Вознаграждение арбитражного управляющего в банкротстве. Анализ актуальной судебной практики по установлению процентного вознаграждения

В ситуации банкротства организации и физического лица во многом удовлетворение интересов кредиторов и должника зависит от эффективности деятельности арбитражного управляющего. Однако, законодательно эффективность, то есть по факту приложенные усилия и полученный результат арбитражного управляющего, никоим образом не оценивается. При этом Федеральный закон от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [1] (далее – Закон о банкротстве) позволяет арбитражным судам устанавливать в максимальном размере или снижать размер вознаграждения управляющего.

М.А. Новикова отмечает [2], что в последнее время законодатель все чаще ужесточает различного рода меры ответственности для арбитражного управляющего, в том числе, и снижение размера вознаграждения. Это происходит на фоне увеличения судебной практики об оспаривании действий арбитражного управляющего, взыскании с него причиненных убытков, привлечения к административной ответственности. Кроме этого, необходимо учитывать, что в отношении арбитражного управляющего существуют возможность его отстранения (при том, что уже им потрачено время, силы и ресурсы на участие в процессе банкротства, вхождение в дело, ознакомление с документами и так далее), а также в ситуации негативного развития событий арбитражный управляющий может быть подвержен дисквалификации. Таким образом, риски в деятельности арбитражного управляющего значительны и, по сути, только вознаграждение выступает мерой оценки стоимости труда специалиста.

Но вознаграждение арбитражного управляющего ограничено законодательно как в ситуации судебного банкротства юридического лица, так и гражданина. Так, Л.В. Борисова и А.В. Немова [3] отмечают необходимость увеличения существующего на сегодняшний день размера вознаграждения финансового управляющего по делам о банкротстве гражданина-должника. Авторами предлагается государственное регулирование тарифных ставок.

Важно отметить, что долгое время фиксированная сумма вознаграждения арбитражного управляю- щего в деле о банкротстве юридического лица не изменялась с 2008 года, а в деле о банкротстве гражданина – с 2016 года. Так, в банкротстве юридического лица вознаграждение арбитражного управляющего в виде фиксированной части составляет 30 тысяч рублей в месяц, для финансового управляющего при банкротстве должника физического лица – 25 тысяч рублей единовременно за проведение всей процедуры.

При этом, на управляющем лежит обязанность по уплате налоговых платежей и отчислений в компенсационный фонд саморегулируемой организации (далее – СРО). Из фиксированного среднего вознаграждения управляющего в размере 30 000 рублей, последний должен уплатить налоги (13 %), выплатить взносы в СРО и компенсационный фонд (около 250 000 рублей), оформить страховку (средняя стоимость составляет около 40 000 рублей в год).

Но происходящие социально-экономические изменения и действия негативных макроэкономических факторов ведут к тому, что номинально указанные фиксированные ставки подвержены обесцениванию ввиду инфляционных изменений.Поэтому закономерным стало принятие в декабре 2019 года Отраслевого соглашения в сфере несостоятельности (банкротства) и финансового оздоровления на 2020-2022 годы [4]. Данным соглашением устанавливается коэффициент, характеризующий усложнение законодательства и увеличение финансовой нагрузки, а также коэффициент характеризующий дополнительные объем и сложность работы арбитражного управляющего.

Принятые меры позволили значительно повысить размер вознаграждения арбитражных управляющих в делах о банкротстве (прежде всего, юридических лиц). Кроме этого, принятие отраслевого соглашения спровоцировало и массовые обращения в суд со стороны арбитражных управляющих с ходатайствами об увеличении размера их вознаграждения. Возникла обратная ситуация – размер вознаграждения арбитражных управляющих оказался крайне завышенным и порой не соответствующим реальным обстоятельствам расстраиваемых дел и их деятельности в различных процедурах банкротства.

Необходимо отметить, что проблемные вопросы вознаграждения арбитражного управляющего в ситуации банкротства уже рассматривались высшими судами. Так, Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации 25 декабря 2013 года было вынесено постановление № 97 «О некоторых вопросах, связанных с вознаграждением арбитражного управляющего при банкротстве») [5]. Вместе с тем, прошло уже почти 10 лет после принятия данного нормативного акта, многие аспекты требуют своего повторного рассмотрения, что подтверждается и актуальной судебной практикой.

Так, увеличилось количество решений высших судов об отмене щедрого вознаграждения для конкурсных управляющих.

Положения ст. 20.6 Закона о банкротстве предусматривают право арбитражного управляющего на вознаграждение в деле о банкротстве при исполнении возложенных на него обязанностей.

Размер суммы процентов по вознаграждению конкурсного управляющего установлен в п. 13 ст. 20.06 Закона о банкротстве и зависит от размера удовлетворенных требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов.

Разъяснения, данные в п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 25.12.2013 № 971 привели к формированию единообразной судебной практики, при которой проценты по вознаграждению арбитражного управляющего не выплачиваются в случае ненадлежащего исполнения возложенных на него обязанностей и при причинении убытков конкурсной массе в результате его действий (бездействия). Указанные разъяснения обеспечивали баланс интересов кредиторов и арбитражных управляющих при ведении банкротной процедуры.

Развитие практики применения п. 13 ст. 20.6 Закона о банкротстве произошло при формировании правового подхода, изложенного в Определении ВС РФ от 23.08.2021 № 305-ЭС21-9813 по делу № А41-36090/2017 и в Определении ВС РФ от 14.10.2021 № 305-ЭС21-10040 по делу № А40-3184/2018.

В указанных спорах арбитражные управляющие претендовали на выплату процентов по вознаграждению в связи с погашением требований кредиторов, включенных в реестр. При этом были установлены юридически значимые обстоятельства того, что:

• •    погашение требований кредиторов произ ведено не в результате мероприятий арбитражного управляющего, а за счет действий иных лиц: в деле № А41-36090/2017 задолженность погашена самим должником в результате выполнения им плана ре-

  структуризации; в деле № А40-3184/2018 погашение произведено в результате заявления третьего лица о намерении погасить обязательства должника;

• •    арбитражным управляющим приняты нераз умные и экономически необоснованные решения, не отвечающие целям банкротной процедуры: в деле № А41-36090/2017 арбитражный управляющий возражал против утверждения плана реструктуризации долгов гражданина при наличии к тому оснований; в деле № А40-3184/2018 арбитражный управляющий реализовал недвижимое имущество должника при наличии заявления третьего лица о намерении погасить обязательства и внесенных на депозит суда денежных средств.

Таким образом, правовая позиция применения п. 13 ст. 20.6 Закона о банкротстве, сформулированная Верховным Судом РФ, исходит из того, что в случае погашения требований кредиторов в результате действий иных лиц и при принятии арбитражным управляющим неразумных и экономически необоснованных решений при ведении банкротной процедуры, имеются основания для снижения установленного пунктом 13 ст. 20.6 Закона о банкротстве размера процентов по вознаграждению или для отказа в их утверждении.

В Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 15.03.2023 по делу А40-70249/2019 судом указано, что надлежащее исполнение арбитражным управляющим возложенных обязанностей, равно как и формирование (пополнение) конкурсной массы за счет активных действий конкурсного управляющего по реализации имущества, – не выходит за пределы его обычного функционала и не свидетельствует о взыскании процентов в установленном п. 13 ст. 20.6 Закона о банкротстве максимальном размере.

При указанном подходе создается правовая неопределенность в установлении критерия оценки вклада арбитражного управляющего в процедуру банкротства. Такое толкование нормы п. 13 ст. 20.6 Закона о банкротстве приведет к субъективной оценке, противоречиям в судебной практике и нивелированию установленной нормы.

Например, в деле о банкротстве ООО «Волжский терминал» имущество должника – как залоговое, так и незалоговое – продали единым лотом за 11,5 млрд руб., из них за вычетом текущих расходов осталось 10,4 млрд руб., которые пошли на погашение требований реестровых кредиторов. В итоге долг перед ООО «Группа компаний «Русагро»» (залоговый кредитор) был погашен на 100 %.

По ст. 20.6 Закона о банкротстве конкурсный управляющий получает стимулирующую выплату (проценты) в случае погашения требований кредиторов. При реализациизалогового имущества проценты арбитражного управляющего ограничены лимитом в

• 5 %. Управляющий И. Басков согласно требований Закона о банкротстве потребовал 5 % от суммы, направленной на оплату требований кредиторов, – его вознаграждение составило 518 млн руб. Это требование было удовлетворено в судебном порядке. При этом суд исходил из того, что данный процент установлен законом и не может быть снижен, если управляющий работал добросовестно.

Но один из кредиторов (компания «Синко Трейд»), обратился в вышестоящие судебные инстанции, не согласившись со столь значительной суммой вознаграждения, которая уменьшала компенсационные выплаты от продажи имущества должника. Три судебные инстанции отклонили данные требования кредитора, указывая на то, что размер процентного вознаграждения установлен законом и зависит от размера удовлетворенных требований кредиторов, а также от добросовестности и разумности конкурсного управляющего, напомнили. При этом размер вознаграждения не зависит от объема работы управляющего. Арбитражные суды согласились с тем, что управляющему полагаются эти проценты, к тому же закон не устанавливает других условий для их получения, кроме погашения требований кредиторов.

Тогда ООО «Синко Трейд» обратился с жалобой в Верховный Суд Российской Федерации, считая, что стимулирующая выплата должна быть уменьшена или вовсе отменена. По мнению заявителя, процентное вознаграждение имеет премиальный характер, зависит от объема, сложности и качества фактически выполненной работы, вклад же управляющего в погашение долгов банкрота явно несоразмерен сумме процентов, а трудозатраты по наполнению конкурсной массы крайне незначительны. Федеральная налоговая служба России и еще ряд других кредиторов поддержали доводы жалобы. В итоге ООО «Волжский терминал» в Верховном Суде Российской Федерации смог доказать: вознаграждение должно быть пропорционально тем усилиям, которые управляющий приложил к поиску и продаже имущества [6].

В ходе судебных разбирательств заявитель настаивал на соблюдении принципа эквивалентности при выплате управляющему. При этом позиция кредитора заключалась в следующем: процентное вознаграждение имеет премиальный характер, зависит от объема и качества фактически выполненной работы и направлено на поощрение конкурсного управляющего за результат работы по формированию конкурсной массы и расчетам с кредиторами. То есть процент может быть уменьшен при незначительном объеме и невысокой сложности мероприятий конкурсного производства с точки зрения личных трудозатрат конкурсного управляющего, а также при отсутствии существенного влияния деятельности конкурсного управляющего на результат пополнения конкурсной массы.

ООО «Синко Трейд» утверждало, что объем работы управляющего И. Баскова несопоставим с назначенной ему оплатой – ему не приходилось разыскивать имущество должника и даже торги проводились без его активного участия. Кредитор сделал вывод, что трудозатраты конкурсного управляющего по наполнению конкурсной массы были крайне незначительны. Кроме этого, кредитор обратил внимание на ошибку управляющего, который перевел залоговому кредитору 1,3 млрд руб. мораторных процентов. И хотя эта ошибка была исправлена и не причинила ущерба, ООО «Синико Трейд» настаивало на полном лишении И. Баскова процентного вознаграждения.

В итоге Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации рассмотрела данную жалобу и направила спор о размере вознаграждения в Арбитражный суд Саратовской области.

Аналогичное решение было принято высшим судом и в споре по делу № А57-6120/2019 о выплатах конкурсному управляющему «Аткарского маслоэкстракционного завода» А. Захарову, который получил за работу 576 млн руб. Ранее принятые решения нижестоящих судов были отменены [7].

В рамках этих двух дел, рассмотренных 5 мая 2023 года, Верховный Суд Российской Федерации указал, что вознаграждение арбитражного управляющего носит частноправовой встречный характер и к нему применяются правила о договоре возмездного оказания услуг, поэтому если управляющий ненадлежащим образом исполнял свои обязанности, то размер процентов может быть соразмерно уменьшен. Также арбитражный управляющий не вправе рассчитывать на получение полной (максимальной) выплаты, если он оказал лишь часть услуг из предусмотренных законом, даже по причине отсутствия объективной необходимости в таких действиях (когда не понадобилось, например, оспаривать сделку должника). Здесь сталкиваются интересы кредиторов и управляющего, поскольку проценты выплачиваются из конкурсной массы, за счет которой также погашаются долги банкрота.

Обосновывая необходимость учета эффективности действий арбитражного управляющего для определения размера процентов, Верховный Суд Российской Федерации сослался на утвержденный Банком России кодекс корпоративного управления, который рекомендует устанавливать вознаграждение для руководителей акционерных обществ с учетом их личного вклада, чтобы обеспечивать разумное и обоснованное соотношение его фиксированной и переменной части. В связи с этим выплата процентов арбитражного управляющего вне связи с объемом фактически оказанных им услуг приводит к дисбалансу, создавая необоснованные преимущества управляющему за счет кредиторов. В рассмотренных делах нижестоящие суды уклонились от оценки личного вклада управляющего в погашение требований залогового кредитора, поэтому спор был отправлен на новое рассмотрение, а решения апелляционной и кассационной инстанций отменены.

Вместе с тем, арбитражные управляющие (как отдельные специалисты, так и СРО в их лице) считают решения высшего суда несправедливыми и противоречащими закону. При этом мнения юристов по данной ситуации расходятся.

Например, существует мнение, что подход Верховного Суда Российской Федерации скорее будет «дестимулировать управляющих» эффективно работать, так как все равно большую сумму вознаграждения арбитражные суды уменьшат, тогда зачем напрягаться? В рассматриваемых делах значительное внимание было уделено размеру вознаграждения управляющего, оказавших «магическое» влияние на кредиторов и судей коллегии, но в данных случаях арбитражному управляющему «достались» банкроты со значительными активами, но на практике подобные ситуации встречаются нечасто и обычно у банкрота нет такого имущества, поэтому вознаграждение может просто не покрывать стоимость труда и затрат управляющего. Также необходимо учитывать, что работа управляющего проходит в нестандартных, почти экстремальных условиях, связанных со значительными рисками личного характера. Чем больше стоимость активов должника, тем выше и финансовые риски управляющего, поэтому принятие на себя этих рисков уже само по себе имеет цену и должно хорошо оплачиваться [8].

С другой стороны, необоснованная выплата огромных процентов, когда арбитражный управляющий просто выполнял минимальный набор формальных обязанностей, выглядит несправедливой по отношению к кредиторам. Только в том случае, если конкурсный управляющий приносит значительную пользу кредиторам, тогда он заслуживает крупного вознаграждения. Но и такой подход выглядит «однобоким», поскольку Верховный Суд Российской Федерации говорит лишь о возможности снижения выплат арбитражного управляющего, но не об увеличении вознаграждения в процедурах, где, несмотря на большую проделанную управляющим работу, процент погашения долгов был незначительным.

Таким образом, в определениях, вынесенных 5 мая 2023 года Судебной коллегией по экономическим спорам, Верховным Судом Российской Федерации в судебном порядке арбитражным управляющим был ограничен процент за погашение долгов банкрота, а также определены условия, при которых арби- тражный управляющий может получить процентное вознаграждение за ведение банкротного дела. Созданы судебные прецеденты, которые повлияют на дальнейшую практику разбирательств арбитражных судов в делах о банкротстве при определении вознаграждения управляющего. Верховный Суд Российской Федерации продолжает развивать линию о том, что вознаграждение арбитражного управляющего должно соотноситься с объемом и качеством его работы.

Критерии (ориентиры) снижения суммы процентов при надлежащем исполнении управляющим своих обязанностей, совершении активных действий по формированию конкурсной массы и реализации имущества, не установлены ни в законе, ни в судебной практике.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации повышает риски коррупции в судебном корпусе: больше нет твердых критериев определения вознаграждения арбитражного управляющего, а есть только субъективная оценка суда. Соответственно, возникает риск, что желающие повлиять на нее найдут способ договориться.

Правовая неопределенность для арбитражных управляющих: обесценивание активных, добросовестных и разумных действий арбитражного управляющего по формированию конкурсной массы и реализации имущества, за счет которых погашены требования кредиторов, противоречит правовой природе процентов по вознаграждению и их стимулирующему характеру.

Создается правовая неопределенность в вопросе какие «экстраординарные» действия, помимо предусмотренных Законом о банкротстве, необходимо совершить конкурсному управляющему в процедуре для реализации своего права на получение процентов по вознаграждению без их снижения.

Правовая неопределенность для кредиторов: учитывая, что вопрос о снижении процентов по вознаграждению рассматривается только при наличии возражений, то при неверном толковании нормы, будут созданы условия для манипулирования действиями конкурсного управляющего в процедуре банкротства, что противоречит требованию независимости арбитражного управляющего.

Полагаем, что существующая система вознаграждения, при которой стартовые условия (наличие у банкрота имущества, соотношение его долгов и активов) влияют на вознаграждение арбитражного управляющего гораздо сильнее, чем его процессуальная активность, нуждается в пересмотре, причем не на уровне судебной практики, а в законодательном порядке.