Железный инвентарь поломской культуры (по материалам Варнинского археологического комплекса)

Рис. 1. Расположение Варнинского археологического комплекса также на городище и селище. Многолетние полевые исследования позволили сформировать обширную коллекцию разнообразных предметов из черного металла, всесторонне характеризующую категориальный состав поломского инвентаря из железа и стали.

Основной задачей публикуемой работы является введение в научный оборот серии металлографических анализов кузнечных изделий поломской культуры. В свое время мною было проведено исследование небольшой коллекции клинков из Варнинского могильника. Результаты этих работ позволили высказать предположение о развитии древнеудмуртской кузнечной техники от изготовления орудий по простым технологическим схемам на ранних этапах культуры (V-VII вв.) к освоению, начиная с УШ в., сложных технологий, сочетающих посредством кузнечной сварки твердое стальное лезвие и вязкую железную (или из малоуглеродистой стали) основу (Завьялов, 1989; Терехова и др., 1997. С. 238-239).

В последнее десятилетие фонд железных предметов из поломских памятников значительно расширился. На повестку дня встал вопрос о проведении широкомасштабных археометаллографических исследований кузнечной продукции населения поломской культуры. На основе полученных данных станет возможным реконструировать древнеудмуртскую технологию обработки черного металла, выработать концепцию развития кузнечного ремесла поломской культуры, определить его характерные черты.

Для предварительного исследования была отобрана коллекция, включающая 91 железный предмет из Варнинского археологического комплекса. Поковки представлены ножами, топорами, кинжалами, настругами, теслами, кресалами, шильями, острием, наконечниками стрел и копий, резцом и напильником.

Нож - наиболее многочисленная категория железных изделий. Так, в 312 погребениях Варнинского могильника, раскопанных В.А. Семеновым в 1970-1973 гг. обнаружено 155 ножей (Семенов, 1980. С. 39). Ножи встречаются как в мужских, так и в женских и детских захоронениях, иногда по два и даже три экземпляра. Не исключено, что в мужских захоронениях нож заменил типично мужские вещи - кинжалы и мечи, широко представленные в прикамских погребальных памятниках предыдущего времени (Голдина, 1999. С. 218).

У удмуртов, как и у многих народов, нож имел не только бытовое, но и сакральное значение. Интересно отметить, что в обрядовой практике удмуртов ножи использовались и по своему обычному назначению (как режущие орудия для жертвоприношений), и в качестве оберега. В последнем случае нож наделялся особой магической силой. В этой связи следует особо отметить факт нахождения ножей в составе жертвенных комплексов в погребениях как удмуртов XVI-XVni вв., так и в могильниках поломской культуры (Шутова, 2001а. С. 126-127; 20016. С. 194—195). Так, в ряде могил Варнинского некрополя дополнительные экземпляры ножей встречены в составе жертвенных вещей, а в девяти случаях - только как жертвенные предметы (Семенов, 1980. С. 39).

Было проведено металлографическое исследование 56 ножей из Варнинского археологического комплекса (54 орудия из могильника и по одному из городища и селища). При их изготовлении применялись почти все известные во второй половине I тыс. н.э. технологические схемы (рис. 2).

Рис. 2. Ножи из Варнинского археологического комплекса и технологические схемы их изготовления

Рис. 3. Диаграмма распределения технологических схем изготовления ножей

Анализ соотношения технологических схем изготовления ножей позволяет сделать вывод о технико-технологическом строе поломского кузнечества (рис. 3). Больше половины исследованных ножей составляют орудия, откованные из цельнометаллических или предварительно пакетированных заготовок. При анализе пакетных заготовок из Варнинского комплекса отмечено, что в большинстве случаев наблюдается преднамеренный подбор полос металла в пакет (чередование железа и сырцовой стали). Поэтому есть все основания говорить о пакетировании как об особой технологической схеме изготовления орудий.

Основным сырьем при изготовлении ножей была сырцовая сталь, отличавшаяся неравномерным распределением и невысоким в большинстве случаев содержанием углерода. Орудия, откованные из специально полученной цементованной стали составляют немногим более 10%. Редким приемом улучшения рабочих свойств ножа была цементация (в исследованной коллекции обнаружено всего два ножа, лезвия которых были дополнительно процементированы).

При изготовлении ножей древнеудмуртскими кузнецами широко применялась технологическая сварка. Основной технологической схемой в этой группе можно считать трехслойный пакет. Более 7% в Варнинской коллекции составляют ножи, изготовленные по технологической схеме сварки из двух полос. Такие схемы, как вварка и наварка, встречаются крайне редко.

Возможность датировки большинства исследованных орудий позволила представить технико-технологический строй древнеудмуртского кузнечного ремесла в динамике. К сожалению, ранние периоды пол омской культуры (конец IV- первая половина VII в.) представлены единичными экземплярами. Это не исключает в будущем корректировку полученных результатов. В настоящее же время картина развития древнеудмуртского кузнечества выглядит следующим образом. На ранних этапах поломской культуры (конец IV- первая половина Vin в.) среди железных поковок доминируют простые технологические схемы (выковка орудия из железа или сырцовой стали). В VEH—IX вв. древнеудмуртские кузнецы начинают активно осваивать технологическую сварку, на рубеже VIII-IX вв. в материалах поломской культуры появляются трехслойные ножи. В это же время в бассейне Чепцы появляются (правда, в очень незначительном количестве) ножи группы IV, которую исследователи связывают с кругом скандинавских древностей (Минасян, 1980). Именно эти ножи изготовлены в схеме трехслойного пакета (рис. 2, ан. 9763). Но уже с IX в. новая технологическая схема осваивается местными кузнецами. На это указывает, прежде всего, форма ряда трехслойных ножей, которые можно соотнести с распространенной в местной среде с VIII в. группой Ш по Р.С. Минасяну (см., например: рис. 2, ан. 9686, 9690, 9693). Процесс освоения новой технологии не был простым. Многие экземпляры демонстрируют недостаточно высокую квалификацию мастеров: нарушен подбор сырья, низкое качество сварки, отсутствие термообработки.

Развитие древнеудмуртского кузнечества идет по пути увеличения количества технологических схем, применяемых кузнецами в своей практике. Уже во второй половине VIII - первой половине IX в. они используют практически весь диапазон технологий, известных в это время в Восточной Европе. При этом явно заметно доминирование двух технологических схем: трехслойный пакет (26,8%) и пакетирование заготовки (19,6%). Следует оговориться, что такое распределение технологических схем во многом объясняется хронологией исследованного материала - большинство поковок, прошедших металлографический анализ, относится к позднему этапу поломской культуры (УШ - конец IX в.). Но примечателен сам факт широкого распространения на чепецких памятниках трехслойных ножей уже в это время: в наиболее удаленных от трассы Великого Балтийско-Волжского пути районах такие орудия появляются практически одновременно с их появлением на Северо-Западе Восточной Европы (Розанова, 1994. С. 179; Терехова и др., 1997. С. 287).

Удовлетворительного объяснения феномену раннего появления и быстрого распространения в поломской среде трехслойных орудий пока предложить невозможно. Известно, что присутствие ножей с трехслойной схемой изготовления на восточноевропейских памятниках рубежа тысячелетий всегда связано с присутствием в коллекциях вещей скандинавского происхождения. Среди материалов поломской культуры находки скандинавского круга неизвестны (за исключением ножей группы IV), а в последующее - чепецкое - время они представлены единичными экземплярами.

Среди материалов поломской культуры разнообразен деревообрабатывающий инструментарий. Абсолютное большинство столярных и плотницких орудий имело стальное термообработанное лезвие. Термообработка в этой группе поковок составляет более 50%.

Для характеристики деревообрабатывающего инструментария большой интерес представляют материалы погребения 481 Варнинского могильника. Погребальный инвентарь содержит уникальный набор инструментов: наструг, тесло, втульчатый топор-кельт, напильник, резец (рис. 4). Несомненно, что погребенный являлся мастером по обработке древесины. Судя по составу инструментария, он мог быть относительно узким профессионалом - столяром, т.е. мастером по изготовлению деревянных предметов. На это указывают такие инструменты, как резец и “напильник”. Почти все инструменты изготовлены по сложным технологическим схемам, имели стальные лезвия и были термообработаны - закалены с последующим отпуском или подвергнуты мягкой закалке. Такие виды термообработки позволяют придать лезвиям достаточную твердость и в то же время уменьшить хрупкость, возникавшую при резкой закалке.

Большинство исследованных инструментов изготовлены опытным кузнецом. Мастер знал такие сложные кузнечные операции, как технологическая сварка, режимы термообработки. Все же следует признать, что качество исполнения не всех предметов одинаково. Наиболее высоки технические параметры резца. Он был изготовлен по технологии трехслойного пакета. Качество ковки и сварки хорошее. На боковые полосы пошло высокофосфорное железо (на это указывает высокая - 236-297 кг/мм2 - микротвердость феррита). По технике исполнения и подбору материала данное орудие близко “классическим” образцам этой технологической схемы. У остальных орудий сварка была проведена хуже, а технологические схемы не отличались такой же четкостью, как у резца. Вполне возможно, что набор деревообрабатывающих инструментов изготовлен несколькими кузнецами, уровень квалификации которых был различен.

При изготовлении наконечников стрел применялось шесть технологических схем. Преобладали стрелы, откованные целиком из железа. Из сложных технологий следует отметить применение наварки и термообработки при изготовлении боевых наконечников.

Оба кресала оказались откованными из стальной заготовки с последующей закалкой. Шило и острие откованы целиком из железа, а еще на одном шиле зафиксирована технологическая схема наварки.

Из предметов вооружения наибольший интерес представляют кинжалы. При их изготовлении применялись две технологические схемы. Четыре орудия откованы из цельностальных заготовок. Содержание углерода неравномерно, т.е. в качестве сырья использовалась сырцовая сталь. Три кинжала этой группы прошли термообработку: закалку с последующим высоким отпуском.

Три других кинжала откованы из пакетных заготовок. Для двух орудий использованы заготовки, сваренные из железных и стальных полос. Содержание углерода на последних доходит до 0,2-0,3%. Структура металла третьего образца - феррит. Сварка полос у этих экземпляров невысокая по качеству: швы широкие, сильно засорены шлаками.

Особо следует остановиться на кинжале конца IV - первой половины V в. из Варнинского могильника (рис. 2, ан. 9717). По форме - это обоюдоострое оружие с шириной клинка 4,5 см у черенка и длиной сохранившегося лезвия около 19 см. При металлографическом анализе и на клинке, и на черенке обнаружена структура стали (феррит с перлитом и феррит с цементитом). Содержание углерода составляет 0,5—0,7% на клинке и превышает 1% на черенке. Металл хорошо прокован. Результаты аналитического исследования свидетельствуют о высоком качестве

Рис. 4. Деревообрабатывающие орудия и технологические схемы их изготовления кинжала. Очевидно, что подобная поковка могла быть изготовлена в кузнечном центре, имеющем длительные и устойчивые традиции по производству оружия. В качестве наиболее близких территориально-хронологических аналогий можно привести мечи из памятников азелинской культуры (Терехова и др., 1997. С. 143). Сходство структур, хронологическая близость и функциональное назначение предметов (боевое оружие) делают весьма возможным предположение о происхождении исследованного кинжала из того же производственного центра, что и азелинские мечи. По мнению исследователей, этот центр следует искать в странах Древнего Востока (Индия, Персия, Сирия), а “появление таких мечей в азелинской среде было обусловлено” многоступенчатыми контактами, в которых опосредованную роль играли сарматы (Розанова, Терехова, 2000. С. 137).

На основании приведенных результатов металлографических анализов, можно сделать следующие выводы. Кузнечное сырье не отличалось тщательной прокованностью. Сталь преобладала сырцовая. Часто использовалось фосфорное железо, причем в ряде случаев можно, по-видимому, говорить о его целенаправленном применении. Частым приемом по улучшению рабочих качеств орудий была термообработка (закалено более 40% изделий, сталь которых могла воспринять термообработку). Проведенное исследование позволяет подтвердить высказанное ранее предположение о переходе на рубеже VIU—IX вв. кузнецов поломской культуры к освоению сварных технологических схем.