Возвращение Марка Алданова. Рецензия на книгу: Шадурский В. В. «Русская классическая литература в восприятии Марка Алданова». Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2024. 305 с.



ОБЗОРЫ И РЕЦЕНЗИИ

Surveys and Reviews

Ю.В. Доманский (Москва)

ВОЗВРАЩЕНИЕ МАРКА АЛДАНОВА

Рецензия на книгу: Шадурский В.В. Русская классическая литература в восприятии Марка Алданова. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2024. 305 с.

ннотация

В рецензии рассматривается монография Владимира Шадурского «Русская классическая литература в восприятии Марка Алданова». Показывается важность этой книги не только для дальнейшего изучения алдановского наследия, не только для перспектив исследования литературы русской эмиграции, но и для углубления понимания механизмов восприятия художественной литературой предшествующей традиции, механизмов освоения приемов классики, осмысления классического наследия более поздними авторами.

ючевые слова

Художественное восприятие; Марк Алданов; русская классическая литература; Владимир Шадурский.

Yu.V. Domanski (Moscow)

THE RETURN OF MARK ALDANOV

Book Review: Shadursky V.V. Russian Classical Literature in the Perception of Mark Aldanov. Veliky Novgorod, NovGU imeni Yaroslava Mudrogo Publ., 2024. 305 p.

bstract

A

The review examines Vladimir Shadursky’s monograph “Russian Classical Literature as Perceived by Mark Aldanov”. It shows the importance of this book not only for the further study of Aldanov’s legacy, not only for the prospects of studying the literature of the Russian emigration, but also for deepening the understanding of the mechanisms of perception of the previous tradition by fiction, the mechanisms of mastering the techniques of the classics, and the understanding of the classical heritage by later authors.

K

ey words

Artistic perception; Mark Aldanov; Russian classical literature; Vladimir

Shadursky.

О прозе Марка Алданова в наши дни исследователи пишут не очень много (укажем не некоторые недавние статьи [Пестерев, Иванова 2023; Трубецкова 2017; Щедрина 2021]), да и читатели к его книгам обращаются не слишком часто, а между тем когда-то Алданов был весьма популярен: «…сам писатель прошел непростой путь своими произведениями: от автора, которым зачитывалась русская эмиграция, которого издавали миллионными тиражами в “перестройку”, до предмета исследования нескольких десятков отечественных литературоведов» [Шадурский 2024, 19]. Уже на этом основании выход в свет серьезной и глубокой монографии, посвященной Марку Алданову, следует признать значительным событием в отечественном литературоведении.

Появлению книги Владимира Шадурского «Русская классическая литература в восприятии Марка Алданова» предшествовали многочисленные статьи автора, в которых затрагивались отдельные аспекты проблемы, вынесенной в заглавие нынешней монографии, а также вышедшая в 2016 году книга «Марк Алданов – комментатор русской классики» [Шадурский 2016]. Таким образом, рецензируемое издание следует признать плодом многолетней кропотливой работы В. В. Шадурского над изучением алдановского наследия.

И уже введение к книге успешно решает две принципиальные задачи: во-первых, является детальным аналитическим очерком осмысления феномена Алданова с самых разных сторон, что носит для современного алдановедения концептуальный характер, ибо работа такого рода прежде проделана не была, но при этом давно назрела в ней необходимость; во-вторых, обосновывает важность именно фигуры Алданова при разговоре об осмыслении традиции классики в литературе прошлого века. Вторая задача оказывается во многом обусловлена уникальностью алдановского творчества в контексте литературного процесса: писатель оказался «невольным сторонником поколения, выбравшего путь служения, понимания “векового заряда духовности” русской классики», и в итоге стал «своеобразным посредником между старшим поколением русских эмигрантов, ориентированных на традиции и идеалы дореволюционной русской культуры, и молодым поколением, чье отношение к русской классике могло напоминать реакцию русского авангарда, бросавшего с парохода Пушкина и Достоевского» [Шадурский 2024, 5–6].

Репрезентативность Алданова для решаемой в монографии проблемы обусловлена и его во многом уникальной литературной репутацией: «Феномен творчества Алданова состоит в том, что он, став самым читаемым автором русской эмиграции 1920–1930-х гг., в силу особенностей своего дарования и личности не вошел в литературу первого ряда, но сыграл роль посланника русской культуры за рубежом. С помощью исторических романов и очерков Алданов знакомил европейского, американского и азиатского читателя с историей России, но одновременно сообщал о русской литературе, делился своим опытом прочтения русской классики» [Шадурский 2024, 12]. Наконец, крайне концептуальным оказывается то, что освоение русской классической литературы Марком Алдановым шло по целому ряду направлений: тут и идеи, и сюжеты, и персонажи, и стилистические моменты, и личности авторов-предшественников… Такая многоаспектность как нельзя лучше обосновывает выбор исследователем именно Алданова при разговоре о том, как обширный пласт русской классики осваивается последующей культурой и через нее презентуется читателю.

Не менее важно, что в качестве алдановских текстов-реципиентов в монографии рассматриваются не только собственно художественные произведения, а и публицистика Алданова, его литературно-критические статьи, переписка; зачастую в наследии писателя презентуются еще неизвестные широкому читателю тексты, что тоже следует признать заслугой автора монографии. Однако во всех случаях осмысление русской литературной классики Алдановым является все же осмыслением художественным – даже в публицистике и переписке он остается писателем, художником слова, мыслящим фикционально и образно.

Структура основной части монографии В.В. Шадурского основана на хронологии, буквально – на привычных этапах истории русской литературы: от древнерусской и литературы XVIII в. (этот период деликатно назван автором книги «доклассическим»), к литературе XIX в., традиционно поделенного на две половины. Но вот наполнение трех глав в плане деления на параграфы характеризуется исследовательской оригинальностью. Героями первой главы оказываются удостоенные отдельных частей Нил Сорский, протопоп Аввакум, Ломоносов и Державин, и еще одна часть свела под одной «шапкой» Фонвизина, Радищева и Новикова. А вся эта глава, построенная на конкретных примерах обращения Марка Алданова к наследию и личностям «доклассических» авторов, показывает, насколько алдановский мир литературен, насколько вписан в вековую традицию русской словесности, где обнаруживаются непреложные авторитеты. Впрочем, уже тут наглядно показано, как могло меняться с течением времени восприятие Алдановым того или иного писателя-предшественника; примечателен в этом плане пример протопопа Аввакума, амбивалентная рецепция которого Алдановым существенно трансформировалась с течением времени. Не менее значимо намеченное уже в первой главе соотнесение обращения к тому или иному автору-предшественнику в разных видах алдановско-го наследия – в собственно художественном творчестве с одной стороны и в публицистике, критике и переписке с другой; отмечаемые сходства и различия позволяют шире представить не только специфику рецепции рассматриваемой традиции Алдановым, но и специфику освоения им разных жанров и видов словесности.

Вторая и третья главы монографии строятся на самых ключевых и даже можно сказать мейнстримных фигурах золотого века русской литературы. Для каждой из них автором книги найдена своя нише, каждому предложен свой ракурс осмысления под общим знаменателем алдановской художественной рецепции. Объектами филологического осмысления во второй главе становятся Грибоедов, Пушкин, Лермонтов и Гоголь, в третьей – Герцен, Тургенев, Достоевский, Лев Толстой и Чехов. Самым детальным образом разобраны буквально все случаи обращения Марка Алданова к творчеству и личностям названных авторов; и не просто разобраны, а систематизированы, в итоге же – системно осмыслены в единстве. Кстати, весьма показательно, что Достоевский и Лев Толстой рассматриваются вместе, что важно не столько в понимании исследователем специфики историко-литературного процесса в России во второй половине позапрошлого века, сколько именно применительно к Алданову, который вопреки давно бытующему мнению об антагонизме эстетических систем двух маститых классиков относительно друг друга, пытается небезуспешно эти эстетические системы (и этические, надо сказать, тоже) примирить, оты- скать между ними своего рода позитивный компромисс, автор же монографии этот компромисс не просто констатирует, но аналитически осмысливает.

И действительно, самое, как представляется, важное и значительное в каждом из разделов книги оказывается связано не с обнаружением исследователем тех или иных отсылок к русской классике в алдановском творческом наследии, но с предлагаемыми интерпретациями, результативно завершающими аналитические построения по каждой такой отсылке, что в конце концов приводит к конкретным выводам относительно того, каким образом тексты Алданова обогащаются в смысловом плане за счет подключения к ним смыслов классических текстов-источников. Не менее показателен и обратный процесс – не раз подмечаемое автором монографии смысловое обогащение самих классических произведений через художественное освоение их писателем XX в. Все это оказывается крайне значимым для дальнейшего разговора о специфике художественной рецепции вообще, об освоении предшествующей традиции в последующей культуре, подчеркивая не только историко-литературную важность проведенного исследования, но и важность методологическую.

В итоге же можно смело сказать, что всей своей книгой В.В. Шадурский убедительно доказывает следующее: для Алданова русская литературная классика выступила в виде возможности собственной художественной реализации; писателю удалось свои концепции проверить и укрепить концепциями писателей-предшественников, через классику глубже понять и ярче представить и историю, и современность; таким образом, «прочитанные Алдановым и преломленные в его художественном опыте произведения русской классики стали одним из способов сложного восприятия действительности» [Шадурский 2024, 285].