Возмещение убытков и компенсация ущерба, причинённого государственными органами и органами местного самоуправления в условиях пандемии

В условиях существующей пандемии коронавирусной инфекции не осталось ни одной сферы общественной или государственной деятельности, которая не понесла бы прямые убытки. Эта ситуация носит критический уровень повышенной опасности. Все стороны гражданско-правовых отношений несут личную ответственность за возможное причинение вреда. Изданные указы и нормативные акты в субъектах РФ и на федеральном уровне, несущие ограничение на передвижение транспортных средств, физических лиц, запрет на ведение некоторых видов деятельности, не могут не послужить поводом для исследования уровня и границ ответственности за причиненный ущерб. Верховный Суд РФ в своем Обзоре дает некоторые неутешительные разъяснения. В частности, поднимается волнующий всех вопрос об отнесении фактов сложившейся эпидемиологической обстановки, введенных мер режима самоизоляции к обстоятельствам непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ) и, как следствие, о прекращении обязательств в связи с невозможностью исполнения (ст. 416 ГК РФ). Верховный Суд имеет следующую позицию: 1) распространение COVID-19 не может являться фактором признания обстоятельств непреодолимой силы для всех категорий должников; 2) существование обстоятельств непреодолимой силы должно быть установлено с учётом обстоятельств конкретного дела. Также ВС РФ напоминает о необходимости доказать факт взаимосвязи между введенными мерами ограничения и последствиями.

Стоит помнить, что статья 16 ГК РФ по общему правилу подтверждает право гражданина или юридического лица на возмещение прямого ущерба от незаконных действий или бездействий государственных и муниципальных органов, должностных лиц, в том числе в результате издания акта. В существующих условиях в стране не был введен режим чрезвычайной ситуации. В разных регионах власти решают этот вопрос на свое усмотрение. В.Ю. Гулакова и Н.С. Кастронов отмечают оправданность принятых государством мер, но поднимают вопрос их правовых оснований [1, с. 28]. Юридические лица вынуждены оплачивать заработную плату, сохранять рабочие места, а еще платить аренду и коммунальные платежи. И граждане оказались в сложной ситуации, многие потеряли работу. Меры для поддержки бизнеса и населения изложены в обращении президента. Важно отметить, что только определенные отрасли, подходящие под конкретный ОКВЭД, попадают под понятие «пострадавшие». Но постепенно их круг расширяется в изменениях и дополнениях к Постановлению Правительства РФ от 03.04.2020 № 434 «Об утверждении перечня отраслей российской экономики, в наибольшей степени пострадавших в условиях ухудшения ситуации в результате распространения новой коронавирусной инфекции». В отношении этих юридических лиц в настоящее время действует специальная государственная программа, поддерживаемая ЦБ. Банки предлагают кредит на полгода с последующей низкой ставкой на выплату зарплаты сотрудникам. Некоторые категории семей получат финансовую поддержку. Но и этих мер недостаточно. С одной стороны, государство компенсирует, с другой – налагает штрафы, вво- дит ограничения. Организациям предлагается вести бизнес на новых условиях. Многие компании нашли выход из ситуации, изменив вектор развития.

Не секрет, что сейчас самой востребованной услугой является услуга по дезинфекции от коронавируса. Но кто имеет право оказывать подобную услугу? На этот счет в законодательстве имеется большая коллизия, которая позволяет налагать на юридические лица штрафы. С одной стороны, закон накладывает обязательства на получение лицензии, так как в отдельных нормативных актах эта деятельность считается медицинской и попадает под обязательное лицензирование. Напрямую это указано в Приказе Министерства здравоохранения РФ от 11.03.2013 № 121 [2]. С другой стороны, имеются весомые аргументы так не считать. ОКВЭД 81.29.1 – это дезинфекция, дезинсекция, дератизация зданий, промышленного оборудования. Код является подгруппой и включен в раздел «N. Деятельность административная и сопутствующие дополнительные услуги», где нет ни слова о медицинской деятельности. И часто именно его регистрируют компании. Также есть Письмо Министерства здравоохранения РФ от 13.06.2018 № 27-3/3059454-468, где указано, что дезинфекция без целей оказания медицинской помощи не требует лицензирования. Но это только письмо, и его нельзя рассматривать как источник, устанавливающий нормы права. Лицензию получить крайне сложно. Многие организации ведут такую деятельность, учитывая риски. Но если отталкиваться от понятий, прямо указанных в законах, то можно сделать выводы, что в условиях эпидемии дезинфекция с целью очистить помещения от коронавируса является медицинской услугой и требует наличия лицензии. Это отражено в ст. 2 п. 10 Федерального закона № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011: «Медицинская деятельность – профессиональная деятельность по оказанию медицинской помощи, проведению медицинских экспертиз, медицинских осмотров и медицинских освидетельствований, санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий и профессиональная деятельность, связанная с трансплантацией (пересадкой) органов и (или) тканей, обращением донорской крови и (или) ее компонентов в медицинских целях» [3]. Мы видим, что санитарно-противоэпидемические (профилактические) мероприятия попадают под понятие «медицинская деятельность», а дезинфекция от COVID-19 именно это и подразумевает. Однако многие организации так не счита- ют и создают ассоциации, требующие изменения нормативных актов, подразумевая, что они наносят ущерб их деятельности в виде запретов и штрафов.

Можно ли признать правомерными действия государственных органов, которые штрафуют и накладывают санкции на организации? Безусловно. Но почему тогда не вносят изменения в законодательство, чтобы урегулировать этот вопрос и навсегда избавиться от коллизий? Вопрос остается открытым. Неотлаженная система позволяет использовать инструменты воздействия на свое усмотрение.

Некоторые правоведы соглашаются с существующим положением. А.А. Громыко видит ситуацию так: «Оказывается, что вне зависимости от политической системы эффективно бороться с глобальными напастями, в данном случае пандемией, можно только с опорой на институт национального государства, точнее с использованием вменённого ему права на принуждение и даже насилие» [4, c. 6]. Однако при этом он отмечает, что подобные ограничения обостряют проблему отношений граждан и государства.

Если обратиться к статье 16.1 ГК РФ, можно отметить, что граждане и организации имеют право на возмещение и в случае, когда речь идет о правомерных действиях. А принимаемые сегодня ограничительные акты отвечают условиям сохранения здоровья населения. Субъективный признак вины отсутствует. И компенсация возможна только в случаях, прямо предусмотренных законом. Ярким примером может служить следующая ситуация. Идет строительство частного дома на арендуемом у муниципалитета участке. Органы муниципалитета имеют право на одностороннее расторжение контракта аренды. Допустим, вторая сторона договора исполняла обязательства по оплате в срок, и такой поворот событий принесет огромный ущерб. Арендатор имеет в таком случае право апеллировать к ст. 16.1. Судебная практика с 2013 года развивает критерии применения данной статьи. В данном случае ответственность не деликтная, в отличие от статьи 16 ГК РФ, когда ущерб возмещается всегда. Развивая эти вопросы, М.Я. Яхъяев отмечает, что в современных условиях существуют правовые институты, которые позволяют устанавливать обязательные условия деликтной ответственности, не создавая судебные прецеденты и предпосылки для злоупотребления правом [5. с. 21].

Итак, в стране не введен режим ЧС, а действует только режим повышенной готовности. На практике это означает, что в режиме повы- шенной готовности действуют специальные государственные органы, созданные для ликвидации и предупреждения ЧС. В Москве и Московской области существует пропускной режим, без которого нельзя перемещаться по городу. Широкий резонанс приобрела ситуация с введением этих пропусков, когда власти спровоцировали чудовищное скопление людей в метро, что могло нанести огромный вред здоровью граждан. Имеются и юридические последствия. Депутат от КПРФ подал заявление в московское управление Следственного комитета России. Также имеются дела в Мосгорсуде: оспариваются решения о введении штрафной системы за нарушение режима самоизоляции, сам факт введения «самоизоляции».

Подводя итоги, следует отметить, что ввод режима ЧС регламентирует Федеральный закон от 21.12.1994 № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» и Постановление Правительства РФ от 21.05.2007 № 304 «О классификации чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», которое в ст. 1 классифицирует «чрезвычайную ситуацию федерального характера, в результате которой количество людей, погибших и (или) получивших ущерб здоровью, составляет свыше 500 человек либо размер материального ущерба составляет свыше 1,2 млрд рублей» [6]. Как мы знаем, количество пострадавших превысило этот порог. Следовательно, имелись все предпосылки для введения режима ЧС. В таком случае пострадавшие могли бы воспользоваться статьей 18 Федерального закона № 68-ФЗ и требовать возмещения. В апреле 2020 года экстренно были внесены поправки в статью 11 этого закона, которые позволяют органам власти субъектов устанавливать обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения в существующей ситуации. В сложившихся условиях учесть интересы всех сторон крайне проблематично. Следует ожидать новых мер, которые помогут сохранить баланс и установить порядок во всех сферах.