Всесторонность, полнота и объективность исследования обстоятельств дела как принцип современного уголовного судопроизводства

В последние годы активно обсуждается необходимость коренного изменения отечественного уголовно-процессуального законодательства в рамках полной смены модели, ее оптимизации либо модернизации. При этом ключевой остается проблема соответствия этих реформ национальным особенностям и традициям русского права [12, с. 39]. Одним из предметов реформаторской дискуссии является вопрос о цели уголовно-процессуального доказывания и возможности достижения в ходе уголовного судопроизводства материальной (объективной) истины .

Парадоксально: ни в западной, ни в отечественной дореволюционной доктрине этот вопрос не вызывал особых споров и сомнений, в то время как в последние два десятилетия он практически расколол российскую уголовно-процессуальную науку на два почти непримиримых лагеря [8, с. 28]. Хотя, казалось бы, «…не может быть уголовно-процессуальной системы, широко использующей институциональную инфраструктуру, производную от понятия “следствие” (предварительное следствие, судебное следствие, следователь, следственные действия и т. п.), которая бы не опиралась на принцип материальной истины» [8, с. 28].

Действительно, надо признать, что такие постулаты, как полное, объективное и всестороннее исследование обстоятельств совершенного преступления; квалифицированная и общедоступная защита от подозрения и обвинения; независимый и беспристрастный суд – выступают природной опорой для любого цивилизованного уголовного судопроизводства.

Как известно, УПК РСФСР в ст. 20 закреплял всесторонность, полноту и объективность исследования обстоятельств дела в качестве самостоятельного принципа советского уголовного процесса. В соответствии с ч. 2 ст. 243 УПК РСФСР председательствующий в судебном заседании был обязан принять все предусмотренные Кодексом меры к всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела и установлению истины, устраняя из судебного разбирательства все, не имеющее отношения к делу, и обеспечивая воспитательное воздействие судебного процесса.

Современный законодатель – видимо, в угоду развитию состязательных начал – от включения данного положения (как теоретически противоречившего состязательности) в систему прин- ципов отказался, как не стал и акцентировать внимание на требовании об установлении истины как цели уголовно-процессуального доказывания.

Вместе с тем правоприменительная практика со всей очевидностью доказывает возникновение серьезных негативных последствий при игнорировании положения о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств преступления.

Так, нами было изучено уголовное дело, в ходе расследования которого и при возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу следователь ограничивался лишь ссылкой на показания потерпевшей, заявившей, что именно подозреваемый Ю. вырвал у нее сумку. Подозреваемый Ю. свою вину отрицал. Более того, другой подозреваемый С. утверждал, что данное преступление совершил он, а потерпевшая заблуждается, указывая на Ю. До судебного заседания следователем не были устранены существенные противоречия в показаниях потерпевшей и подозреваемых. Впоследствии потерпевшая изменила свои показания, признав, что ошибалась, подозревая Ю., что повлекло его освобождение из-под стражи и закономерную реабилитацию.

Несмотря на такие казусы, дискуссия о правовой природе, статусе и месте в современном уголовно-процессуальном законодательстве положения о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств совершенного преступления продолжается.

Так, по исследованию С. Б. Россинского, ученые в этом споре разделились на три группы [14, с. 31–32], две из которых действительно можно признать «непримиримыми» противниками (как и указывал Л. В. Головко [8]), а третья группа – компромиссная.

Большая группа ученых отстаивает позицию о восстановлении объективной (материальной) истины как конечной цели уголовного судопроизводства, а с ней и реанимации принципа всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств совершенного преступления [5, с. 30; 10, с. 67–64; 18, с. 3].

Так, В. А. Азаров, поддерживаемый учениками, выступает принципиальным приверженцем постулата, согласно которому «соблюдение органами предварительного следствия требования всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела является условием достижения объективной истины по уголовному делу. Без обеспечения этого условия невозможно установить истинные обстоятельства совершенного преступления, что не гарантирует правильного и объективного разрешения уголовного дела» [1, с. 267]. В связи с этим им и его сторонниками разработан макет ст. 161 УПК РФ, который предлагает вариант восстановления принципа «Всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела» [1, с. 254–255].

Не менее категорична Г. П. Химичева: «...нельзя признать обоснованным упразднение некоторых принципов, в частности, всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств уголовного дела. На практике это может привести к выявлению не всех эпизодов преступной деятельности и только некоторых участников преступления, к противоправным “сделкам” с обвиняемым, когда в обмен на признание вины ему не предъявляется обвинение в совершении других преступлений» [16, с. 71].

Стоит согласиться и с суждением А. С. Барабаша, который признает рассматриваемое положение важным познавательным принципом , выражающим суть публичного начала уголовного процесса [6, с. 5].

А. С. Ахмадуллин также считает, что в иерархии процессуальных понятий всесторонность, полнота и объективность должны занимать приоритетное место [4, с. 38]. Вместе с тем автор очевидно принижает правовой статус всесторонности, полноты и объективности в уголовнопроцессуальном законе, считая эту триаду лишь принципом предварительного расследования, но не всего уголовного судопроизводства [3].

Другая группа авторов занимает противоположную позицию, считая, что состязательное построение уголовного судопроизводства предусматривает индивидуальное функциональное целеполагание, где нет единой цели [2, с. 34], а понятие объективной истины следует заменить категорией «убеждение судьи» [14, с. 17].

По понятным причинам данную позицию заняли и представители адвокатского корпуса, опасающиеся, что вся ответственность за установление объективной истины будет возложена на суд, который вновь попадет «в одну упряжку с обвинительной властью для выступления с ней единым фронтом в борьбе с преступностью» [13, с. 78]. В связи с этим «орган рассле- дования по конкретному делу будет неэффективным, ленивым и юридически неграмотным» [15, с. 78].

Здесь нельзя не возразить. Именно в 60–80-х годах прошлого столетия, когда принцип всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела являлся одним из «знамен победы» отечественного уголовного процесса, следственный аппарат государства, по оценкам экспертов и специалистов, был одним из самых сильных и профессионально подготовленных за всю его историю!

Сторонники третьей позиции пытаются найти продуктивный компромисс между «непримиримыми врагами», то есть между концепцией состязательного судопроизводства и концепцией объективной истины.

Так, В. А. Вандышев утверждает, что состязательные начала уголовного процесса не отрицают, а предполагают всесторонность, полноту и объективность предварительного расследования [7].

Отвечая на вопрос, остается ли истина целью доказывания, С. А. Шейфер приходит к заключению, что «исследование и установление всех элементов предмета доказывания есть всесторонность исследования» (подчеркнуто нами. – Ю. Д., Т. О. ), а составители УПК РФ, «“исторгнув” принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела как якобы несовместимый с принципом состязательности (с чем по соображениям логики невозможно согласиться), не смогли, руководствуясь здравым смыслом, полностью пренебречь этим принципом и фактически сохранили его в отдельных статьях УПК РФ» [17, c. 27–28]. В связи с этим «сосуществование в УПК РФ принципа состязательности (ст. 15) с принципом всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела… снимает вопрос об их несовместимости, что служит аргументом в пользу утверждения о том, что согласно УПК РФ установление истины, как и прежде, следует считать целью доказывания, хотя эта цель выражена в законе менее определенно, нежели раньше» [17, c. 43].

Заслуживает особого внимания позиция секретаря Пленума Верховного Суда РФ (в отставке) В. В. Дорошкова относительно необходимости следования принципу объективности в уголовном процессе: «Собирание доказательств хотя и является прерогативой сторон, но и входит в число полномочий суда. Иначе бы это не позволило судье дать объективную оценку отстаиваемым сторонам позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость суда при отправлении правосудия… подрывало бы идею самостоятельности судебной власти в публичных правоотношениях» [9, с. 53]. И с этим нельзя не согласиться.

Есть еще один «вариант» компромиссной позиции. Так, А. А. Козявин снижает положение о всесторонности, полноте и объективности исследования обстоятельств дела до общего условия предварительного расследования [11, с. 28], тем самым пытаясь встроить его в состязательный уголовный процесс.

Вместе с тем приведенные выше аргументы позволяют утверждать, что рассматриваемое положение, безусловно, обладает признаками принципа уголовного судопроизводства, т. к. оно определяет суть и построение, самые существенные свойства и закономерности процессуальной деятельности и в досудебном, и в судебном производстве.

Более того. Принципы нельзя рассматривать в качестве деклараций, пожеланий законодателя; любой принцип права должен быть закреплен в норме закона. В связи с этим идеи, пусть и руководящие, но не получившие закрепления в УПК РФ, не могут считаться правовыми принципами, они не способны регулировать уголовно-процессуальную деятельность.

Из сказанного следует, что принципы уголовного процесса имеют нормативное выражение и законодательное закрепление и поэтому носят нормативно-правовой, властно-распорядительный и общеобязательный характер. Закрепление руководящих начал в качестве принципов в законе обеспечивает их непосредственное регулятивное воздействие на уголовно-процессуальные отношения.

Как уже отмечалось выше, нельзя не признать, что «между строк» УПК РФ допускает (а иногда и требует!) реализацию требований всесторонности и объективности при производстве по уголовному делу. Об этом свидетельствует системный анализ ст.ст. 6, 7, 14, 16, 73, 85–88, 97–101 УПК РФ и др. Более того, в ряде норм законодатель не смог уклониться от данного требования и в ст.ст. 33, 152, 154, 239.1, 325 УПК РФ прямо ставит задачу всесторонно-

Уголовный процесс сти, полноты и объективности не только предварительного расследования, но и рассмотрения и разрешения уголовного дела, то есть такая задача стоит и перед следователем (дознавателем), и перед судом.

На основании изложенного предлагаем закрепить в главе 2 УПК РФ в качестве принципа положение о всесторонности, полноте и объективности исследования обстоятельств преступления в следующей редакции:

«Статья 17-1. Всесторонность, полнота и объективность при производстве по уголовному делу.

• 1.    Суд, прокурор, следователь, руководитель следственного органа, орган дознания и дознаватель обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства.

• 2.    Неисполнение требований части 1 статьи 17-1 настоящего Кодекса судом, прокурором, следователем, руководителем следственного органа, органом дознания и дознавателем влечет за собой признание уголовно-процессуальных решений по уголовному делу противоречащими требованиям ч. 4 ст. 7 и ст. 297 настоящего Кодекса и подлежащими отмене».

Действительно, только при всестороннем, полном и объективном предварительном расследовании, рассмотрении и разрешении уголовного дела можно полагать, что уголовное судопроизводство проведено с выполнением всех требований УПК РФ, а значит, соблюден принцип законности (ст. 7 УПК РФ).

Всестороннее, полное и объективное расследование, рассмотрение и разрешение уголовного дела означает соблюдение всех прав участников уголовного процесса дознавателем, следователем, руководителем следственного органа, прокурором, судом, что свидетельствует о соблюдении принципа охраны прав и свобод человека и гражданина (ст. 11 УПК РФ). При этом следователь, дознаватель, прокурор и суд обязаны разъяснить участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность, обеспечить возможность осуществления этих прав.

Одна из гарантий соблюдения принципа всесторонности, полноты и объективности – это право и возможность обжалования заинтересованными лицами действий (бездействия) и решений суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания, дознавателя. В этом случае исполняется принцип реализации права на обжалование процессуальных действий и решений (ст. 19 УПК РФ).

Таким образом, всесторонность, полнота и объективность исследования обстоятельств дела являются самостоятельным принципом российского уголовного процесса, от которого напрямую зависит построение всей доказатель- ственной деятельности. Данный принцип выступает объективным критерием качества уголовного судопроизводства и способом достижения его цели – установления истины по делу. Его закрепление в главе 2 УПК РФ позволит должностным лицам адекватно представлять целеполагание и значение уголовно-процессуальной деятельности, послужит гарантией обеспечения назначения уголовного судопроизводства, реализации прав и интересов личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство.