Возможность сохранения традиционных социокультурных ориентиров человечества при реализации трансгуманистического проекта

мир сталкивается сегодня и будет сталкиваться завтра» (Bess, 2010: 642). По его мнению, разрешение этой проблемы, «вероятно, потрясет этические и социальные основы нашей современной цивилизации» (Bess, 2010: 642).

Описываемые перспективы вызывают негативную реакцию со стороны консервативной части общества. При этом наиболее последовательными и непримиримыми критиками трансгуманизма являются религиозные биоконсерваторы. По их мнению, реализация трансгуманистического проекта рискует разрушить существующий миропорядок и привести к гибели человечества. Высказывая свои опасения по этому поводу на пленарном заседании XXIV Всемирного русского народного собора, состоявшегося 25 октября 2022 г., Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл отметил: «Трансгуманизм – это идеология радикального изменения человеческой природы, предполагающая достижение актуального бессмертия, перенесение человеческого сознания за пределы биологического тела, на иную материальную платформу. Звучит, как фантастика, но это учение опасно и неприемлемо, потому что нацеливает общество на создание суррогата человека, способного в конечном счете полностью подменить собой подлинного человека… Нам следует помнить, что вопрос о природе человека и его личности – это вопрос совершенно не технический. Это проблема глобального мировоззренческого порядка, игнорировать которую было бы в высшей степени опасно»1.

Подчеркивая риски реализации трансгуманистического проекта, патриарх обратил пристальное внимание на то, что «одной из существенных угроз современности является идея произвольного “улучшения” человека, то есть идея трансгуманизма. Если главной идеей секулярного гуманизма являлось признание высшей ценностью человека самого по себе, вне его связи с Богом, то фундаментом – осознанным или нет – идей трансгуманизма является расчеловечивание. Фактически человечеству предлагается в выборе между путем жизни и путем смерти… избрать цивилизацию смерти и тления, поскольку из этой цивилизации предлагается полностью устранить Источник Жизни – Бога»2.

Дополняя мысль патриарха, философ-богослов В.Н. Катасонов указывает на то, что сторонники трансгуманистической доктрины нивелируют значение духовных ценностей по причине их чрезмерной человечности. Он пишет: «Трансгуманизм призывает человека расстаться с… ценностями классического гуманизма: чувствами, верой, любовью, телесностью, половыми различиями, деторождением и воспитанием детей, мечтами о счастье, о спасении и т. д. Нам предлагается потерять высший смысл человеческого существования, а оставить себе только возможность безграничного научного познания и удовольствий…»3.

Не менее тревожные мысли относительно идеи преобразования природы человека высказывают и сторонники ислама. По их мнению, трансгуманизм нарушает хрупкий баланс, упоминание о котором «содержится в суре Ар-Рахман “И небеса, которые Он воздвиг и установил баланс”: “Чтобы вы не нарушали баланс. И устанавливайте вес в справедливости и не нарушайте баланс” (Коран: 55, 7–9)4. Хотя традиционно считалось, что эти стихи относятся к равновесию справедливости (Аль-Джалалайн, Ибн Катир, Маудуди), некоторые современные авторы расширили их применение до баланса в природе и ее законов5.

Следует отметить, что в подобного рода высказываниях критикуется трансгуманизм в целом и не учитывается тот факт, что в рамках этого учения существуют два направления – умеренное и радикальное. И то, и другое признают необходимость совершенствования природы человека, но если первое предполагает деликатное преобразование в пределах человеческой сущности, которое позволит сохранить хрупкое экосоциальное равновесие, то второе – настаивает на необходимости радикальной трансформации с выходом за эти пределы (Черемных, Губанов, 2023 а). Такая модернизация будет являться основанием для кардинального перепроектирования сложившейся экосоциальной системы.

Сторонники радикального трансгуманизма полагают, что в результате трансгуманистических трансформаций возникнет принципиально новое существо – постчеловек, которое будет обладать иной сущностью. Рассуждая на эту тему, Н. Бостром пишет: «Постчеловек (posthuman) – это потомок человека, модифицированный до такой степени, что уже не является человеком»6.

Трудно представить, какие ценности лягут в основу постчеловеческого общества. Скорее всего, новые существа станут носителями принципиально иных нравственных установок и изменят свое отношение к жизни и смерти. При этом невыясненными остаются вопросы продолжительности и качества жизни. На первый взгляд, указанные проблемы находятся вне сферы этических дискуссий. Однако при ближайшем рассмотрении они приобретают ценностное содержание.

На протяжении всей истории человечества биологическая жизнь и ее духовная составляющая были основной заботой социума. При этом физическое тело воспринималось как носитель сознания. Радикальный трансгуманизм грозит разрушить естественный ход жизни и перенести человеческое сознание на искусственные носители.

При переходе в виртуальную реальность биологическая форма человеческого существования останется в прошлом. Общество станет обитателем цифровой реальности, управляемой сверхразумным компьютером и будет полностью зависеть от воли искусственного интеллекта. «Индивидуальные человеческие умы», загруженные в компьютерный диск, обретут спокойствие. Их перестанет волновать решение животрепещущих этических проблем, таких как перенаселение и ограниченность ресурсов в сочетании с принципами справедливого распределения.

Постчеловечество, эволюционировавшее относительно традиционной формы существования к совершенно новому метафизическому и этическому измерению, забудет о жизни и смерти, о физической боли, старении и болезнях (за исключением, может быть, компьютерного вируса). Люди перестанут испытывать страх, привязанность, ощущение неудачи и успеха. Одновременно с этим из их жизни уйдет любовь, ненависть и другие эмоции, связанные не только со встречей умов, но и тел. По всей видимости, именно в этот момент будет брошен вызов традиционным гуманистическим ценностям, основанным на метафизическом дуализме души и физической оболочки.

Такого рода дуализм на протяжении всей истории существования человечества связывал моральные установки с биологическими особенностями индивидов. Освобождение от взаимообусловленности души и тела, достигнутое с помощью НБИК-конвергентных технологий, рискует полностью трансформировать мировоззрение людей. Ведь новая форма существования кардинально изменит круг экзистенциальных проблем человечества, решение которых долгое время поддерживало традиционные духовно-нравственные установки социума.

Многие современные исследователи сходятся во мнении, что такие метаморфозы таят в себе угрозу дегуманизации общества. Так, футуролог Ф. Фукуяма полагает, что радикальная модернизация человека приведет к утрате человеческого достоинства и, как следствие этого, – к социально-политическому кризису (Фукуяма, 2004: 224–225).

Развивая эту мысль, В.А. Лекторский высказывает весьма пессимистичные прогнозы о возможных негативных последствиях постчеловеческого будущего и предрекает создание антигуманного общества «нелюдей» (Лекторский, 2018: 34).

В определенной степени эти опасения разделяют и представители умеренного трансгуманизма, выступающие за деликатное преображение человеческой природы. Его адепты считают, что в результате технологизации население нашей планеты должно быть представлено не постлюдьми, а неолюдьми, которые сохранят человеческую сущность, несмотря на коррекцию материального носителя. По их мнению, конечной целью трансгуманистических преобразований следует считать создание неочеловека, «так как его сознание сохранит главные наши ценности – добро, красоту, истину, справедливость, любовь, творчество, духовное возвышение. Сохраняя свои общие значения, они будут наполнены новым экзистенциально значимым содержанием… Базовыми принципами эволюционного трансгуманизма являются высокая духовность, высокая культура, высокая этика, высокая наука, высокие технологии» (Нестеров 2013: 188–189). Таким образом, под неочеловеком следует понимать усовершенствованного человека, живущего в гармонии с собой, обществом, природой и техникой.

О формировании такого индивида мечтали в свое время и представители русской религиозной философии. По мнению Н.А. Бердяева, человек должен не отрицать технику, а использовать ее с целью усовершенствования не только своего земного бытия, но и бытия космического. Философ считал, что дальнейшее развитие техники создаст предпосылки для возникновения нового усовершенствованного типа человека – «космиурга». Он будет одновременно и высокотехнологичной, и духовно одаренной личностью. Но «дух человеческий справится с грандиозной задачей в том лишь случае, если он не будет изолирован и не будет опираться лишь на себя, если он будет соединен с Богом. Только тогда сохранится в человеке образ и подобие Божие, то есть сохранится человек» (Бердяев, 2018).

О возможности сохранения нравственных установок человека при его технологическом усовершенствовании говорил и П.А. Флоренский. Этот мыслитель воспринимал технику как важный элемент культуры, основная задача которого заключается в расширении и упорядочивании человеческого бытия. Человеческое тело несовершенно и ограничено в своем воздействии на природную среду. Для устранения этого недостатка индивид может и должен использовать орудиестроитель-ную деятельность (Флоренский, 1993). В своих размышлениях о роли и месте техники П. Флоренский фактически повторяет аргументацию умеренных трансгуманистов о необходимости перенесения части функций человеческих органов на технику. Технологическое усовершенствование тела раскроет перед личностью невиданные до этого перспективы духовного роста.

Детальное и всестороннее исследование проблемы применения достижений научно-технического прогресса с целью усовершенствования человека предпринималось и русскими кос-мистами. В своих теоретических построениях они не только обосновывали необходимость управляемой техно-био-социоэволюции, но и обращали внимание на скрытые в ней угрозы. Осознавая всю опасность реализации этого амбициозного проекта, русские космисты задумывались над возможностью упреждения и преодоления негативных последствий перепроектирования человеческой природы и общественного сознания. В своих размышлениях они указывали на необходимость «радикальных социальных изменений, научных открытий нового порядка, чтобы отразить неминуемую опасность» (Вернадский, 1993). По их мнению, для дальнейшего человеческого прогресса научному соoбществу необходимо пересмотреть конечную цель своей деятельности и перенаправить творческие усилия на создание подлинно гуманистических технологий.

Рассуждая на эту тему, Н.Ф. Федоров писал о возможности «дать истинно братский исход накопившимся громадным силам и всякого рода горючим материалам вместо того, к чему все это готовилось, то есть вместо войны»1. По мнению философа, выбранное в начале ХХ в. направление технологического и технического развития формировало в обществе ошибочную иллюзию безопасности. «Адская технология, производящая орудия истребления, для оправдания своего существования хочет видеть в крайней истребительности своих орудий сильнейшее средство против войны, то есть хочет уверить в этом всех, забывая или скрывая при этом, что вооруженное состояние, постоянное ожидание войны не лучше, если не хуже, самой войны»2.

Н.Ф. Федоров справедливо считал, что такой подход все больше разобщает социум и подводит его к глобальному кризису, негативные последствия которого охватят все сущее. Для подлинного развития общества необходимо создавать не средства уничтожения, а средства созидания. Именно эта цель должна лечь в основу «общего дела» людей, «ведущего к всеобщему братству и родству», и консолидировать их на создание технологий, позволяющих достичь воскрешения и бессмертия3.

Продолжая дело Н.Ф. Федорова, умеренные трансгуманисты настаивают на том, что неочеловек не может ограничиваться состоянием «обывательского земного счастья». Он должен стремиться к тому, чтобы «превзойти свою человеческую природу и стать бессмертным, космическим сверхчеловеком, а затем богочеловеком»4.

Для достижения этой цели социуму необходимо рационально и непредвзято оценить положительные и отрицательные стороны использования высоких технологий и учесть все социокультурные риски реализации трансгуманистического проекта, к числу которых относятся: «риск возникновения насилия между обычными людьми и постлюдьми, риск утраты социокультурного и психологического разнообразия, риск снижения креативности из-за достижения высшего предела, риск отказа от принципов гуманизма, риск непреднамеренных негативных последствий научной деятельности» (Черемных, Губанов, 2023 б).

Думается, что обогащая социокультурное пространство потенциалом НБИК-конвергентных технологий, человечество не должно пренебрегать перечисленными рисками и руководствоваться подлинно гуманистическими представлениями о перепроектировании человеческой природы, содержащимися в основных положениях русской философии ХХ в. Опора на фундаментальные труды отечественных мыслителей позволит соблюсти принцип социокультурной преемственности и избежать угрозы уничтожения человечества.

Учитывая вышесказанное, мы делаем вывод о том, что деликатное технологическое усовершенствование человека, предлагаемое в рамках философии умеренного трансгуманизма, согласуется с основными положениями русской философии и не предполагает духовной деградации. Оно направлено на сохранение лучших социокультурных ценностей человечества, обеспечивающих прогрессивное развитие. Руководствуясь традиционными этическими константами, социум сможет сделать правильный выбор средств и способов модернизации человека. В этом случае НБИК-кон-вергентные-технологии будут иметь созидательное действие и помогут универсуму сохранить традиционные гуманистические ориентиры и обрести социальную гармонию.