Выражение авторской позиции и субъект речи в романах Э.Гаскелл "Крэнфорд" и "Поклонники Сильвии"

Одними из наиболее интересных вопросов литературоведения, на наш взгляд, являются вопросы об авторской позиции, субъекте или носителе речи в литературном произведении. В данной статье рассматриваются такие субъекты речи как повествователь и рассказчик в романах Э.Гаскелл “Cranford” (1853) и “Sylvia’s Covers” (1863). Мы рассматриваем именно эти два романа писательницы, так как в них наиболее четко прослеживается различие в функциях, которыми наделяются в литературном произведении такие субъекты речи как повествователь и рассказчик.

Согласно точке зрения Н.Д.Тамарченко, теоретики литературы выделяют несколько главных, ведущих субъектов речи в литературном произведении: рассказчика, повествователя и автора (образ автора), а также несколько основных повествовательных форм. Это, в первую очередь, повествование от первого лица, где субъектом речи может быть рассказчик, который, как правило, является участником описываемых событий, он передает события как пережитые им самим. В повествовании от третьего лица субъектом речи может выступать повествователь, анонимный рассказчик, не вовлеченный в действия и события, разворачивающиеся в произведении. Наиболее четким и представляется противопоставление этих двух субъектов речи: рассказчика и повествователя. Повествователь - это тот, кто сообщает читателю о событиях и поступках персонажей, фиксирует ход времени, изображает облик действующих лиц, анализирует внутреннее состояние героя и т.д., не будучи при этом ни участником событий, ни - объектом изображения для кого-либо из персонажей [Теория литературы 2004: 230]. Повествователь невидимо присутствует в жизни персонажей литературного произведения, обладая, как пишет Н.Д.Тамарченко, всеобъемлющим кругозором - как пространственным, так и временным. Это позволяет ему «перемещаться» в пространстве, описывая события, происходящие с героями, находящимися в разных точках мира в один и тот же момент времени.

Примеров тому не мало в рассматриваемом произведении «Поклонники Сильвии». Одна из героинь романа - Хестер Роуз - испытывает нестерпимую головную боль от грохота и шума волн, разбивающихся о берег на северо-востоке Англии. И в этот же момент нестерпимый грохот и гром, только на сей раз от барабанов, раздается в г.Акка на побережье Средиземного моря, где союзные английские и турецкие войска сражаются с французами. В этом сражении принимают участие Филипп Хепберн и Чарли Кинрэйд - два героя произведения. Приведем еще один пример широты пространственного кругозора повествователя. Чарли пытается разыскать Филиппа, спасшего ему жизнь, но все его попытки тщетны, так как он не знает того, что «знает» повествователь: Филипп записался в армию под вымышленным именем Стивена Фримена. Повествователь рассказывает о том, что происходит с этими героями: он одновременно «находится» и в каюте у постели капитана Чарли Кинрэйда с его врачом и суеверным слугой-матросом, предположившим, что капитана спас призрак, и в трюме у постели матроса Стивена Фримена. Наиболее яркий пример такого «всеведения» повествователя - это знание того, что, вернувшись на родину, искалеченный и обезображенный, Филипп живет недалеко от своей любимой жены Сильвии и ребенка, даже и не подозревающих об этом.

Сделаем небольшое отступление от рассматриваемого вопроса: подобный поворот сюжета характерен для сказки, легенды, народного эпоса. В романе содержится прямое указание на литературный источник подобного рода. Филипп, будучи абсолютно потерянным по возвращении на родину, «заимствует» вариант дальнейших своих действий из книги «Семь покровителей христианских народов», которая ему случайно попадает в руки. В этой книге рассказывается легенда об одном из сыновей св. Георгия, сэре Гае, графе Уорвике, который после совершения различных подвигов в стране неверных вернулся на родину и жил тайно в пещере, неподалеку от своей жены, принимал из ее рук милостыню, и послал за ней слугу только тогда, когда почувствовал приближение смерти, чтобы умереть у нее на руках. Дальнейший сюжет романа Гаскелл развивается по «выбранному» Филиппом сценарию.

Повествователь, приводя эту историю в романе, как бы забегает вперед во времени, рассказывая читателю о том, что ждет главных героев. Однако от этого интерес к развитию сюжета не ослабевает, так как взаимоотношения героев в романе намного более сложны, чем в книге «Семь покровителей христианских народов». Находясь, как пишет Н.Д.Тамарченко, «на границе» вымышленной действительности, повествователь способен передвигаться во времени, увлекая за собой читателя. Он заглядывает как в будущее героев, так и возвращается в их прошлое. Такое перемещение читателя повествователем во времени очень часто присутствует в анализируемом произведении, когда речь идет о главной героине романа.

В целом для романа Гаскелл «Поклонники Сильвии» характерно стремление автора к некоему объективному описанию событий, что достигается за счет такого субъекта изображения, как повествователь. Хотя иногда авторское сознание опирается на чье-нибудь иное индивидуальное сознание, например, какого-либо персонажа. В романе «Поклонники Сильвии» это, как правило, второстепенные персонажи или даже случайные лица, которые только раз появляются в произведении. Например, владелица таверны: она сообщает о возвращении Чарли Кин-рэйда в город Монкшейвен, где разворачиваются основные события романа, описывает, какой он храбрый блестящий офицер, в шикарной форме, как много он добился, служа на флоте. Подобная косвенная характеристика почти всегда поверхностна, она лишена той глубины, которая присуща характеристике, предоставляемой повествователем. После сообщения второстепенного персонажа об изменениях в судьбе Кинрейда, происходит смена субъекта изображения, положение наблюдателя вновь занимает повествователь, который здесь обнаруживает себя в идейно-эмоциональной точке зрения. Повествователь сообщает читателю мысли Филиппа, его чувства, его недовольство своим внешним видом. Перед читателем возникает портрет главного героя, он видит собственное отражение в зеркале - длинное, печальное, посеревшее от переживаний бледное лицо, сутулые, круглые плечи. На все это он смотрит с отвращением. Это отвращение к своему внешнему виду и самому себе вызвано чувством вины, которое он испытывает в отношении своей жены Сильвии и Чарли Кинрейда, ее бывшего возлюбленного. Филипп Хепберн скрыл от Сильвии тот факт, что Чарли Кинрейда насильно забрали в солдаты, буквально похитили, не передал ей его слова любви и преданности, которые тот прокричал, когда его силой увозили на корабль.

Повествователь более глубоко погружается в душевные переживания героев, чем это делает рассказчик. В анализируемом произведении этому способствует несобственно-прямая речь в форме внутреннего монолога. Например, внутренний монолог Филиппа, из которого мы узнаем о душевных переживаниях и страхах героя, совершившего неблаговидный поступок: “A murmur of applause and interest and rejoicing buzzed all around Philip. All this was publicly known about Kinraid, - and how much more? All Monkshaven might hear tomorrow - nay, today - of Philip’s treachery to the hero of the hour; how he had concealed his fate, and supplanted him in his love. Philip shrank from the burst of popular indignation which he knew must follow” [Gaskell 1880: 225].

Повествователь в романе Гаскелл анализирует причины поступков - значительных и не очень, совершаемых как главными героями, так и второстепенными персонажами. Очень часто подобный анализ приводит к обобщениям, которые произносит повествователь. В этот момент повествователь выражает мнения и убеждения автора-творца, реального человека (Элизабет Клегхорн Гаскелл) и высказывает ее точку зрения на причины поступков и мотивы поведения людей, принадлежащих к определенному социальному классу. Например, в романе дается следующий комментарий беспокойству Сильвии по поводу сна ее мужа Филиппа: «как большинство людей ее социального класса в те времена, она верила в пророческую природу снов».

Возвращаясь к противопоставлению «повествователь - рассказчик», скажем, что в другом романе писательницы выразителем авторской позиции является не повествователь, а рассказчик. Речь идет о романе «Крэнфорд». Это произведение можно назвать энциклопедией быта представительниц среднего класса Викторианской эпохи. Повествование здесь ведется от первого лица, рассказчик находится «внутри» изображаемой реальности. Это персонаж по имени Мери Смит. Герои произведения - это ее знакомые, друзья или родственники, пусть даже дальние. Рассказчик принимает активное участие в их жизни, устраивает судьбу мисс Мэтти Дженкинс, одной из героинь: именно Мери Смит пишет письмо Питеру, брату мисс Мэтти, в Индию, не надеясь на успех, так как он уехал очень давно, и от него нет вестей много лет. Этот пример подтверждает идею о том, что рассказчик, в отличие от повествователя, не обладает возможностью перемещаться во времени и пространстве литературного произведения, он вписан в сюжетную канву событий романа. Рассказчик лишен возможности предвидения, он проживает все события вместе с другими персонажами, участвуя в жизни местного общества.

Рассказчица не живет в городке постоянно: Мери Смит время от времени приезжает в Крэнфорд, чтобы навестить сестер Дженкинс. Поэтому сообщает лишь о тех событиях, которым сама была свидетелем, или же о тех, о которых ей рассказали другие персонажи. Возможно, в связи с этим роману «Крэнфорд» присуща некая фрагментарность, очер-ковость, перед нами описание различных, часто не связанных между собой событий из жизни городка. Читатель видит лишь отдельные картины, эпизоды из жизни провинциального города, объединяют же эти эпизоды образы главных героинь: мисс Мэтти Дженкинс, ее старшей сестры - Деборы Дженкинс, рассказчицы - Мери Смит.

Когда Мери Смит приезжает в Крэнфорд, она живет в доме сестер Дженкинс, и потому принимает участие в их хозяйственных повседневных заботах и хлопотах, о чем мы узнаем из ее рассказа. Например, она и мисс Мэтти под руководством мисс Деборы выкладывают дорожки из газет на ковре, чтобы гости, пробираясь к предназначенному им креслу или стулу, не испачкали новый ковер, или раскладывают на нем газеты для того, чтобы тот не выгорел от воздействия солнечных лучей, попадающих в комнату через окна, на которых нет жалюзи. Упоминание и тем более подробное описание подобных житейских ситуаций порой кажутся нелепыми или, по меньшей мере, нецелесообразными с точки зрения развития основного сюжета. Но у такого детального описания быта главных героев есть своя функция: оно позволяет читателю погрузиться в изображаемый автором мир, взглянуть на него изнутри глазами участника событий, прикоснуться к этой жизни, почувствовать ее неторопливое течение.

Рассказчик не только принимает участие в жизни других персонажей, но и придерживается взглядов, исповедуемых местным обществом. Так, в романе мы встречаем следующие замечания: “We none of us spoke of money, because that subject savoured of com- merce and trade, and though some might be poor, we were all aristocratic” [Gaskell 1902: 11]. Здесь Мери Смит высказывает общее убеждение жительниц Крэнфорда, вернее того социального слоя, к которому она принадлежит по рождению, что высшие ценности - это благородство и аристократизм во всем, но отнюдь не материальное благополучие. Употребление местоимения «мы» рассказчиком, говорит о том, что она причисляет себя к этому кругу.

Подобное идеологическое сближение субъекта речи с другими действующими лицами романа, а также вовлеченность субъекта речи в жизнь и быт персонажей свойственно именно рассказчику, не повествователю.

Именно поэтому, читая «Крэнфорд» мы значительно меньше получаем объективных сведений об окружающем мире, чем, когда мы читаем роман «Поклонники Сильвии», где доминирует повествователь. Посредничество повествователя позволяет читателю получить широкое представление об историческом периоде, на фоне которого разворачиваются события в романе - это Наполеоновские войны. Читатель узнает о жизни моряков, фермеров, хозяев таверн, батраков, торговцев, предпринимателей, священников, их жен и детей на северо-востоке Англии конца XVIII в. Читая «Крэнфорд», мы узнаем лишь о жизни пожилых представительниц среднего класса, о свойственной для этой жизни проблемах: как принять гостей достойно, не имея на это достаточно средств; как обращаться с прислугой; как принять в доме гостя-мужчину. Но случаются проблемы и посерьезней, как, например, в жизни мисс Мэтти: банк, в котором хранились все ее сбережения, лопнул, и она осталась без средств к существованию. В этой ситуации к ней приходят на помощь ее друзья и сама рассказчица. Все вместе они помогают мисс Мэтти Дженкинс открыть магазин, в котором она продает чай и сладости, что позволяет вести ей скромную, но достойную жизнь. О событиях, происходящих за пределами этого кружка пожилых леди, в романе ничего не говорится. И это объяснимо: мир предстает перед читателем в восприятии одной из участниц событий, сфера интересов которой ограничена событиями, эмоциями и переживаниями определенных лиц и определенной жизненной перспективой. Мери Смит не интересуют другие жители этого городка, как и события общественной и политической жизни, не влияющие на судьбу ее друзей.

Несмотря на подобную вовлеченность субъекта речи в произведение, в романе присутствует и взгляд рассказчика со стороны на происходящие события. Это взгляд оценивающий. Рассказчица допускает мягкую иронию в отношении постоянного стремления местного общества придерживаться всегда и во всем правил хорошего тона. Говоря о жительницах Крэнфорда, рассказчица то и дело употребляет слово «genteel», семантика которого, согласно толковому словарю английского языка под редакцией А.Хорнби, включает такие компоненты как хорошее воспитание, вежливость, обладание хорошими манерами - с одной стороны, и подража ние поведению, образу жизни высших классов - с другой. Согласно словарной статье данное прилагательное обычно используется для создания иронического эффекта. Как утверждает Б.О.Корман, «идейно-эмоциональная точка зрения автора выражается через отношение субъекта речи к описываемому, изображаемому, а, в конечном счете - к действительности» [Корман 1972: 27]. Ирония рассказчицы, с одной стороны, отражает критическое отношение автора-творца к попыткам не замечать изменяющегося характера и ритма жизни, а с другой стороны, восхищение стойкой приверженностью идеалам благородства.

Как и повествователь в ранее рассмотренном произведении «Поклонники Сильвии», так и рассказчик в «Крэнфорде» склонен к обобщениям. Правда, в случае с «Крэнфордом» присутствуют обобщения иного рода, связанные с моральнонравственным аспектом. И здесь вновь субъект речи выражает позицию автора-творца. Элизабет Гас-келл, будучи дочерью, а затем и женой унитариан-ского священника, не избежала поучительности в своих произведениях, призывая к прощению, пониманию, умению встать на место другого человека и к взаимоуважению. Это характерно как для романа «Поклонники Сильвии», так и - в более эксплицированном виде - для произведения «Крэнфорд». Если в первом - идея прощения и понимания воплощена в образе главной героини Сильвии, она постепенно через внутренние переживания и сомнения приходит к прощению своего мужа Филиппа, то во втором произведении воплощением этих идей является мисс Мэтти, по мнению рассказчицы, одно ее присутствие делает тех, кто находится с ней рядом, лучше.

Обобщая все вышесказанное, можно сделать вывод, что в рассматриваемых литературных произведениях субъект речи представлен по-разному. В романе «Крэнфорд» - это рассказчик, в произведении «Поклонники Сильвии» - повествователь. Вышеупомянутые произведения относятся к наиболее плодотворному в творческом смысле десятилетию жизни Э.К.Гаскелл, своеобразно обрамляя его: «Крэнфорд» - 1853 г. и «Поклонники Сильвии» -1863 г. Анализируя эти два романа с точки зрения типа носителя речи в литературном произведении, мы можем говорить о своеобразной эволюции субъекта речи в творчестве писательницы в целом.