практикой переезда пенсионеров в регионы с более благоприятным климатом. В остальных когортах соотношение долей для подобных социально-профессиональных групп

Рис. 1. Оценка респондентами своего материального положения, % к каждой группе, занятой в опросах

даже на продукты продукты питания, но продукты питания и на приобретать вещи себе дорогостоящие питания          покупка одежды одежду, но покупка длительного покупки (квартира, вызывает затруднения вещей длительного пользования дача) без кредита

пользования представляет проблему

• □    Архангельская область, n = 407 □ Архангельская область, n = 405 □ ЯНАО, n = 299

Таблица 3. Динамика среднедушевых показателей ВРП и доходов населения в Архангельской области и Ямало-Ненецком автономном округе

ВРП на душу населения, тыс. руб.* Регион 2014 2015 2016 2017 2018 Архангельская область (без НАО) 310,8 352,8 377,9 418,4 464,9** Ямало-Ненецкий АО 3025,7 3336,5 3785,5 4581,2 5710,1*** Россия в целом 405,2 449,1 472,1 510,3 нет данных Среднедушевые денежные доходы населения, руб.**** Архангельская область (без НАО) 28033 31114 31043 31705 31888 Ямало-Ненецкий АО 61252 66795 67521 71705 74304 Россия в целом 27766 30467 30744 31367 32609 Источники: *Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики. Национальные счета. Валовой региональный продукт. URL: ** Официальный сайт Управления Федеральной службы государственной статистики по Архангельской области и Ненецкому автономному округу. URL: * ** Ямало-Ненецкий автономный округ в цифрах (2015–2019): краткий стат. сб. Тюмень, 2020. 193 с. С. 8. URL: https://tumstat. * *** Регионы России. Социально-экономические показатели. 2017: стат. сб. / Росстат. М., 2017. 1402 с. С. 242–243; Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики. Среднедушевые денежные доходы по субъектам Российской Федерации. URL:

Рис. 2. Распределение респондентов по социально-профессиональным статусам, % к каждой совокупности опрошенных

Квалифицированный специалист (учитель, врач, бухгалтер, инженер)

Квалифицированный рабочий (токарь, механик, маляр-штукатур)

Торговый, технический, конторский работник

Пенсионер

Рабочий (сторож, грузчик, разнорабочий)

Руководитель (подразделения, организации)

Государственный (муниципальный) служащий

Предприниматель

Учащийся, студент

Домохозяйка, нахожусь в отпуске по уходу за ребенком

Сотрудник силовых структур, военнослужащий

Безработный, ищу работу

Фермер

• □    ЯНАО, n = 299    □ Архангельская область, n = 405    □ Архангельская область, n = 407

в разных выборках значимо не отличается. К тому же несравненно меньшая численность нетрудоспособного населения в ЯНАО при прочих равных составляющих косвенно указывает на больший объем совокупного человеческого капитала округа.

Укажем, что официальные показатели безработицы по Архангельской области и ЯмалоНенецкому АО в несколько раз выше ( табл. 4 ), чем доля безработных в наших выборках. Разница отчасти объясняется тем, что лица этой категории, как правило, менее всего склонны принимать участие в социологических опросах или указывать свой статус.

Таким образом, в дизайне нашего исследования теоретические подходы, включающие сенситивные категории, характеризующие человеческий капитал (образование, здоровье, социально-профессиональный статус), доста- точно легко квантифицируемые, сопрягаются с количественными представлениями сложно квантифицируемых категорий ценностных ориентаций и установок, требующих особых валидных шкал и инструментария, в том числе в выражениях и объяснениях связей (взаимосвязей).

Результаты первого порядка. Образование, здоровье, социально-профессиональный статус: как они связаны в социологической оценке человеческого капитала арктических регионов

Представляя аналитический обзор статистически значимых связей по данным, полученным в наших опросах, прежде всего кратко остановимся на особенностях распределения образовательных статусов респондентов двух арктических регионов. Частотное распределение по каждой из выборок представлено на рисунке 3 .

Таблица 4. Динамика уровня безработицы в Архангельской области и Ямало-Ненецком автономном округе, %

Регион 2014 2015 2016 2017 2018 Архангельская область (без НАО) 7,3 6,8 7,1 6,4 6,3 Ямало-Ненецкий АО 3,1 3,6 2,6 3,2 2,1 Россия в целом 5,2 5,6 5,5 5,2 4,8 Источник: Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики. Рынок труда, занятость и заработная плата. Трудовые ресурсы. Уровень безработицы населения по субъектам РФ. URL:

Рис. 3. Распределение респондентов по уровню образования, % к каждой совокупности опрошенных

□ Архангельская область, n = 407 □ Архангельская область, n = 405 □ ЯНАО, n = 299

Среди опрошенных в обоих регионах преобладают лица со средним или высшим профессиональным образованием, что в основном согласуется со статистическими данными и принципиально подтверждает тезис о высоком уровне человеческого капитала в России в целом и в промышленно развитых субъектах РФ в частности. При этом доля лиц с высшим образованием в ЯНАО гораздо выше, чем в Архангельской области, несмотря на более развитую образовательную инфраструктуру последней. Очевидно, в этом также проявляются результаты совместной деятельности органов власти и предприятий нефтегазодобывающей отрасли по эффективному воспроизводству в округе человеческого капитала высокого качества.

Вместе с тем образование, хотя и является важной составляющей человеческого капитала, предполагает взаимосвязи с другими его компонентами, что делает необходимым их выявление и по возможности – измерение. Выявление и измерение статистически зна- чимых связей (зависимостей) между переменными должно отражать результаты вложений в образовательный капитал, капитал здоровья, а также соответствующие индикаторы отдачи на человеческий капитал (уровень дохода, измеренный через самооценку материального положения и социально-профессиональный статус). Наши данные характеризуют указанные зависимости весьма неоднозначно. В таблице 5 показано, что между самооценкой материального положения и уровнем образования жителей арктических территорий Архангельской области (n = 407) хотя и присутствует статистически значимая связь (p < 0,01), но очень слабая (V Крамера < 0,2): респонденты, имеющие высшее образование, оценивают свое материальное положение в целом выше, среди них больше доля людей с доходами выше среднего. Однако вне зависимости от уровня образования почти половина всех респондентов принадлежит к лицам со средними доходами.

Таблица 5. Взаимосвязь самооценки материального положения с уровнем образования опрошенных, Архангельская область, n = 407*

			Самооценка материального положения			Итого
			Денег хватает на продукты питания, но покупка одежды вызывает затруднения	Денег хватает на продукты питания и одежду, но покупка вещей длительного пользования представляет проблему	Мы можем без труда приобретать вещи длительного пользования
Уровень образования	Среднее (полное) общее	Частота	6	17	12	35
		%	17,1	48,6	34,3	100,0
	Среднее профессиональное	Частота	32	77	46	155
		%	20,6	49,7	29,7	100,0
	Незаконченное высшее	Частота	4	15	16	35
		%	11,4	42,9	45,7	100,0
	Высшее	Частота	5	69	68	142
		%	3,5	48,6	47,9	100,0
Итого		Частота	47	178	142	367
		%	12,8	48,5	38,7	100,0
*Здесь и далее таблицы составлены авторами на основе статистического анализа материалов опросов. В таблицах 5–6 для повышения надежности критерия Хи-квадрат, выявляющего наличие / отсутствие значимой связи между двумя переменными, из анализа исключены группы респондентов с наиболее редко встречающимися, крайними значениями сопрягаемых переменных. Для переменной «самооценка материального положения» эти значения характеризуют наименее и наиболее обеспеченных, для переменной «уровень образования» – лиц с неоконченным средним образованием.

	Значение	Степеней свободы	Асимпт. значимость
Хи-квадрат Пирсона	24,817	6	0,000
Фи	0,260		0,000
V Крамера	0,184		0,000

Из таблицы 6 видно, что в другой выборке опрошенных (n = 405) из Архангельской области остается слабая связь (р > 0,05). Вместе с тем для Ямало-Ненецкого округа такая связь обнаружена (V Крамера ≈ 0,2): респонденты с высшим образованием в два раза чаще отмечали, что имеют доходы выше среднего, по сравнению с респондентами только лишь с общим средним образованием. В этом случае вполне можно предположить, что «конвертация» дипломов о профессиональном образовании в более высокие трудовые доходы если и происходит, то при наличии дополнительных факторов, которые связаны со структурными особенностями рынка труда, в частности большим или меньшим спросом на квалифицированную рабочую силу. Очевидно, что в российских условиях сказывается и «перепроизводство» специ- алистов с высшим образованием. При этом в современной ситуации, когда инвестиции, как государственные, так и личные, в образование не приносят индивидам особых конкурентных преимуществ на рынке труда и высоких доходов, сохраняющийся значительный спрос на услуги высшего образования показывает, скорее, отношение к нему со стороны россиян – из утилитарного средства по обеспечению в перспективе материально-финансового благополучия оно превратилось в самостоятельную культурную ценность, обязательный компонент усредненного культурного капитала (в том смысле, в котором его трактовал П. Бурдье).

В таблицах 7, 8 показаны значения переменных физического и ментального здоровья, с одной стороны, и самооценки материального положения – с другой³. Здесь очевидно наличие

Таблица 6. Взаимосвязь самооценки материального положения с уровнем образования опрошенных, %

Архангельская область, n = 405; Ямало-Ненецкий АО, n = 299

			Самооценка материального положения
			Денег хватает на продукты питания, но покупка одежды вызывает затруднения	Денег хватает на продукты питания и одежду, но покупка вещей длительного пользования представляет проблему	Мы можем без труда приобретать вещи длительного пользования
Архангельская область	Уровень образования	Среднее (полное) общее	19,6	45,7	34,8
		Среднее профессиональное	20,5	39,1	40,4
		Незаконченное высшее	21,7	30,4	47,8
		Высшее	12,3	44,9	42,8
	Итого		17,4	41,6	41,0
Ямало-Ненецкий АО	Уровень образования	Среднее (полное) общее	7,1	64,3	28,6
		Среднее профессиональное	11,2	48,0	40,8
		Незаконченное высшее	0,0	37,5	62,5
		Высшее	7,5	28,6	63,9
	Итого		8,4	39,6	52,0

Архангельская область	Значение	Степеней свободы	Асимпт. значимость
Хи-квадрат Пирсона	5,581	6	0,472
Фи	0,124		0,472
V Крамера	0,088		0,472
Ямало-Ненецкий АО	Значение	Степеней свободы	Асимпт. значимость
Хи-квадрат Пирсона	21,872	6	0,001
Фи	0,282		0,001
V Крамера	0,199		0,001

3 Поскольку в ходе опроса в рамках проекта «Ценностные и когнитивные факторы предпринимательского поведения населения арктических территорий России» вопросы про физическое и ментальное здоровье не задавались, в тексте приводятся результаты анализа, касающиеся только арктических территорий Архангельской области (n = 407).

Таблица 7. Взаимосвязь самооценок материального положения и физического здоровья опрошенных, Архангельская область, n = 407*

			Самооценка материального положения			Итого
			Денег хватает на продукты питания, но покупка одежды вызывает затруднения	Денег хватает на продукты питания и одежду, но покупка вещей длительного пользования представляет проблему	Мы можем без труда приобретать вещи длительного пользования
Самооценка физического здоровья	Хорошее	Частота	15	50	62	127
		%	11,8	39,4	48,8	100,0
	Скорее хорошее	Частота	11	104	59	174
		%	6,3	59,8	33,9	100,0
	Скорее плохое	Частота	12	23	14	49
		%	24,5	46,9	28,6	100,0
	Плохое	Частота	4	2	5	11
		%	36,4	18,2	45,5	100,0
Итого		Частота	42	179	140	361
		%	11,6	49,6	38,8	100,0
*В таблицах 7–10 при исчислении Хи-квадрата для его большей надежности из анализа исключены группы респондентов с наиболее редко встречающимися, крайними значениями сопрягаемых переменных. Для переменной «самооценка материального положения» эти значения характеризуют наименее и наиболее обеспеченных, для переменной «самооценка ментального здоровья» – людей, крайне низко оценивающих свое эмоциональное и / или психическое состояние.

	Значение	Степеней свободы	Асимпт. значимость
Хи-квадрат Пирсона	31,345	6	0,000
Фи	0,295		0,000
V Крамера	0,208		0,000

Таблица 8. Взаимосвязь самооценок материального положения и ментального здоровья опрошенных, Архангельская область, n = 407

			Самооценка материального положения			Итого
			Денег хватает на продукты питания, но покупка одежды вызывает затруднения	Денег хватает на продукты питания и одежду, но покупка вещей длительного пользования представляет проблему	Мы можем без труда приобретать вещи длительного пользования
Самооценка ментального здоровья	Хорошее	Частота	16	75	72	163
		%	9,8	46,0	44,2	100,0
	Скорее хорошее	Частота	23	95	53	171
		%	13,5	55,6	31,0	100,0
	Скорее плохое	Частота	5	11	12	28
		%	17,9	39,3	42,9	100,0
Итого		Частота	44	181	137	362
		%	12,2	50,0	37,8	100,0

Значение Степеней свободы Асимпт. значимость Хи-квадрат Пирсона 7,966 4 0,093 Фи 0,148 0,093 V Крамера 0,105 0,093 статистически значимой связи между оценкой респондентами состояния своего физического здоровья и оценкой материального положения: среди людей с хорошим здоровьем выше доля лиц со средними и высокими доходами, тогда как среди малообеспеченных выше доля лиц со слабым здоровьем. Прямая иллюстрация того, что «лучше быть богатым и здоровым, чем – бедным и больным». Но при этом видеть лишь прямую зависимость материального благополучия от физического здоровья будет неоправданной редукцией, поскольку плохое состояние здоровье может быть не только причиной (болезни ведут к снижению трудоспособности и, таким образом, снижению доходов), но и следствием низкого уровня жизни (бедность способствует ухудшению состояния здоровья из-за некачественного питания, плохих бытовых условий, недоступности медицинских услуг и оздоровительных процедур). Что же касается ментального здоровья жителей арктических территорий Архангельской области, то оно, согласно приведенным данным, статистически связано с самооценкой их материального положения очень слабо (р > 0,05). Объяснение этому может быть двояким: или сказывается недооценка респондентами важности своего душевного здоровья, или «суровый северный характер» органически предполагает психическую устойчивость и т. п.

Наиболее значимыми, как и предполагалось, оказались взаимосвязи социально-профессионального положения и уровня образования ( табл. 9, 10 ). Данные по всем трем выборкам свидетельствуют, что принадлежность к тем или иным социально-профессиональным группам, отличающимся не только содержанием труда и требованиями к квалификации, но и статусом, в значительной мере определяется формальным, в том числе профильным, образованием. Среди респондентов со средним образованием наибольшая доля у представителей групп с относительно невысоким статусом в системе социальнопрофессиональной стратификации (неквалифицированные рабочие, в меньшей степени – квалифицированные рабочие). В группе лиц со средним профессиональным образованием во всех выборках преобладают квалифицированные рабочие. Значительны также доли низкоквалифицированных работников сферы услуг и квалифицированных специалистов (врачей, инженеров, учителей и т. п.), которых отличает более высокий статус, связанный с более высокой квалификацией и интеллектуальным характером труда. В группе респондентов с высшим образованием наблюдается преобладание квалифицированных специалистов (более половины от числа опрошенных), а также наиболь-

Таблица 9. Взаимосвязь уровня образования опрошенных и принадлежности к социально-профессиональной группе, Архангельская область, n = 407, % по столбцам

К какой социально-профессиональной группе Вы себя относите?	Уровень образования			Всего
	Среднее (полное) общее	Среднее профессиональное	Высшее
Неквалифицированный рабочий	41,4	11,4	0,0	9,3
Квалифицированный рабочий	17,2	20,7	2,3	12,3
Государственный (муниципальный) служащий	10,3	6,4	9,9	8,3
Торговый, технический, конторский работник	10,3	15,0	4,6	10,0
Квалифицированный специалист	0,0	16,4	54,2	31,3
Руководитель (подразделения, организации)	6,9	0,0	14,5	7,0
Пенсионер	13,8	30,0	14,5	21,7

	Значение	Степеней свободы	Асимпт. значимость
Хи-квадрат Пирсона	142,174	12	0,000
Фи	0,688		0,000
V Крамера	0,487		0,000

Таблица 10. Взаимосвязь уровня образования опрошенных и принадлежности к социальнопрофессиональной группе, Архангельская область, n = 405; Ямало-Ненецкий АО, n = 299, % по столбцам

К какой социальнопрофессиональной группе Вы себя относите?	Уровень образования
	Архангельская область				Ямало-Ненецкий АО
	Среднее (полное) общее	Среднее профессиональное	Высшее	Всего	Среднее (полное) общее	Среднее профессиональное	Высшее	Всего
Неквалифицированный рабочий	20,5	7,6	0,8	6,4	26,9	12,0	2,6	8,9
Квалифицированный рабочий	12,8	18,8	2,3	11,1	15,4	31,3	5,2	16,0
Государственный (муниципальный) служащий	5,1	2,8	9,2	5,7	7,7	4,8	7,8	6,7
Торговый, технический, конторский работник	10,3	9,7	3,1	7,0	11,5	19,3	13,8	15,6
Квалифицированный специалист	7,7	18,8	48,1	29,6	15,4	14,5	50,9	33,3
Руководитель (подразделения, организации)	2,6	1,4	8,4	4,5	0,0	3,6	13,8	8,4
Пенсионер	41,0	41,0	28,2	35,7	23,1	14,5	6,0	11,1

Архангельская область Значение Степеней свободы Асимпт. значимость Хи-квадрат Пирсона 84,346 12 0,000 Фи 0,518 0,000 V Крамера 0,366 0,000 Ямало-Ненецкий АО Значение Степеней свободы Асимпт. значимость Хи-квадрат Пирсона 75,605 12 0,000 Фи 0,580 0,000 V Крамера 0,410 0,000 ший удельный вес руководящих работников, имеющих, соответственно, и наиболее высокий статус в социально-профессиональной иерархии. Таким образом, получается, что отдача от инвестиций в образовательный капитал в гораздо большей мере проявляется в уровнях социально-профессиональной стратификации, нежели в уровнях доходов.

В таблицах 11–12 ⁴ отражена взаимосвязь социально-профессионального статуса и здоровья. Статистически значимая связь физического здоровья с принадлежностью к определенной социально-профессиональной группе имеется, но проявляется как весьма слабая (p > 0,05), если не учитывать случаи, когда респонденты выбирали вариант «плохое».

В отношении ментального здоровья также выявлено наличие слабой связи между рассматриваемыми переменными. При этом, с одной стороны, среди тех, кто оценил свое эмоционально-психологическое состояние как хорошее, достаточно высока (выше среднего по выборке) доля неквалифицированных рабочих (низкостатусная группа); с другой – такая же ситуация характерна и для руководящих работников (высокостатусная группа). Однако представители другой высокостатусной социальнопрофессиональной группы – государственные и муниципальные служащие. – по мере снижения самооценки ментального здоровья увеличивают свою долю в общем массиве. При такой нелинейной связи переменных можно предположить, что одним из факторов, влияющих на оценку ментального здоровья, выступает ри-скогенность, наличие стрессов в трудовой деятельности и т. п.

Таблица 11. Взаимосвязь самооценки физического здоровья опрошенных и принадлежности к социально-профессиональной группе, Архангельская область, n = 407, % по столбцам

К какой социально-профессиональной группе Вы себя относите?	Самооценка физического здоровья			Итого
	Хорошее	Скорее хорошее	Скорее плохое
Неквалифицированный рабочий	10,4	9,1	13,0	10,1
Квалифицированный рабочий	17,7	11,0	4,3	12,2
Государственный (муниципальный) служащий	5,2	11,0	8,7	8,8
Торговый, технический, конторский работник	12,5	11,7	10,9	11,8
Квалифицированный специалист	27,1	31,8	26,1	29,4
Руководитель (подразделения, организации)	11,5	6,5	4,3	7,8
Пенсионер	15,6	18,8	32,6	19,9

	Значение	Степеней свободы	Асимпт. значимость
Хи-квадрат Пирсона	15,865	12	0,198
Фи	0,232		0,198
V Крамера	0,164		0,198

Таблица 12. Взаимосвязь самооценки ментального здоровья опрошенных и принадлежности к социально-профессиональной группе, Архангельская область, n = 407, % по столбцам

К какой социально-профессиональной группе Вы себя относите?	Самооценка ментального здоровья			Итого
	Хорошее	Скорее хорошее	Скорее плохое
Неквалифицированный рабочий	13,0	8,0	7,7	10,1
Квалифицированный рабочий	12,2	13,3	3,8	12,1
Государственный (муниципальный) служащий	4,6	10,0	15,4	8,1
Торговый, технический, конторский работник	10,7	11,3	11,5	11,1
Квалифицированный специалист	33,6	27,3	23,1	29,6
Руководитель (подразделения, организации)	12,2	2,7	3,8	6,8
Пенсионер	13,7	27,3	34,6	22,1

	Значение	Степеней свободы	Асимпт. значимость
Хи-квадрат Пирсона	26,774	12	0,008
Фи	0,295		0,008
V Крамера	0,209		0,008

Из приведенных данных следует, что статистически значимую зависимость хотя бы одного из параметров оценки отдачи вложений на человеческий капитал оказывает лишь уровень образования, причем в наибольшей мере это проявляется во влиянии на при- надлежность к социально-профессиональным группам с определенным рангом статуса: чем выше уровень образования, тем больше увеличиваются доли представителей высокостатусных социально-профессиональных групп.

Результаты второго порядка. Ценностные ориентации в социокультурных основаниях воспроизводства человеческого капитала арктических регионов

В ряде упомянутых выше концепций содержатся утверждения о влиянии аттитюдов и ценностных ориентаций на базовые паттерны экономического поведения. Основным постулатом в этом отношении выступает тезис о том, что ценностные ориентации и сложившиеся под их влиянием личностные качества способствуют формированию таких моделей поведения, которые позволяют достигать желаемого уровня материального благополучия и соответствующего статуса в системе социально-профессиональной стратификации.

Анализ полученного нами эмпирического материала в основном подтверждает гипотезу о том, что ценностные ориентации могут быть факторами воспроизводства человеческого капитала (усилий по повышению образовательного уровня и поддержанию здоровья) и условиями его рационального и эффективного использования (конвертации человеческого капитала в доход и статус). Однако такое влияние не является прямым и жестко определенным. Скорее социокультурные факторы в целом и ценностные ориентации в частности носят ам- бивалентный характер в отношении человеческого капитала.

В целях выявления роли ценностных ориентаций в формировании и воспроизводстве человеческого капитала мы использовали подход М. Рокича, предполагающий выделение ценностей двух классов: терминальных, отражающих целевые установки индивидов (то, чего они хотят достигнуть), и инструментальных, через которые выражается представление об одобряемых средствах достижения целей. Данный подход был адаптирован к отечественным реалиям А. Гоштаусом, А. Семеновым, В. Ядовым, а затем Н.И. Лапиным и др. [37; 44, с. 262–264].

Применение этого подхода в опросах жителей арктических территорий Архангельской области и Ямало-Ненецкого автономного округа дало следующие распределения ( табл. 13, 14 ). Из приведенных данных видно, что доминирующие наборы терминальных ценностей (в их верхних позициях) в двух регионах практически идентичны, а различия средних статистически незначимы (см. табл. 13).

Близкой к вышеприведенной оказалась иерархия инструментальных ценностей, со сравнительно небольшими различиями (см. табл. 14). Это дает основание для анализа выборок по обоим регионам в едином массиве.

Таблица 13. Средние значения приверженности респондентов терминальным ценностям, баллы по пятибалльной шкале

Терминальная ценность	Архангельская область (n = 405)	Ямало-Ненецкий АО (n = 299)
Творчество, хобби	4,28	4,36
Семья и дети	4,87	4,94
Любовь, отношения	4,63	4,66
Здоровье	4,85	4,91
Гармония с окружающим миром	4,52	4,62
Общественное признание	3,77	3,81
Материальная обеспеченность	4,44	4,51
Личная безопасность и безопасность близких	4,85	4,93
Активная, деятельная жизнь	4,33	4,45
Удовольствие, развлечения	3,77	3,79
Жизненная мудрость	4,59	4,64
Мирная, спокойная жизнь	4,78	4,88
Порядок и стабильность	4,72	4,82
Повышение образования и общей культуры	4,53	4,76
Свобода, самостоятельность	4,60	4,68
Равноправие и справедливость	4,62	4,67
Красота природы и произведений искусства	4,60	4,58
Интересная работа	4,57	4,77

Таблица 14. Средние значения приверженности респондентов инструментальным ценностям, баллы по пятибалльной шкале

Инструментальная ценность	Архангельская область (n = 405)	Ямало-Ненецкий АО (n = 299)
Воспитанность, вежливость	4,81	4,86
Аккуратность	4,64	4,72
Жизнерадостность	4,59	4,59
Требовательность к себе и окружающим	4,47	4,44
Амбициозность, желание добиться успеха	4,12	4,21
Исполнительность, добросовестное отношение к обязанностям	4,82	4,87
Самостоятельность, независимость	4,53	4,64
Образованность, обширные знания	4,61	4,74
Ответственность	4,87	4,93
Рассудительность, здравомыслие	4,75	4,84
Сдержанность, самоконтроль	4,70	4,77
Смелость, решительность	4,53	4,60
Настойчивость, твердость характера	4,45	4,51
Терпимость к чужим взглядам, образу жизни	4,24	4,25
Честность	4,83	4,84
Умение понимать и уважать чужую точку зрения	4,70	4,71
Трудолюбие, работоспособность	4,80	4,83
Чуткость, заботливость	4,70	4,77

Анализ корреляций между терминальными и инструментальными ценностями, с одной стороны, и индикаторами материального благополучия и социально-профессионального статуса, с другой, показал, что статистически значимых связей (p ≤ 0,05) между двумя группами перемен- ных немного и все они весьма слабые (табл. 15). Получается, что в данном случае ценности обоих классов практически не имеют прямого и непосредственного влияния на конвертацию человеческого капитала в материальное благополучие и социально-профессиональные достижения.

Таблица 15. Взаимосвязь степени приверженности терминальным и инструментальным ценностям, самооценки материального положения и социально-профессионального статуса в общей совокупности опрошенных в Архангельской области и ЯНАО (n = 704*)

	Самооценка материального положения	Социально-профессиональный статус
Терминальная ценность
Материальная обеспеченность		χ 2 = 0,031 V Крамера = 0,152
Удовольствие, развлечения		χ 2 = 0,004 V Крамера = 0,179
Личная безопасность и безопасность близких	χ 2 = 0,025 V Крамера = ,0116
Инструментальная ценность
Смелость, решительность	χ 2 = 0,025 V Крамера = 0,125	χ 2 = 0,001 V Крамера = 0,186
Терпимость к чужим взглядам, образу жизни	χ 2 = 0,004 V Крамера = 0,130
Сдержанность, самоконтроль	χ 2 = 0,047 V Крамера = 0,109
Настойчивость, твердость характера	χ 2 = 0,000 V Крамера = 0,147
Трудолюбие, работоспособность	χ 2 = 0,004 V Крамера = 0,131

* Единый массив по Ямало-Ненецкому АО и арктическим муниципалитетам Архангельской области.

Более основательными выглядят представления о ценностных ориентациях в качестве факторов вложений в человеческий капитал – и в здоровье, и в образование. Тем более что среди терминальных ценностей есть и то, и другое, а среди инструментальных – такие ценности, которые представляются важными для успешного продвижения по социально-профессиональной лестнице («исполнительность, добросовестное отношение к обязанностям», «ответственность», «трудолюбие/работоспособ-ность», «амбициозность»).

В таблице 16 представлены коэффициенты сопряженности для статистически значимых (p ≤ 0,05) связей между выделяемыми ценностями и уровнем образования (в рамках опроса, на материале которого проводится анализ, вопросы про самооценку здоровья не задавались). Вполне ожидаемо, что в числе таких ценностей оказались «повышение образования и общей культуры», «общественное признание», «материальная обеспеченность», при весьма слабой связи между независимыми и зависимой переменными (V Крамера < 0,2). Как и в случае с уровнем образования, значимое влияние приверженности определенным ценностным ориентациям не прослеживается, хотя, по предположению, отдельные из них должны были бы непосредственно стимулировать и мотивировать индивидов на получение профессионального образования, в том числе и высшего. Объяснением такому неожиданному «сглаживанию» могут быть изначально очень высокие средние значения всех ценностей, для которых подтверждена достаточно сильная взаимосвязь с уровнем образования (за исключением «общественного признания»).

Весьма интересным оказался сюжет о связи терминальных и инструментальных ценностей со склонностью (позитивный аттитюд в качестве источника мотивации) к предпринимательской деятельности. Для выявления этой склонности и соответствующей группировки респондентов использовались ответы на вопрос «Задумывались ли вы хотя бы раз о том, чтобы открыть свое дело?»: 1) открывшие свое дело («предприниматели»), 2) задумывающиеся об открытии своего дела («потенциальные предприниматели»), 3) не задумывавшиеся об этом («непредприниматели»).

Для каждой группы определялась специфика системы ценностных ориентаций. При этом выявление различий между группами строилось именно на основе полученных эмпирических данных и не предполагало сопоставления системы ценностей первой группы респондентов (предпринимателей) с некими претендующими на универсальность ценностными профилями (моделями) «типичного предпринимателя», во множестве представленными в литературе [45, с. 8–10].

Таблица 16. Взаимосвязь степени приверженности терминальным и инструментальным ценностям и образовательного уровня респондентов в общей совокупности опрошенных в Архангельской области и ЯНАО (n = 704)

	Уровень образования
Терминальная ценность
Материальная обеспеченность	χ 2 = 0,003 V Крамера = 0,124
Семья и дети	χ 2 = 0,009 V Крамера = 0,113
Здоровье	χ 2 = 0,027 V Крамера = 0,103
Общественное признание	χ 2 = 0,007 V Крамера = 0,122
Повышение образования и общей культуры	χ 2 = 0,005 V Крамера = 0,119
Инструментальная ценность
Исполнительность, добросовестное отношение к обязанностям	χ 2 = 0,000 V Крамера = 0,137

Рис. 4. Распределение респондентов по группам с разной склонностью к предпринимательству в Архангельской области и ЯНАО (n = 704), % к общему числу опрошенных

Распределение респондентов по трем сконструированным группам (рис. 4) показывает больший потенциал предпринимательства в Ямало-Ненецком автономном округе, однако доли тех, кто отнес себя к действующим предпринимателям (с учетом ошибки выборки) в обоих регионах примерно одинаковы.

Если учесть (как было показано выше, см. табл. 13, 14), что существенных различий в иерархиях ценностей у жителей двух регионов не обнаружено, то различия в склонности к предпринимательству (потенциале) обусловлены какими-то особыми обстоятельствами, например более благоприятным инвестицион- ным климатом, институциональными и инфраструктурными позициями для занятия малым и средним бизнесом в ЯНАО по сравнению с Архангельской областью5.

Возвращаясь к вопросу о различиях в ценностях между региональными группами респондентов (включая латентное влияние склонных к предпринимательству в обеих выборках), следует отметить, что проведенный нами по этому поводу целевой дискриминантный анализ показал их весьма большую сходимость ( табл. 17 ; представлены только те терминальные и инструментальные ценности, различия по которым статистически значимы, p ≤ 0,05).

Таблица 17. Индексы отношения к терминальным и инструментальным ценностям у опрошенных в Архангельской области и ЯНАО (n = 704) по результатам дискриминантного анализа

Ценность	λ Уилкса*	F**
Архангельская область
Успех в карьере	0,97	5,41
Повышение образования и общей культуры	0,98	4,06
Амбициозность, желание добиться успеха	0,97	6,71
ЯНАО
Успех в карьере	0,98	3,48
Красота природы и произведений искусства	0,98	3,02
Интересная работа	0,99	3,11
Амбициозность, желание добиться успеха	0,96	6,00
*Показатель отношения меры внутригрупповой изменчивости к мере общей изменчивости. **Показатель отношения среднего квадрата между группами к среднему квадрату внутри группы.

5 VII ежегодный рейтинг инвестиционной привлекательности регионов России за 2019 г. // Национальное рейтинговое агентство. URL:

Несмотря на то, что группы респондентов отличаются друг от друга по степени приверженности к указанным ценностям (ранее мы отмечали, что рост приверженности к этим ценностям растет по мере роста склонности к предпринимательству), целевой показатель λ Уилкса близок к 1, что означает очень слабую степень дискриминации по выделенным переменным. Таким образом, разница в ценностях между предпринимателями и людьми, не склонными к такой деятельности, хотя и имеется, но не является определяющей в выборе формы экономической деятельности. Очевидно, гораздо более значимую роль могут играть те или иные условия, благоприятствующие или препятствующие конкретному выбору.

Дискуссия. Обсуждение результатов

Анализ эмпирического материала, полученного в ходе массовых выборочных опросов, позволяет сделать вывод об амбивалентном характере проявления социокультурных факторов в отношении человеческого капитала северян. Эти факторы могут выступать и в качестве оснований и в качестве составляющих эту форму капитала. Наиболее выражена связь образования и социально-профессионального статуса. Она весьма линейна, поскольку именно рост уровня образования является прямым фактором повышения социально-профессионального статуса, а не наоборот. Влияние образовательного уровня на социально-профессиональное продвижение в арктических регионах усиливается, прежде всего, за счет неоиндустриального вектора развития (особенно – ЯНАО) в экстремальных природно-климатических условиях, требующих особых качеств человеческого капитала в целом, крепкого здоровья и профессионального образования в частности. К тому же образование прямо и непосредственно связано с культурным капиталом, входит в социокультурный потенциал работника, представляет базовые универсалии для непрерывного образования, в том числе – повышения квалификации и перепрофилизации.

В то же время гипотеза о взаимосвязи результатов вложений (инвестиций) в человеческий капитал (индикаторами выступили образовательный уровень и самооценка здоровья) и уровня материального благосостояния (индикатор – самооценка доходов домохозяйства) подтвердилась лишь частично. Выявлена устой- чивая связь материального благосостояния и физического здоровья, однако сила связи невысокая, а ее характер весьма неоднозначен: более высокие доходы могут быть получены в результате более высокой производительности, фактором чего выступает крепкое здоровье, но есть и другой, противоположный вариант – низкие доходы могут привести к ухудшению здоровья. В арктических условиях преобладает первый тренд, хотя определенная часть населения (до 20–25%) открыто или латентно находится во втором. Для ЯНАО второй тренд менее характерен, некоренные жители таких низкостатусных категорий «мягко» вытесняются из региона.

Один из основных вопросов исследования – о влиянии ценностных ориентаций на паттерны экономического поведения – получил некоторое решение: обнаружена статистически значимая связь между отдельными ценностными ориентациями (как терминального, так и инструментального порядка) и переменными, отражающими доход, статус и образование респондентов, но все же было бы неоправданной редукцией утверждать, что именно ценности оказывают непосредственное прямое воздействие на все другие части (компоненты) человеческого капитала и его конвертацию в материальные и статусные позиции индивида. Исследования свидетельствуют о том, что воздействие социокультурных факторов носит фундаментальный, глубинный характер. В условиях арктических регионов особое значение в этих процессах имеют внешние (начиная с природно-климатических и кончая социально-психологическими) по отношению к индивидам, их группам и той культурной среде, в которой они социализировались, факторы, связанные с пространственным мейнстримом, рыночной конъюнктурой, институциональными форматами, северной инфраструктурой и другими параметрами политико-экономической системы.

Также очень важным остается вопрос о соотношении индивидуальных, корпоративных и государственных вложений (инвестиций) в человеческий капитал и его отдельные части. В российских условиях при высочайшей степени социального неравенства возможности достаточно полных индивидуальных вложений в человеческий капитал имеют очень немногочисленные слои. В нашем исследовании они представлены состоятельными предпринима- телями, высококвалифицированными специалистами и руководителями, характеризующимися наибольшим человеческим капиталом во всех отношениях. Примыкающая к ним группа государственных (муниципальных) служащих наращивает свой человеческий капитал высокого качества в основном за казенный счет. Все остальные группы имеют весьма скромные возможности для получения «стартового» капитала в общих и профессиональных школах, минимум медицинских услуг и некоторые социальные льготы для отдельных категорий малоимущих в бюджетных государственных услугах. Весь дальнейший прирост в лучшем случае обе- спечивают корпорации, в арктических и других сырьевых регионах это наиболее перспективный вариант. Многие другие организации не имеют таких возможностей. Таким образом, для большинства работников с низкими доходами возникает замкнутый круг простого воспроизводства и использования своего человеческого капитала, зачастую сводимого к цене (стоимости) рабочей силы. Необходимо разорвать этот замкнутый круг путем многоканального финансирования, стимулирования и мотивации к росту человеческого капитала и его эффективного использования в цифровой экономике: высокотехнологических производствах и сфере услуг.